6 декабря 2015 г. умер академик РАО Игорь Васильевич Бестужев-Лада – историк, социолог, футуролог.
Он не последовательно, не параллельно, а одновременно занимался исследованием прошлого, настоящего и будущего. И в этом смысле - был прежде всего историком. Потому что историк – это не только реконструктор прошлого, пусть в самом закономерном его выражении. Историк - это еще и тот, кто видит историю, выглянув в окошко, если она там творится, и способен определить, что творящееся имеет будущее. Историк – это связыватель времен во времени, в котором живет. Хороший историк не может не быть «предсказателем», футурологом. По той простой причине, что для понимания природы лишь наметившейся, порой едва различимой, исторической тенденции он должен вообразить ее законом, силой которого история ее еще не наделила.
Игорь Васильевич являлся воплощением это триедениства. Его исторические оценки и историческим прогнозы бывали спорными, но что ему удавалось предсказывать порой разительно точно – это умонастроения людей. В 2002 г. он предрек США темнокожего президента – а это умонастроение. Причем поначалу он становился выразителем умонастроений сам, но через какое время они овладевали многими. Э.В. Ильенков назвал бы это просто – «личностью». Но Игорь Васильевич, похоже, изучал и социологию на уровне личностного переживания.
И.В.Бестужев-Лада бескомпромиссно отстаивал свои идеи и никогда не держался за посты, с которых их можно было просто диктовать. Интеллигентного, мягкого, доброго Игоря Васильевича время от времени откуда-то выживали. А для него был неприемлем режим личного выживания.
И, конечно, нельзя упомянуть, что И.В.Бестужев-Лада был педагогом, исследователем образования. В конце 80-х он возглавил Центральный совет Педагогического обществе России, в котором с ним работала моя мама Татьяна Николаевна Янишевская. В 90-х Игорь Васильевич стал академиком-секретарем Отделения образования и культуры РАО, в стенах которой довелось общаться с ним и мне. Однажды мы фантазировали о далеком будущем физкультуры и спорта. Точнее – фантазировал я, а Игорь Васильевич прогнозировал…
А впервые его футурологические статьи я читал еще школьником, кажется, в «Неделе». В одном из тогдашних интервью, он объяснял, откуда появилась эта самая «Лада». Свои дебютные футурологические публикации он подписывал псевдонимом «И.Лада», чтобы не «скомпрометировать» серьезного историка И.Бестужева. Футурологию в СССР считали занятием фантастов, хотя мечтаний о светлом коммунистическом будущем в стране планового хозяйства никто не запрещал – наоборот. В эти мечты таким писателям, как Иван Ефремов, удавалось упрятывать принципиальные вещи, включая предупреждения (кстати, отвечая на «вопросы Марселя Пруста» в программе В.Познера, И.В.Бестужев-Лада сказал, что хотел бы встретиться с Ефремовым). А «серьезно», «профессионально» отдаваться футурологическим изысканиям могли только наши идеологические противники – понятно, будущее получалось у них темным и капиталистическим (посткапиталистическим). Хотя вся первая треть XX века в России «дышала» футурологией - Циолоковский, Кондратьев, Базаров, Богданов, Велимир Хлебников, а до них – Федоров, Соловьев, Муравьев... Так и стал футурологом Ладой Игорь Васильевич. Почему Ладой? Была тогда, в 60-е популярна песенка-твист «Ссориться не надо, Лада…». Все такое «несерьезное»…
Но вскоре Игорь Васильевич «объединил» в своей паспортной фамилии «Бестужева» и «Ладу», доказав, что область, которой он себя посвящает (все больше без остатка) – серьезная, что опирается она, как минимум, на понимание фундаментальных законов истории и принципов устройства современного общества. И сценарии развития общества пишутся только на этой базе На ней же разрабатываются технологии социального прогнозирования. Интуиция? Но это и есть чувство закономерного в случайностях непредсказуемой истории.
Однажды он сказал: труднее всего прогнозисту найти взаимопонимания с чиновником: «Начальство будущего не приемлет!». Потому что будущее либо заставит его меняться, либо потребует менять начальство. И то, и другое для начальства одинаково невыносимо.
А футуршока Игорь Васильевич не испытывал – притом что с иронией говорил о себе: «Мне нет равных в нагнетании ужасов». В свои 88 лет он смело менялся, по мере того, как предвосхищал грядущие изменения. А лучшее в них посильно приближал собственным изменением.
Верить в себя - и значит верить в будущее для других, которых понимаешь, чувствуешь, любишь.
Владимир Кудрявцев
На развитие сайта
