Поэтому вот сегодня я взяла цитату Тургенева, да, как название своего выступления - "Берегите наш язык, наш прекрасный русский язык - этот клад, это достояние". И хочу сказать, с полным основанием, что этот клад и достояние очень глубоко закопан, затоптан ногами, и у меня есть полное совершенно основание на то, чтобы это утверждать.

Хочу сказать, что без родительской общественности, без государства, без общественных организаций мы это не поднимем. Потому что какая-то диверсия со всех сторон.

Вы понимаете, просто вот сейчас пошли такие учебники, я имею в виду учебники последние 2001 года, которые полностью разрушили весь пласт классической культуры, которые уничтожили, вы помните, в этой цитате упоминается Пушкин, да. И действительно Пушкин поднимает русскую культуру, поднимает русский язык. И вот сегодня очень многие говорили, вот единственно с чем я не согласна в этих рекомендациях, с увеличением уроков физкультуры.

Я хочу сказать, что самый здоровье сберегающий предмет, простите меня, это русский язык. Потому что словом можно убить, словом можно обласкать, словом можно поднять, словом можно сделать так много, слово действительно это наш бесценный клад.

Ну, вот хочу вам сказать, времени очень у меня мало, вот привести просто доказательства, потому что боюсь очень уйти от темы.

Почему я считаю, что клад этот зарыт. Это, во-первых, результаты обученности детей на всех ступенях. Непонимание, незнание, неумение, нежелание изучать, скудный лексический запас. Да и откуда он может быть, когда у нас идет криминальная лексика по всем каналам, и везде у нас вообще русский язык и лексика и слово само, оно исчезло из нашего общего употребления. Какие ошибки у нас идут по телевидению, по радио у наших дикторов. Отношение к Пушкину и деградация способностей и личностей.

Вот, несмотря на то, что все у нас кричат о проблемном, развивающем обучении, могу твердо сказать, у меня очень много экспериментальных площадок, в том числе и в Москве. Нет у нас развивающего обучения. Оно развивающее, оно такое же репродуктивное, оно такое же не наше, не отечественное, потому что наше отечественное образование построено на образах, построено на нашем фольклоре, основывается на нем, построено на классической нашей культуре.

Второе доказательство и отношение государства на деле. Наш министр культуры, который предлагает такую реконструкцию образования, которая лишает возможности образования всех и дошкольного, меня, как дошкольника очень этот вопрос волнует, и всего остального.

Следующее - это подготовка учителей. У нас недавно в Доме национальностей был "круглый стол", где выступали преподаватели нашего Московского университета и тоже говорили о том, что вот в таком состоянии, в такой загнанности у нас русский язык, что слово попираем и все. Я им задала маленький вопрос. Я им говорю: "Скажите, пожалуйста, а как и сколько часов вы обучаете наших будущих учителей? Потому что от них, они это несут в школу. Сколько у вас уроков, сколько у вас часов риторики? - Ни одного. - Почему? - А у нас нет этого в учебного плане". Вы меня простите, я открыла три школы и работала тоже по учебному плану. Согласна полностью, что ребенок в каждом классе должен базой обладать, чтобы он смог перейти в любую другую школу и везде была риторика, везде было развитие речи, везде были творческие работы детей и все дети наши являются авторами не только книг сказок, но и учебников.

Следующее. Программы и учебники, реально решающие проблемы образования, воспитания и развития. Следующее - это образование кучей сейчас всяких комиссий по русскому языку, всяких институтов. Затрата государственных средств. Там у нас возглавляет высокая государственная дама. Там у нас возглавляет еще кто-то. Что изменилось в наших школьных учебниках? Правильно вы сказали, что, действительно, учителя не имеют возможности выбрать себе тот учебник, который, они считают, сберегающим нашу культуру, наш язык.

Следующее - отношение общественности на деле. Вот я участвовала в очень многих общественных движениях, в том числе "Эврика" у нас была в 80-х годах. Куда они все делались наши учителя-новаторы? Многие остались на трибунах, многие сгорели, многие ушли. Сколько их в школе? Есть. Я узнала ваше лицо, лицо я ваше узнала.

Последнее - это, но оно не последнее, но из тех, что я высказала, - это средства массовой информации. Кроме того, что язык криминала, у нас была изумительная передача на телевидении, которая называлась "Русская речь". Не помню фамилию, вела ее замечательный совершенно славист Вера Ивановна. Прекрасная передача, где поднимались, в том числе и образовательные проблемы. Нет этой передачи. Нет вообще ни одной передачи. А министр наш культуры в своих этих ток-шоу о русском языке и ток-шоу о нашей русской культуре, он поднимает вопросы о правомерности введения мата. Да. Просто вообще в речь. Это министр культуры.

Председательствующий. Это не министр. Не министр. Не надо. Министр культуры у нас очень культурный человек.

Бурмистрова Л.В. Я не говорю про министра культуры Соколова, я говорю про министра культуры, о котором вы поняли, о ком я говорю, это Швыдкой. Да.

И у меня есть предложения конкретные. Во-первых, использование потенциала российских педагогов, которые, действительно, остались в школе и не ушли, через общественную экспертизу, о которой сегодня говорили только вот не на словах, а организованную и конкурсы по содержанию методики, результатам обученности с привлечением радио и телевидения, конкурсы педагогического мастерства. Издание пособий и учебников с привлечением экспертизы родителей по результатам этих конкурсов. Возвращение передачи "Русская речь". Я очень прошу вас вот прислушаться к этому предложению. Широкая пропаганда системно развивающих, здоровье сберегающих технологий.

Хочу сказать, что очень давно уже мы в наших школах вспомнили наши русские технологии. Посмотрите, вот мы сейчас с вами сидим. Здесь у нас гигиенисты есть, представители института гигиены. Вот мы с вами сидим за прямой плоскостью, и за это же прямой плоскостью сидят все наши дети, за партами. Вот, посмотрите, что происходит с их позвоночниками, особенно с позвоночниками детей, которые стараются понравиться учителю? А что происходит с их грудной клеткой? Что происходит с их крестцовым отделом позвоночником, когда у них нет опоры на стульчик?

Я заканчиваю сейчас. Есть у нас изумительная совершенно мебель в виде боба, она стоит в Доме-музее Пушкина, опять Пушкин нам посылает, где можно выпрямить, где можно распрямиться, где можно все это решить, эта мебель есть. Вот я предлагаю все-таки подумать о мебели, за которой сидит школьник, а не только говорить о том, что его здоровье разрушается.

И я бы очень просила всех обратить внимание на вопрос возвращения риторики и в школы, и в институты. Потому что не пишущий, не говорящий, не умеющий творить в литературном жанре учитель никогда и никого не сможет научить. Спасибо.

Смолин О.Н. Спасибо большое, уважаемая Лариса Валентиновна. Я думаю, что предложение об обращении в СМИ по программе "Русская речь" это замечательное предложение, которое наверняка должно быть принято. Потому что нельзя все время чтобы люди слушали: "Я буду вместо нее, твоя невеста, честная-ё". Или как там еще. Это еще, по-моему, не самый худший из текстов, на которых наша молодежь воспитывается.

Тема следующего нашего выступления не менее дискуссионна, чем русский язык, уважаемые коллеги. Это нововведение называют по-разному: от панацеи и решения всех проблем до безобразия из трех букв. Я имею в виду единый государственный экзамен или сокращенно ЕГЭ. Мы просим высказаться Владимира Алексеевича Хлебникова - директора центра тестирования Министерства образования и науки Российской Федерации.

