. 

В Переделкино.

В мае 1946 г. в Москву из КАРЛАГа вернулся поэт Николай Заболоцкий. Какое-то время находил приют у друзей (один из них – Ираклий Андроников). Затем остановился на писательской даче № 57 в Переделкино, двери которой распахнул перед ним хозяин – Василий Ильенков, фронтовик и отец фронтовика Эвальда Ильенкова, которому только предстояло довершить философское образование, прерванное войной, в МГУ. А потом - стать  одним из самых мыслящих людей XX столетия, создателем философской школы, без которой не мыслю, как минимум себя, и я. Кстати, философией Заболоцкий интересовался серьезно. И в ней его притягивали сюжеты, которые разовьет в своей ранней, но, как принято оценивать творчество такого уровня;), вполне «зрелой», рукописи «Космология духа» философ Ильенков. Сюжеты вселенского предназначения Разума:  избыточный, побочный продукт космогенеза или спаситель мироздания? Молодой Заболоцкий даже переписывался по космологическим темам с самим Циолковским… 

Очень скоро Заблоцкому вернут московскую прописку и членство в СП. А пока он мотыжил землю на ильенковской даче, вовсю занимался картошкой: пером зарабатывать на жизнь ему еще не позволяли. Но «переделкинское» перо Заблоцкого трудилось так же неустанно, как мотыга и лопата в его руках, как душа в его всем известном стихе.   

Именно из-под него вышло, пожалуй, самое «заболоцкое»…       

В этой роще березовой,

Вдалеке от страданий и бед,

Где колеблется розовый

Немигающий утренний свет,

Где прозрачной лавиною

Льются листья с высоких ветвей,—

Спой мне, иволга, песню пустынную,

Песню жизни моей.

Пролетев над поляною

И людей увидав с высоты,

Избрала деревянную

Неприметную дудочку ты,

Чтобы в свежести утренней,

Посетив человечье жилье,

Целомудренно бедной заутреней

Встретить утро мое.

Но ведь в жизни солдаты мы,

И уже на пределах ума

Содрогаются атомы,

Белым вихрем взметая дома.

Как безумные мельницы,

Машут войны крылами вокруг.

Где ж ты, иволга, леса отшельница?

Что ты смолкла, мой друг?

Окруженная взрывами,

Над рекой, где чернеет камыш,

Ты летишь над обрывами,

Над руинами смерти летишь.

Молчаливая странница,

Ты меня провожаешь на бой,

И смертельное облако тянется

Над твоей головой.

За великими реками

Встанет солнце, и в утренней мгле

С опаленными веками

Припаду я, убитый, к земле.

Крикнув бешеным вороном,

Весь дрожа, замолчит пулемет.

И тогда в моем сердце разорванном

Голос твой запоет.

И над рощей березовой,

Над березовой рощей моей,

Где лавиною розовой

Льются листья с высоких ветвей,

Где под каплей божественной

Холодеет кусочек цветка,—

Встанет утро победы торжественной

На века. 

К войне написанное не имеет прямого отношения: на эту березовую рощу, где пела иволга, выходили окна дачи Ильенковых. 

Иногда окна выходят прямо во Вселенную. Оттуда о предназначении человеку рассказывает птичья песня.   

Все зависит от того, кто в нее вслушивается, кто всматривается и в березы, «и в сады, и в пруды, и в ограды» (некогда любимый Заболоцким Пастернак), кто стоит перед окном…

Владимир Кудрявцев

Тема в Форуме:

Читая и перечитывая классиков