28.06.2011. Москва. Независимый пресс-центр
Фрагмент стенограммы
Ведущий представляет присутствующих:
- депутат Государственной Думы ФС РФ, заместитель председателя Комитета по образованию и науке Олег Смолин;
- член-корреспондент РАО Александр Абрамов;
- заместитель главы Всероссийского общества защиты прав потребителей образовательных услуг Виктор Панин;
- президент Всероссийского фонда «Образование» Сергей Комков;
- председатель Российского союза студентов Артем Хромов;
- журналист газеты «Московский комсомолец» Александр Минкин.
О.Н. Смолин: Добрый день, уважаемые коллеги!
Я не люблю скандалов. Но должен начать со скандала о «Скандале». Эта пресс-конференция должна была состояться вчера в РИА «Новости». К сожалению, в последний момент, в прошлую пятницу анонс пресс-конференции был снят. По-видимому, «свобода информации» в России торжествует. Мы предполагаем, хотя достоверной информации у нас нет, что на РИА «Новости» было оказано давление «сверху». И государственное информационное агентство вынуждено было фактически снять проведение нашей пресс-конференции.
Поэтому мы проводим её сегодня здесь. Большое спасибо Независимому пресс-центру. Это первое.
Второе. Что касается скандалов в образовании, то их слишком много. Я думаю, что большинство из вас с ними знакомы. Это и попытка призыва аспирантов в армию, чего не было ни в советские, ни в досоветские времена, в результате того, что Министерство образования не утвердило во время требования к аспирантуре.
Это и знаменитый приказ № 86, по поводу которого даже президент сказал, что он поставил на дыбы всю страну, когда в канун единого государственного экзамена пытались поменять набор предметов, которые нужны для поступления в тот или иной вуз по той или другой специальности.
Это и огромное количество скандалов ЕГЭ, которые вообще ставят под вопрос объективность этих результатов. Но если каждый четвертый ребенок в день экзамена по математике пошел на специальный сайт и, вероятно, получил готовый ответ, ради чего городили этот огород в течение десяти лет?
Но главное не в этом. Скандалы – это внешняя сторона проблемы. Нас гораздо больше волнует другое. Другое заключается в том, что качество российского образования падает. Я берусь утверждать, что страна фактически находится на грани интеллектуальной катастрофы.
Я говорил об этом Андрею Фурсенко в период, когда он выступал в Государственной Думе. Если в советский период мы были в тройке лучших по образованию, то уже при действующем министре российское образование в рейтинге ООН скатилось с 15 места на 54 и будет продолжать катиться дальше.
С тревогой приходится констатировать, что иностранные фирмы, в особенности высокотехнологичные, которые пытаются работать на территории России, констатируют, что мы утрачиваем наше основное конкурентное преимущество, доставшееся нам по наследству, – высокий уровень образования населения.
Количество фактов можно было бы увеличить. Вы, наверное, помните известную историю про то, как в 2007 году 28% российских граждан признали Солнце спутником Земли, а в 2011 году их уже оказалось 32%. Количество «темных» растет по одному проценту в год.
Но нам представляется, что это не случайность, а закономерный системный результат той образовательной политики, которая проводится в последнее время и которая, с моей точки зрения, представляет собой контрреформу образования, попытку отказаться от великих лозунгов ЮНЕСКО «Образование – для всех» и «Образование через всю жизнь».
Поэтому, уважаемые коллеги, наверно, будут сформулированы и другие требования. Но я пока хочу констатировать, что участники акции «OFF» (а «OFF» в переводе означает отставку Фурсенко), иногда спрашивают, почему два FF, я отвечаю, что либо дважды отставка, либо Фурсенко у нас двое. Один зимой играет в футбол вместо лета, а другой вводит ЕГЭ и прочие безобразия в российское образование.
Если говорить серьезно, то наши требования следующие.
Первое. Мы требуем смены курса образовательной политики. Дело не только в личности, дело – в курсе. Мы требуем новой образовательной политики.
Второе. Естественно, мы требуем замены человека, который является олицетворением, вдохновителем и организатором всех наших поражений в области образования за последнее время.
Третье. Мы предлагаем разделить Министерство образования и науки, выделить Министерство просвещения, которое полноценно управляло бы не только всеми уровнями образования, но и оказывало поддержку всем информационным каналам, которые занимаются образовательными программами, вообще ведут просветительскую деятельность.
Четвертое. Мы полагаем, что должна быть создана общественно-государственная комиссия, лучше всего указом президента, которая в кратчайшие сроки пересмотрела бы стратегию развития образования. У нас такие предложения есть. Более того, мы подготовили альтернативный законопроект, который предполагает совершенно другую стратегию развития образования в России.
Пятое. Мы предлагаем проведение образовательного съезда или конгресса. Если это требование не будет услышано, предположительно в сентябре, будет конгресс российского образовательного сообщества инициативный с приглашением, конечно, представителей власти, но минуя официальные каналы.
