ДЕТИ ПЕРЕСТРОЙКИ: ФОРМИРОВАНИЕ ЭТНИЧЕСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ

Опубликовано в сб.: Двадцать лет перестройке. Эволюция гуманитарного знания в России. Материалы Международного научно-образовательного форума 27-28 апреля 2005 г. М.: РГГУ 2005.

Студенты РГГУ, авторы этноавтобиографий - это представители одной возрастной когорты, родившиеся в годы перестройки в СССР. Это дети перестройки- и по формальному возрастному цензу (1980-1985 годов рождения и позже), и по содержательным характеристикам, свойственным процессу их социализации.

В социологии, наряду с исследованиями больших групп, есть возможность рассматривать качественными методами жизнь малых, первичных и вторичных групп, где зарождается и формируется личность, появляются эталоны социальной идентификации и основы этнической идентичности. Я пять лет читаю курс «Этносоциологии» и «Социологии» для студентов РГГУ. В рамках базового курса для социологов по этнической социологии мной сконструирован термин «этноавтобиография». Я попробовала использовать этот конструкт в качестве метода анализа формирования этнической идентичности студентов. Они писали самостоятельные, домашние работы на тему: «Я русский (татарин, украинец, еврей, чеченец и т.д.), что это для меня значит?» В совершенно произвольной форме, без подсказок и оценок со стороны преподавателя за проделанную работу. Таких этноавтобиографий набралось с 2000 года по 2005 год более трехсот. Поразительные документы человеческих переживаний, связанных с вызреванием личности, ее этнической идентичности, предстали в этих студенческих работах. В цитируемых отрывках полностью сохранена авторская редакция. Я сочла невозможным корректировать эти работы, ибо тогда исчезла бы неповторимость и уникальность представленных документов.

Во-первых, совершенно очевидным для исследователя студенческих работ является понимание того, что они выступают как представители особого поколения, поколения детей ПЕРЕСТРОЙКИ.

«Я училась в светской еврейской школе. Система московского еврейского образования начала 90-х годов зародилась сразу после Перестройки, когда в Москве на основе сочетания личной инициативы и денег от американских и израильских спонсоров стали появляться первые еврейские организации, школы, общинные центры. Те, кого в 80- е годы не пустили в Израиль, и те, кто до Перестройки только у себя на кухне вспоминал о родных еврейских корнях, спешили дать своим детям возможность узнать о родной культуре, учить родной язык, вернуть утраченные и почти позабытые за 70 лет ассимиляции евреев в СССР традиции» [1, с.1. А.Л., 3 курс 2005 г.]

Другая студентка отмечает следующее:

«Я русская, родилась в Москве, мои родители и родственники также родились в Москве. Основные черты, которые были заложены в моем характере, являются результатом изменений, которые происходили на протяжении всей жизни моих родителей. Одним из ярких событий нашей истории явилась «Перестройка» 1985- 1991 г.г., то есть революционная радикальная форма преобразования общества» [1, с.2. О.Б., 3 курс - 2005 г.]. С последствиями Перестройки связаны не только позитивные перемены. Она достаточно противоречивое для этого поколения явление.

«Люди за последние годы стали настолько агрессивными и недоброжелательными, что это начинает пугать. А говорить о стремлении к объединению, о патриотизме и сплоченности вообще не приходится. Конечно, еще не все так плохо, но мы к этому движемся с нарастающей быстротой. По-моему, вот тот дух единства, который описывали многие русские писатели, который показывается в советских фильмах, угнетен и растоптан... В каждом современном русском человеке, неважно старом или молодом, он пока еще жив в той или иной степени и возможность его реанимации пока существует, но вот будет ли в наших детях жить дух гордости за свою страну, сказать сложно. .Я не буду углубляться в политику и экономику нашей страны, скажу лишь о том, что корни такого внутреннего развала русского патриотизма кроются именно в этом. Начиная с развала СССР» [1, с.3. Н.Ч.,3 курс. 2005 г].

