—Здравствуйте, Владимир Михайлович! // "Газета.Ru"

—Здравствуйте.

—Первый вопрос немножечко абстрактный. Какие у вас цели как у главы ВАК? Какой вы видите функцию ВАК, какой вы видите ВАК в идеальных условиях? // "Газета.Ru"

—Вы знаете, мы попали в очень интересное время. Потому что, с одной стороны, надо, конечно, наводить порядок. Об этом премьер-министр даже сказал, слово это употреблял. И всем это очевидно. С другой стороны, мировые тенденции в подготовке аттестации научных кадров — и даже на пространстве бывшего СНГ — очень быстро прогрессируют и коренным образом отличаются от той системы, которую мы реализуем в России. И даже не только по форме, что у нас кандидат — доктор наук, а там почти везде PHD, но и по сути — как, например, проходят эти защиты. Поэтому, с одной стороны, мы должны будем сейчас наводить порядок в существующей системе. Но одновременно отрабатывать механизмы и двигаться по этим мировым тенденциям.

—Видение ВАКа зависит от того эксперимента, который будет проходить определенным образом, я бы сказал, даже начиная с 19 июня этого года, когда впервые в Санкт-Петербургском государственном университете будет проходить защита трех диссертаций, трех PHD, по новой системе, принципиально новой системе, которой не было в Российской Федерации. Поэтому, с одной стороны, подчеркиваю, как опубликованная концепция модернизация системы научных кадров предусматривает десятки мер. И в порядке обсуждения отзывов на нее мы уже получили другие предложения, как улучшить существующую систему. И я могу легко показать, и уверен, что эта совокупность мер нам позволит не только резко уменьшить число защит диссертаций (хотя бы путем резкого уменьшения числа советов по защите диссертаций), но и, конечно же, в том числе за счет уменьшения количества диссертаций улучшить их качество.

—А с другой стороны, там, в концепции, провозглашены два серьезных эксперимента, которые мы планируем делать, и по одному из них уже есть поручение председателя правительства до 1 октября подготовить проект постановления правительства об организации этого эксперимента по доверию ведущим научным учреждениям России, отдельным каким-то институтам и ведущим университетам России права самостоятельно присваивать, подчеркиваю, не свои собственные степени, а самостоятельно присваивать наши общероссийские, общегосударственные степени. Поэтому это будет большой эксперимент. И второй эксперимент, который мы планируем предложить правительству, — это самореализация людей, которые пошли на поиски степеней кандидата, доктора наук из бизнеса, из госслужбы потому, что ничего другого им не было предложено. А им предложено было расти. Вот, они закончили в 22–23 года университеты — и больше у них никакого роста нет. А надо было предложить какую-то систему мер, которая бы позволяла им проявлять себя лет через 15, через 20, что-то защищать и так далее. То, что в мире называется, если это для бизнеса предложение, MBA, Master of Business Administration, а для госслужащих это предложение специальности «государственное муниципальное управление», MPA, Master of Public Administration. Это второй большой эксперимент, который мы планируем. Поэтому я подчеркиваю, что мы живем в очень интересный момент, когда, с одной стороны, совершенствуем новую систему, но фактически разрабатываем и внедряем принципиально новую систему аттестации научных кадров.

—Еще один вопрос от редакции, уточнение. Вы сказали, что вузы могут получить право сами присуждать степени. Правильно ли я понимаю, что при этом вот эти степени не будут проходить через ВАК? // "Газета.Ru"

—Да, мы планируем в эксперименте отобрать сейчас несколько десятков научных учреждений и высших учебных заведений (в совокупности) и им доверить право (в рамках, подчеркиваю, эксперимента только) отработать по некоторым отдельным специальностям. То есть не только вуз: он не имеет права присваивать научные квалификации по всем специальностям, но только по отдельным. И они должны отработать механизмы, как это сделать наиболее объективным образом. А потом (это и есть эксперимент) мы должны будем сравнить этот опыт разных вузов, разных академических институтов, чтобы рекомендовать для всей страны. Но суть заключается пока даже не в том, чтобы они могли присваивать собственные степени кандидата/доктора наук и выдавать собственные дипломы.