И, наконец, последнее. Мы полагаем, что новая кандидатура министра образования должна быть предварительно широко обсуждена с российским образовательным сообществом, поскольку, в противном случае, на месте Андрея Фурсенко мы можем получить какого-нибудь такого министра, рядом с которым даже этот окажется еще не самым худшим. Спасибо за внимание.
Виктор Панин: Я продолжу такую тираду Олега Николаевича. И буду, пожалуй, более эмоционален даже, так как это начало нашей пресс-конференции, и буду более резок в своих высказываниях. Я лично считаю, и мои коллеги присоединились к такой позиции, что на сегодняшний день, на самом деле, оценивая угрозу национальной безопасности России через последствия проводимых ведомством Фурсенко так называемых реформ, мы вынуждены с уверенностью утверждать, что национальные интересы страны были принесены в жертву интересам личным и преданы.
Этот тезис содержится в том воззвании, которое подготовило Всероссийское общество защиты прав потребителей образовательных услуг к гражданам России. Мы обсудили это воззвание с широким кругом экспертов, в том числе присутствующих за этим столом.
Ведь действительно, наши отцы, деды и прадеды проливали кровь на полях сражений, защищая наше Отечество от захватчиков. Сегодня, фактически, врагу не нужно этого делать – идет такая молчаливая война, они уже стреляют не по живым мишеням, а целят в сердце и душу наших детей. Это невидимая война на уничтожение. Мы почти проиграли, благодаря таким как Фурсенко.
Я лично считаю, что такое предательство не может быть прощено, независимо от того, осознанно он и его помощники это сделали или неосознанно. Это уже не имеет никакого значения.
На самом деле, невозможно больше терпеть дальнейшие издевательства над российским образованием, наукой и культурой, которые доведены, фактически, до грани катастрофы. Невозможно больше терпеть бесконечные разрушительные эксперименты с образованием, основанные на сомнительных идеях и с еще более очевидными для всего общества результатами.
Невозможно дальше терпеть воровство чиновников, кумовство, клановость, непрофессионализм, бремя тотальной бытовой коррупции в детских садах, школах и вузах.
Невозможно терпеть навязанные сверху порядки и правила, о чем говорил Олег Николаевич.
Построение образования, которое на фоне отсутствия достойной работы, зарплаты и перспектив для выпускников школ и вузов вместо обещанной модернизации ведёт, фактически, к варваризации страны. Этот термин из уст академика Абрамова мне очень понравился, и я думаю, что он абсолютно точно характеризует то, что происходит на сегодняшний день в системе образования и не только, а и науки, и культуры.
На сегодняшней пресс-конференции, к сожалению, не смогли присутствовать три наших товарища, трое коллег: главный редактор Интернет-портала «Завуч.инфо» Евгений Барановский, председатель профсоюза работников РАН Вячеслав Вдовин и председатель Совета директоров школ стран СНГ Яков Турбовской по уважительным причинам, так как, в принципе, пресс-конференция была запланирована на понедельник, и сегодня у людей уже были планы: у двух наших коллег – подготовка серьезных мероприятий (съезд учителей в Санкт-Петербурге и отчетный съезд работников РАН в Москве). Поэтому просим их простить. Они просили передать, что однозначно тот манифест, который сегодня Вам раздали, они поддерживают и подписывают, они открыты для комментариев и это позиция единого фронта (сейчас модное слово – фронт, хотя я, честно, его не понимаю по большому счету. Это значит война, война с кем? Со своим народом мы воевать собираемся?).
Мы не собираемся ни с кем воевать. Мы рассчитываем на то, что не просто нас услышат, а планируем все законные доступные методы использовать для того, чтобы добиться выполнения своих требований. В том числе, если необходимо, проведение масштабной манифестации протеста по всей стране.
К сентябрю мы в состоянии подготовиться. На сегодняшний день начнется сбор живых подписей под этим обращением. Мы планируем в короткий срок собрать три-четыре миллиона подписей и положить их на стол Медведеву. К съезду «Единой России», который запланирован на 3-4 сентября, мы бы хотели, чтобы это решение уже созрело в головах наших руководителей государства, и они определились с тем выбором и конкретными целями нашего образования, что они хотят в конечном итоге увидеть.
Артем Хромов: Добрый день, уважаемые коллеги! Хочу сказать, что одна из главных наших претензий по отношению к министру Фурсенко заключается в том, что все принимаемые решения никогда не обсуждаются с народом, никогда не обсуждаются с гражданским научным сообществом. И мы видим, что все принимаемые решения сопровождаются скандалом: это введение Болонской системы, это переход и введение единого госэкзамена, это разработка закона об образовании, в том числе разработка федеральных образовательных стандартов, приказ № 86 – список можно сколько угодно продолжать.
В этой связи очень показателен последний случай, в который оказались втянуты студенты, которые за школьников сдали экзамен.
Безусловно, они виноваты, безусловно, они поступили неправильно. Но заявление министра о том, что он принял решение об их отчислении, говорит о том, что он совершенно не считается с мнением других, с мнением гражданского сообщества.
