Представители Волгоградской области на конкурсе
Школа, в которой учится сын, считается в городе, наверное, самой успешной – по поступлению выпускников в престижные столичные вузы, по баллам ЕГЭ, участию в учеников в олимпиадах и конкурсах. Еще на собрании будущих первоклассников директор сразу же сказал, что успехи детей – задача не только школы, и без участия родителей они обычно не случаются. В тот момент меня это не особенно напугало – отстраняться от образования своего ребенка я не собиралась. Сейчас жалею, что не стала разузнавать, есть ли в более-менее доступных школах учителя, работающие по системе развивающего обучения Д.Б. Эльконина – В.В. Давыдова. Уже в этом году, когда готовились к конференции памяти В.В. Давыдова, узнала, что не очень далеко такая школа и такие учителя есть. Но, к сожалению, разного рода профессиональные события, благодаря которым активизировалось взаимодействие со сторонниками развивающего образования, случились уже после того, как сын пошел в школу.
Уже в самом начале 1 класса учительница сообщила нам об областном конкурсе «Юность науки», который ежегодно проводится в лицее «Олимпия» в Волгограде. Годом раньше первое место на секции физики среди младших школьников там занял первоклассник – сын тамошнего учителя физики. Это вдохновило учительницу на то, чтобы вдохновить нас на участие в этом конкурсе – естественно, ориентируясь, в первую очередь на потенциал родителей (кандидатов наук, преподавателей вузов), а не интересы ребенка. Отказаться в той ситуации было сложно.
Я посмотрела положение о конкурсе – кроме физики на тот момент, действительно, трудно было претендовать на что-то еще. Активного доступа к компьютеру у сына в то время еще не было, поэтому информационные технологии отпали. Зато Ярослав уже прошел этап увлечения электроконструктором, понимал в целом, что такое электричество. Но одержим физикой (как впрочем, и чем бы то ни было другим) не был – поэтому, конечно, и придумывать идею проекта, и по большей части его реализовывать пришлось взрослым. Я нашла в той ситуации какие-то плюсы – приобретение сыном опыта публичного выступления, ну и что-то еще подобное. Конечно, при подготовке я старалась максимально вовлекать самого Ярослава, и суть выбранного для демонстрации физического опыта он понимал достаточно хорошо. Но в целом тот жизненный и учебный опыт в итоге оказался не очень успешным. Действо проходило в форме стендовой защиты, и единственным членом жюри, внимательно выслушавшим и вникнувшим в работу, был студент, недавний выпускник «Олимпии». Остальные взглянули достаточно поверхностно. Критерии, на основании которых производилась оценка работ, остались не совсем понятны. По косвенным признакам мы предположили, что ценилась «самодельность» демонстрационной установки, а у нас были использованы детали электроконструктора.
В следующем году вопрос о том, будем ли мы участвовать, как-то даже не поднимался – обсуждалось только то, с чем. Нормально развивающийся ребенок интересовался всем понемногу, читал книжки про животных, и в отношении конкурса занял позицию: «надо, так надо». После неудачного опыта с физикой, подумали, что повторять его не стоит. С компьютером к тому времени сын уже познакомился поближе, интересовался временами программами, в которых я активно работаю. Кроме того, уже вначале второго класса успел победить в школьной и поучаствовать в городской олимпиаде по математике. Все это навело меня на идею сделать таблицу в Excel с проверкой заданий «олимпиадного типа». Составление задач на тот момент было где-то в зоне ближайшего развития – что-то Ярослав начинал придумывать сам, я только показывала не очень удачные моменты, и он исправлял; в чем-то я подсказывала идею задачи (по аналогии с известными ему), а он придумывал реализацию. Про Excel я рассказывала, показывала, но при этом делала по большей части сама. Хотя бы потому, что время не безгранично. Но на тот момент Ярослав неплохо разобрался в использованных возможностях. На выступлении он был без меня (конкурс часто совпадает по времени с Чтениями памяти Выготского, которые я стараюсь не пропускать), но при этом все прошло успешно.