Во-вторых, этноавтобиографии студентов РГГУ дают дополнительную аргументацию ученым психологам в положении о том, что в процессе своего становления этническая идентичность проходит ряд этапов, соотносимых с этапами психического развития ребенка Первые проблески диффузной идентификации с этнической группой большинство авторов обнаруживает у детей 3-4 лет. Ж. Пиаже и большинство психологов согласных с ним утверждают, что реализованной этнической идентичности ребенок достигает в подростковом возрасте, когда рефлексия себя имеет для человека первостепенное значение [2, с. 176].

«Впервые с представителями «иной» нации я встретилась в садике. Это были удмурты или, как их называют в Удмуртии, «вотяки». «Вотяк» - это оскорбление, означающее принадлежность к удмуртской нации. В садике же мы всех, заподозренных в удмуртстве, называли исключительно «вотяк». Надо сказать, что в Удмуртии быть удмуртом далеко не почетно, представления об удмуртском менталитете очень негативны. Так, быть удмуртом, значит быть недалеким человеком с очень ограниченным кругозором и большими амбициями, при этом обладать невыразительной внешностью (бледно-рыжие волосы в сочетании с пустыми серыми глазами) и очень неприятным акцентом. Естественно, учитывая все вышеперечисленное, в садике я была крайне горда, что сама «вотянкой» не являюсь» [1, с.4. Н.Г., 3 курс. 2002 г.].

У другой респондентки был похожий опыт приобретения знаний о своей этничности в дошкольном учреждении, а не в семье. Семье пришлось заниматься своеобразной психокоррекционной работой со своим ребенком:

«О том, что я еврейка, я узнала в детском саду. Там были дети разных национальностей, и нашей воспитательнице почему-то нравилось акцентировать внимание на этом моменте. Вопрос: «А что же это значит?» всплыл сразу. Я была полна негодования, как это так, Лида - русская, Миша - русский, а я вот еврейка? Откуда такая несправедливость?? Вывод напрашивался сам собой: «Не хочу быть еврейкой, хочу быть русской!!!! Пришлось родителям объяснять мне ...национальную принадлежность не изменить. Пришлось привыкать к новому названию и в следующей детсадовской беседе осторожно, но с твердостью заявлять» «А я - еврейка» [1, с.1. А.Л., 3 курс 2005 г.].

Средняя школа также является источником влияния на формирующуюся этнизацию личности школьника.

«Я родилась в Москве, в русской семье. Училась в московской школе, где национальная среда определялась очень четко, поскольку в ней учились только русские дети. В связи с этим вопросов «Кто я? - не возникало. Задумалась я о своей национальности лишь в пятом классе, когда познакомилась с девочкой - армянкой. Именно тогда пришло четкое осознание того, что я русская. Уже в шестом классе участие в таких кружках как «Русская изба»: «Устное народное творчество», «Журавушка», знакомивших с традициями и культурой русского народа, четко определили ощущение того, что я - русская. Именно это воспитание сыграло важную роль в отождествлении себя с русским народом» [1, с.5. Т.Г., 3 курс.. 2005 г.].

В - третьих, для большинства индивидов характерна моноэтническая идентичность,совпадающая с официальной этнопринадлежностью.

Нейтральное отношение к свой этничности по типу «нормы» встречается у большинства студентов. Вот например, следующее рассуждение:

«Я - русская. Для меня это факт не подлежащий обсуждению. Так получилось! Я могла бы родиться еврейкой, цыганкой или эфиопкой и это тоже ничего не изменило бы!!! Не изменило бы отношения к другим национальностям и моего отношения к своей национальности... Такое спокойное отношение к тому, к какой национальности принадлежу я и окружающие меня люди, сформировалось у меня в семье. Меня с детства учили, что если я не понимаю какое-нибудь слово, то его значение я могу прочитать в толковом словаре. Естественно, в какой-то момент меня заинтересовало слово «Национальность». Но когда я открыла толковый словарь, то меня больше всего обворожил пример с этим термином, который, наверно, является моим девизом: «РАВЕНСТВО ВСЕХ НАЦИОНАЛЬНОСТЕЙ» [1, с.6. Е.П., 2 курс. 2001 г.].