Хлебников В.А. Спасибо. Наверное, вы думаете, что я очень сильно отличаюсь, я постороннее лицо в этом собрании, раз я представляю ЕГЭ. Да, действительно, руководимый мной Федеральный центр тестирования осуществляет организационно-технологическое обеспечение ЕГЭ. ЕГЭ возник, как вы знаете, не на ровном месте. Централизованное тестирование до него было 10 лет, и у нас имеются очень хорошие технологически организационные успехи. До 1,5 миллиона человек тестирование мы проводили, ни копейки у государства не брали. И качество тестов было приличное, и, в общем-то, добровольно использовались в 500 вузах страны результаты. На основании этого появился ЕГЭ.

Мы взялись за эту работу с большой инициативой. Вроде бы это наше дело, детище, развивается. И вдруг мы поняли, что нас использовали. Нас использовали. Дело в том, что мы, теперь я могу точно сказать, что единый государственный экзамен, конечно, 5 лет назад который когда вводился, он был не продуман организационно, финансово, концептуально, он не был продуман, не был подготовлен. То, что сейчас все это делается с точки зрения организационно-технологической, это, конечно, импровизация и на ходу что-то такое придумывается.

О последствиях единого экзамена уже много говорилось, как это может повлиять на учебный процесс тоже говорилось, я не стану повторяться. Поэтому я расскажу то, в чем силен, то, что знаю. Ну знаю то, чего не знаете, наверное, вы. Кстати говоря, в этом году результаты единого государственного экзамена обнародованы. Вы все можете с ними ознакомиться на сайте радиостанции "Свобода". Значит, наши СМИ интереса не проявили. Я нигде не видел, чтобы они были опубликованы или были бы напечатаны. Результаты единственного государственного экзамена, как правило, точно, как правило, как приказ, запрещено было мне показывать. В этом году я нарушил это требование. Пока еще работаю.

К чему привел единый экзамен? Конечно, тестовые технологии весьма перспективны, этого не следует отрицать. Весь мир, не то чтобы весь мир, а продвинутые западные страны используют тестовые технологии. И имеются большие достижения. Конечно, это очень интересно - проверить знания учащихся как бы одной линейкой, одним тестом, одинаково это дело оценить и сверить: где учат хорошо, где учат плохо, кто чего достиг. Ну кто скажет, что это плохо? Мы тоже, когда взялись за это дело, мы тоже надеялись, что будет использоваться во благо образования, потому что получается бесценный материал о качестве образования в каждом регионе, в каждом селе, в каждой школе. Это можно и нужно использовать. Но эта информация закрыта. И я, честно говоря, не знаю, где и как она используется.

Все силы, конечно, бросаются на то, чтобы использовать результаты ЕГЭ для отбора абитуриентов для поступления в ВУЗ. При этом получается, у результатов ЕГЭ, громадный статус, это путевка в жизнь, это поступление в ВУЗ, это бесплатное образование, и в то же время это итог за предшествующие 10 лет обучения.

Информация очень важная, и место узловое - это контроль, это контроль, и в зависимости от результатов этого контроля можно принимать любые решения, как для отдельных индивидов поступления в ВУЗ или окончание школы, так и в целом по системе образования.

Так вот, канал обобщающий по оценке качества подготовки учащихся в различных регионах по различным предметам закрыт, а для поступления в ВУЗ интерес имеет только для каждого отдельно взятого учащегося.

То есть, на мой взгляд, это из пушки по воробьям. 70 лет до этого вузы принимали, и в общем-то, не жаловались, например, ВУЗ не говорил, что вот, мы жить не можем без единого экзамена. Ни одно управление образования не говорило - мы не можем жить без единого экзамена.

Говорят - коррупция в вузах. Хорошо. Прокуратура. Пускай прокуратура борется с коррупцией. Сейчас коррупция может перейти из вузов в стены школ. Сейчас последняя тенденция такая, чтобы школьник использовал ЕГЭ по желанию для итоговой аттестации, а для поступления в ВУЗ - обязательно ЕГЭ.

Ну будут нарушения. Если на Западе менталитет учащегося таков, что подсказывать и списывать - это грешно, это неэтично, то у нас подсказывать и списывать, ну, это в крови. Это в крови. А в таком случае подсказывать и списывать будут, какие бы хитроумные инструкции бы не делались, никакие штрих-коды не спасут.

И что мы видим. Пять лет уже проводим единый государственный экзамен, ни одного протокола о нарушениях процедуры проведения ЕГЭ нет. Мне не известно. Нет этого. Хотя негласно, информация устная, мне приносят душераздирающие вещи, когда сидят в соседней комнате преподаватели и прорешивают задачи, и потом раздают эти ответы. Вход посторонних в помещение запрещен, поэтому мгновенно передать информацию ученику, который сидит даже в общей куче, можно легко.

Но делают проще. Собирают нужных, блатных детей в нужных классах, или в нужных пунктах проведения единого экзамена, и там уже, в общем-то, можно и не сильно стесняться.

Вот. Это негласная информация.

Что мы получили. В результате введения ЕГЭ уже точно мы знаем, что литература переходит в разряд необязательных предметов. Русская литература уже не обязательна. Это может быть обыкновенный экзамен по выбору, также как и география.

Мы говорили про то, что русский язык у нас, недостаточно внимания ему уделяется, ну, литература уже точно может быть необязательной.

Мы можем анализировать статистику, качество результатов по статистике. Статистика, ну я открыл в этом году статистику, да, я был поражен. Все прошлые годы говорили, что, вот, где результаты? Есть результаты. Смотрите. А кто использует, кто их анализирует, кто полемизирует? Для чего я открыл? Не знаю. Пользуйтесь. Смотрите.

Значит, мы проанализировали, допустим, как выполняется часть "С" по проведению единого экзамена, это сложные задания, почти олимпиадного типа, по всем предметам есть случаи, и порой и проценты, порой бывают десятки процентов, в разных регионах по-разному, когда часть "С" выполняется лучше, чем части "А", "Б". Это что, не показатель?

Хорошо. Посмотрим такие результаты как крупный регион Башкортостан. 10,5 тысяч участников ЕГЭ по математике. Средний тестовый балл - 67. Значит, ... принято 50 баллов - это средняя по России по каждому предмету.

Я точно знаю, не первый год, 10 лет занимаюсь этими массовыми процедурами тестирования по региону, плюс, минус пять баллов это предел, предел нормы. 56, 57, 58 баллов, я уже мотаю головой и говорю - не верю. 60 баллов машу рукой. 67 в среднем тестовый балл, но это уже рук не хватает, как их развести. В некоторых сельских районах средний тестовый балл 85, 85 процентов имеют отличную оценку. Ну что, давайте, есть смысл в экзамене в таком случае или нет? Нет, конечно.

Никому не известен ... Кировской области и район соответствующий. Средний тестовый балл по русскому языку такой, какой не снился ни Санкт-Петербургу, ни Москве. Вы в это можете поверить? Я с трудом. Хорошо, допустим, уникальные какие-то. Но 10,5 тысяч по математике, сомневаюсь. Это статистика.

Из этого я делаю простой вывод. Не взирая на то, что тестовая технология, конечно, вещь хорошая, если грамотно проводить, если брать качественные тесты и грамотно проводить, мы можем получить бесценную информацию для того, чтобы принимать грамотные управленческие решения в сфере образования. Мы качество тестовых материалов уже ... У меня есть статистика по тестовым заданиям. Десятки процентов плохие от общего количества, десятки процентов плохих заданий по различным предметам. Русский, литература - 47 процентов считаются плохие задания по тем критериям, которые еще несколько лет назад выставляли нам, автор Акимов. Сейчас они говорят, что критерии нужно изменить, тогда, конечно, получится меньший процент плохих заданий. Но я пользуюсь теми критериями, которые мне были даны несколько лет назад, вот такие показатели. Почти каждое второе задание.

То есть, если хорошие качественные тестовые задания были бы и грамотно проводилась бы, эта процедура технологически, то это вещь хорошая. Мы, ведь не получается, и не получится. Менталитет у нас не тот. Я думаю, что еще поколения три мы должны воспитывать детей в духе конкурентности. То есть сто лет нам еще понадобиться для того, чтобы спокойно вводить такие широкомасштабные процедуры, как мы сейчас пытаемся вводить.