В третьем классе я уже понимала, что «отвертеться» не получится – вдохновленный успехом второго класса сын и сам не хотел отказывать от участия. Было понятно, что с информационными технологиями дело пошло лучше, чем с физикой, а других подходящих секций на «Юности науки» тоже не обнаруживалось. В тоже время мне хотелось как-то приблизить проект к интересам самого Ярослава, который, начиная с 1 класса не отступался от плана стать биологом. В итоге появилась база данных для наблюдения за растениями. Для усиления социальной стороны проекта в этой базе сделали викторину по угадыванию растений по их фотографиям. Саму базу тоже делали в режиме «мама делает и объясняет, ребенок смотрит и понимает». И вновь на представление проекта Ярослав ездил с учительницей, пока мама в Москве рассуждала про связь обучения и развития с точки зрения культурно-исторической психологии. Радостное сообщение о первом месте сняло камень с маминой души – так как освоение способности более-менее спокойно принимать поражения сыну пока дается не легко.
Весной учительница переслала мне информационное письмо о региональном этапе конкурса «Я –исследователь». Спросив Ярослава, хочет ли он провести какое-нибудь исследование и поучаствовать, я уверено отказалась. Но чуть ли не в последний день подачи заявок судьба занесла меня спросить что-то другое у учительницы. И она стала уговаривать нас поучаствовать с этими двумя старыми проектами. На мое утверждение, что там нет никакого исследования, она возразила, что программы то он изучал, значит, есть и исследование. Почувствовав настоятельность учительницы, Ярослав сдался, и я вслед за ним. Заявки на участие, а потом и мы сами отправились на две секции – информационных технологий и биологии. Не знаю, с кем сын конкурировал на информатике, так как, выступив там, мы ушли на секцию биологии. Поражение в ботанических проектах было понятным и оправданным – кроме того, что исследование к проекту было «пришито белыми нитками», никто не обратил внимание на требование печатной работы, которой у нас не было. Оказалось, что на секции информационных технологий отсутствие работы не позволило жюри присудить «Гран-при», но первое место дали. И сразу же сказали, что получившие именно «Гран-при» будут рекомендованы на всероссийский этап.
Но потом, когда стали собирать команду от региона, оказалось, что не все «гран-призеры» могут поехать – кому-то уже исполнилось 10 лет, у кого-то не нашлось материальной возможности. И нам тоже предложили. Посмотрев в загоревшиеся глаза сына, отказаться мы уже не могли.
Учительница предложила объединить обе работы – по Excel и Access. Я подумала, что надо разбавить это чем-то более доступным и интересным для самого ребенка – так в работе появились еще две части: онлайн тест и карта с заданиями в игре Minecraft. Исследовательская часть тоже достраивалась в режиме острой нехватки времени – решили, что это будет сопоставительный анализ разных программ и анкетный опрос учеников разных классов об интересе к тому, чтобы ответить на вопросы и изучить самому каждую из программ. Несмотря на достаточно жесткий цейтнот, и выступление с представлением разработок, и опрос учащихся были проведены по-честному. И я надеюсь, что этот опыт, тем не менее, не пройдет для Ярослава бесследно – что каким-то азам исследовательской деятельности он все-таки научился.
Во время подготовки к конкурсу мы больше внимания сосредоточили именно на исследовательской части работы. Но так получилось, что наиболее внимательный и спрашивающий член жюри оказался хорошо разбирающимся в информационных технологиях – и его вопросы касались больше работы в Excel и Access. Что-то Ярослав смог показать и объяснить, что-то нет – не то, чтобы не знал этого совсем, но в ситуации волнения забыл и то, что знает. Конечно, если бы он сам сидел часами за этими программами, вникал в детали и разбирался, то и волнение не помешало бы рассказывать про офисные программы также свободно, как и про Minecraft. До исследовательской части, о которой мы больше всего думали при подготовке, дело в обсуждении с жюри почти не дошло.