В этой связи мы подчеркиваем, что, на самом деле, решение об их отчислении будет принимать учебное заведение сегодня. Могу уже сказать, что, вероятнее всего, их отчислят по собственному желанию с правом восстановления в начале текущего года.
Наша конкретная конструктивная риторика заключалась в том, что отчисление незаконно, потому что действует презумпция невиновности, гарантированная Конституцией, в том числе, то, что у нас Уголовный кодекс и Кодекс административных правонарушений не предполагает отчисления, вызвали лишь шквал критики со стороны Рособрнадзора.
В итоге, наше желание судиться с ними и отстаивать свою честь в суде привели к тому, что они извинились и вернули вот этот рубль, который мы у них требовали. И могу сказать, что мы приняли решение этот рубль отправить Андрею Фурсенко. И мы считаем, что грош цена политике, которую он проводит.
Если говорить конкретно о наших предложениях, то мы требуем общественную совещательную комиссию, которая вырабатывала бы предложения от научного сообщества, гражданского сообщества. Потому что все решения, которые принимаются, делаются монопольно, без учета мнения других.
Это наше основное требование. Мы будем выступать с ним, потому что, как уже здесь было сказано, это вопрос не личностей, а вопрос развития сферы образования. Потому что если, как в мультфильме, братьев Фурсенко поменять местами, и другой начнет заниматься образованием, та же политика будет продолжаться. Мы требуем ее ограничить с участием народа в обсуждении.
Мы начинаем сбор подписей, на улице 3-4 миллиона надеемся собрать, в том числе действует сайт «Фурсенко НЕТ!», где мы также собрали электронные подписи, мы готовы проводить уличные мероприятия. Могу сказать, что сейчас очень много общественных организаций, которые занимаются темой образования, научные сообщества готовы нас поддержать. И мы надеемся, что в ближайшее время постепенно их количество будет расти, и мы будем Вас информировать о том, каких масштабов принимает проект и акция «OFF».
Александр Минкин: (Его речь сводится к одному: проблема не в Фурсенко. Его, безусловно, надо выгнать в отставку. Выгнать, не дать ему уйти по собственному желанию, чтобы он «выгнался». Это будет хотя бы демонстрацией того, что в этом секторе общественное мнение, возмущенное по всей стране, может чего-то добиться).
Александр Абрамов: Должен сказать, что Александр Минкин счастливый человек, так как не читал полное собрание документов, исходящих из Министерства образования. Я со многими из них знаком и на них, вообще-то, нужно было бы гриф ставить: «Минздравсоцразвития предупреждает: попытка реализации данной инициативы приведет к катастрофическим последствиям для соцразвития, а попытка прочтения данного документа – нанесет непоправимый вред вашему здоровью».
Я буду говорить немного о другой стороне дела, дополнять то, что уже было сказано сегодня.
Начну все-таки с ЕГЭ. Хотя, на самом деле, это неправильная позиция – все об ЕГЭ и об ЕГЭ, а о школе ни полслова. Но есть повод. Уходя сюда, я слушал о судьбе физтеховских студентов, которые писали экзамен. Я думаю, что этот сюжет – очень важный прецедент. Возникла проблема репутации. Возникла проблема, а что такое нравственность в государстве российском?
И вот если все ограничится только тем, что будут наказаны студенты-исполнители за недостойный поступок, это будет неверно. Вопрос действительно стоит о нравственности в государстве российском.
Это далеко не только те ученики, которые в этом участвовали, не только их родители, которые платили деньги, не только учителя и администрация, которые запускали свободно в аудиторию и закрывали глаза. Это все идет дальше. А нравственно ли поведение чиновников высокого ранга, которые вели себя совершенно по-хамски по отношению к общественному мнению и профессиональному, в том числе; демонстрировали в высшей степени самоуверенность и высокомерие все эти десять лет?
Нравственно ли построение, провоцирующее и развращающее всю систему и единый государственный экзамен. Потому что все заинтересованы, потому что коль скоро они имеют всего два–два с половиной экзамена, имеющие судьбоносное значение, то они провоцируют всех на массовое нарушение, массовые безнравственные поступки. Это и ученики, которые приносят с собой мобильники, это родители, это администраторы, это областное начальство, которое докладывает своим губернаторам, это губернаторы, это, наконец, чиновники, которые докладывают министерству, а министерство должно рапортовать о своих необычных достижениях.
Вопрос о нравственности стоит очень и очень серьезно. Коррупция здесь тоже есть. Конечно же, есть фантастическая служебная халатность, потому что не просчитывать последствия так называемой модернизации – что это как не служебная халатность!
Это, конечно, превышение служебных полномочий, потому что наплевать на общественное мнение и никого не хотеть слушать, конечно же, это превышение служебных полномочий. Здесь разбираться и разбираться.
Но меня даже больше, на самом деле, волнует, в конце концов, коррупция и то, что происходит вокруг ЕГЭ, это полбеды. Беда большая заключается в том, что примитивизированы цели школы.