Поэтому, вот как технолог, скажу так, что эта процедура, по-моему, не жизнеспособна. Надо искать другие ходы. Надо проводить независимую однородную оценку учебных достижений в процессе обучения учащихся. Да, пожалуйста, мы разработали около 800 тестов, с пятого, для детей, учащихся с пятого по одиннадцатый классы по всем предметам. Шесть раз в году по важнейшим темам. Пожалуйста, давайте, вот мы можем по минимальной цене, по 30 рублей за этот тест продавать компакт-диск, отдавать мы дешевле не можем. Куда же дешевле, и так почти задаром. Если удалось бы наладить систематическую независимую оценку учебных достижений учащихся так, чтобы можно было бы оперативно снимать информацию, это на компьютерах, а это можно сделать. Все школы сейчас обладают компьютерными классами. Мы получили бы независимую траекторию роста знаний учащихся. И потом бы сравнили бы конечную точку этой траектории с итоговой аттестацией. То есть уже мы накопили бы информацию такую, что нельзя было бы сюда вмешаться.

Но тестовый метод, конечно, имеет право на жизнь. Но нужно грамотно пользоваться, повторяю. Или, например, можно посмотреть на опыт зарубежный. Ну, американцы не считают вообще кошмаром проведение шесть раз в году тестирований. Шесть раз независимая объективная оценка учебных достижений. Но если бы у нас заводилось нечто подобное, то родителям не хватило бы ... на взятки за эти, на эти экзамены. То есть нужно бы в таком случае продумать процедуру так, о неоднократной независимой оценке учебных достижений в ... одной технологии, или в рамках не одной технологии. Но с какой целью? Цель - объективно оценить знания учащихся, и на основании этого решать дальнейшую их судьбу, с одной стороны.

А с другой стороны, это объективный инструмент для оценки качества образования в регионе, в школе.

Может быть, даже для оценки работы учителей. Таким образом, значит, я подытоживаю. Не надо говорить, что плохи тестовые методы, плохая реализация. И я не думаю, что вот эта реализация, которая есть сейчас, она долго проживет. Но не может того быть, но не может того быть, чтобы колхоз не развалился.

Спасибо.

363-60-55. Электронная почта - test@rustest.ru.

Телефон 363-60-55. Электронная почта - test@rustest.ru.

Спасибо.

Смолин О.Н. Спасибо, уважаемый Владимир Алексеевич.

Рассказ о результатах ЕГЭ напомнил старую историю о том, как соревновались представители разных стран по поводу того, кто, сколько выжмет сока из лимона. Помните, да?

Американец выжал 80 из 100 граммов - показал значок ЦРУ.

Японец выжал 90 - показал значок каратэ.

А наш соотечественник выжал 120 граммов из 100 граммов лимона - и показал значок ЦСУ.

Вот, видимо, и здесь такая же ситуация.

Уважаемые коллеги, я с удовольствием предоставляю слово Александру Николаевичу Крутову - депутату Государственной Думы, человеку, который активно поднимает на пленарных заседаниях Государственной Думы вопросы нравственности, в том числе в средствах массовой информации. Спасибо.

Крутов А.Н. Уважаемое собрание, я думаю, не встретит возражений тот постулат, что только духовно здоровое общество может построить здоровую экономику.

Если у нас сегодня духовно больное общество, то ни о каком строительстве процветающего государства, здоровой экономики и говорить нечего.

К сожалению, мы не только утратили критерии - отделять одно от другого, добро от зла, но и само желание проводить такое отличие. Мы становимся потребителями во всем. Не только в вещах, не только в напитках, не только в удовольствиях, но и потребители даже в идеях, в тех идеях, которые нам массированно, целенаправленно подают средства массовой информации.

У Достоевского в "Великом инквизиторе" массы избавлены от тягот ответственности, долга, знания, добра, и только он знает всю правду. Кто сегодня взял на себя роль великого инквизитора? Телевидение.

Телевидение сегодня проводит суды, определяет: кто прав, кто виноват, оно дает оценку: что хорошо, что плохо, оно выставляет на посмешище одних людей, третирует других, оно возводит в абсолют одну норму, унижает другую норму, и выдает именно то, что выгодно сегодня телевидению.

Когда мы говорим: "Телевидение", мы говорим о тех людях, которые стоят сегодня у власти средств массовой информации, мы говорим о тех людях, которые проводят либеральную политику, политику, в которой существует такое понятие и определение как "право волка и овцы". Все вы знаете, большинство из вас, вероятно, знает это право.

"Право волка" - съесть овцу, он имеет полное право съесть овцу, и овца имеет полное право быть съеденной волком.

Вот сегодня эта политика, эта позиция и пропагандируется в средствах массовой информации.

Мы говорим: "Почему у нас так мало уделяется внимания русскому языку, русской литературе в школе? Почему гуманитарные предметы, почему те предметы, которые воспитывают в человеке человека, уходят из нашей школы? Почему родители наши даже не знают, как научить человека, своего ребенка, маленького ребенка, научить его отличать добро от зла?"

Да всё это происходит потому, что сегодня, к сожалению, вся наша идеология, которой, говорят, нет, направлена именно на то, чтобы внести в умы, в души людей разброд.

Вы вспомните, был такой заместитель министра господин Асмолов и Министр образования Днепров. Сейчас они уважаемые люди. По-моему, в Академии образования находятся. Ведь как они заявляли: для того, чтобы изменить Россию, нам нужно сменить менталитет русского человека, русского народа. Что значит сменить менталитет? Говоря по-нашему, по-русски, душу изменить народа. То есть, если мы изменим душу народа, то тогда мы и сможем провести те все реформы, которые сегодня проводятся.

Почему реформы не получают отзыва в народе? Да потому, что они чужды ему по природе своей. Но все делается к тому, чтобы поменять менталитет, душу народа, который воспитывался и создавался именно на определенных православных ценностях.

Сегодня ставится вопрос о том, что давайте мы создадим новую общность. Была общность - советский народ. Сейчас общность - россияне. Но забывают: а на каких ценностях мы будем создавать эту новую общность? Россия многонациональная страна, страна, в которой из покон веков, тысячелетия существуют разные народы, и они взаимообогащают друг друга. Есть народ государствообразующий - русский народ, который создавал государство с помощью других народов, но он создавал, как и народ создавался на определенных ценностях, ибо любой народ создается на определенных религиозных ценностях. Другого история предложить не может.

Мы говорим, когда приводим в пример Соединенные Штаты Америки, мы должны помнить, что и Соединенные Штаты Америки создавались на протестантизме, на ценностях протестантизма. Поэтому и могло создастся это новое, молодое государство, которое сегодня стало главенствующим в мире.

Мы же сегодня пошли по-другому пути, забыв те наши традиции, ту нашу идентичность. Мы сначала эмансипировали человека, теперь эмансипируем тело. И сегодня ставится вопрос: а кого мы освободили - человека или скота, сидящего в человеке? Вот судя по тому, что вокруг происходит, да, мы освободили вот это вот второе.

Сегодня ведь происходит самое страшное - родители не знают, как воспитывать детей. Ведь это наша проблема. Поэтому распадаются семьи. Семьи-то не существует как таковой. Традиционная семья уходит из нашей жизни. И власти... Ни власти, ни общественные организации не стремятся ее сохранить. Если уйдет семья, все сбросится на школу. Но школа сегодня, она занята другим. Процесс воспитания из школы тоже уходит. На первое место, уже сегодня говорилось, входит вопрос образования. Но образование ни уму, ни воспитанию души не научает.

