Жан Пиаже9 июня 2021 г. исполнилось 125 лет со дня рождения выдающегося швейцарского психолога и мыслителя
Жана Пиаже. В связи с этим событием публикуем 2-ю главу книги Уоллеса Диксона «20 великих открытий в детской психологии» (СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2007), посвященную Пиаже и его концепции.
От моллюсков к малышам - биологические принципы и психологические идеи
Имя Пиаже знакомо любому, кто знает хотя бы немного о детской психологии. Первый вопрос, который я задаю своим студентам (не считая вопроса: «Нет ли среди вас тех, кто не записан на курс детской психологии?»): «Многие ли из вас слышали о Пиаже?» Почти все тотчас же поднимают руки вверх! Это само по себе интересно, поскольку студенты еще не слушали курс детской психологии, но, тем не менее, припоминают его имя. Затем я спрашиваю: «Многие ли из тех, кто поднял руку, помнят, что сделал Пиаже?» Почти столь же быстро все руки опускаются вниз! После примерно 10-секундной паузы кто-то неуверенно поднимает руку и говорит: «Не он ли проделал что-то со стадиями?»
Ну, конечно, стадии. Хотя Пиаже и его коллегами написаны сотни книг и статей, единственный факт, который студенты, скорее всего, вспомнят, — это то, что старый чудак «проделал что-то» со стадиями. Это забавно потому, что, на мой взгляд, его вклад в идею стадий развития является одной из наименее интересных вещей, которые он совершил. Однако школьники и студенты по всей стране узнают из раздела, посвященного детской психологии, что, согласно Пиаже, дети проходят в своем развитии через четыре последовательные и качественно различные стадии — до наступления подросткового возраста, после чего их развитие, по всей видимости, прекращается. Если вы собираетесь сказать, что основной заслугой Пиаже являются «стадии», то с таким же успехом можете назвать Сикстинскую капеллу, расписанную Микеланджело, «картиной». Пиаже внес в науку намного-намного более значимый вклад. Я бы даже заявил, что итогом работы Пиаже является, возможно, самая энергичная, согласованная, всеохватывающая теоретическая интеграция всех наук о жизни, которую мир когда-либо знал!
Сказав это, я все-таки могу понять, почему студенты помнят только стадии Пиаже. Во-первых, понятие стадий легко запоминается; и Пиаже предложил лишь четыре стадии. Преподавателям детской психологии намного легче перечислить четыре стадии, чем рассказать об исчерпывающей интеграции всех наук о жизни. Во-вторых, труды Пиаже настолько глубокие и сложные, что вызывают благоговейный трепет даже у самого эрудированного обладателя докторской степени в области детской психологии. Учась в аспирантуре, я думал, что книги Пиаже такие трудные потому, что являются переводами с французского, пока не узнал, что люди, читающие французские первоисточники, находят их столь же трудными! Попытка дать изучающим детскую психологию исчерпывающее представление об идеях Пиаже потребует, наверное, несколько месяцев. Поскольку типовой текст по детской психологии обычно отводит Пиаже только одну главу, которая соответствует примерно трем 50-минутным учебным часам, полное освещение идей этого человека, очевидно, нецелесообразно. Учитывая ограничения пространства, обзор четырех стадий по Пиаже является, по-видимому, более реальной целью. Но при этом теряется сущность гениальных идей Пиаже; и вместо того чтобы ценить Пиаже как прекрасного интегратора, студенты вспоминают о нем только в связи со стадиями.
На следующих страницах я намерен избрать промежуточный вариант. Я опишу два «блюда» из полного набора «пиажетиан-ских» яств. Первым делом я обрисую цели и задачи, которые Пиаже преследовал при проведении исследований психологического развития детей. А затем перейду непосредственно к исследовательской методологии и выводам, содержащимся в его книге The Origins of Intelligence in Children («Истоки интеллекта у детей»), вышедшей в 1952 году. Именно эта книга получила наибольшее число голосов и оказалась на первом месте в моем списке 20 ведущих исследований, которые революционизировали детскую психологию. Боюсь, что давая обзор этих двух тем, я буду вынужден несколько отклониться от своей цели — отвести одному исследованию одну главу. Материал о Пиаже я представлю в двух главах. Первая посвящена Пиаже-теоретику; она содержит информацию о том, что этот человек собой представлял. Из нее вы узнаете, что двигало Пиаже, откуда он родом, и почему его идеи были столь исчерпывающе интеграционными. Вторая глава больше соответствует тому паттерну, которому я следую в остальной части книги, — описание одного исследования и революционного влияния, которое оно оказало на область детской психологии. Учитывая глубину и широту влияния Пиаже на данную область в целом, мне кажется, совершенно справедливо, что ему отведено целых две главы.