Я тоже очень волновалась, когда Ярослав общался с жюри. И, наверное, заметила и запомнила не все. Но тренированный на наблюдение глаз в фоновом режиме фиксировал: настойчивые вопросы о программировании и пожелание продолжить работу в этом направлении – вероятно, сработало ожидание, что если информационные технологии, то должно быть именно программирование; ухмылка на словах о том, что делать базу данных помогала мама, и похожая ухмылка во время увлеченного рассказа про Minecratf – очевиден вывод о том, что ребенок увлечен только игрушками, а все остальное делала мама… И в какой-то мере, это, конечно, правильно. Окажись я сама «по ту сторону баррикад», возможно, тоже сделала бы такие же выводы.
Как педагог я понимаю, что низкая оценка работы сына – в общем-то, скорее всего, достаточно адекватна. На преимущественно внешней мотивации участия в конкурсах трудно сделать достойную работу и ярко проявиться при ее защите. Как психолог я знаю, что неудачи для становления личности ничуть не менее важны, чем успехи. И сколь трудным не был бы опыт поражения сейчас, он может вырасти в определенный ресурс в будущем – и я буду стараться, чтобы именно так и случилось. Но как мама я все равно переживаю это поражение вместе с сыном, и мне тоже грустно, что он оказался сейчас в числе последних – просто участников, даже не прошедших во второй тур конкурса.
Анализ случая с точки зрения системных проблем образованияПерекос в сторону формальной оценки результатов – это вообще системная проблема не только образования, но и общества вообще. Это происходит преимущественно в тех сферах, где производимый продукт не материален, а также не очевидна его связь с благом человека и общества. Как понять связь между конкретной активностью врача и здоровьем его пациентов в долгосрочной перспективе? Как понять, насколько успешен учитель? Как оценить результаты образования учащегося?.. Это вопросы, на которые невозможно дать исчерпывающие ответы, но для которых чиновниками разных рангов и мастей предлагаются простые решения, не раскрывающие и малой доли их сложности.
Сколько уже сказано о том, что неправильно мерить научные результаты числом «ваковских», «ринцевских» или «скопусовских» публикаций, Хиршами, грантовой успешностью и т.п. Но воз не только «и ныне там», он уверенно продвигается в сторону формализации. А в школьном образовании он продвинулся, наверное, еще дальше: погоня за грамотами для портфолио учеников и учителей – это норма современной школьной жизни там, где есть стремление к каким-то достижениям. Для учителей это необходимо как условие получения высокой аттестационной категории. Для учеников – как шанс поступить на следующей ступени обучения в какой-то более «крутой» класс, школу или вуз. Ну и, конечно, победы привлекательны сами по себе – благодаря всеобщему одобрению учителей и родных (а не радоваться успехам ребенка – тоже было бы как-то странно).
И если «по идее» конкурсы – это как бы способ поощрить тех, кто проявляет какую-то социально одобряемую сверхнормативную активность, то в реальности они превращаются в источник внешней мотивации этой самой активности. Так случается везде, где оценка достижений смещается на формальные показатели. Есть даже такой закон Гудхарта («Закон (принцип) Гудхарта заключается в том, что когда социальный или экономический показатель (KPI) становится целью для проведения социальной или экономической политики, он перестаёт быть достойным доверия показателем» (для общего представления
цитирую по Википедии, но, в более серьезных текстах это тоже обсуждается). Я много лет занимаюсь вопросами качества образования. И думаю, что этот закон нужно выбивать большими буквами во всех организациях, которые занимаются оценкой качества любого социального процесса, а также вбивать каким-то образом в сознание тех, кто за это отвечает.
Баланс между формой и содержанием – это вообще задача очень сложная, удержать и решить ее может только сильное профессиональное сообщество. Сильное – в плане ориентации на содержание, культурные нормы, ценности и смыслы профессиональной сферы.
