ЧТО ТАКОЕ ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ ЛОГИКА?

Что такое диалектическая логика, и чем она отличается от других логик? Если это можно выразить как-нибудь компактно и сжато.

Марина

Из Гостевой книги сайта Владимира Кудрявцева

Уважаемая Марина,

Георг Вильгельм Фридрих Гегель написал знаменитый двухтомник (во втором советском издании – трехтомник), который называется «Наука логики». Более «компактного и сжатого» изложения того, что такое диалектическая логика, я, честно говоря, не знаю. Правда, если Вы захотите сделать первый шаг к серьезному изучению вопроса, то еще более «компактный» вариант найдете в книге Э.В.Ильенкова «Диалектическая логика» (М., 1974; 2-е изд. – М., 1984).

Сразу хотелось бы сказать: диалектическую логику нельзя рассматривать как логику среди прочих логик - формальной, математической, интуиционистской, интенциональной и т.д. (в сущности, все они – разновидности формальной). Диалектическая логика – это Логика с большой буквы, как ее пишут те, кто следует традиции Гегеля. Диалектическая логика – это философия, теория истины (истины-процесса, по Гегелю), тогда как другие «логики» - специальный инструмент фиксации и воплощения результатов познания. Инструмент очень нужный (скажем, без опоры на математико-логические правила исчисления высказываний не заработает ни одна компьютерная программа), но все-таки – специальный. Словом, существует Логика и логики – понятия, обозначающие принципиально различные сферы знания, хотя и при помощи одного термина.

Для ответа на Ваш вопрос прибегну к простому примеру (извините, уж совсем «сжато» не получится).

Веками европейцы убеждались на опыте в том, что «все лебеди белы», в итоге закрепив этот опыт в обобщающем формально-логическом суждении «Все S есть P». Но вот, в 17 веке (по новым данным) была открыта Австралия, где они воочию столкнулись с черными лебедями. В такой ситуации гипотетически не исключена дилемма: или расставаться с вековыми убеждениями (что зачастую дается трудно), или не признавать в данных птицах лебедей (что, как ни странно, легче) - даже несмотря на очевидные подсказки здравого смысла. В жизни нам не столь уж редко приходится впервые встречаться не только с «черными лебедями», но и с «гадкими утятами», которых мы должны, говоря по-научному, идентифицировать и категоризировать. Многие из нас не пасуют перед этой задачей. Да и дошкольник не теряется, когда приезжает через год на дачу и вместо слепого и беспомощного комочка застает энергичного молодого пса: ему не нужно долго доказывать, что это – одно и то же существо. В процессе наблюдений за фасолью в баночке, а потом в горшочке маленькие дети способны проследить «чудо произрастания», как назвал К.А. Тимирязев процесс развития растения из семени. Превращение личинки-гусеницы в бабочку непосредственно «подсмотреть» труднее, но нас нисколько не смущает сама его возможность.

Сомнение же в «подлинности» австралийского лебедя может возникнуть тогда, когда критерием для оценки целого становится его неспецифический формальный признак - черный цвет. Признак, который может быть присущ и лебедю, и кошке, и лошади, но который мало что говорит о действительной природе всех этих объектов. Совсем иное дело - чернота антрацита или чернозема: в ней проявляется нечто существенное, указывающее на происхождение того и другого. Но формула «Все S есть P» абстрагируется от различия данных случаев.

Случается и вовсе «странное». Как бы ни напоминал дельфин рыбу (за которую его иногда принимают даже школьники), а еще больше, древнее пресмыкающееся – ихтиозавра, он, скорее, «признает» своим родственником мышь или даже человека. Ведь их связывает общий биологический предок, от которого они – все такие непохожие – унаследовали общий способ жизнедеятельности, определяющий единство в строении их организмов. По той же причине и вишню, и арбуз мы причисляем к ягодам, хотя, кроме него, ягоды на бахче не растут.

Эти «странные» случаи как раз и служат предметом диалектической логики. Такая логика изучает законы возникновения и развития из единого источника различных, порой лишенных не только внешнего сходства, но и противоречивых явлений. Более того, для диалектической логики противоречие заложено уже в самом источнике происхождения явлений. В отличие от формальной логики, налагающей запрет на подобное в виде «закона исключенного третьего» (или А или не-А - tertium non datur: третьего не дано). Но что поделаешь, если свет уже в своем основании – свет как «истина» - представляет собой и волну, и частицу (корпускулу), «разделить» на которые его невозможно даже в условиях самого изощренного лабораторного эксперимента? Как невозможно распилить магнит на два полюса, а потом – анализировать их по отдельности. Даже если отрезать от магнита по кусочку, все равно на одном конце будет оставаться «плюс», а на другом – минус. Ведь в куске металла все равно будет сохранятся магнитное поле, порождающее противоречивые явления притяжения – отталкивания… Иначе, диалектическая логика исследует «противоречие в самом предмете».

Для чего же тогда нужна, допустим, формальная логика? Прежде всего – для того, чтобы избежать противоречия в высказываниях относительно наличного состояния объекта. Предположим, хамелеон поменял цвет – стал фиолетовым. Не назовем же мы его зеленым. Хотя он может быть и зеленым, применительно к данному случаю это будет ложное высказывание – формально противоречащее тому, что мы видим. Конечно, можно вновь произнести: «Все S есть P» - «все хамелеоны меняют цвет», и тут никакого противоречия не будет. Можно пойти дальше и сказать: «все хамелеоны меняют цвет, потому что это позволяет им адаптироваться к условиям жизни». Но это тоже окажется лишь констатацией существующего порядка вещей, а не объяснением универсальных причин развития живого, приведшего к возникновению адаптационной способности. Формальная логика вправе отвлечься от этого. Здесь уже потребуются диалектико-логические средства объяснения. Простая аналогия. В процессе проявления фотографии иногда бывает так, что негативы случайно совмещаются друг с другом, и тогда изображение «двоится». Представим себе, что это произошло негативами снимков одной и той же натуры, но сделанных в разное время: маленького щенка и взрослой собаки, в которую он превратился. На готовом снимке за изображением первого проявятся контуры второй. Фотограф, разумеется, забракует такую фотографию, и будет прав. Какое ему дело, что на фото – два «состояния развития» одной собаки? Так вот, фотограф в этой ситуации – тот же формальный логик.

Вы можете спросить: а при чем тут первопроходцы Австралии или дети, о которых мы упомянули в самом начале. Откуда им знакома диалектическая логика? Они что – читали Гегеля, который к тому же написал свои сочинения через два века после открытия Австралии? Про детей вообще не говорим… Все очень просто. Не надо изучать теорию прозы, чтобы ею говорить. Диалектическая логика и есть «проза» всякого нормального культурного мышления, даже на самых ранних этапах его становления. Даже когда оно еще не способна облечь свои смутные, неопределенные понятия в словесную форму, без чего формальная логика немыслима. И не только «проза» мышления, но и основа специфически человеческого – деятельного способа жизни. И даже больше: «Диалектическая логика есть… не только всеобщая схема деятельности, творчески преобразующей природу, но одновременно и всеобщая схема изменения любого естественно-природного и социально-исторического материала, в котором она выполняется и объективными требованиями которого она всегда связана» (Ильенков Э.В. Диалектическая логика. М., 1984. С. 8-9).

Но это – особый сюжет, выходящий за рамки «компактного изложения», которые мы и так нарушили.

Обсудить публикацию, задать вопросы автору.