Пиаже: юный биолог Позвольте мне вернуться к моему утверждению, что усилия Пиаже были, в сущности, направлены на интеграцию всех наук о жизни. Чтобы уяснить эту мысль, вам необходимо осознать, что Пиаже был, прежде всего, биологом. Его первоначальные интересы лежали в области биологии, он получил профессиональную подготовку по биологии, и большинство его ранних научных публикаций касаются иных биологических организмов, нежели человек. Когда я говорю «ранние», то вкладываю в это слово буквальный смысл. На рубеже XX века в городе Невша-тель, Швейцария, Пиаже опубликовал свою первую научную работу — посвященную воробью с частичным альбинизмом, которого он однажды наблюдал, играя в местном парке, — когда ему было только 10 лет! В возрасте 12 лет Пиаже начал проявлять большой интерес к собиранию моллюсков, а в зрелом 13-летнем возрасте он уже трудился в качестве ассистента Поля Годе, директора музея естественной истории, расположенного рядом с его домом. За помощь в работе Годе дарил Пиаже различные виды моллюсков, пополнявшие его коллекцию. Годе подружился с Пиаже и разделял с ним общее увлечение наукой и систематизацией огромного множества моллюсков и ракушек, находившихся в собрании музея. В детстве Пиаже провел много Дней за измерением, регистрацией и классификацией раковин моллюсков. То, что ребенок посвящает свое свободное время созерцанию и классификации моллюсков, может показаться вам невероятным педантизмом. Но Пиаже двигали, по меньшей мере, Две побудительные силы. Во-первых, по словам самого Пиаже, у него было трудное детство, главным образом, из-за его отношений с глубоко религиозной и психически больной матерью. Учитывая поразительные успехи Пиаже в науке, а также его восхищение отцом, который занимался историей и был совершенно равнодушен к религии, с точки зрения сохранения семейной гармонии его уклонение от интеллектуальных поединков с матерью было, вероятно, не самым плохим решением. Для Пиаже собирание моллюсков и работа в музее были бегством от трудной жизни. И я предполагаю, с учетом всех обстоятельств, что форма бегства, которую избрал Пиаже, была намного менее дисфункциональной, чем другие формы избежания, которые он мог предпочесть.
При этом несправедливо называть Пиаже педантом. Его интерес к классификации моллюсков отражает, в сущности, не более чем естественную тенденцию всех живых организмов разбивать на категории свое окружение. Вы сами занимаетесь этим, начиная с младенческого возраста. Малыши постоянно кладут предметы себе в рот. Когда они делают это, создается впечатление, что им известна некая примитивная категория «вещей, которые можно пососать». Спросите своих родителей, сколько различных вещей вы клали себе в рот, когда были маленькими. Назвали бы вы себя маленьким педантом только потому, что посвящали свое время разделению мира на объекты, пригодные для сосания? Дети постарше также любят классифицировать предметы. Когда моей дочери Рейчел было 3 года, у нее появилась странная идея, что ей нужно собрать вместе все ее желтые игрушки и сложить их в одну аккуратную маленькую кучку. Красным и синим игрушкам вход был воспрещен. Она бегала взад-вперед по лестнице с радостным криком, собирая все желтые вещи, какие только могла найти. Когда она закончила, то села и стала с восторгом смотреть на свой золотистый конгломерат. Суть здесь в том, что классификация предметов является естественной, основополагающей, и мы прибегаем к ней на протяжении всей своей жизни. А если мы осуществляем ее целенаправленно и систематически, то называем это наукой. Почему какой-нибудь маленький мальчик, похожий на Пиаже, не может заниматься собственными научными изысканиями, если они доставляют ему такое удовольствие?
Прошло немного времени, и в раннем подростковом возрасте, после изучения множества раковин моллюсков, Пиаже начал делать собственные научные открытия. Я не уверен, что здесь он продемонстрировал какую-то исключительную гениальность. Мне кажется, что любой человек, который изучал достаточное количество ракушек в течение достаточно длительного времени начнет замечать паттерны подобия и различий. Но Пиаже, подбадриваемый Годе, обнародовал свои наблюдения. Он представил свою работу многим ученым обществам того времени (тем, в которые его вводил Годе), и вскоре приобрел такую известность в научном мире, что ему предложили стать хранителем коллекции моллюсков в Музее естественной истории в Женеве! Люди, предложившие Пиаже эту должность, даже не знали, что ему было всего 15 лет! Вероятно, Пиаже посчитал, что ему лучше сначала повзрослеть, и потому отклонил предложение. Как бы то ни было, Пиаже прекрасно разбирался в биологических науках задолго до своего поступления в университет, и неудивительно, что его личный взгляд на смысл жизни вобрал в себя основные положения биологии.