—Речь идет даже, может быть, о чем-то более серьезном: мы должны им доверить право (отвечая на ваш вопрос — и правильно вы спросили) без ВАКа, без утверждения диссертации в ВАКе полностью присваивать государственные степени кандидата и доктора наук и PHD и выдавать, подчеркиваю, наши общероссийские, не вузовские местные, а общероссийские государственные дипломы кандидатов и докторов наук. Это очень серьезная ответственность. Конечно, как вы прекрасно понимаете, раз у нас в стране существует государственная система аттестации научных кадров, то, отдавая кому-нибудь право, мы должны будем и проверять. То есть должны быть созданы механизмы контроля: а нет ли там халтуры? И я думаю, что должна быть очень серьезная мера: если будут вскрыты такие нарушения, то это означает на год-два-три лишить этого права, а то и лет на десять такие организации лишить права самостоятельно присваивать эти степени.

—И вот этот контроль как раз будет осуществлять ВАК?

—В частности, это будет и ВАК. Но кроме того, подчеркиваю, ВАК остается еще и для другого. ВАК сейчас, во-первых, разрабатывает нормативно-правовую базу: как эти защиты проводить (хотя бы примерные положения), сколько должно быть человек в этом маленьком диссовете, который формируется самим вузом, — два человека собрать или 12? Это как рекомендация. Второе — структурное: эти люди должны быть только из одного вуза или из других организаций? Поэтому за ВАКом разработка нормативной базы — это с одной стороны. А с другой стороны, за ВАКом контроль качества этих диссертаций. Потому что перед страной тоже ВАК должен отвечать за эту систему, как и экспертное сообщество. И, выборочно проверяя эти диссертации и процедуру защит, ВАК будет принимать решение о том, что где-то, может быть, закрыть, а может быть, кому-то, кто хорошо себя проявил, еще дополнительно разрешать.

—Речь идет о том эксперименте, который, наверное, должен затем приобрести форму (как в ЕГЭ) полноценного, масштабного внедренного результата в российскую систему аттестации научных кадров. Должна быть создана система, когда большой группе университетов лет через 10 будет доверено полное право самим присваивать степень кандидата и доктора наук. Для остальных, более слабых, возможно, нужно будет оставить существующую ныне систему, когда будет ВАК, например, утверждать докторские диссертации.

—Владимир Михайлович! Вот завершилось общественное обсуждение концепции модернизации системы аттестации научных кадров высшей квалификации в Российской Федерации (http://xn--80abucjiibhv9a.xn--p1ai/%D0%B4%D0%BE%D0%BA%D1%83%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%8B/3307) . Что будет дальше с этой концепцией? Как она будет утверждена на высшем уровне? Когда это произойдет и диссертации будут защищаться по новой системе? // Сергей

—Уважаемый Владимир Михайлович! 1. Когда планируется прекратить полномочия ныне действующих диссертационных советов? 2. Планируется (и если да, то когда?) изменение паспорта научных специальностей ВАК? 3. Сколько времени займет рассмотрение в ВАК заявок на открытие новых диссоветов? // Сергей

—Вы знаете, мы действительно очень благодарны за многие сотни замечаний и предложений по концепции, которые поступили на сайт Министерства образования и науки Российской Федерации, на сайт Высшей аттестационной комиссии. И я как раз хочу сказать, что выполнено не только поручение Дмитрия Анатольевича Медведева, что надо провести общественное обсуждение. Но это была и позиция министра Дмитрия Анатольевича Ливанова: не надо эти наши предлагаемые решения делать неожиданными для общества — давайте вначале их пообсуждаем. В любом случае это полезно для обогащения разными подходами.

—Я могу сказать, что мы получили очень много детальных предложений, например связанных с вопросами авторских прав при опубликовании текста диссертации до защиты, как это будет и так далее — таких много вопросов поступало, предложений, как это лучше сделать. Так что мы очень благодарны многим, начиная от аспирантов до академиков и президиума Российской Академии наук: главный ученый секретарь Иванов написал нам подробные замечания и предложения по совершенствованию этой системы. Более того, параллельно мы дважды рассматривали данный вопрос на «круглых столах» в Государственной думе. А в-третьих, конечно же, за последние несколько месяцев с помощью такого внимания общества мы взяли с вами очень высокий темп в совершенствовании этой системы. Я напомню, что первый скандал (в связи с ним в общем-то был официально дан старт) разгорелся в феврале 2013 года, когда 11 человек были лишены научной степени, — тогда мы уже 26 марта провели в физтехе встречу научной общественности с председателем правительства Медведевым.

—После этого мы сразу опубликовали проект концепции. И параллельно, что очень важно, отвечая на вопрос «а что дальше?», был разработан проект закона, то есть изменения в закон о науке, внесение поправок существенных — они дважды обсуждались в комитете Государственной думы. И я благодарен Вячеславу Алексеевичу Никонову, новому председателю комитета, за такое активное содействие тому, чтобы появилась новая редакция в законе о науке в части аттестации научных кадров. И подчеркиваю, в законе есть теперь возможности и повышения уровня требовательности. В частности, например, диссертации докторские будут теперь утверждаться ВАКом, а не диссоветами. А с другой стороны, поправки в закон создают возможность проведения эксперимента — вот той самой передачи прав научным и высшим учебным заведениям.