Я считаю, что мы должны, прежде всего, думать о том, чтобы духовно оздоровить наше общество, сделать все, чтобы сохранить традиционную семью. Чтобы не было такого, когда вот вчера заканчивается передача, и оказывается, что вот эти две какие-то странные дамы, непонятные, так сказать, вдруг, становятся предметом великого обсуждения, у них какая-то там бабская доля, они сидели в тюрьме, стали лесбиянками. И мы на протяжении часа должны говорить: хорошо или плохо, дать ли им воспитывать еще нашего ребенка.

Господа, мы пришли к тому, отчего всю жизнь уходили. Мы человека принижаем до нельзя. Мы сводим его и впрямь до положения скота. И наши шоумены, наши звезды, о которых сегодня часто говорят, и которых приводят нам в пример, они поддерживают вот эту мораль, мораль, которую нам стараются сегодня насадить.

Если из школы уходит мораль, если из семьи уходит мораль, то ни о каком духовном, здоровом обществе говорить нельзя, ни о какой русской школе, российской школе говорить тоже нельзя. Потому что духовная составляющая - это основа любого образования, любого воспитания, воспитания человека.

Я считаю, что сегодня главная наша задача, на мой взгляд, это вот именно обратиться к духовному в человеке. Со мной не соглашаются, но я уверен, что сегодня самое главное, что мы должны внести в школу, внести в школу основы православной культуры. Именно основы православной культуры, той культуры, которая создавала человека, которая создавало государство, которая сегодня учит, сегодня учит не плохому, а учит только хорошему.

Понимаете, выбросив то, на чем создавался человек, выбросив из нашей жизни ту культуру, на которой создавалось и государство, и народ, мы остаемся "иванами, не помнящими родства". Мне говорят: вы знаете, у нас же многоконфессиональное государство. А никто не против, конечно. И должны преподаваться и основы ислама, и основы иудаизма, прочее... Пожалуйста, преподавайте, учите человека, становящегося гражданином России, добру, ибо ни одна религия, в принципе, не может научить человека плохому, ибо она учит: не блуди, почитай старших, не укради, не воруй, не убий... Что плохого в том, что мы будем учить этому наших детей? Плохого в этом ничего нет. И когда мы говорим о светском государстве, мы не должны забывать, что верующие люди, они точно такие же налогоплательщики, как и все остальные, и они имеют полное право по всем нашим законам своим детям преподавать именно те традиционные ценности, которые сегодня существуют в нашем обществе. Не понимая этого и не принимая этого мы, к сожалению, не сможем ни воспитать здоровое и физически, и духовно будущее нашей России.

Спасибо.

Председательствующий. Спасибо.

Я просто хочу, как научный рецензент курса "Основы православной культуры" сказать, что мы как раз из того и исходили, когда разрабатывали и готовили этот курс. И сегодня мы готовы. Я вот встречался недавно с Председателем Совета муфтиев России с Равилем Гайнутдином, мы сказали: давайте, разрабатывайте курс аналогичный. Культуры православной есть уже курс - пожалуйста, курс исламской культуры. Действительно, любая религия учит добру. И здесь нужно только приветствовать. И мы совершенно не понимаем то твердолобие, с которым пытается Министерство образования "зарубить" этот курс прекрасный.

Вопрос? Но, вообще, мы не планировали в форме вопросов - ответов. Но если такое уж...

Из зала. (Не слышно.)

Председательствующий. Вы знаете, когда вы говорите, что мы так сильно волнуемся, мы волнуемся сильно, да, мы беспокоимся. Мы беспокоимся...

Из зала. (Не слышно.)

Председательствующий. Но зачем - ладно? Господа, вот я только начинаю говорить, а мне - да, ладно, зачем это надо? Кстати, если вот... Я, к сожалению, не взял такие цифры. Недавно я прочитал в одной из газет о загрузке детей в школе. Так вот, в Японии и в Китае загрузка детей гораздо больше, чем, извините меня, в России и спокойно, извините меня, к этому все относятся. И если бы большинство тех предметов, которым сегодня уделяется так много внимания в нашей российской школе, были бы скорректированы, то всегда можно было бы найти возможность преподавать те предметы, которые необходимы нашим детям. Это первое.

А второе. Вы говорите: в русской литературе очень много... Так вот, только что выступали и говорили, что уроки-то русской литературы сокращаются, убираются, господа. Понимаете. Это одно-то другому не противоречит.

Смолин О.Н. Уважаемые коллеги, мы договорились, что у нас здесь "остров свободы", мы не цензирируем ничьих выступлений, каждый высказывает собственную точку зрения. Поэтому мы благодарим Александра Николаевича за яркое и интересное выступление.

Хочется затронуть, поднять еще одну важную проблему, которую мы почему-то почти всегда оставляем, что называется, на задворки, но которая имеет чрезвычайно важное значение. Речь идет об образовании детей с ограниченными возможностями здоровья. По этому поводу у нас должна выступить Суворова Светлана Феликсовна. Светлана Феликсовна сама себя, я думаю, представит. Мы просим взять слово.

Спасибо.

Суворова С.Ф. Здравствуйте!

К сожалению, та тема, о которой я буду говорить, она касается не только детей с ограниченными возможностями в том понимании, в котором сейчас рассматривает их социальная политика. Практически все, что связано с социальной поддержкой, с педагогической поддержкой, со специальным образованием на сегодняшний день все более и более плотно под предлогом адресности оказываемой социальной помощи привязывается к понятию "инвалидность", то есть то, что вот во всем мире называется ограниченными возможностями.

У нас на сегодняшний день мало того, что все меньше и меньше рождается детей. К сожалению, как известно, и, я думаю, педиатры это подтвердят все, и об этом уже говорилось здесь, все большее и большее количество детей страдает различными патологиями и различными проблемами развития. То есть те проблемы, с которыми сталкивается образование, те проблемы, которые касаются вот именно этих детей, детей с ограниченными возможностями, это то, что гораздо шире понятия инвалидности. Это то, что не всегда нуждается в адресной социальной поддержке и помощи в том контексте, в котором это принимается во всех национальных программах сегодня, а это те проблемы развития, часть из которых в значительной мере корректируется путем специального образования ребенка и специальных мер по поддержанию его здоровья и развития.

Что же происходит на сегодняшний день? Если можно, совсем кратко, буквально на полминуты я погружусь в историю. В 80-х годах, как известно, международная общественность объявила международное десятилетие инвалидов. Советский Союз тогда при бесплатном здравоохранении, пенсионном обеспечении и тому подобное, но Советский Союз категорически отказался участвовать в этих программах, потому что наш тогдашний глава государства Леонид Ильич Брежнев заявил, что в нашей стране ликвидированы социальные причины инвалидности, поэтому к нам это не относится.

За это десятилетие инвалидов весь мир, все люди с ограниченными возможностями, родители детей с ограниченными возможностями и родители тех детей, которые страдали так называемыми "пограничными состояниями", то, что в нашей стране называется "пограничное состояние", добились очень многого.

Поэтому практически все наши родители и специалисты, выехав в какую-нибудь экономически развитую страну, говорят: ой, как же там, у немцев, люди живут, да! Там так инвалидам живется, как у нас здоровым во сне не снилось.

На самом деле, как это ни удивительно и как это ни парадоксально, это не так. Более чем за 100 лет в нашей стране сложилась прекрасная русская школа дефектологии, которая, конечно, специфическим образом привязана к нашей национальной культуре, нашим национальным традициям, нашему национальному языку. Но тем не менее, по оценкам очень многих специалистов, эта школа действительно одна из лучших в мире.

В нашей системе образования на нашей почве в основном дефектологи работают в системе специализированных учреждений, в так называемых коррекционных образовательных учреждениях. Это уже так исторически и организационно сложилось.

Очень многие дети, которые поступали в эти коррекционные образовательные учреждения, за 12 лет обучения там полностью компенсировали большинство недостатков своего развития, вливались в трудовую жизнь, интегрировались в общество, поступали в общие гражданские средние специальные и высшие учебные заведения либо работали.