При благоприятных социально-исторических условиях позитивная этническая идентичность сопровождается патриотизмом, гордостью за достижения своего народа и его великих представителей, адекватной самооценкой, чувством собственного достоинства.

«Я русская. Моя фамилия и мои корни происходят с давних времен, мои духовные и моральные приоритеты соответствуют стандартным качествам русского человека. Русский человек, возможно, в моем сугубо личном представлении является синтезом добра, мудрости, духовного богатства, терпимости, любви и снисходительности. Русскому свойственно быть патриотом, т.е. любить и защищать свою родину, быть православным христианином, т.е. уважать и почитать свои традиции и святых, праздновать свои национальные и религиозные праздники... быть миролюбивым, не разжигать конфликтов и войн, а наоборот, находить компромиссы и улаживать их. А для этого необходимо быть мудрым. …Я ни в коей мере не хочу обидеть или принизить качества других народов, возможно, все эти характеристики принадлежат и другим народам, но мы прекрасно знаем отличительные черты русского человека от любого другого.. и несмотря на многие минусы моей национальности, я горжусь тем, что я русская» [1, с.7. К.Т., 3 курс.. 2005 г.].

Позитивная моноэтническая идентичность индивида в условиях социокультурной нестабильности может проявляться по особому. Она отражает своеобразную амбивалентность в присутствии и осознании социальной границы.

«Я русская, это значит для меня нечто запутанное. Если я в России, то я рада, что я русская, поскольку у нас не слишком хорошо относятся к другим национальностям. Если я за границей, то я скрываю, что я русская, поскольку очень стыдно за наших соотечественников, за их неформальное поведение. Я не испытываю сильное чувство патриотизма, поскольку мне стыдно за свою страну. За то, что народ выбирает себе неправильную власть, которая запудривает им головы. Иной раз мне кажется, что им это нравится: не думая верить, а потом быть обиженными. ...Вот за это мне стыдно, что я русская. Но я горжусь своим народом за высококвалифицированное образование, которое оно нам дает. За наших ученых, которые работают в разных странах. ...За наших спортсменов, которые завоевывают медали на международных соревнованиях» [1, с.8. Е.Р., 3 курс. 2005 г.].

В - четвертых, формирование этнической идентичности отличается у детей, рожденных в межнациональном браке родителей. Они своеобразно чувствуют проблемы этнической идентичности:

«Если представить мою национальность в виде диаграммы и вычислить процентное отношение всех смешанных во мне национальностей получится, что на 50% - я русская, на 25% - осетинка, на 25% -украинка. Я родилась в Москве и всю жизнь живу в России. Я была на Украине, в Запорожье у родственников. На Кавказе, к сожалению, мне не удалось побывать до сегодняшнего дня... Я очень горжусь тем, что в моих жилах течет осетинская кровь. Пусть ее не много, но для меня эта национальность стоит на первом месте. Я росла среди своих осетинских родственников.. В нашей семье очень популярна осетинская кухня. Кавказские элементы присутствуют даже в интерьере нашей квартиры. Назвать нашу семью патриархальной было бы не верно, но все равно считается, что семья полностью держится на отце, который имеет свои определенные преимущества среди других членов семьи...По моей внешности мне часто говорят, что я не русская, но редко кто угадывает мою принадлежность к кавказцам. У меня никогда не возникало проблем из-за моей национальности, так же как у моего отца» [1, с. 9. И.Х., 2 курс 2003 г.].

Межэтнический брак родителей всегда по-разному влияет на этническую идентичность детей.

Идентичность, обладая которой индивид в разных ситуациях осознает свою принадлежность к разным культурам, вернее к их не слившимся в его восприятии частям, называют чередующейся идентичностью.