—Более того, чтобы это не было тайной от людей, которые обсуждали концепцию, параллельно уже на сайте Министерства образования и науки вывешены два проекта постановления правительства — два проекта, которые вносят определенные изменения в действующие положения. Целый комплекс мер принят. Но, наверное, все-таки для подведения итогов этого этапа работы (за полгода) мы планируем в конце июня провести пленум ВАКа, а это 75 ведущих ученых РФ, которые входят в состав ВАКа, в частности все президенты всех государственных академий наук, ректоры ведущих высших учебных заведений входят в этот президиум ВАКа. И пленум проводится обычно два раза в год. Вот сейчас наступил тот период, когда мы должны подвести итоги и проекты этих документов обсудить на пленуме Высшей аттестационной комиссии.

—Владимир, как отреагируете на скандалы вокруг липовых диссертаций чиновников? Будете ли аннулировать ученые степени (в том случае, если плагиат подтвердится) или оставите все как есть? // Ольга

—Известно уже достаточно много диссертантов, огромные куски работ которых (у многих больше половины) дословно совпадают с текстами более ранних трудов. Подтвердить или опровергнуть это не составит никакого труда. Проблема, однако, заключается в том, что диссертанты эти защищались за пределами срока давности. Как заявили вы лично по поводу диссертации Владимира Бурматова, такие работы ВАК рассматриваться не будут. Если учесть, что многие диссертационные советы никоим образом не заинтересованы в пересмотре таких защит, означает ли это, что диссертанты, сфальсифицировавшие свои работы три года назад и раньше могут чувствовать себя в полной безопасности? Ведь ни ВАК, ни кто-то другой, похоже даже не собирается оценивать такие работы публично. // Сергей

—Уважаемый Владимир Михайлович! Предполагается ли лишать научных степеней высокопоставленных плагиаторов, "защитившихся", скажем, в 1997, 2004, 2006 годах ? // Лиза // Елизавета Строгая

—Вот это отчасти очень плохо, что никто другой не собирается этим заниматься. Почему? Потому что ВАК, в принципе, действует, конечно, в соответствии с положением, утвержденным о ВАКе; причем положение утверждается Высшей аттестационной комиссией и в соответствии с положением о порядке защиты диссертаций. И если там записано, что ВАК рассматривает диссертации в пределах трех лет, то мы не можем выносить какое-нибудь суждение и решение по диссертациям, которые были защищены четыре-пять лет назад. Если так записано в нормативном акте правительства РФ, то оно, это решение, не будет даже подписано ни министром, никем, потому что оно будет незаконно. А с другой стороны — да, действительно, мы планируем вернуться к постановлению правительства (и это, кстати, нашло поддержку абсолютного большинства людей, обсуждавших проект концепции модернизации системы аттестации научных кадров) о том, что надо восстановить срок, который был целый ряд десятилетий в Советском Союзе, в Российской Федерации, — это десятилетний срок давности. И это, очевидно, пройдет сейчас в новом постановлении правительства уже в этом году. Это во-вторых. Но самое главное в другом.

—Дело в том, что мы не можем принимать каких-то административных решений, в частности лишения степеней и званий по диссертациям, которые защищены более трех лет назад. Но понятие научной добросовестности — это понятие срока давности не имеет. Если кто-то обнаружил, что человек своровал у кого-то результат лет 15 назад, то вот тут как раз научное сообщество должно само (и общество гражданское в целом в России) — оно должно реагировать на такие факты. Поэтому подчеркиваю, что не надо опираться только на то, что это должна быть государственная структура, как бы она ни называлась — Министерство образования и науки Российской Федерации, ВАК ли, — надо обязательно принимать административные решения по всем фактам диссертаций. Никто не отменял такого понятия, как моральная ответственность ученого. Более того, я считаю (и мы уже сейчас вместе ведем работу с Общественной палатой РФ, и есть договоренность с руководителем Общественной палаты Евгением Павловичем Велиховым, и с председателями комитетов Общественной палаты Михаилом Валентиновичем Ковальчуком, Ярославом Ивановичем Кузьминым), что мы проведем при Общественной палате слушания, которые так и будут называться — «Репутационная ответственность ученого». Вот она должна быть. Поскольку, вообще говоря, когда мы говорим про таких людей по диссертациям, мы почему-то по вопросам, даже поступившим, совершенно забываем общество спросить. Ведь у них (диссертантов) были научные руководители, которые подписали это все, и научные консультанты по докторским, у них были официальные оппоненты, которые тоже должны быть известны: они подтвердили великий вклад этих людей в науку. А ведь у них были ведущие научные учреждения (ведущие в научном плане), которые дали отзывы на эти диссертации. Почему же мы, общество, не спрашиваем с этих организаций вне зависимости от срока давности? Вот поэтому теперь у нас на сайте ВАКа по всем таким диссертациям, которые будут отклонены, которые ВАК отклонил, мы будем вывешивать данные — это будет долго висеть, и всем будут известны не только фамилии тех диссертантов, которым ВАК отказал, но там будут вывешены фамилии их научных руководителей и консультантов, фамилии официальных оппонентов, те ведущие организации, которые дали положительные отзывы. И вот, подчеркиваю, уже это во многом повлияет. Но я все-таки надеюсь, что должно влиять и другое — отношение общества к таким фактам. Здесь срока давности не может быть. Но административными решениями государственные структуры могут заниматься только в пределах установленных сроков давности.

