Я как-то написал, что талант – это магнит внутри, который притягивает великие подсказки.  Но талант – еще внутренний реактор, который работает на пределе. А если еще не научился, если еще слишком молод, чтобы уметь им управлять… Ну, а когда талант сверхмощен, то ни годы, ни опыт, ни даже мудрость не оберегут от взрыва. Толстой «взорвался» перед самой смертью, не найдя лада с самим собой – пошел искать его по окрестностям. Надеясь не повторить судьбу своего героя Ивана Ильича, который умер в разладе. Что говорить о юных гениях? Для неокрепших духовных сил – собственный гений часто неподъемен. И взрывоопасен. Вундеркиндская планида – часто планида взрыва. Дух не поспевает за ростом таланта.

Поводом сказать об этом стала сегодняшняя дата: 60-летие художницы Надежды Рушевой, которую все так и запомнили девочкой. Она не успела «взорваться». Просто не дожила до «взрыва». И, похоже, ее дух и дарование были ровесниками. То, до чего дошел великий Хоукасай в рефлексиях преклонных лет, для Надежды было данностью впечатлений: «Я живу жизнью тех, кого рисую. Я их заранее вижу… Они проступают на бумаге, как водяные знаки, и мне остается их чем-нибудь обвести. . .» В школе она не нуждалась, а потому и не получала ее.  Она с самого начала непринужденно играла в рисование, как играли великие мастера, правда, прежде пройдя  многолетние штудии… А тяга к иллюстрированию высокой, сложнейшей литературы (от "Войны и мира" до "Мастера и Маргариты") тоже характерна для зрелого духа. Большие художники, и  не все, к этому приходят далеко не сразу.      

Она была в ладу с собой. И работала не «на взрыв». На разрыв, на разрыв аорты. Он и произошел, когда  17-летняя десятиклассница, мечтавшая не о «большом искусстве»  (как многие вундеркинды) –  всего лишь о мультипликации,  которую обожала, собиралась в школу.

Фантазировать о том, что могла бы создать Надежда Рушева, доживи она до своего шестидесятилетия, бессмысленно. Это можно было бы увидеть только ее глазами. Как водяные знаки, которые проступают на чистом листе бумаге.