Валентин Николаевич Плучек.4 сентября исполнилось 110 лет со дня рождения режиссера
Валентина Николаевича Плучека, ученика В.Э.Мейерхольда.
Однажды он разругался с учителем и ушел из его театра, в котором сам Маяковский выбирал его на роли в своих пьесах («Дай этого, пронзительного» - говорил он Мейерхольду, когда тот ставил «Баню» и искал исполнителя роли Моментальщикова). Но вернулся по первому же зову Мейерхольда. Не просто потому что боготворил его и его театр: в нем он оставил себя.
«Сатира» - театр Плучека – сыграла особую роль в моей жизни, в подростковом возрасте (он пришелся на 70-е, совпав с «золотым веком» «Сатиры»), когда театр прибавляет жизненного опыта больше чем сама жизнь. Потому что в театре этот опыт, на первый взгляд, не твой, переживается личностно, и неожиданно осознается как свой… Я, чуть было, даже не остался в театре, в котором меня притягивала режиссура, и начал готовиться на режиссерский в ГИТИС.
Пожалуй нигде, даже в заново поставленных Плучеком «Бане» и «Клопе» Маяковского (из которых он «вырос» у Мейерхольда), «Сатира» не была такой беспощадно современной – именно к тому, современниками чего были все советские граждане, - чем в «Женитьбе Фигаро». И нигде, как в этой постановке, Бомарше не был так вечен и велик. Вся страна рвалась в «Сатиру», хотя иной раз на пути вставали кордоны конной милиции. Но вот страна получила возможность сходить в театр Плучека. Была создана прекрасная телеверсия «Женитьбы Фигаро» - и это великое счастье, потому что удалось сохранить гениальный спектакль, пусть и в другом формате. «Женитьбу» показывали по ЦТ неоднократно. И что же? Живой спектакль не утратили аншлаговости – пока в одночасье не умер вместе с Андреем Мироновым, сыгравшим Фигаро. И даже тогда никто не сдал билетов. Я был на «Женитьбе» раз 10, не считая телепросмотров. Знал его наизусть. Но это были… разные спектакли!
Счастлив, что застал сияющим созвездие актеров Плучека – Менглета, Пельтцер, Папанова, Миронова, Мишулина, Авшарова, Аросьеву, Ширвиндта, Державина… Кстати, при весьма непростом характере главрежа, о котором сейчас принято рассказывать разное (часто выдуманное), из театра уходили редко. Может, потому что тоже боялись оставить в нем себя, а в другом месте – уже не найти. Из созвездий не выпадают. Созвездия гаснут – с уходом тех, кто их зажигает.
В.К. Я не учился в театре Мейерхольда — я там родился, — рассказывал 17-летним мальчишкой я пришёл к нему. Моя юность опалена присутствием гения — он во всём, как воздух. Благодаря ему я на всю жизнь пленён живописью, музыкой, поэзией. Мейерхольд заставил нас вбирать в себя всё это, интеллектуальный накал в его театре был высочайший, сам он любил беседовать с нами, ошарашивая мыслями, образами. Мейерхольд не один — целое поколение таких людей было рядом. Как-то раз мы спросили его, какие качества нужны, чтобы стать режиссёром. Он ответил сразу, как будто заранее готовился: «Два врождённых: ум и талант, и три благоприобретённых: культура, вкус и чувство композиции». Мы часто употребляем слово «культура», не имея к ней никакого отношения. Я до сих пор считаю себя очень некультурным человеком, потому что я видел людей культурных. Кто мой учитель — Мейерхольд или Андрей Белый, который читал нам лекции о слове и во всех европейских и неевропейских языках, прослеживал влияние на смысл лексемы одной буквы, скажем, «р»? Или, может быть, Эйзенштейн? Этакий гениальный лбище, ироничные, полные смеха глаза, беспрерывные шутки, но... так страшно с ним! Перед тобой человек, который знает всё на свете. Он ведь энциклопедист самых чистых кровей, у него была страсть к словарям и энциклопедиям, он их читал от первой до последней буквы и запоминал!... - Валентин Плучек
На развитие сайта