Пиаже пропагандирует эволюционную теорию Из программы естествознания восьмого класса вы должны помнить, что основным руководящим принципом биологических наук является теория эволюции путем естественного отбора. И получилось так, что Пиаже использовал этот принцип сполна в своих концепциях психологического развития детей. Он твердо придерживался этих взглядов. Идея, что какие-то части естественного мира развиваются согласно одному ряду законов, а другие части — согласно другим законам, была для Пиаже лишена смысла. Он считал, что все живое должно следовать одним и тем же законам развития, будь это простейший моллюск или наделенный интеллектом человек. Для него была также лишена смысла идея, что интеллектуальное развитие может чем-то отличаться от физического. Он, опять же, полагал, что любое биологическое развитие должно протекать согласно одному и тому же ряду правил.
Поэтому для Пиаже разница между биологией и психологией была в некоторых отношениях произвольной и второстепенной. Для него теория эволюции путем естественного отбора была подобна работодателю, предоставляющему равные возможности, а изучение психологического развития детей было не более чем отражением его постоянного интереса к биологическим наукам. Но это тем не менее не объясняет, почему Пиаже перестал изучать моллюсков. Лично я не удивился бы, если ему просто наскучила все эта затея с моллюсками. Но почему его так заинтересовало изучение психологического развития детей? Почему из множества предметов, которые он мог выбрать в качестве своей следующей исследовательской темы, он остановился именно на детях? Причина была не в том, что его очаровали собственные дети, поскольку когда он впервые познакомился с психологией, их у него еще не было. По-видимому, инициатором смены интересов у Пиаже стал его крестный отец, который считал, что Пиаже занимается слишком узкой темой. В конце концов, нормально ли, что ребенок поглощен исключительно раковинами моллюсков? Поэтому чтобы расширить горизонты Пиаже, его крестный отец Самюэль Корню подарил ему книгу по философии, написанную человеком по имени Бергсон. Этот относительно невинный поступок имел далеко идущие последствия: он привел к тому, что наука о психологическом развитии детей изменилась отныне и навсегда.
Книга, которая так взволновала Пиаже, была посвящена эпистемологии. Но постойте, что такое эпистемология? Эпистемология — это отрасль философии, которая занимается смыслом и истоками знания. Эпистемологи отвечают на вопросы: «Что представляет собой знание? Откуда оно происходит? Что можно знать и можно ли знать что-то наверняка? Постоянно ли знание или изменчиво?» Очевидно, благодаря Бергсону, Пиаже начал размышлять о том, подчиняется ли развитие человеческих знаний принципам эволюции путем естественного отбора. Логика Пиаже могла быть следующей. Если эволюция путем естественного отбора является фундаментом биологии, если люди суть биологические организмы, и если развитие знаний является продуктом этих биологических организмов, значит, само развитие знаний должно подчиняться принципу эволюции путем естественного отбора. Нет оснований полагать, что ментальное чем-то отличается от биологического.
Причина, по которой организмы эволюционируют, состоит в том, что это помогает им приспосабливаться к окружающей среде лучше, чем их предшественникам. Если вы вытащите рыбу из воды и бросите ее на дно лодки, она помечется немного и, в конце концов, задохнется. Причиной смерти рыбы является лишь то, что в результате эволюции рыбы научились извлекать кислород из воды и чувствуют себя не столь хорошо, когда им приходится извлекать его из воздуха. Рыбы адаптировались к жизни в водной среде. Как можно предположить, человеческий интеллект эволюционировал во многом по той же причине: чтобы позволить людям лучше приспосабливаться к своей среде. Проблема, с которой Пиаже столкнулся при изучении эволюции человеческого интеллекта, была достаточно серьезной. Эволюция протекает в течение сотен тысяч поколений, причем для эволюции более сложных видов, таких как homo sapiens sapiens, требуется особенно большое количество поколений. Хотя Пиаже был великим ученым, он не обладал бессмертием. У него была только одна жизнь, чтобы разобраться в вопросе эволюции интеллекта. Он не мог проследить эволюцию человека на протяжении нескольких миллионов лет. Чтобы разрешить эту проблему, он начал со старинного изречения: «Онтогенез есть краткое повторение филогенеза». Хотя эта фраза звучит витиевато, она означает лишь то, что развитие индивидуума (онтогенез) является зеркальным отражением развития вида (филогенез). Поэтому Пиаже посчитал, что для изучения развития интеллекта у вида гомо сапиенс ему достаточно изучить развитие интеллекта у индивидуального человека. Кроме того, поскольку интеллект появляется в младенчестве, или, возможно, даже до рождения, имеет смысл изучать психологическое развитие детей. Другими словами, дети представляют собой идеальный отправной пункт для понимания эволюции интеллекта. Примитивное интеллектуальное функционирование современных детей, вероятно, отражает примитивное мышление взрослых в древности. Как бы то ни было, я надеюсь, вы поняли, почему интересы Пиаже переместились с моллюсков на детей. Обе эти разновидности организмов, моллюски и дети, служили для него в качестве средства изучения одних и тех же общих принципов эволюции, которые являлись основополагающими для его взгляда на мир.