Сегодня реальная цель школы – это до 9 класса подготовка к ГЭА, после 9-го класса – подготовка к двум с половиной дурацким экзаменам, проведенным по дурацким процедурам.
Это – страшная примитивизация. Я приведу один пример. Много ругали советскую школу, но те десять экзаменов, которые нужно было сдавать, выпускных и вступительных, ориентированных не на вставление одной-двух букв, а на большую работу, на освоение и приведение в систему – это небо и земля по сравнению с той гранью, которая была проведена на них сегодня. Это, наконец, преступление против здравого смысла и школы, национальных интересов. Потому что вся школа превратится в институт натаскивания на ЕГЭ. Учителя превратились в рабов по подготовке к этому, они превратились в обслугу, поскольку у нас вся система образования – это рынок по производству образовательных продуктов и услуг.
Это тупик. Что с этим делать? Сначала скажу о ЕГЭ.
Если сохранить это на следующий год, то мне это будет напоминать увлекательнейший национальный вид спорта. Человек ставит такой опыт: грабли, он прыгает туда, грабли, естественно, стучат ему по лбу. Он говорит: «А может быть, в следующий раз получится?». И ставится бесконечная сеть экспериментов. Система уже доказала свою полную несостоятельность и вредоносность. До сих пор то, что происходило, это было неосознанное вредительство. Ну, экспериментировали, попробовали. Но сейчас, когда ясны последствия, занимаются осознанным вредительством на самом высшем государственном уровне.
Сверхсрочно надо было бы собрать совершенно независимую объективную комиссию для расследования всех обстоятельств ЕГЭ и за три–четыре месяца для того, чтобы сломать эту систему и сойти с иглы ЕГЭ, разработать временное положение о ЕГЭ на выпускных экзаменах и временное о вступительных экзаменах. На это есть три-четыре месяца, потому что в октябре все-таки правила игры нужно «помурыжить». Но сохранять эту систему совершенно невозможно.
Несколько слов по поводу общей политики, потому что это – самое главное. Все эти десять лет мы имеем дело с чистой имитацией деятельности. При всех словах о приоритетности образования идет ничегонеделание и чистая имитация. Вообще, вся система образования стоит на четырех китах:
Это – преступление перед страной, это преступление людей, ответственных за национальную безопасность страны!
Я убежден в том, что пришло время уходить из этой катастрофы. Это вина не только власти, но и молчащего общества. У меня есть хобби в жизни: я не участвую в глупостях и преступлениях. И вот сегодня нужно понять, что соучастие молчанием в проведении этой политики – это уже преступление перед собственными детьми и перед страной. Все в высшей степени серьезно. Фурсенко, в конце концов, мелкий исполнитель. Конечно, нужно добиваться его отставки. Но сегодня, если высшие руководители страны – президент Медведев и премьер Путин, от которых зависит это решение, будут и дальше надеяться на то, что этот человек выправит положение, то это ошибочно. Здесь как с детьми: когда не понимают по-хорошему, приходится объясняться по-плохому. Действительно, если разумное решение не будет принято, придется организовывать массовые протесты.
Александр Минкин: На самом деле, есть способы, известные во всем мире. Первого сентября объявляется всеобщая учительская и родительская забастовка. И в одну секунду будет все решено.
Сергей Комков: Уже во многом коллеги мои мысли, которые созвучны и мне, озвучили. Я хотел бы обратить внимание, все-таки, на то, что сегодня вопросы образования из сферы социальной перешли в сферу политическую.
Потому что г-н Фурсенко не соответствует своему посту, и это мы говорили сразу после того, как он был назначен на этот пост в 2004 году. Тогда нас было меньшинство, и когда в 2005 году вышла моя статья под названием «От Лысенко до Фурсенко» Андрей Александрович обиделся на меня, при встрече спросил: что же вы меня так, Сергей Константинович, уж опустили-то? Я говорю: да, Андрей Александрович, я ведь неправ, потому что Лысенко меньше вреда сделал для страны, чем вы.
То есть, тогда нас было меньшинство. Слава Богу, что сегодня поднимаются большие силы. Но еще раз повторяю: дело не в Фурсенко. Этот человек, конечно, не должен занимать министерский пост, потому что он является простой пешкой, он не специалист ни по одному вопросу. Он может мило улыбаться, он может мило с вами беседовать. Он может многое обещать. Но никогда ничего не сделает, потому что ни одно решение от него не зависит. Все решения принимает большинство в Государственной Думе, как говорит мой друг Олег Николаевич Смолин, «не приходя в сознание».