Что происходит сейчас? Я буду говорить очень коротко, потому что то, что происходит сейчас, можно назвать вообще тремя словами - ликвидация специального образования в принципе. Если говорить о цифрах. Около 10 лет разрабатывается, Олег Николаевич тут может дать более подробную и точную консультацию, потому что он один из основных носителей этого закона, разрабатывается и пытается каким-то образом пробиться закон о специальном образовании. Этого закона нет, и на сегодняшний день у нас как бы мы даже не можем мечтать о том, что он будет, его не принимают к рассмотрению.

По данным Министерства образования, в 2000 году в нашей стране на территории Российской Федерации находилось 1967 специальных учебных коррекционных заведений для детей с проблемами развития. В 2005 году, по данным Министерства образования, этих учреждений было 1947. По данным этого же Министерства образования, в 2005-2006 году их осталось 1810.

Больше 100 учреждений закрыто. Специалисты разогнаны. По регионам им предлагают переходить в дошкольные обычные учреждения, проходить переобучение и через службы занятости находить себе новую работу. Я повторяю, более 100 лет формировалась школа отечественной дефектологии.

В приоритетных направлениях развития образования на ближайшее время справка... То есть приоритетные направления одобрены заседанием правительства 9 декабря 2004 года. Единственное, что относится к детям с ограниченными возможностями, единственное - это пункт 6 Основных задач, которые нужно будет решить в реализации приоритетных направлений развития образования. Как вы думаете, какой этот 6 пункт?

Пункт 6-й звучит следующим образом: "Особую роль при решении вопросов развития специального образования, защиты прав детей-сирот и детей с ограниченными возможностями должны сыграть: попечительские советы, включающие представителей общественности, органов власти и бизнес-сообществ, региональные и муниципальные советы родительской общественности".

То есть на сегодняшний день при увеличении, объективном увеличении количества детей с проблемами развития резко уменьшается количество коррекционных учебных заведений, сокращается количество работающих и мест работы для специалистов, которые компенсируют эти проблемы развития. И фактически дети, дети-инвалиды и дети, имеющие проблемы развития, но которые могли бы быть интегрированы в общество, могли бы полноценно жить и работать, выносятся за скобки, на домашнее обучение. Более подробно об этом скажет мама больного ребенка, которая тоже будет выступать сегодня.

Я бы очень хотела, если можно, обратиться к вам с просьбой. Принять на этих общественных слушаниях, к сожалению, скажу правду, очередное, но все-таки обращение к депутатам Государственной Думы. Во-первых, рассмотреть и все-таки принять закон "О специальном образовании". И второе - это обязать в обязательном порядке обращение к правительству, связанное с недопущением мер по ликвидации специальных коррекционных учебных заведений.

И вы знаете, мне хотелось бы выполнить еще одно поручение. У нас собрание родителей. Но, тем не менее, есть целая категория людей в нашей стране, за которых некому вступиться и которые полностью лишены, не только своего конституционного, но и зафиксированного в международных документах права на образование, даже в надомной форме. Это те сироты, которые находятся, не взирая безотносительно к интеллектуальному развитию, к их интеллектуальным возможностям, это те сироты, которые находятся в учреждениях системы социальной защиты населения. В этих учреждениях не осуществляются образовательные мероприятия, дети не обучаются. Многие, кто заканчивает эти детские специальные учреждения, дети-инвалиды переходят в дома-интернаты, будучи абсолютно неграмотными, не имея никаких социальных перспектив. Это все под постоянную болтовню о заботе государства о детях-сиротах. Необходимо решать эту проблему и сделать все для защиты конституционного права на образование этой категории граждан России – детей и взрослых-инвалидов, проживающих в стационарных учреждениях социальной защиты населения.

Все. Спасибо.

Смолин О.Н. Спасибо большое, уважаемая Светлана Феликсовна.

Поскольку опять же было прямое обращение, вынужден дать две справки, как выпускник специальной школы, как член центрального правления Всероссийского общества слепых и даже почетный член Всероссийского общества инвалидов.

Позиция первая. Действительно в советский период очень много стеснялись говорить о проблемах инвалидов, но при этом очень основательно им помогали. И возможности получить образование, и трудоустройство, и доходы, извините, были вполне приличные по нашим тогдашним меркам. Сейчас мы намного больше стали говорить о проблемах инвалидов, но, к сожалению, намного меньше стали им помогать. Таков парадокс.

Теперь что касается второй части. Действительно более 10 лет мы работали над законом "Об образовании лиц с ограниченными возможностями здоровья". Дважды его принимала вторая Государственная Дума, дважды его отклонял Президент Ельцин. Президент Путин дал прямое поручение своей администрации согласовать с нами текст этого закона. Администрация поручение президента провалила. Все наши обращения ничего не дали.

Сейчас подготовлена новая версия этого законопроекта, мы его скоро будем выносить, очень хочется верить, что он станет законом. Но если сказать совершенно честно, положа руку на сердце, то для этого нужна несколько другая политическая ситуация.

К сожалению, вот дети-инвалиды, может быть, потому что они не выходят и не перекрывают Ленинградское шоссе, или что-нибудь там другое, поэтому на них пока государство денег по-настоящему выделять не собирается. Хочется верить, что это рано или поздно изменится.

Спасибо.

Председательствующий. Спасибо, Олег Николаевич.

Я предоставляю слово Богдановой Ирине Васильевне, родительнице, вот она как бы продолжает у нас предыдущее выступление, я так понимаю, да?

Пожалуйста, Вам слово.

Богданова И.В. Вы знаете, мы не перекрываем Ленинградский проспект по одной причине - у родителей таких детей не хватает сил, все уходит на физическое выживание наших детей. Только поэтому.

Вы знаете, я хотела бы коснуться такой темы, которая здесь не поднималась, и звучит она примерно так - право родителей на моральный климат в школе, на то, чтобы мы могли своих детей отпустить в эту школу со спокойной душой. Ну наверное, она прозвучала бы так - мораль и школа.

Вот с чем сталкивается родитель, когда отдает ребенка в школу? Ребенка, я хочу повторить, с сохраненным интеллектом, который не имеет видимых физических ограничений, так сказать, своей жизнедеятельности, то есть внешне он не отличается абсолютно ничем от других детей.

Знаете, с чем мы сталкиваемся? Мы сталкиваемся с любыми доводами, для того чтобы этого ребенка не взяли в обычную школу, даже не прослушав его, не посмотрев, его выпихивают на надомное обучение. Доводы приводятся совершенно бессмысленные.

И вы знаете, какой чаще всего звучит? А мы должны подумать о психологическом климате педагогического коллектива, а вдруг с ним что-то случится, мы же будем отвечать за него, вы же нас по судам затаскаете. И это идет основным рефреном.

Ну хорошо. Если родитель достаточно настойчив, достаточно грамотен, если он знает наше законодательство, он может убедить принять ребенка в школу. Но тут же следует другой аргумент - ну вы же понимаете, вы можете нас заставить взять вашего ребенка в обычную школу, но вы же понимаете, как к нему будут относиться.

То есть что идет? С одной стороны - это прямой шантаж родителей, с другой стороны - это совершенно, как сказать, как бы школа снимает с себя всякую ответственность за создание такой психологической ситуации, когда ребенок будет ощущать на себе это давление. И это наблюдается сплошь и рядом, это не только мой ребенок.

Я сейчас говорю от лица родителей, так сказать, объединения детей инвалидов.

Я разговаривала со многими родителями по Москве, это не только мое мнение, это, к сожалению, общая ситуация.