Эволюция в интеллектуальном развитии детей Теперь мы можем рассмотреть интерес Пиаже к интеллектуальному развитию более подробно. Вспомним, что ключевым результатом эволюции является адаптация. Чтобы вид или индивидуальный организм выжил в данной среде, он должен суметь адаптироваться к изменениям в ней. Вид, который не может адаптироваться, вымрет. Если среда меняется медленно, скажем в течение тысяч или миллионов лет, тогда эволюция путем естественного отбора может себя проявить. Но если среда меняется очень быстро или радикально, тогда велика вероятность, что исчезнут целые группы видов. Согласно одной из популярных теорий исчезновения динозавров, в нашу планету врезался огромный метеорит и поднял такую большую пыльную бурю, какой Земля еще не знала. Поскольку динозавры не умели извлекать кислород из частиц пыли, они погибли, и произошло это, по всей видимости, достаточно стремительно. Однако иногда среда может меняться быстро, но не радикально. Когда это происходит, некоторые представители вида могут погибнуть, а другие могут выжить. Уцелевшие представители вида доживают до лучших времен и, что важно, размножаются. Если потомки этих особей обладают теми же характеристиками, что и их родители, они также могут быть способны к выживанию в изменившихся условиях. Именно поэтому данный процесс и называют естественным отбором: происходит какой-то природный катаклизм, и одни выжившие организмы «избираются» для дальнейшего существования, а другие — нет.
Люди обладают хорошими возможностями выжить в случае достаточно радикальных перемен в окружающей среде. Многие ли другие виды растений или животных могут жить и размножаться при 50-градусной жаре в Африке, 70-градусном морозе в Антарктиде, в безвоздушном космическом пространстве и в глубинах океана? Столь успешно переносить подобные резкие внешние изменения людям помогает их интеллект. Интеллект людей позволяет им создавать орудия. Они могут использовать орудия с приложением дополнительных интеллектуальных усилий для возведения технологически совершенных зданий и других конструкций. И они могут использовать эти здания и другие конструкции, опять же наряду с приложением дополнительных интеллектуальных усилий, для создания такой климатически устойчивой среды, которая им необходима. Конечно, младенцы не способны создать подобную среду, как не были способны на это взрослые люди, жившие в доисторические времена. Тогда каким же образом эти современные младенцы, чей интеллектуальный потенциал сводится к умению пускать изо рта пузыри, способны превращаться в интеллектуально развитых взрослых? Для Пиаже ответ был прост: благодаря интеллектуальной адаптации.
Идею интеллектуальной адаптации Пиаже можно представить как своего рода ускоренный вариант эволюции путем естественного отбора. Но вместо эволюции вида в целом эволюционирует интеллект индивидуума. Параллели между интеллектуальной эволюцией и эволюцией вида поразительны. Подобно тому как плохо адаптирующиеся представители вида могут погибнуть При столкновении с враждебной средой, могут умереть чьем-то уме плохо адаптирующиеся идеи, когда они сталкивается с логическими противоречиями. Поэтому для Пиаже задача объяснения интеллектуального развития детей сводилась к наблюдению условий, в которых идеи либо умирают, либо выбивают.
Пиаже полагал, что почти все в интеллекте человека является следствием уникальной истории взаимодействия этого человека с разнообразными условиями среды. Он считал, что в процессе жизни индивидуума, особенно в раннем детстве, абсурдные или неадаптивные идеи обречены на «вымирание», тогда как идеи, оказавшиеся полезными и помогшие индивидууму справиться с самыми разными обстоятельствами, остаются «в живых». В младенчестве является хорошей идея, что грудь матери следует сосать, поскольку эта идея помогает малышу насытиться, когда он голоден. Поэтому нет сомнений, что малыш найдет идею сосания груди адаптивной, и, скорее всего, сохранит ее в своем собрании жизненно важных идей — по крайней мере в течение некоторого времени. Но если малыш будет хранить эту идею слишком долго, скажем, до позднего детства, он, вероятно, подвергнется насмешкам со стороны своих друзей, и в конце концов ему придется от нее отказаться.