Но на самом деле, я не сторонник теории заговора. На самом деле мы должны совершенно четко понимать, что сегодня против России работают очень серьезные силы, и одна из их главных задач – уничтожить интеллектуальный потенциал нации. А уничтожить его можно одним путем – уничтожив систему образования. А следом за ней – и систему науки. Так вот, мы должны совершенно четко понимать, что господин Фурсенко, который в этом кружочке находится, является исполнителем тех задач, которые советники, работающие сегодня в рамках Высшей школы экономики, она, кстати, получила теперь статус учреждения при правительстве РФ, но мало кто знает, что в высшей школе экономики сегодня работает целая группа советников Всемирного банка и советников американских, которые сюда прибывают постоянно на сменяемой основе и разрабатывают все проекты тех самых законов, тех самых программ, которые, фактически, наводят чехарду в системе образования.
Поэтому, в первую очередь, нам, конечно, надо избавиться, от тлетворного влияния тех структур, которые сегодня пытаются уничтожить российское образование.
Еще раз говорю, я не сторонник теории заговора, хотя вчера я участвовал в одном из диспутов и мне сказали: «Вы конспиролог, сторонник конспирологии». Нет. Но, дорогие коллеги, мы должны понимать, с кем и с чем мы имеем дело и должны понимать, как этому противостоять.
Мы говорили еще десять лет назад, когда только раскручивали весь эксперимент так называемый с ЕГЭ, о том, что это является не просто тупиком, не просто ошибкой, это преступление против системы образования. В 2005 году на коллегии Министерства образования мы выступали с тем, что надо немедленно пересматривать всю эту доктрину ЕГЭ, надо отменять, надо вводить другие формы итоговой аттестации. Но кончилось дело ничем. Здесь меня, кстати, весьма потрясает позиция нашего главного научного ведомства в системе образования – Российской академии образования. На меня г-н Никандров обиделся тоже однажды, когда я написал статью об образовательном болоте в Российской академии образования. Он сказал: «Ну, что же вы нас так погрузили в болото!». Я говорю: «Это не я вас погрузил, вы сами там давно, в этом болоте барахтаетесь». Потому что Российская академия образования превратилась в пристанище отставных чиновников и мошенников. Там уже у нас г-жа Геворкян вовсю работает, там г-н Болотов, который затеял всю эту свистопляску с ЕГЭ, а теперь он занимается наукой, видите ли, большой – является вице-президентом РАО. Поэтому еще раз говорю: сегодняшние проблемы в образовании переросли давно социальную сферу и перешли в сферу политическую. И наша с Вами здесь позиция может сыграть решающую роль. Именно позиция общества, а не каких-то отдельных политических партий.
Я думаю, что в этом плане возможны любые способы противодействия и возможна, коллега Минкин предлагает, всеобщая забастовка 1 сентября. Правда, не знаю, насколько можно наш народ поднять на это дело. Вы знаете, вся проблема сегодня нашей российской ментальности заключается в том, что на кухне мы все против, а когда доходит до реальных дел, мы, оказывается, либо прячемся, либо голосуем «за». Поэтому ситуация в этом плане достаточно непредсказуема.
Что касается ЕГЭ. Сейчас много споров идет по поводу тех скандалов, которые в этом году разразились. А мы эти скандалы предсказывали еще пять-шесть лет назад. И мы говорили: «Господа, скандалы будут нарастать, с каждым годом будут появляться новые способы, новые методы мошенничества, фальсификации, коррупции в системе образования при проведении ЕГЭ. И это сейчас на практике уже ощутимо. В прошлом году даже Департамент экономической безопасности МВД России, который долгое время занимал позицию усредненную, заявил, что в два с половиной раза вырос уровень коррупции при проведении ЕГЭ. В этом году это все зашкаливает немыслимые пределы.
Сейчас появляются такие идеи, что давайте поставим глушилки. Я в интервью журналистам сказал: «Давайте доведем до абсурда: на каждый пункт приема ЕГЭ посадим офицера ФСБ с полным набором этих приборов для того, чтобы обеспечить безопасность». Но для этого нам потребуется еще создать десять дивизий ФСБ. Чем это кончится, неизвестно.
Неделю назад я встречался с руководством ФСБ, с начальником Главного управления информационной безопасности генералом Герасимовым А.В. И я ему задал вопрос: «Андрей Васильевич, возможно ли техническое решение проблемы с тем, чтобы обеспечить полную чистоту проведения экзамена по ЕГЭ»? Он сказал: «Хотите короткий ответ? Нет, нельзя. Никакой безопасности, никакой чистоты этого экзамена обеспечить нельзя».
Объясняю, почему. Потому что мы создаем комнаты, особо секретные, чтобы ни один сигнал оттуда не вышел, ни один сигнал внутрь не поступил. Оборудование такой комнаты стоит от одного до полутора миллионов долларов. Теперь помножьте это на двадцать тысяч пунктов приема экзамена – какая это будет цифра? Вся страна останется без штанов. Экзамен обезличенный, при котором не видно, кто сдает, как сдает, как он заполняет. При технических возможностях в ушко делается заколочка, по которой идет сигнал, и он прекрасно все слышит и заполняет эти клеточки. Что вы дальше сделаете? Наказать человека за использование такой аппаратуры нельзя, потому что доказать это невозможно. Поэтому фактически это означает, что чем дальше это будет развиваться, тем больше способов мошенничества будет появляться. Но самое страшное даже не в этом, самое страшное в том, и это говорили мои коллеги, что этот экзамен отупляет, приводит к перестройке всей системы образования.