Вот как это описывает другая студентка:

«Я считаю себя русской. Конечно, если учесть, что мой отец -еврей, а мать- русская, то это вопрос спорный, но как бы то ни было, воспитывала меня мама, а следовательно, среда была русской, стиль воспитания тем более. Мне сложно вспомнить, когда я начала осознавать себя еврейкой. Кажется, свою причастность к этой национальности я поняла лет в десять- одиннадцать. Тогда это меня раздражало. Я была такой же, как и все, русской, однако моя мама и мои подруги любили подшучивать надо мной так, будто мой менталитет и самосознание чем-то принципиально отличают меня от них. Это, конечно, были только шутки, но тогда мне хотелось всячески демонстрировать свою принадлежность к 100% русским....Вообще же у русских (и у меня в том числе) какое-то преувеличенное (вот так, просто преувеличенное, во всех смыслах) отношение к евреям. Нет ничего слаще, чем мимоходом (глядя в телевизор или рассматривая групповую фотографию) заметить: «О, еврей(ка)!» Такое «узнавание» евреев в русских переросло прямо-таки в чутье... Если бы я оказалась в несколько другой среде, то возможно, с большим удовольствием предалась бы обрядовой стороне иудаизма (как неотъемлемой части жизни евреев), возможно, дошла бы даже до Торы, Каббалы, Гемары (хотя не знаю, как бы я сочетала это с обрядами и традициями). То есть вопрос моей национальности был бы решен средой, которая не искореняла бы во мне «еврейскость», но непреднамеренно насаждала «русскость». Тот факт, что я русская, не вызывает у меня никаких эмоций. Единственный момент, которому я рада, -это народ с долгой историей, в отличие от пресловутых американцев. Чувствуешь, что ты часть чего-то, по крайней мере, значительного» [1, с.10. С.Я., 2 курс. 2003 г.].

В - пятых, этнизация личности может происходить на базе культуры другой этнической общности. К которой данный человек от рождения не принадлежит, но связан с ней разными сложившимися обстоятельствами. Приведенный ниже пример свидетельствует о формировании биэтнической идентичности. Имеющие такую идентичность люди осознают свое сходство с двумя этническими группами и обладают компетентностью в двух культурах.

«С детства я привыкла находиться внутри двух культур: с одной стороны татарской, которую представляют мои родители и родственники, и с другой - русской, которую представляют практически все мои друзья, так что можно сказать, что я выросла именно в ней. Для большинства моих родственников в этом бинациональном пространстве должно обязательно присутствовать какое-то противоречие . Для меня же эти две культуры прекрасно сосуществуют вместе, хотя здесь стоит отметить, что ближе для меня все же русская в силу того, что основная часть моей жизни протекала именно в ней и основная часть моих интересов также касалась именно русской культуры. Моя мама достаточно сильно переживает из-за моего некоторого отчуждения от «национальных истоков», но мне кажется, человек должен сам выбирать то пространство, в котором он хочет находиться... При ответе на вопрос о национальности, я всегда говорю, что я татарка, просто для меня за этим словом обычно ничего не стоит... Это, конечно, спорное утверждение, но в данном случае я исхожу из своего личного опыта общения: в основном люди, выросшие в больших мегаполисах, на стыке различных культур, перестают представлять собой определенный национальный тип, редко при этом сохраняя связь с их непосредственной национальной культурой» [1, с.11. А.Ф., 3 курс.. 2002 г.].

Выходцы из межэтнических браков часто ощущают, что они представляют собой разрыв между культурами. Это индивиды с маргинальной этнической идентичностью, которые балансируют между двумя культурами, не овладевая в должной мере нормами и ценностями ни одной из них.

«Я русская по паспорту. Но существуют некоторые «но». …Мама русская, папа- донской казак, иранец и русский. Я родилась и проживала до 18 лет в Узбекистане. Я ходила в русский детский сад, училась в русской школе, но однако, вокруг меня 60 процентов окружения составляли люди узбекской и других национальностей. Помимо всех русских традиций и обычаев, я и моя семья соблюдали и отмечали традиции моей страны, а они в свою очередь очень сильно отличались от русской культуры... В России я проживаю уже четыре года. В Узбекистане русские отличны от российских русских своей теплотой, отношением, гостеприимством - все это намного теплее и отчетливее у «узбекских» русских. Так что же общего между мной и русским народом России? Думаю остается язык» [1, с. 12. А.Ж ,3 курс.. 2005 г.].