Сохранение хороших идей и избавление от плохих составляет сущность того, что Пиаже понимал под адаптацией интеллекта. Пиаже представлял себе интеллектуальную адаптацию как равновесие между воздействием организма на среду и влияниями среды на организм. В случае человеческого интеллекта интеллектуальное равновесие означает, что люди стараются удостовериться в том, что их интеллект находится в равновесии с окружающей их средой. Сосание груди в младенчестве обеспечивает надежный источник питания, и поэтому благодаря этой идее ребенок находится в равновесии со средой. Сосание груди в позднем детстве является большой странностью, вызывая определенный антагонизм со стороны среды, возможно, в форме насмешек, и поэтому свидетельствует о нарушении равновесия между ребенком и средой.
Тем не менее не все интеллектуальные способности можно приобрести посредством опыта. Пиаже полагал, что должны также существовать некоторые важные врожденные характеристики, своего рода отправная точка. В конечном счете другие биологические системы присутствуют и функционируют на момент рождения, или до рождения, зачем тогда делать какое-то исключение для интеллекта? Пиаже предполагал, что отправная точка интеллектуального развития подобна отправным точкам других развивающихся биологических механизмов. К примеру, мы знаем, что в биологическом развитии имеются уже существующие структуры и врожденные процессы. Так, если взять биологический процесс пищеварения, то на момент рождения имеется множество структур, которые помогают малышу в извлечении питательных элементов из среды и использовании их. У нас есть рот, желудок, толстая и тонкая кишка и целый набор желез, выделяющих жидкие вещества. Также уже присутствует целый ряд процессов, которые способствуют извлечению питательных элементов из среды. Вот некоторые из них, которые первыми приходят на ум: глотание, перистальтика (проталкивание пищи по пищеварительному тракту) и секреция ферментов. Эти пищеварительные процессы используют уже существующие пищеварительные структуры (такие, как желудок и железы) с адаптивной целью извлечения питательных элементов из окружающей среды и включения их в биологическое функционирование индивидуального организма. Конечно, пищеварение — не единственный биологический механизм. Биологический акт дыхания также предполагает уже существующие структуры (легкие, диафрагму) и уже существующие процессы (сокращение мышц диафрагмы, извлечение кислорода из легочных капилляров). Обратили ли вы внимание на слова структура и процесс в нескольких предыдущих предложениях? Я часто использовал их и даже выделил курсивом, ибо понимание и структур, и процессов, а также различий между ними является решающим для овладения теорией Пиаже.
Вернемся к основной идее. Пиаже полагал, что этот базовый паттерн уже существующих процессов, воздействующий при биологической адаптации к среде на уже существующие структуры, должен также лежать в основе интеллектуального приспособления к среде. Вспомним, что целью Пиаже было показать, что интеллектуальное развитие является лишь еще одним проявлением базовых принципов, лежащих в основе всей биологии. Однако между биологической и интеллектуальной адаптацией имеется одно большое различие, с которым Пиаже пришлось столкнуться. Оно сводится к следующему: хотя можно легко увидеть базовые структуры и процессы биологической активности при пищеварении и дыхании, непросто увидеть базовые структуры и процессы биологической активности интеллекта. Поэтому Пиаже пришлось их в той или иной степени «изобретать». (Если быть точным, он их не изобрел, а позаимствовал у американского психолога Джеймса Марка Болдуина (James IVlark Baldwin), но в популярных описаниях теории Пиаже об этом факте обычно забывают.) В итоге Пиаже принял в качестве наиболее фундаментальной структуры интеллектуального развития понятие схемы, а в качестве фундаментальных процессов интеллектуального развития — ассимиляцию и аккомодацию. Рассуждения Пиаже о схеме носят скорее абстрактный характер и трудны для понимания; но основная причина здесь в том, что у вас еще нет схемы для понятия схемы! Поэтому давайте таковую создадим.