Американцев мы считаем «идиотами». Я в 1998 году одному из американских каналов рассказал про систему образования в США. Предложили в 48 часов покинуть Америку. Но то, что они делают, доведено было до идиотизма. Поэтому Барак Обама в 2010 году 28 января сделал потрясающее заявление на всю Америку. Он сказал, что пора покончить со всей системой тестирования, особенно с системой итогового тестирования и запросил 4 млрд. долларов, чтобы вернуться к старой классической системе. При этом характерно, с какой формулировкой он это запросил: «Иначе Америка окончательно превратится в нацию идиотов».
Так вот нас кто-то пытается очень упорно превратить в нацию идиотов. Заканчивая, еще раз подчеркиваю, вся проблема перешла в плоскость политическую, в геополитическую. Надо смотреть в корень этой проблемы – Фурсенко руководить системой не может. Потому что он является агентом влияния, и он послушно выполняет все, что в данном случае ему предписывают те самые люди, которые пытаются осуществить эту программу. Я думаю, что ситуацию надо рассматривать на всех уровнях: общественном, политическом, профессиональном. Кстати, самой большой ошибкой руководства сегодняшней системы образования является то, что они забыли, что в России есть профессионалы, что есть эксперты профессиональные, которые понимают суть происходящего, и они забыли, что эти эксперты пока еще имеют голос.
Корреспондент: Если мы говорим о коррупции, как мы ее будем искоренять?
О.Н. Смолин: Отставки Медведева требовать немедленно бессмысленно, потому что реально не он управляет Россией. Вы прекрасно это понимаете. Кроме того, я представляю, что скоро у нас будет новый президент.
Второе. Что касается борьбы с коррупцией. Я предполагаю, что если бы мы вернулись к обновленной классической форме экзамена, а именно, скажем, историю, литературу, обществознание ученик сдает устно комиссии, в которой присутствует его учитель с учителями из других школ и вузовские преподаватели, и под камеру, тогда дурь каждого будет видна. Там не сдуешь с Интернета, как сделали это 165 тысяч ребят по усредненной системе ЕГЭ. А в остальном вы правы, коррупцию, как говорил еще Владимир Филиппов, в одной отдельно взятой сфере победить почти невозможно. Не случайно, 154 место мы заняли по международному рейтингу коррупционных ожиданий.
Теперь более важный вопрос, на что менять?
Отвечаю. Во-первых, мы подготовили альтернативный проект закона об образовании, принятие которого как раз означает смену курса образовательной политики. Если говорить не о конкретных цифрах и этапах, а если хотите о философии образовательной политики, то я думаю, что она могла бы сводиться к следующему.
Первое. Нам говорят, что образование – это часть сферы услуг. Это несусветная глупость и отсталость. Образование – это важнейшая часть системы общественного производства, производства человека. Больше того. Лучшие экономисты мира давно доказали (и наши, и зарубежные: и Василий Леонтьев, и Василий Струмилин, и Эдвард Дениссон), что именно вложение в образование – это самый перспективный способ. Кроме нашего Минфина и Минобрнауки все это в мире начали понимать.
Второе. Нам говорят, что отношения между учителем и учеником должны быть отношениями обслуживания функциональными. Отсюда действительно мой друг директор полагает, что в сто раз увеличился бумагооборот за последние двадцать лет. Мы полагаем, что отношения учителя и ученика были во все времена и должны остаться личностными. Значит, учитель должен быть освобожден от всей излишней работы, он должен сосредоточиться исключительно на воспитании детей.
Третье. Нам говорят, что нам сейчас нужна привычная функциональная грамотность. Отсюда стандарты, в которых оставляют четыре предмета, по крайней мере, первоначально предполагали. И когда я спрашивал, когда стандарты еще не были известны широко, моих друзей профессоров с академиками, какие четыре предмета должны остаться в России обязательными, ни один не угадал. Темный народ, профессора, академики, они не способны понять, что за один миллиард рублей можно разработать стандарт, в котором останутся четыре образовательные предмета – физкультура, ОБЖ, Россия в мире и некий индивидуальный проект.
Мы полагаем, что нам нужна не функциональная грамотность, а возвращение к фундаментальным знаниям – без этого невозможно.
Далее. Чем далее, тем более. Нам пытаются предложить систему образования, построенную по элитарному принципу. Смотрите, как выстроены в России вузы. Пирамидальный принцип: наверху два – Московский и Питерский университеты, потом федеральные, непонятно, как склеенные, потом исследовательские, потом все остальные, которые по остаточному принципу.
Мы полагаем, что система образования должна быть не элитарной, а эгалитарной, то есть она должна обеспечивать не преимущества одних, а максимально равные возможности в образовании. Только это есть путь в 21 веке, потому что усилиями только экономическими и политическими в будущее не войти.