Значит, ну вот, мы привели ребенка в школу. Дальне начинается противодействие другого рода. Какого? Значит, у учителя достаточно много средств давления на ребенка и на его родителей. Как вы понимаете, давят по самому слабому звену. Иногда учителя, для того чтобы, не со зла, а в силу того, что действительно у них большая нагрузка, достаточно небольшая зарплата, его любым способом, под любым предлогом пытаются вытащить на это надомное обучение. То есть что делают? Его лишают возможности общаться со своими сверстниками, а значит социально адаптироваться в обществе, когда он вырастет.

Причем, я еще раз говорю, речь идет о детях с сохраненным интеллектом, подчас этот интеллект выше, чем у среднестатистического ученика в том же классе. Почему? Да потому что с этим ребенком вынуждены заниматься гораздо больше, и с первого дня его жизни.

Ну это, так сказать, речь с позиции мамы такого ребенка.

А теперь ведь есть другая сторона, есть одноклассники, которые живут в этом классе, которые видят этого ребенка. Подчас с невольного согласия, а может быть даже, так сказать, с невольной подачи учителя, вокруг такого ребенка создается социальный вакуум. Для чего? Для того чтобы опять же убрать его из этого класса и не морочится. Почему? Потому что это дополнительная нагрузка. Потому что на него нужно лишний раз посмотреть, а вместо этого гораздо проще побежать с приятельницей, попить лишний раз кофе или курить сигарету.

И еще гораздо проще не тратить учителю душевных сил для того, чтобы воспитывать у одноклассников такого ребенка элементарное сочувствие и терпимость. Только, к сожалению, следствие такого воспитания мы видим сплошь и рядом по телевидению. Потому что сначала начинается с изоляции такого ребенка, продолжается битьем и убийством таджикской девочки и перуанского студента.

Ведь ни для кого не секрет, что моральные критерии, если угодно, общества, они формируются в детстве. Понимаете? И они завязаны на те устои, которые несет учитель в свой класс, и которые он формирует у тех детей, которых мы туда отдали.

Что происходит дальше? А дальше родители, извините, просто лишены физической возможности попасть в школу. Я понимаю, с чем это связано - это благие намерения защитить школу от терроризма. Но по сути даже мне после предъявления справки об инвалидности пришлось потратить несколько дней, попав на прием к директору школу, к директору по безопасности, чтобы мы имели возможность прохода в школу в любое время. Не тогда, когда меня запишет директор, охранник или преподаватель, а тогда, когда по состоянию моего ребенка нужно. Так о каком же контроле родителей в этой ситуации можно говорить, когда нас просто не пускают в школу?

Вы знаете, я не хочу сейчас обвинять во всем учителей. И не ставлю себе такой задачи. Все это звенья просто одной цепи, начиная, может быть, с образовательных программ в педагогических университетах и педучилищ, кончая отношением к учителю в обществе, и, возможно, попустительством родителей, потому что нет такого инструмента, который бы, ну, не контролировал, конечно, нет, контролирующих органов у нас много, чтобы он отслеживал хотя бы, чему учат наших детей, как их учат, какие нравственные ценности им прививают, и что мы получим на выходе.

Вот единственная возможность, на сегодняшний день которую я вижу, как-то влиять на этот процесс, это только общественные организации родителей учащихся. Причем я сейчас говорю не о родителях детей-инвалидов, потому что они вынуждены объединяться в свои общества в основном только для того, чтобы физически выжить и организовать своему ребенку хоть какой-то социум. А речь идет об объединении родителей учеников школы, чтобы они собирались не по принципу - давайте соберемся учителю на подарок ко Дню Конституции, ко Дню космонавтики, ко Дню учителя, ко Дню шахтера и так далее, и потому подобное. А чаще всего общение родителей ограничивается именно этим или организацией очередной какой-нибудь дискотеки.

Вот может быть общественные организации родителей не то, чтобы должны, понятно, что никто никому ничего не должен, кроме как родители должны своим детям, но может быть они должны каким-то образом через общественные организации, ну, не контролировать, а участвовать в этом процессе, и участвовать достаточно активно. Потому что вот кем бы мы ни были здесь, с какими бы мы идеями сюда не пришли, каждого из вас волнует судьба вашего ребенка и нации в целом.

Вот у меня складывается ощущение, что нравственный облик нации закладывается вот так, от учителя, который первым взял вашего ребенка за руку и повел в школу.

Вы знаете, я прошу прощения за излишнюю эмоциональность, но, наверное, сказала все, что хотела.

Председательствующий. Спасибо большое.

Дорогие коллеги, единственное, сейчас я хочу обратить ваше внимание, нам осталось работать 90 минут. 22 человека еще записалось к выступлениям. Я вас призываю еще вспомнить, мы говорили сегодня о русском языке, вспомнить о прекрасной русской поговорке: "Краткость - сестра таланта". Поэтому давайте работать так оптимально, в оптимальном варианте.

Сейчас я хотел бы предоставить слово Полосову Владимиру Вагановичу... Извиняюсь. Полосову Владимиру Натановичу - Высшая школа экономики, доктору экономических наук, профессору. Пожалуйста, Владимир Натанович.

Полосов В.Н. Доктору философских наук, потому что это важно в связи с моим намерением эти 7 минут оставаться философом. То есть обсуждать наиболее общие, наиболее значимые с философской точки зрения аспекты обсуждаемой нами сегодня темы. Но прежде я позволю себе два полемических возражения, скажем так, замечания в адрес уважаемого депутата Крутова, который, к сожалению, ушел и не услышит меня, но надеюсь, ему станет известно мое мнение.

Первое возражение заключается в том, что я бы решительно возражал против связи имен уважаемых ученых, академика Днепрова и академика Асмолова с попытками вынуть душу из русского народа, считаю этот выпад совершенно недопустимым и неуместным. Эти ученые сделали очень много для того, чтобы душа русского народа сохранилась во всем его великолепии.

Второе возражение касается его предложения об изучении основ религиозной культуры в школе. Дело в том, что это возражение также не подготовлено и не продумано, как многие другие, которые приводят к тяжелым последствиям. В наших нынешних условиях уроки православной культуры, против роли которой в нашей культуре возражать нечего, неизбежно превратятся в уроки закона божьего, что превратит их не в уроки по основам православной культуры, а в уроки лицемерия.

Теперь я хочу сказать то, что намеревался сказать с самого начала. То, что происходит сейчас в образовании, кое-кто называет реформой, а вот академик Эдуард Днепров, имя которого здесь уже упоминалось, в прессе назвал это погромом в образовании и в науке, которые совершаются людьми с психологией мистичковых бухгалтеров. Я не стану сейчас ни присоединяться к этому мнению, ни полемизировать с ним. Скажу только то, что реформа, это слишком громкое слово для того, что происходит сейчас в сфере образования.

Дело в том, что реформа нуждается в стратегии, реформа нуждается в некоторой сверхцели, достижению которой она должна способствовать. Вот эта сверхцель представляется мне либо не выясненной, либо плохо сформулированной, либо вовсе отсутствующей. Как и прежде, образование сейчас трактуется в терминах его приспособления к новым экономическим, политическим реалиям нашей страны. Это мне напоминает ситуацию, когда, скажем, тонет корабль, получивший пробоину, а капитан корабля вместе с главными офицерами обсуждают не вопрос, как оставить корабль на плаву и как предотвратить катастрофу, а хватит ли мест на шлюпках, чтобы разместить тех, кому стоит спастись, и как не допустить паники среди тех, кому суждено вместе с кораблем отправиться на дно.

Я думаю, что в настоящее время стратегической идеей, вдохновляющей реформаторов, должно стать то бесспорное, на мой взгляд, положение, что образование вместе со здравоохранением и социальным обеспечением являются базовыми сферами социальной жизни нашей страны.

Дело в том, что вопрос о настоящем и о будущем России сейчас решается именно в этих сферах. Вопрос стоит так, быть России или не быть? То есть будет ли ее население народом, или собранием физически ущербных и духовно убогих людей?