Схемы, ассимиляция и аккомодация В некотором смысле схема относится к интеллекту так же, как желудок — к пищеварению. Подобно тому как цель питания — доставить пищу в ваш желудок, с тем чтобы могло произойти пищеварение, цель научения — наполнить вашу схему информацией, с тем чтобы могла осуществляться интеллектуальная деятельность. И при пищеварении, и при интеллектуальной деятельности желудок и схема присутствуют еще до рождения. Но на этом сходства заканчиваются. Например, при пищеварении у вас имеется только один желудок, а при интеллектуальном развитии — сотни и тысячи схем. И если ваши базовые пищеварительные структуры остаются во многом одними и теми же на протяжении всей вашей жизни (разве что они могут увеличиваться в размерах), то ваши базовые интеллектуальные структуры постоянно меняются. Обычно схемы становятся больше, но могут также уменьшаться. Они могут делиться на части, подобно клеткам тела, могут собираться в одно целое, подобно пищевым добавкам на поверхности молока в вашей утренней тарелке с овсянкой, или могут поглощать друг друга, подобно персонажам популярной видеоигры, проглатывающим «таблетки силы» во время своего продвижения по лабиринту. Схема может быть рефлексом, таким как чихание или моргание, или очень сложным понятием о субатомных частицах, подобных кваркам или нейтрино. Но с чем бы вы ни сравнивали интеллектуальное развитие, оно происходит, когда базовые, примитивные схемы, которые присутствуют еще до рождения, эволюционируют в очень сложные и тесно связанные между собой схемы, которые существуют в наших мыслительных процессах взрослого уровня. Вопрос, которым Пиаже задался, причем на поиск ответа у него ушла значительная часть оставшейся жизни, был следующим: как происходит эта эволюция? Развитие детского интеллекта Пиаже начал с допущения, что прежде чем происходит научение чему-то новому, должны присутствовать некоторые базовые схемы знания. Без этих базовых схем организму будет некуда включать самую первую информацию, с которой он столкнется. Это подобно случаю, когда ребенок ест, но не имеет желудка, куда можно было бы направить пищу. Поэтому Пиаже должен был выдвинуть какую-то гипотезу в отношении возможного характера первых схем. Ответ на этот вопрос Пиаже нашел в базовых рефлексах. Уверен, вы знаете, что такое рефлексы, особенно если вам приходилось в жизни кашлять, чихать или пугаться. Если давать более строгое определение, то можно описать рефлексы как более или менее генетически обусловленные, организованные паттерны поведения, которые обычно проявляются в ответ на какое-то событие в среде. Сосательный, хватательный, ориентировочный рефлекс — вот лишь некоторые из десятков рефлексов, которые малыши приносят в мир вместе с собой. Именно посредством этих базовых рефлексов они и начинают понимать мир.
Так что первое восприятие мира младенцами — это не «хаос цветов и звуков», как предположил некогда психолог Уильям Джеймс. Скорее, малыши от рождения готовы понимать мир с точки зрения того воздействия, которое их рефлексы могут на него оказывать. Помните, как я выше говорил о природной предрасположенности малышей к разбиению мира на категории вещей, которые можно и нельзя сосать? В этом сущность идеи, которую пытался найти Пиаже! Рефлексы — это первые схемы малышей. Хотя младенцы делают это ненамеренно, они проводят значительную часть времени, рефлексивно реагируя на события, которые происходят вокруг них. Проходит немного времени, и малыши начинают модифицировать свои рефлексы. Как только малыш выясняет, что рефлексивная схема не слишком хороша в том или другом случае, он начинает немного ее изменять. Сосание автомобильных ключей требует несколько иного положения губ, чем сосание груди, а оба эти действия требуют иного движения языка и положения губ, нежели сосание пальца. Несмотря на то, что эти отличия очень незначительны, процесс видоизменения существующих схем так, чтобы они лучше соответствовали требованиям окружающей среды, является, согласно Пиаже, самой сутью интеллектуального развития. Приспособление своих схем к среде — это также отражение той самой эволюционной адаптации, благодаря которой, как полагал Пиаже, интеллектуальное развитие полностью согласуется с общими принципами биологии.
Следующим шагом должно стать объяснение того, как происходит регулировка схем. Ключ к пониманию этого вида интеллектуальной адаптации — в понимании взаимодополняющих процессов ассимиляции и аккомодации. Эти процессы происходят вместе, и их общая цель — обеспечение того, чтобы внутренние схемы индивидуума в отношении внешнего мира находились в балансе с фактическим внешним миром. К сожалению, термины ассимиляция и аккомодация очень часто путают. Они тесно связаны друг с другом по смыслу и описывают очень абстрактные понятия, которые можно редко наблюдать в реальной жизни и которые даже трудно себе представить. Я попробую проиллюстрировать различие между ними, вернувшись к своей любимой аналогии — пище.