Ну, и последнее, потому что иначе придется говорить долго.
Когда нам говорят, что мы должны все сделать по лучшим англо-американским моделям, то я в ответ вспоминаю замечательную фразу Бенджамина Франклина, выдающегося американского просветителя 18 века. Его тоже спрашивали, почему он так заботится об образовании простолюдинов. Он ответил: «Простолюдин, стоящий на собственных ногах, намного сильнее джентльмена, стоящего на коленях». У нас все больше и больше страну пытаются превратить в страну, где люди обращаются в новые господа, и при этом стоят на коленях.
Я считаю, что каждый гражданин России должен стоять на собственных ногах. А для этого он должен получить достойное образование.
Сергей Комков: Буквально маленькое дополнение могу сказать. Вот начали с того, что мы все виноваты. У нас в последнее время появилась какая-то мода – посыпать голову пеплом и говорить, что все мы гадкие, все мы виноваты и прочее. И Фурсенко, выступая недавно, сказал, что вся страна виновата в том, что произошло. Общая проблема, все виноваты. Ничего подобного. Всю страну поставили в такое состояние, что все стали виноватыми. В свое время в 33-м году то же самое сделали в гитлеровской Германии – сделали всю Германию и всю нацию виноватой. Но у виноватых всегда есть конкретные имена и фамилии. Извините, я себя виноватым не чувствую, и любой присутствующий здесь не чувствует себя виноватым в том, что произошло.
О.Н. Смолин: Хорошая реплика. Но если министру мешает народ, народ плохой, то нужно менять либо народ, либо министра. Давайте выберем, кого менять.
Евгений Насыров «Московские новости»: Можно подробнее рассказать про ваши сентябрьские акции? Я правильно понял, вы предполагаете собрать до сентября несколько миллионно подписей и подвести это к сентябрьскому заседанию «Народного фронта»?
Виктор Панин: Возможно, эта акция и будет запланирована и проведена в День знаний, когда мы привлечем не только родителей, широкие круги общественности и педагогов, в том числе, потому что положение педагогов ничем не лучше, а может, и хуже во многом тех, кто получает это образование.
Евгений Насыров «Московские новости»: Вы рассчитываете, что у них там будет какое-то решение принято в партии власти?
О.Н. Смолин: Ну, это не все так рассчитывают. Я думаю, что партия «Единая Россия» решения не принимает. Я думаю, что решения принимаются в другом месте, а партия «Единая Россия» их штампует.
Евгений Насыров «Московские новости»: Второй вопрос: очевидно, что, видимо, Фурсенко уволят ближе к выборам или после. А у вас есть идеи, как выдвигать нового министра, как его выбирать и т.д.?
Виктор Панин: Если это ко мне вопрос, то мы уже обозначили свои требования в рамках манифеста. Все эти решения должны происходить исключительно публично и прозрачно с участием широкого круга экспертов, которые понимают в вопросе, о чем говорил Сергей Константинович. Те люди, которые реально участвуют в этом процессе, на сегодняшний день стоят в стороне от этого процесса. Мы видим, какие прекрасные создаются комиссии: комиссии модернизации ЕГЭ, оценки результатов ЕГЭ при президенте… При ком только не создавались эти комиссии. Ну и где результаты, кто туда вошел? Я прекрасно отношусь к такой девушке, как Тина Канделаки – член Общественной палаты, член Комиссии по образованию. Андрей Александрович не так давно предложил ей позаниматься стандартами, которые провалил Кондаков. Это нормально? Я понимаю, что она, может быть, больший эксперт, чем Олег Николаевич, нежели Сергей Константинович, Александр Михайлович – люди, которые профессионально занимаются, пишут, преподают. Я ничего против таких экспертов не имею, но они, наверное, должны быть в кругу других лиц, которые повседневно занимаются этими вопросами, профессионально разбираются в этих вопросах. Я согласен с тезисом Сергея Константиновича, что власть забыла, что у нас в стране есть профессионалы, которые имеют голос.
Виктория Молодцова «Учительская газета»: Я много материалов написала против Фурсенко, но я решительно против того, чтобы считать, что он ничего не может, ничего собой не представляет. Фурсенко – ученый. Другое дело, что он попал в такую ситуацию, но, извините, такую ситуацию создали мы. Если я не ошибаюсь, Сергей Константинович, Вы были доверенным лицом Путина на выборах и именно Путин назначил Фурсенко. Именно Путин определил политику работы Фурсенко на этом посту. И Фурсенко в этом смысле в какой-то мере является заложником. Но я не об этом. У нас были времена, когда министра образования выбирали. И у нас был Днепров, которого избирали, а Александр Михайлович был советником при выбранном министре. Мы тоже были недовольны. Все наши проблемы, которые возникли, они начинались, в том числе, от Днепрова.