—Уточняющий вопрос. Допустим (не хотел бы, конечно, называть конкретных времен, но все-таки), вот там диссертация Павла Астахова, скажем. Заимствования в ней обнаружил общественный проект "Диссернет". Вот вы говорите, что общество должно этим заниматься. "Диссернет" -- общественный проект. Этого достаточно, что они это откопали, они это придали огласке? Или вы считаете, что все-таки факт заимствования должен получить более широкую огласку и должны последовать какие-то меры -- как, например, когда в Германии министр образования и науки из-за того, что ее уличили в плагиате, тут же уходит в отставку? Как вы считаете? // "Газета.Ru"

—Вы знаете, опять-таки здесь два момента. У нас нет такой системы в стране, потому что ВАК — это не прокуратура, не судебная система, не силовая структура. Мы не можем сидеть на сайте и отслеживать, где, на каком сайте что опубликовано по диссертациям. ВАК работает как любая государственная структура, ВАК работает с конкретными обращениями к нам, официальными обращениями — что так и так, в такой-то диссертации есть неправомерное заимствование. И здесь уже без разницы, направит к нам этот материал конкретный человек, личность, аспирант, условно говоря, либо это к нам направит какая-то организация, может быть даже общественная организация — обязаны будем в таком случае, получив письмо, среагировать. Либо мы говорим, что срок давности истек (это уже другая ипостась, не дело ВАКа), либо мы должны включать свои механизмы, создавать комиссии и проверять эти факты. Но в любом случае на такие письма, официальные обращения к нам, по законодательству Минобрнауки Российской Федерации обязано ответить: оно не может не ответить на такие обращения.

—А что касается тех фактов, которые не только находятся за пределами трех лет, а которые, может быть, оглашены где-то, на каких-то сайтах, но к нам официально не направлены (вот то как раз, о чем вы говорите), — это роль гражданского общества: как оно среагирует, и как впоследствии по итогам реакции этого гражданского общества поведет себя тот или иной министр или депутат, он в отставку подаст или не подаст. Вот для этого мы с вами сейчас находимся здесь — с тем чтобы разбудить и готовить сознание нашего гражданского общества, что оно должно реагировать таким образом. А у нас общество, к сожалению, настроено так: когда в прошлом году на ЕГЭ студенты физтеха за кого-то написали работу, их вначале исключили из вуза, потом пожурили, общество их пожалело (какие умницы: за кого-то написали!) — и их восстановили студентами. И все — и мы с вами сидим спокойно.

—Такого не должно быть, потому что на самом деле эта проблема списывания в России — она у нас идет от школы, в университетах, а потом говорится: а почему же, интересно, в школе можно списывать, а почему в университете можно списывать, а почему нельзя диссертацию? Почему это раз — и стоп? Так воспитали этих людей, понимаете? Я на эту тему часто вспоминаю пример: когда я был министром образования, на одной пресс-конференции телевизионной со мной был вместе выпускник нашего университета, известный молодежный певец Пьер Нарцисс, «шоколадный заяц». И он как раз сказал тогда, когда шла дискуссия по поводу того, что вот, в России ЕГЭ списывают и так далее, он сказал: вы знаете, в Камеруне у нас (откуда он) уже более тридцати лет действует ЕГЭ, французская система, и у нас, если кого-то поймают на ЕГЭ за списывание, по национальному телевидению позорят всю его семью. Это Камерун. А мы с вами сидим через 30 лет в России, с великой демократией… И как с этим бороться? Поэтому там этого желания списать нет — ни на ЕГЭ в школе, ни на диссертациях в PHD. А это на самом деле не ВАК: там нет ВАКа. Там есть гражданское общество, которое эту систему построило. И в Германии, и в Камеруне. Задача наша с вами — построить ее в России.