Представьте, что вы хотите сделать сэндвич с ореховым маслом (лакомство моей младшей дочери!). Первым делом вы намазываете ореховое масло на ломтик хлеба. Теперь обратите внимание на три особенности этой обыденной операции. Во-первых, вы намазываете масло на хлеб — не на свой нос, не на банан, не на экран телевизора. Сама идея приготовления сэндвича с ореховым маслом требует, чтобы масло было положено на хлеб. Если бы вы клали его на что-то другое, у вас вместо сэндвича с ореховым маслом был бы, к примеру, «нос с ореховым маслом» или «телевизор с ореховым маслом». Во-вторых, после того как вы намажете масло на ломтик хлеба, хлеб перестает быть просто хлебом — это хлеб с ореховым маслом. Суть здесь в том, что кусок хлеба изменился отныне и навсегда. Разумеется, хлеб по-прежнему на месте, но это уже не тот хлеб, каким он был без орехового масла. Ореховое масло навсегда изменило сущность куска хлеба. Хлеб перестал быть просто хлебом; он стал частью сэндвича с ореховым маслом. В-третьих, отметьте, что вы не можете намазать ореховое масло на хлеб без того, чтобы на хлебе также не было намазано какое-то количество орехового масла.
Если вы следите за причудливым ходом моей мысли, тогда должны понять основные принципы ассимиляции и аккомодации. Теперь я попробую объяснить их с точки зрения того, как они могут быть приложены к интеллектуальному развитию. Ассимиляция и аккомодация — это процессы, гарантирующие, что понимание малышом мира согласуется с тем, что он переживает в этом мире. И помните, что первый шаг в понимании малышом мира обеспечивается базовыми схемами, которыми он обладает. Всякий раз, когда малыш пытается понять новые элементы мира, он сначала старается применить схемы, которые у него уже имеются. В случае очень маленьких детей это может означать попытку пососать новый предмет. Если малыш пытается пососать какой-то предмет, который он никогда раньше не брал в рот, например собачье печенье, тогда мы можем сказать, что он ассимилирует собачье печенье в свою схему сосания. Благодаря акту сосания собачьего печенья он в самом буквальном смысле узнает о собачьем печенье, и в данном случае он узнает о нем путем ассимиляции его в свою схему сосания (а не в какую-то другую из существующих схем). Если бы он попытался ассимилировать собачье печенье в какую-то иную схему, тогда он бы его не сосал. Отметьте, что это условие подобно требованию, гласящему, что для приготовления сэндвича с ореховым маслом необходимо положить масло на хлеб. Если вы положите ореховое масло на что-то иное, вы будете делать не сэндвич с ореховым маслом. Чтобы сделать сэндвич с ореховым маслом, масло должно быть в той или иной степени ассимилировано в хлеб.
Но когда малыш начинает сосать собачье печенье, сама сосательная схема претерпевает постоянные изменения. Это более не сосательная схема, которой не известно, что такое сосание собачьего печенья; это сосательная схема, у которой есть опыт сосания собачьего печенья. Этот опыт превращает сосательную схему в своего рода ветерана сосания собачьего печенья. Малыш, которому приходилось сосать собачье печенье, обладает более сложной сосательной схемой, чем схема малыша, который никогда не пробовал сосать собачье печенье. Тот факт, что схема слегка меняется всякий раз, когда сталкивается с чем-то новым, демонстрирует идею аккомодации. Когда малыш сосет собачье печенье, он ассимилирует печенье в свою сосательную схему (но не в хватательную схему); но в то же время сосательная схема аккомодируется под новую информацию о мире, которую несет с собой собачье печенье. Тот факт, что существующая схема постоянно меняется за счет каждого нового элемента информации, который ассимилируется в нее, в некотором отношении подобен тому, как хлеб в сэндвиче с ореховым маслом постоянно меняется благодаря маслу, намазываемому на него. Если сформулировать эти идеи в более сжатом виде, то ассимиляция происходит, когда новая информация включается в существующие схемы, а аккомодация — когда существующие схемы изменяются, с тем чтобы включить эту новую информацию. Чтобы сделать сэндвич с ореховым маслом, вы должны намазать ореховое масло на хлеб, но сам акт намазывания масла на хлеб изменяет хлеб, превращая его из просто хлеба в часть чего-то большего, он сам, — часть сэндвича с ореховым маслом. Поступательное развитие.
Весь этот разговор о примитивных схемах рефлексов, ассимиляции и аккомодации — всего лишь отправной пункт. Сказать, что малышам присущи такие интеллектуальные структуры, как схемы, и такие интеллектуальные адаптивные процессы, как ассимиляция и аккомодация, значит только сказать, что у малышей имеются некоторые базовые средства, которые они могут использовать с самого начала для познания мира. И даже говоря, что у малышей имеются эти средства, мы сообщаем не слишком много о том, как малыши ими пользуются. Именно в этот момент часто вводят понятие стадий. Стадии — это способ описания того, как далеко малыши продвинулись в развитии своих схем.
