9 октября были съёмки документального фильма о Загорском эксперименте. Режиссёр - Виктор Хохлов, продюсер - Юрий, операторы - Серафим и Александр. Так мне их всех представил Виктор, без отчеств и фамилий.
С Виктором Хохловым мы знакомы более тридцати лет. Старшим школьником он ездил в Загорский детский дом, много общался с его воспитанниками, с тех пор прекрасно говорит дактильно (пальцевым алфав итом). Летом написал мне в мессенджере фейсбука, предложил возобновить знакомство, встретиться. Мы встретились, и он признался, что сакучает о своём детстве, о том общении со слепоглухими ребятами, и хочет снять фильм о Загорском эксперименте. И теперь, ловя погоду, начать решили с поездки на Востряковское и Новодевичье кладбища.
Особенно важно было успеть до зимы и дождей на Востряковское кладбище - могила Александра Ивановича Мещерякова и в сухую-то погоду труднодоступна, никакого асфальта, узенькая земляная тропинка… До Эвальда Васильевича Ильенкова на Новодевичьем кладбище добраться много проще, но всё-таки тоже на улице, лучше успеть до настоящих холодов и слякоти.
Первым делом я вытер влажной салфеткой бронзовый бюст Александра Ивановича. Работы одного из четырёх слепоглухих студентов, его учеников, Юрия Михайловича Лернера, которого тоже нет в живых уже девятнадцатый год. Юра отлил бюст в гипсе, в бронзе ему помогли зрячие скульпторы.
Вытерев бюст, со словами «Сейчас будем разговаривать» я достал из сумки брайлевский органайзер, моноколонку, и включил траурный марш Бетховена. Потом - траурный марш Мендельсона, потом - Вагнера, из оперы «Гибель богов», потом - Шопена и наконец - Грабара. Выключил музыку и, помня, что впереди ещё Новодевичье клаюбище, готов был уходить, но тут режиссёр начал задавать вопросы.
Прежде всего поинтересовался, почему, включая музыку, я сказал, что сейчас будем разговаривать. Я ответил, что всегда на кладбище у меня в душе звучит похоронная музыка, и когда появилась возможность её включать прямо на могилах, я этим воспользовался. Так настраиваюсь на общение с усопшим, и собственно, это прослушивание траурной музыки и есть такое общение. Слушаешь и думаешь об усопшем, обращаешься к нему.
Меня очень удивил вопрос режиссёра, не называли ли Александра Ивановича мечтателем за то, что он занимался обучением и воспитанием слепоглухих детей вплоть до высшего образования, которое удалось дать четвёрке. Мечтателем? Никогда раньше на моей памяти так не спрашивали. Мы жили в стране мечтателей.
За работой профессора Ивана Афанасьевича Соколянского, учителя Ольги Ивановны Скороходовой, пристально следили тогдашние крупнейшие учёные, да и не только учёные - со Скороходовой переписывался Горький. И в одном из писем Горький назвал слепоглухих существами для эксперимента.
Кто-то из больших советских психологов назвал Загорский Детский дом для слепоглухонемых Синхрофазотроном общественных наук. И четвёрка слепоглухих студентов воспринималась как логическое завершение Загорского эксперимента, его вершина, а не как осуществление несбыточной, казавшейся кому-то неосуществимой, мечты.
Но тут режиссёр договорил: в СССР. А, в СССР… Ну, мы во всём догоняли и опережали Америку. Вот у американцев Елена Келлер, а у нас Ольга Скороходова и четвёрка. Это было важно для партийных идеологов.
У Ильенкова разговор продолжился. Витя спрашивал, почему философ Ильенков занялся слепоглухими. Я ответил: потому что видел на их примере, «Откуда берётся ум» (так называется глава о Загорком эксперименте в брошюре «Учитесь мыслить смолоду»). Ну и вообще…
Я лично никогда ничего не имел против роли «существа для эксперимента». И однажды сказал Александру Ивановичу, чтобы он не стеснялся, я готов и согласен на участие в его экспериментах.
- Никакого эксперимента нет! - закричал он дактильно. - Мы просто хотим дать вам высшее образование, чтобы вы способствовали развитию своих младших товарищей, слепоглухих детей.
В моей только что вышедшей (7 октября сообщили, что отпечатан весь тираж - 500 экземпляров) книге «Эксперимент длиною в жизнь» есть эпизод, как Ильенков уговаривал меня не уходить из психфака МГУ в литературный институт Горького. Кроме прочего скулежа я пожаловался, что надоело писать заметки в стенгазеты Загорского детдома, опускаться до речевого уровня его воспитанников.
- Эка ты зазнайка! - вскипел Эвальд Васильевич. - А может, тебе не опускаться, а подниматься до ребёнка нужно?!
Так, каждый по-своему, они с Александром Ивановичем определяли суть и цель жизненного странствия четвёрки.
Мне было сложно воспринимать Виктора Хохлова режиссёром, потому что он для меня прежде всего участник «совместной педагогики», с юных лет друживший со слепоглухими ребятами, этой дружбой способствовавший их личностному росту.
Тут было
наследование целей: Соколянский, Мещеряков, Ильенеков доказывали обучаемость слепоглухих, а я доказывал необходимость для нормального воспитания/обучения дружбы со зрячеслышащими ребятами. И вот будущий фильм Виктора Хохлова - одна из целей/результатов той совместности…
Витя несколько раз повторил, что Александра Ивановича нет в живых почти полвека уже. Я ответил, что нынешней осенью исполнилось ровно пятьдесят лет с тех пор, как началось обучение четвёрки на психфаке МГУ. И в этом юбилейном смысле моя книга «Эксперимент длиною в
жизнь» вышла очень вовремя.
10 - 11 октября 2021Александр Васильевич Суворов – доктор психологических наук, ученик/воспитанник Александра Ивановича Мещерякова и Эвальда Васильевича Ильенкова. Человек, чьим каждодневным способом жизни является то, что принято называть «ростом» - духовным, личностным… В силу недоступности многого из того, чем живут миллионы, миллиарды других людей. И, конечно, в силу таланта. Талант в данном случае приходится прилагать, в том числе, к решению бытовых проблем, заменяя им государство с его весьма «ограниченными возможностями».Fb Александра Суворова
На развитие сайта