На всероссийском этапе конкурса «Я – исследователь», о котором собственно и идет сейчас речь, я увидела профессиональное сообщество, объединенное вокруг
Общероссийского общественного Движения творческих педагогов «Исследователь». И, судя по прозвучавшим на конкурсе словам, и
по составу учредителей, это сообщество явно ориентировано на те образовательные ценности, которые близки и мне.
Но при этом у меня есть некоторые сомнения в том, насколько оправдано вовлечение дошкольников и младших школьников в специальные исследовательские проекты. Мой личный и профессиональный опыт подсказывают, что в этих возрастах любые соревнования и деление детей по степени успешности чреваты существенными рисками. Основа исследовательской деятельности в любой сфере – это теоретическое мышление, механизмы развития которого реализованы в развивающем обучении. Это возраст, сензитивный к освоению «внутреннего устройства» исследовательской активности, а конкурсы подразумевают все-таки значительный элемент социальности.
Дошкольные «почему?» касаются всего вокруг, они ситуативны, и, возможно, этим и ценны – сегодня ребенок заинтересовался формой облака, завтра – устройством компьютера, послезавтра – жизнью жучка. Стоит ли ограничивать его интерес одной темой, развивая ее до уровня исследовательского проекта, но неизбежно лишая его ресурсов внимания к богатству других сторон мира? У меня в этом есть большие сомнения. Младший школьник может успешно через квазиисследования переоткрывать основы наук – в рамках тех задач и проблем, которые дает ему взрослый. Но вот постановка проблемы (хотя бы и маленькой), а также представление проекта или исследования – это уже действия по логике не столько предметной, сколько социальной реальности. Эти задачи хороши для подростков, нужны им. Но стоит ли «спускать» их в начальную школу? В этом у меня тоже есть очень большие сомнения.
И особенно сильными эти сомнения становятся по поводу тех ситуаций, в которых проекты и исследования проводятся ради конкурса, а не конкурс становится площадкой для представления проектов и исследований, случившихся благодаря интересу и энтузиазму детей и взрослых. Логично будет при этом упрекнуть меня в противоречии: раз я считаю, что участие в конкурсе ради конкурса – дело не слишком правильное, то и не надо было участвовать. Но, так или иначе, мы там оказались – о причинах я написала выше. И не думаю, что случай моего сына столь уж уникален, а все остальные участники – исключительно увлеченные своими исследованиями как таковыми дети, а их педагоги сплошь организуют детскую деятельность без активного привлечения семейного ресурса. Скорее можно предположить, что наш случай достаточно типичен.
Дети с умеренной внутренней мотивацией к исследователькой активности с опорой на помощь родителей участвовали и будут участвовать в этом и в подобных конкурсах. И вопрос к самим конкурсам может состоять в том числе и в том, будут ли они поддерживать пусть и слабую содержательную мотивацию и развивать исследовательские (или проектные) умения. Станет ли участие в них стимулом исследовать дальше для всех или только для тех, кто вдохновится ощущением успеха от победы?..
О том, какие варианты развития конкурса я увидела из своей родительской позиции – будет во второй части этой заметки.
А заканчивая описание нашего индивидуального случая, отмечу, что его интерес к исследовательской работе за это лето пока совсем угас – если еще весной он все-таки собирался быть ученым-биологом, то сейчас грезит о том, чтобы стать снайпером. Насколько на это повлиял опыт поражения на конкурсе – не знаю. Конечно, факторов много – возможно, решающим оказалось что-то другое в сложной мальчишеской жизни. В любом случае в следующем году нам предстоят другие испытания, связанные с окончанием начальной школы, а из возраста возможного участия в конкурсе «Я – исследователь» сын уже вырос – осенью нас ждет его первый юбилей. Надеюсь, что интерес к исследовательской деятельности к нему еще вернется. В любом случае, что бы он ни выбрал в жизни, не мыслить критически вряд ли получится – уж от этого навыка отвертеться трудно, когда мама и папа имеют некоторое отношение к исследовательской деятельности. Ну а маме спокойная жизнь тоже вряд ли светит…
Ольга Меркулова
На развитие сайта