Перед тем как следовать дальше, я хочу спросить тех из вас, кто помнит, что Пиаже «проделал что-то со стадиями»: считаете ли вы правильным, что посвятив целую главу Пиаже, я только сейчас заговорил о стадиях? Я поступил так потому, что, как уже говорил, стадии являются не самой интересной частью его теории. По-моему, наиболее интересные ее части — те, которые связывают интеллектуальное развитие с базовым биологическим функционированием и эволюционной теорией.
Тем не менее я полагаю, что должен сказать несколько слов о стадиях, поскольку в большинстве студенческих учебников отводится столь много места их описанию. Сначала я бы хотел указать на то, что стадиям придается слишком большое значение. Стадия — это всего лишь краткий способ описания какого-то одного момента времени. Но, как можно себе представить, описание момента времени лишено особого смысла, если вы не знаете, что произошло ранее и что случится потом.
В качестве примера повторите про себя буквы алфавита. Добрались ли вы уже до К? Теперь остановитесь. Могу объявить, что вы находитесь на «стадии К» повторения алфавита. Вы в восторге? Думаю, нет, поскольку пребывание на стадии К не приносит вам особой пользы. Алфавит хорош не тем, что где-то на оси имеется буква К, а тем, что его можно очень продуктивно использовать при коммуникации с другими людьми посредством письма. Аналогичным образом, польза от интеллектуального развития детей не в том, что на его оси имеются точки, дойдя до которых можно перестать вести счет и сказать, что ребенок находится на определенной стадии. Полезно другое: интеллектуальное развитие как целое можно использовать при попытке объяснить то, каким образом ребенку удается познавать мир и выживать в нем.
Тем не менее, будучи специалистами по детскому развитию, мы склонны относить развитие детей к одной из основных стадий Пиаже — сенсомоторную, дооперациональную, конкретных операций или формальных операций, а то и на одну из более мелких под стадий. (Помните высказанную мною ранее мысль о нашей склонности к классифицированию?) Но вот способствует ли разговор о стадиях прогрессу детской психологии — вопрос спорный. Да, Пиаже говорил о стадиях и подстадиях. Но мнения в отношении того, насколько большое значение он им придавал, сильно расходятся. Создается впечатление, что мы, американцы, зациклились на стадиях. Я даже слышал, как полемику о важности стадий называют «американской проблемой». Последователи Пиаже, которые обучались у него в традициях женевской школы (т. е. люди, которые работали с ним в его собственной лаборатории в Женеве), считают, что стадии как таковые менее важны, чем структуры и процессы, которые способствуют интеллектуальному развитию. Тем не менее абсолютно верно, что если вы сделаете снимок интеллектуального развития в какой-то конкретный момент времени, он покажет, что ребенок находится на определенной стадии развития. Полагаю, здесь мы подошли к концу стадии «Глава 2» этой книги!
БиблиографияBeilin, Н. (1992). Piaget's enduring contribution to developmental psychology.
Developmental Psychology, 28, 191-204. Cairns, R. B. (1992). The making of a developmental science: The contributions and intellectual heritage of James Mark Baldwin. Developmental Psychology, 28,17-24.
Ginsburg, H. P., & Opper, S. (1988). Piaget's theory of intellectual devehpment.
Englewood Cliffs, NJ: Prentice Hall. Messerly, J. G. (1996). Piaget's conception of evolution. Lanham, MD: Rowman & Littlefield.
Piaget, J. (1950). The psychology of intelligence. London: Routledge & Kegan Paul.
Piaget, J. (1952). Piaget. In E. G. Boring, H. S. Langfeld, H. Werner, & R. M.Yerkes (Eds.), A history of psychology in autobiography. Worcester, MA: Clark University Press.
Vidal, F. (1994). Piaget before Piaget. Cambridge, MA: Harvard University Press.
Вопросы для обсуждения1. Было бы влияние Пиаже на область детской психологии иным, не получи он подготовку в биологии?
2. Выглядела бы сегодня детская психология иначе, если бы Пиаже имел более хорошие отношения со своей матерью? Почему да или почему нет?
3. Почему важно, чтобы законы психологии соответствовали законам биологии? Насколько важно в целом, чтобы законы в группе научных дисциплин соответствовали друг другу?
4. Ментальную схему не видел никто и никогда, и маловероятно, что это кому-то удастся. Учитывая этот факт, может ли понятие схемы принести хоть какую-то научную пользу?
На развитие сайта