Поэтому главный вопрос, который вытекает из этого тезиса, это вопрос не о цене образования, повторяю, этот вопрос, конечно, важный. Но не он определяет стратегию реформ. А вопрос о ценности образования. Я считаю, что абсолютно не верна всякая стратегия, по которой выходит, что образование имеет лишь инструментальную ценность. То есть образование рассматривается как стадия профессиональной подготовки, или выражаясь более абстрактно, как обработка рабочей силы для увеличения ее добавочной стоимости.

Образование главным образом есть ценность духовная. Ценность, которая образует культуру. И вот с этой точки зрения необходимо рассматривать все вопросы, связанные с реформой, ее стратегическую направленность.

Недостаток времени не позволяет мне останавливаться на частностях. Как человек, проработавший не один десяток лет в системе образования, я мог бы многое сказать и много криков души выплеснуть и по поводу Единого государственного экзамена, и по поводу содержания образования, и о многом другом. Но всего в несколько минут не уложишь, поэтому скажу главное.

С моей точки зрения центральной, направляющей, ценностной идеей реформы должно стать восстановление социального престижа образования не только учителей, не только педагогов высшей школы, но образования, как такового. Причем, подчеркиваю, социальный престиж не должен измеряться исключительно в денежных величинах.

Дело в том, что преподаватели никогда не сравнятся по своим доходам с успешными бизнесменами или с чиновниками. Социальный престиж - это вещь, которая не может быть однозначно измерена зарплатой или суммой ежемесячного дохода. Здесь очень важен не тот вопрос: признают ли наши дипломы в Европе, хороша или плоха двухзвенная система ученых степеней. Принципиально важен вопрос о том: признается ли ценность диплома в нашей стране, обеспечивает ли образование, документ о полученном образовании, обеспечивает ли он человеку преимущество на рынке труда, обеспечивает ли он ему достойную жизнь. И, наконец, обеспечивает ли он ему жизненную перспективу, связанную не только с его профессиональной деятельностью, но и с образованием семьи, с воспитанием детей, с определением их жизненных планов.

Частные вопросы, повторяю, исключительно важны, но все-таки частные. Проблема, как лучше бороться с коррупцией, как искоренить скрытую или явную продажу дипломов, как предотвратить утечку мозгов и так далее. Все эти вопросы решаются в зависимости оттого, какая ценностная ориентация будет доминировать в нашем обществе. Поэтому мероприятия, необходимые для того, чтобы изменить существующее положение вещей, необходимо планировать и проводить исходя из этой ценностной установки.

Небольшое замечание по поводу рекомендаций, предложенных к обсуждению. Здесь много интересных пунктов. Под большинством я бы с удовольствием поставил свою подпись. Но здесь есть несколько пунктов в разделе 5. Рекомендации средствам массовой информации. Здесь всего два пункта. Организовать серию передач "круглых столов", публикацию на тему "Образование глазами родителей". Боюсь, что сколько бы ни было таких передач и как бы многочисленны ни были эти серии, они не принесут ни желательного эффекта, никакой-то иной пользы, если не будет понятно, зачем нужна такая передача, зачем нужна та или иная серия. Боюсь, что нынешнее телевидение, а о нем уже здесь тоже сказано было достаточно много, может организовать такую серию подобных передач, после которой мы пожалеем о том, что эти передачи были организованы.

Что касается пункта "об исключении боевиков или эротических программ на ночное время". Простите меня, это, по-моему, просто несерьезно. Кому вы будете делать эти рекомендации: коммерческим каналам или государственным каналам, находящимся под полным контролем государственных властей? Если этого до сих пор не сделано, то это значит, что наши рекомендации - это глас вопиющего в пустыне.

Вместо этого я бы предложил проработать вопрос о целой системе мер, направленных на реализацию тех ценностных установок, о которых я говорил, о повышении социального престижа образования, о повышении его ценности. Конечно же, ценность не повысится после того, как будут проведены несколько мероприятий. Но без таковых этот вопрос также не будет решен. Этот вопрос достаточно сложный, чтобы его обсуждать поспешно. Думаю, что эти вопросы необходимо еще продумать и затем уже принимать решения, доводимые до общественности и органов власти. Спасибо.

Смолин О.Н. Спасибо, уважаемый Владимир Натанович. Мы будем благодарны, если вы сформулируете предложения письменно, это было бы замечательно.

В порядке короткой реплики позволю себе заметить, что на мой взгляд, ситуация еще острее, чем говорил уважаемый мною Владимир Натанович. Нам в ближайшее время по видимому, предстоит не выбор между тем, будем ли мы народом или превратимся в население, а выбор еще худший: сохранится ли население или, как говорил Владимир Набоков, культура останется, а народ исчезнет.

Кстати, позволю себе еще раз сказать, что когда в прошлую пятницу мы поднимали вопрос о том, чтобы увеличить детское пособие, в стране, как вы знаете, примерно по 800 тысяч человек в год исчезает, то есть население сокращается на 800 тысяч в год и при экстраполяции этой тенденции к 2050 году будет 100 миллионов вместо 143. И демографы на полном серьезе предлагают нам, уже не обращая внимания, откуда завозить население, из других стран, лишь бы только у нас в России не осталось пустой территории. Я говорю о ведущих демографах, с которыми недавно принимал участие в передаче Леонида Гордона, извините, Александра Гордона.

Вот и когда мы предложили всего-навсего потратить 75 миллиардов рублей на повышение детских пособий, чтобы стимулировать рождаемость, это меньше 20-й части того, что дополнительно бюджет получит в этом году, увы, КПРФ - 96 процентов, "Родина" - 1,67, другая - 30 с небольшим, почему-то плохо проголосовала, "Единая Россия" - 2 человека из 300, и ЛДПР - 0. Просто я еще раз говорю о том, что есть разница между тем, что произносят депутаты с телеэкранов и тем, что они делают на самом деле.

Хочу сказать, что мы, наконец, добрались до главного университета России, до Московского государственного университета. Слово предоставляется профессору МГУ Александру ... Бузгалину, он же координатор общероссийского движения "Альтернатива". Пожалуйста.

Бузгалин А. Благодарю, Олег Николаевич. Это большая честь - выступать на такой встрече. Так получилось, что два часто спорящих между собой университета, высшая школа экономики и МГУ, выступают подряд. Но во многом я соглашусь с предыдущим оратором.

Единственное, с чего я бы начал с организационной точки зрения, это с предложения устроить подобные же слушания или дебаты на площадке высшей школы экономики, которую традиционно рассматривают как цитадель либерализма в нашей стране. И что на самом деле не всегда абсолютно адекватно, у вас очень сложный и богатый коллектив, с которым было бы очень интересно провести такую встречу. Тем более, что ваш ректор Ярослав Кузьминов немало участвует в процессе формирования модели образования так или иначе. Это предложение не только от меня лично, но и от движения, наверное, можно сделать образование для всех, где я являюсь заместителем председателя оргкомитета.

Я хотел бы, однако вернуться к теме наших слушаний и подчеркнуть несколько, на мой взгляд, принципиально важных моментов, представив проект обращения к родителям. У нас возникла техническая накладка с его размножением, в Думе бумаги не хватает для общественных слушаний, уважаемые коллеги. Вот мы побежали покупать за наши собственные деньги, чтобы хватило вам. Но мы вам представим этот текст, он очень простой. И его основные положения сейчас хотел бы представить, поскольку это принципиально важные моменты.

Момент номер один, очевидный настолько же, насколько и нереализуемый. Родители являются субъектом образовательной политики. Это тезис, после которого надо ставить точку. Но на самом деле сейчас стоит даже не восклицательный и не вопросительный знак, а знак минуса, то есть родители не являются субъектом образовательной политики, их организации крайне слабо представлены в процессе выработки образовательной политики. При этом, думаю, важно констатировать эту проблему, но еще важнее сделать шаг вперед, и понять, почему родители не являются таким субъектом.

