Фото с сайта  www.darnika.info.

В фильме «Человек дождя» старший брат-аутист вытаскивал человеческую душу своего здорового и успешного младшего брата от анабиоза, в котором, несмотря на молодость владельца, она пребывала. Ближе к финалу ему все это больше удавалось. 

Фильм вышел на экраны почти четверть века назад. Сегодня тема уснувших, точнее, усопших душ всплыла в стране, которая не устает гордиться на весь мир своей необычайной душевностью (как, впрочем, и духовностью). Вновь в связи с аутизмом и аутистами. 

Не стану подробно пересказывать историю – она наслуху. В обычный день перед двумя группам детишек-аутистов были захлопнуты двери в московский океанариум «РИО» (подробнее). При наличии предварительной договоренности. Дети, не избалованные выходами в свет, знали о походе, ждали этого дня, готовились к нему, рисовали рыбок…  Педагог позвонила, чтобы уточнить дату и договориться о предоплате, и через сотрудников получила решительный отказ от директора предприятия Г.Григоряна.  У посетителей маленькие инвалиды вызовут жалость, а они пришли сюда совсем за другими зрелищами. Могут больше и не придти, чтобы не травмировать себя и своих детей. А вам - добро пожаловать в санитарный день, когда  никто не увидит. В санитарный день, под покровом, огородами, подальше от широких глаз общественных, через которые завоевывается доверие платежеспособных рук…  

Аминь, господин Григорян! И пусть никакие дети-аутисты не нарушат вашего покоя! И вообще – никакие дети. Потому что их нужно держать на нравственно безопасной дистанции от вас, ваших сотрудников и вашего учреждения.

Глава Департамента культуры Москвы Сергей Капков считает, что руководство океанариума заслуживает не наказания с позиций закона, к примеру, штрафа, а морального осуждения – через СМИ и т.д.  Вынужден отчасти согласиться. Уже по одной простой причине: если оценивать действия руководства юридической точки зрения, то даже при очень большом желании мы обнаружим в них лишь нарушение прав потребителя, в лучшем случае, «дискриминацию по признаку». Кстати, на суде все это нетрудно подать как проявление заботы о детях, которым могло бы быть  не вполне комфортно среди массы посетителей, к тому же «не подготовленных» к встрече с ними…   
 
И тут мы переходим к главной проблеме. Негосударственный бассейн «РИО» расположен столице государства, где права детей-инвалидов, и инвалидов вообще, защищены законом не намного надежнее, чем в странах «бананового» мира.  В стране, где работает всего 8% инвалидов, поскольку большинству из них без оглядки на закон под разными предлогами отказывают в работе. Как и детям-инвалидам, перед которыми закрыты не только двери океанариума, но и обычной школы. При том, что среди них немало таких, кто способен учиться по ее программам. А если дети-инвалиды там оказываются, то вследствие того, что, урезая бюджет, чиновники расформировали школу-интернат. Создание при этом каких-то особых условий для обучения не предусматривается.    
 
Нет этих условий и в профессиональных учебных заведениях, о которых инвалиды первой и второй группы могут в массе своей забыть. Ведь эта степень утраты трудоспособности требует в соответствии с ИПР (индивидуальной программой реабилитации) их наличия. Да что там, зачастую абитуриенты с ограниченными возможностями отсекаются уже на этапе приема документов, т.к. заведение профессионального образования не располагает опят же  условиями для сдачи ЕГЭ.  Об этом чудовищном абсурде много написано и сказано депутатом Госдумы Олегом Смолиным, который по мере своих сил с ним борется. Возрастут ли шансы победить в этой борьбе в связи с недавней ратификацией в Думе Конвенции ООН? Судя по тому, что в России собственную законность приходится отстаивать «партизанскими методами», как в Цаговском лесу, - едва ли.

Чуть раньше в Думе прошли парламентские слушания на тему: «Инклюзивное образование лиц с ограниченными возможностями здоровья в Российской Федерации: проблемы отрасли и общества».  Инклюзия – это хорошее слово, оно означает «включение». Активное включение в общество лица с ограниченными физическими, психическими, психофизическими возможностями – без социальных ограничений. Во многих странах – это уже давно не теоретический посыл или красивый лозунг, а продуманная, в том числе, и на уровне государственной политики, стратегия отношения общества к таким лицам, для которых оно открыто, прозрачно и понятно и которые не являются для него нежданными гостями. Так сбывается пророчество великого психолога Льва Выготского: «Вероятно, человечество победит раньше или позже и слепоту, и глухоту, и слабоумие, но гораздо раньше оно победит их социально и педагогически, чем медицински и биологически».     
 
Но вернемся к слушаниям. Коллега, которая принимала в них участие, поделилась  впечатлением. Выступал мальчик-инвалид, поступивший в один из московских вузов,  и в какой-то момент она поймала себя на мысли: ведь все уже обсуждалось 11 лет назад, когда этот сегодняшний юноша, студент сидел в первом классе. Звучали те же призывы, те же благие пожелания, те же посулы - при том же возе проблем, который все там же…           
 
Новейшие исследования позволяют пересмотреть некоторые затвержденные в науке представления о детях-аутистах. Они вовсе не выпадают из круга человеческого общения, а просто пытаются его строить по-особому. У них не утрачена чувствительность к действиям, поступкам, оценкам окружающих, но она другая и выражается иначе. Для них стремление жить в обществе так же естественно, как и для здоровых детей. Только у них свой путь в общество.
 
И вот, дети - перед толстым стеклом океанариума. А через стекло на них, лениво «зевая»,  взирает огромная рыба -  бессмысленными и безразличными глазами. Аллегория «общества-аутиста»? Скорее – государства. Но и общества, увы, тоже.