И мы тоже выступали и говорили за то, чтобы снять. И мою статью читали в Верховном Совете А дальше у нас была череда министров. У Фурсенко было очень много предыдущих товарищей. Это был Ткаченко, которого назначил Ельцин и который не знал образования среднего, дошкольного и т.д. А дальше у нас был г-н Кинелюк, который объединил министерство. Нельзя не сказать о г-не Филиппове, предшественнике Фурсенко. Это он начинал ЕГЭ, это он начинал Болонский процесс, и обвинять Фурсенко в этом нельзя. Но вопрос у меня в другом.
Вы говорите об экспертах. Но каждый шаг министерства поддержан экспертами из нашего профессионального сообщества. И когда Вы говорите: нет экспертов из профессионального сообщества., они есть, они одобряют каждый шаг. Вот не кажется ли вам, что пока не на протесты надо идти, а навести хотя бы порядок в консолидации педагогического сообщества?
Ведь в регионах ЕГЭ поддерживают учителя. Я хочу задать вопрос. Мы сейчас учителей введем в политику, проведем марш-протест, акцию и т.д. Дальше мы будем говорить, какую партию они поддержат… Не кажется ли вам, что надо все-таки провести какую-то работу по консолидации нашего педагогического сообщества и заниматься не политическими лозунгами, а выработкой настоящей педагогической политики в педагогическом сообществе?
О.Н. Смолин: Сначала по поводу политических лозунгов. Мне вспоминается старая история про то, как голодный сын сидит на коленях у пьяного отца и говорит: «Пап, я есть хочу!». На что тот отвечает: «Отстань ты со своей политикой!».
Теперь по поводу экспертов. Я куратор Совета по негосударственному образованию, и однажды к нам на Совет пришел Г.А. Балыхин. Хотите верьте, хотите нет, но я никак не причастен к тому, что произошло дальше. Вдруг учителя негосударственных школ и ректоры негосударственных вузов начали нападать на председателя комитета по поводу единого государственного экзамена. Григорий Артемович сидел, с удивлением слушал, потом сказал: «Слушайте, я ничего не пойму. Я же на стольких совещаниях был, там все хвалили». Тут я не выдержал и сказал: «Григорий Артемович, на эти совещания собирали исключительно тех, кто должен был хвалить».
Конечно, в России вагон толковых людей. Но в последнее время слышат только тех, кого хотят слышать.
Далее. Что касается расколотости педагогического сообщества. Любое сообщество расколото, монолитного единства в данной ситуации быть не может. Наверное, это хорошо. Но вот на руках результаты очередного последнего опроса общественного мнения, проведенного ВЦИОМом, а не какой-нибудь оппозиционной структурой. Это опрос о рейтинге российских министров. Вы будете смеяться или плакать, я об этом говорил министру и просил его об этом задуматься – все последние три года регулярно последнее место в рейтинге российских министров по официальному опросу занимает министр образования и науки. А ведь мы действительно хотели бы, чтобы министр образования и науки, министр культуры и министр социального развития составляли бы первую тройку в рейтинге российских министров. Вот тогда бы у нас, может быть, началась модернизация. Потому что модернизация в 21 веке может базироваться только на человеческом потенциале.
Далее. Что касается единого государственного экзамена. Идеальных решений нет. Мы в альтернативном законе об образовании предложили единый государственный экзамен только на добровольной основе. Как сказал один телеведущий в программе, если уж мы непременно хотим, чтобы ежегодно дети подвергались порке, то давайте только желающим.
Кстати, по всем опросам, подавляющая часть населения РФ выступает против единого государственного экзамена. Например, с добровольностью ЕГЭ готово согласиться 70% людей с высшим образованием, с обязательным – только 11%. Но министр нам каждый раз говорит: «Если закон поддерживается большинством, он недостаточно революционный». То есть, министр нас всех считает за дураков, считает, что в образовании нужно проводить политику, ломающую представление большинства. Я убежден, что люди в образовании далеко не самые глупые.
И последнее. Собственно, для того мы и предлагаем проводить российский образовательный конгресс, чтобы попытаться консолидировать, наверное, не все, но большую часть образовательного сообщества.
Мария Агранович «Российская газета»: Вы видите в нашем образовательном сообществе человека, который мог бы заменить Фурсенко? У Вас есть конкретный человек?
Виктор Панин: Я считаю, что Фурсенко не на своем месте находится, и не его нужно заменять, а система должна смениться, мы говорим о смене образовательной политики. А что касается Фурсенко, то, безусловно, кандидатура у нас на пост министра есть.
О.Н. Смолин: Я могу, например, сказать, что я был бы очень доволен, если бы Виктора Антоновича Садовничего назначили министром образования, независимо от партийной принадлежности.
Видео пресс-конференции.
www.smolin.ru
На развитие сайта
Все права на опубликованные материалы защищены Законом РФ - при полном или частичном цитировании, обязательно наличие ссылки на данный сайт. Гиперссылка (для интернет- изданий) – должна быть размещена в подзаголовке или в первом абзаце материала.