Причин, видимо, будет как минимум две.

Первая - у нас вообще государство устроено таким образом, что гражданское общество крайне редко участвует в выработке каких-либо стратегических или тактических решений в какой-либо сфере.

В этом смысле родители не исключение, а подтверждение правила - гражданское общество в России находится в загнанном положении и крайне слабо себя проявляет.

Причина номер два, та, на которую повлиять несколько проще, чем на причину номер один. Мы сами, как родители, не очень активно себя проявляем, заявляем и действуем. При этом не обязательно перекрывать проспекты, но можно хотя бы участвовать в тех реальных движениях, встречах, конференциях, форумах, пресс-конференциях и т.д., которые постоянно проводятся по стране.

Вот, скажем, сейчас идет реформа жилищно-коммунального хозяйства и местные территориальные общины самоуправления самым активным образом масоорганизуются, создают консультативные центры, нанимают бесплатных адвокатов, слово "нанимают" здесь не очень корректное, приглашают, которые работают с ними в диалоге. Проводят свои конференции, собирая по крохам для этого деньги.

Похожей активности со стороны родителей нет. Видимо для этого есть причина. И в том числе образовательное сообщество очень слабо помогает родителям самоорганизоваться, и начать такую деятельность. Я думаю, это и наша вина тоже и в том числе вина тех движений, которые инициировали эту встречу. Но если будут встречные такие шаги, будет важно.

Вот Клара Шарафовна на меня смотрит. Да, есть такие организации. И вы не случайно попросили вас выступить здесь с главным докладом. Но их раз, два и обчелся. Побольше. Ну, вы меня поругайте.

Тем не менее, это очень важный вопрос.

Есть еще один аспект вот за рамками этих двух причин, на которые мне хотелось бы обратить внимание.

Это то, что присутствует некоторое постоянное противопоставление учителя и родителей, которое возникает из объективных противоречий в процессе образования и воспитания, которое, на мой взгляд, сегодня не столь значимо, как наши общие интересы по отношению к тем процессам, которые угрожают образованию.

Да, есть проблема, насколько родители могут участвовать и участвуют в процессе воспитания, образования, в выработке учебных планов, решения многих проблем жизни школы. Еще в меньшей степени это касается ВУЗа, где родителей нет вообще. Хотя на первом, втором курсе дети по-прежнему дети студенты. И очень и очень зависят от родителей очень многие. Здесь какой-то диалог вообще даже не зарождался, а был бы крайне полезен. Я это могу сказать, как профессор. Но это второй вопрос.

А первый вопрос в данном случае - это проблема, насколько мы, как родители и как учителя, готовы участвовать в ответе на вопросы, поставленные жизнью. Эти вопросы только что были сформулированы.

Вопрос номер один. Поддерживаем мы или нет модель ползуче, явной и неявной подпольной коммерциализации образования, которое идет в нашей стране? Если нет, давайте говорить об этом ясно, вслух и открыто. Вот в частности в нашем обращении мы призываем дать такой ответ.

Второй. Поддерживаем мы или нет попытки приватизации образования, скрывающиеся за идеями ГАНО и прочими неприличными аббревиатурами предложенными правительством?

Третий. Поддерживаем мы или нет фактически ведущуюся стратегию, она не объявлена, но за всеми и теоретическими и практическими шагами про правительственных, про президентских структур, и консультантов, и чиновников прослеживается модель формирования элитарного образования для России. Узкий круг высокообразованных интеллектуалов, жестко связанных с мировым глобальным сообществом и нацеленных на постепенную эволюцию, скажем так, в направлении этого сообщества, жестко завязанный на крупный бизнес и на новую номенклатуру и с государством. Это уже, кстати, номенклатура, обратите внимание. Все черты, которые Восленский описывал применительно к советской номенклатуре, воспроизводятся в десятикратном масштабе нынешним чиновничеством. Просто проведите сравнение. Это было бы очень полезно. Ну, это о ...

Значит, вот это для элиты. Некоторая толика обслуживающего эту элиту, так сказать, сословия профессионалов - "при мне Молчалин лишь не свой, и то, затем, что деловой". И затем все остальные уже на положении тех, кому высшее образование противопоказано, потому что мест-то рабочих нет.

Значит, все это скрывается за красивым лозунгом: "Образование должно быть адекватно конъюнктуре рынка, а не видать в облаках, будучи оторвано от земли".

Но как доктор экономических наук смею заверить, земля - это не только рынок.

Экономика в условиях перехода к обществу знаний, в условиях информационной эпохи требует для конкурентоспособной в мировом масштабе страны более 50 процентов людей с высшим образованием, на Россию 1,5-2 миллиона ученых, огромную высшую школу и сильную среднюю школу с обязательным средним и в ближайшей перспективе обязательным высшим образованием. Иначе мы окажемся страной такой же, какими в ХХ веке были аграрные неиндустриальные страны. Вот постиндустриальная страна - это обязательное высшее образование, огромное количество педагогов, ученых, специалистов, инноваторов, садовников, учителей, воспитателей детского сада и так далее. Это постиндустриальная страна. Мало рабочих, еще меньше крестьян. Но эти малые рабочие и крестьяне дают столько же еды и вещей, сколько дают в индустриальных странах большинство.

Вот это альтернатива. Для такой альтернативы нужно общедоступное образование. Это и инвестиции в человеческий социальный капитал, это всем известно. Вот здесь родителям так же, как и образовательным сообществам, надо занять некую позицию, надо высказать эту позицию. Ее можно начинать высказывать от школьного родительского собрания и дальше вплоть до общероссийского движения "Образование для всех" или любой другой сети, в которую вы включитесь. Для этого надо обращаться к депутатам. Для этого надо не стесняться, а говорить с детьми, с учителями, с вашими товарищами о том, как голосуют по образованию различные фракции и так далее, и тому подобное. Огромное поле работ.

Вот это обращение к родителям, оно и призывает в очень короткой форме занять определенную гражданскую позицию, даже не политическую, а просто гражданскую позицию, человеческую позицию по этим вопросам. Спасибо.

Смолин О.Н. Пользуясь случаем, не могу не сказать, что мы приглашаем всех участников сегодняшних слушаний к сотрудничеству с движением "Образование для всех", у кого будет желание. У нас все инициативы наказуемы. Каждый стремится реализовать ту инициативу, которую выдвигает, поскольку ни большого бизнеса, ни административного ресурса большого за нами нет, но есть некоторая группа людей, которая готова отдавать свое время, силы, я считаю, единственно настоящему делу, нашей национальной идее - это детям и образованию. Спасибо.

Председательствующий. Я предоставляю слово Анне Борисовне Овчинниковой-Новочадовской. Где Анна Борисовна? Нет Анны Борисовны? Вы побыстрее, пожалуйста, куда-нибудь туда или сюда, потому что время уже очень нас поджимает. Вот сюда садитесь к микрофончику.

Овчинникова-Новочадовская А.Б. Уважаемые коллеги, я представляю общественное российское движение "Родительская забота" и являюсь преподавателем педагогического колледжа, помимо различных других направлений своей работы.

Сегодня два слова хотелось сказать о нравственном воспитании педагогов, тех, от кого зависят судьбы наших детей. И, наверное, сегодня уже практически прозвучали все боли России, все боли школы, высших, дошкольного образования. То есть всех ступеней жизни нашего ребенка, которого мы отправляем в объятия образования, воспитания, и отдаем на добрую волю наших педагогов, тех, кто призван переводить в трудных местах жизни за руку наших детей и оставить их в безопасности и обеспечить им этот добрый путь жизни.

Говорить о воспитании педагогов в педагогических колледжах и вузах невозможно без той среды, в которой живет все общество. И, разумеется, все диагнозы общества сегодня также проецированы и на школу в любой ее ступени.