Индивиды, стремящиеся уйти от переживаний, связанных с принадлежностью к этнической группе, могут опираться на гражданскую идентичность.[i] Или же причислять себя к широким наднациональным общностям - европейцам, азиатам, гражданам мира, т.е. декларировать [i]космополитическую идентичность.

«Я являюсь наполовину русской, на четверть - полячкой и наполовину украинкой. Анализируя свой склад характера, я могу сказать, что в нем есть черты упорства и целеустремленности от украинских родственников. ...При этом я часто не олицетворяю себя с понятиями «русского духа», «широкой русской души». Мне, почему-то свойственно выбирать и подобных друзей, мыслящих прозападно, ориентирующих на западный, европейский образ жизни» [1, с.13. А.К., 3 курс 2005 г.].

Среди некоторой части студентов, наоборот, существует негативная реакция на космополитичность, но все же реальность их личного происхождения заставляет искать какую-то другую надэтническую идентификационную матрицу. И такой становится для многих россиян славянская идентичность.

«Если представить мое генеалогическое древо в его этническом выражении глубиной в 4 поколения, то я на 68,75% русский, на 25% - украинец, и на 6,75 % - китаец... При оценке по данному критерию я, очевидно, русский... Но если строго отслеживать преемственность по мужской линии (как это принято у русских, украинцев, китайцев), то можно прийти к парадоксальному выводу, что я... китаец. Исходя из полученного парадокса я не принимаю принцип происхождения, как основной при определении своей этнической принадлежности... Я не могу, а главное не хочу! находиться в рамках традиционной номенклатуры национальностей. И виной тому - интеллектуально-идеологическая ориентация, ставящая меня на путь идентификации не в этнических (в сегодняшнем понимании), а в неких «надэтнических» рамках. Сразу оговорюсь, что в моей «надэтничности» нет ничего общего с этнически безликими порождениями космополитизма вроде «гражданин мира», «европеец» и т.п. ...В большинстве ситуаций повседневной жизни я определяю себя украинцем (в данном случае это мой выбор, во многом противоречащий таким этническим маркерам как язык, культура, место рождения, гражданство). Мой родной язык - русский, я человек русской культуры. Моей Родины СССР не существует и в данной ситуации ее роль должна исполнять Россия (я родился в и жил в Подмосковье). В конце концов, я - гражданин Российской Федерации, но безродным «россиянином» быть как-то не хочется. Однако, я украинец. Однажды осознав это, я, как и подобает неофиту, принялся активно изучать язык, культуру, историю своего народа. Я принадлежу к триединству восточнославянских православных народов: русских (великороссов, украинцев, и белорусов) ...Определяя себя еще в более широких рамках я, как последовательный панславист, являюсь еще и частью славянства. Я - славянин, русский, украинец. Во мне все эти определения совершенно спокойно уживаются, выстраиваясь в строгом иерархическом порядке... Славяне - единство народов, имеющих общее происхождение, схожие языки и культурные традиции, схожий менталитет, т.е. категория вполне этническая в моем понимании» [1, с. 14. С.Ч., 5 курс. 2003 г.].

Итак, потеря привычной идентификационной матрицы, такой надэтнической идентичности как «советские люди» у родителей детей эпохи Перестройки сказалась самым различным образом на процессе их социализации. Для поколения детей перестройки характерна глубокая противоречивость в формировании этнической идентичности. Она явилась отражением драматических, эпохальных перемен для советского, а затем и российского обществ.

Литература

1.Архив автора.

2. Белинская Е.П., Стефаненко Т.Г. Этническая идентичность: понятие, формирование, модели измерений // Этническая психология. Хрестоматия. СПб.: Речь, 2003.