24 января 1872 г. родился литературовед, критик, переводчик  (в частности, А.Шопеннауэра) Юлий Исаевич Айхенвальд. 

Когда-то, еще в середине 80-х я купил по случаю в букинистическом магазине старую, 1922 года книжку мало мне тогда знакомого литературоведа Юлия Айхенвальда «Поэты и поэтессы» со странной латинской надписью на титульном листе: «Semper idem. 7/VI 22». Меня остановили прежде всего тогда еще отнюдь не вошедшие в оборот имена «герое» этой небольшой, пожелтелой книжицы: кроме Блока и Шагинян там были еще Ахматова и даже тогда ещё не произносившийся вслух Гумилев.

С этой книжкой я и отправился с очередным визитом к Семену Филипповичу Добкину (близкому другу юности Л. С. Выготского).

- А Вы знаете - выдержав небольшую паузу, как будто бы припоминая что-то, с неповторимой своей интонацией сказал Семен Филиппович, когда я показал ему, как у нас водилось, очередную свою букинистическую добычу - книжка эта должна быть очень редкой. Это ведь последняя книга Айхенвальда, изданная в России, и я думаю, немного экземпляров ее уцелело и - не только за давностью л…ет. Знаете, ведь Юлия Исаевича тоже выставили на том самом «философском пароходе», и как раз - в этом самом 22-м году, который стоит на титуле книги.

А знаете ли еще, что под руководством Айхенвальда юный Выготский писал свою дипломную работу на филфаке Открытого университета Шанявского – своего «Гамлета»!

Нет, ни того, ни другого я не знал и в который раз был поражен очередным этим «странным сближением».
Оказалось, что Айхенвальд был учителем Выготского по филфаку и его старшим другом, как учителем по философии и старшим другом самого Семена Филипповича был замечательный наш мыслитель Семен Людвигович Франк, высланный в том же 22-м на том же «философском пароходе»! 

Fb Бориса Бим-Бада

Ю.И.Айхенвальд принадлежал к  психологистам в литературоведении, среди которы был одним из самых ярких, ярых и бескопромиссных. В предисловиии к сборнику "Силуэты русских писателей"  он отмечает:

"Художник только усиливает и углубляет то, что свойственно всем людям. Мы все чувствуем себя творцами, зачинателями своих поступков, деятелями своих дел. Детерминисты считают это иллюзией, но характерна ведь и самая возможность иллюзии, и знаменательно, что мы находимся в ее вечном плену. Мы себе приписываем почин. Душа - это действенность. Никогда не отдыхая, perpetuum mobile, даже в часы сна не разрешая себе абсолютного отпуска, она беспрерывно совершает какое-то дело и ни на минуту не остается пассивной. Ничего бы она не переживала, ни одно, самое элементарное ощущение не приходило бы в нее из мира внешнего, если бы она сама не шла ему навстречу всей своей энергией. И вот, эта врожденная и безостановочная действенность ее уже предрасполагает к искусству. Самая психика наша имеет природу эстетическую. Человек - прирожденный художник. И кто не талантлив, кто не оригинален в сновидениях своих? Предоставленная самой себе, личность творит - почему же в самостоятельности мы будем отказывать художнику, этой личности по преимуществу?

Но если так, если прообразом эстетического творчества является нормальная психика вообще, то ясно, что установить законы первого можно лишь постольку, поскольку нам будут известны законы последней. Мы становимся лицом к лицу с психологией. Не в ней ли ключ, которым откроется тайна искусства, загадочная сокровищница слова?"

Выготский "обернул" эту формулу, увидев в тайне искусства ключ к психологии человека, к пониманию природы его психики, которая, действительно, является "эстетической". Хотя тем самым и разгадал саму эту тайну?. . .

Владимир Кудрявцев