—Не считаете ли вы, что сейчас идёт откровенная травля Ливанова. И ему мстят за то, что он разворошил осиное гнездо мошенников с диссертациями. // Игорь

—Как Вы расцениваете отставку Игоря Федюкина с поста замминистра образования и науки? // Николай

—Не буду говорить про травлю, но действительно была попытка напуститься на Министерство образования за непопулярные решения. С одной стороны (это и председатель правительства сказал), есть такие расстрельные должности — и я сам через них прошел, через эту должность министра образования. Поэтому отчасти это нормальное явление: очень серьезные процессы, инициированные Министерством образования и науки, в частности по закрытию неэффективных вузов, по наведению порядка в высшем образовании, — это не могло не затронуть интересы не только тысяч, но миллионов людей, которые учатся в вузах и так далее. А особенно интересы групп ректоров высших учебных заведений. Я сам это испытал, когда вводилось ЕГЭ, когда против ЕГЭ были все, начиная от директоров школ до ректоров университетов, и была волна против Министерства образования. Поэтому я все-таки рад за позицию руководства страны, которое понимает, что если реформы нужны, то надо дать Министерству образования и науки эти реформы делать, если было признано определенным уровнем решений, решением правительства РФ, решением госсовета при президенте, как это было в случае ЕГЭ и так далее, проводить определенные реформы.

—С другой стороны, касаясь конкретно Игоря Игоревича Федюкина, наверное, я не могу оценивать, потому что в его отношении, конечно, сыграл целый комплекс каких-то факторов, касающихся его деятельности. Потому что он отвечал и за спектр науки, инновационной деятельности, ВАК, международки — видимо, по всей совокупности. Я могу сказать только по ВАКу. Тот темп, который мы взяли по линии совершенствования деятельности ВАКа, по аттестации научных кадров, вы прекрасно понимаете, что вся эта деятельность не могла пройти без активнейшего участия замминистра, её курирующего. И начиная с момента лишения степени этих одиннадцати человек в феврале при его активном участии, была затем подготовка встречи с председателем правительства, подготовка концепции опубликованной, подготовка двух постановлений правительства, уже подготовленный проект закона — все это за четыре месяца. Поэтому вот сейчас я даже боюсь с его уходом потерять определенный темп.

—Был взят очень хороший темп. И в том, что касается нашего участка работы, подчеркиваю, что ни у кого не возникало вопросов, критики, что здесь разрушается какая-то система. Здесь, наоборот, шла линия на то, чтобы, с одной стороны, укрепить существующую систему, комплекс мер, а с другой стороны, нереволюционным путем ввести новую систему. Хотя многие нам говорили: да откажитесь вы от кандидата в доктора наук — введите вы PHD, как все вокруг нас вводят, побыстрее это сделайте, что же вокруг вас все СНГ переходит, а вы остаетесь. И здесь тоже была выбрана линия на проведение эксперимента, поэтапность и так далее. Поэтому я считаю, что по линии ВАКа это, конечно, боязнь потери, риск, с уходом Игоря Игоревича Федюкина.

—А известно, кто в министерстве будет отвечать за это направление? // "Газета.Ru"

—Пока неизвестно. Вот как раз это и есть потеря темпа. Но, к счастью, Игорь Игоревич, написав заявление об уходе, на прошлой неделе вместе с коллегами, с нами принимал участие в крупном мероприятии, посвященном продолжению экспериментов, о которых мы говорили, по введению степеней DBA, DPA и так далее: он приехал и принимал самое активное участие в течение дня в этом мероприятии. Потому что это интересы дела требуют, а не только интересы должности.

—Мы знаем, что вы сейчас к нам на интервью приехали из министерства. Можете рассказать, что у вас там было за мероприятие, заседание? // "Газета.Ru"

—Была (в какой-то мере традиционная) встреча министра с ректорами высших учебных заведений в конце учебного года. И обсуждался целый ряд очень серьезных вопросов. В частности, обсуждались вопросы предстоящего уже осенью этого года нового этапа мониторинга эффективности высших учебных заведений. Второй вопрос обсуждался о новых подходах к контрольным цифрам приема на бюджетной основе в высшие учебные заведения в 2014 году. И это хорошо, что кампания стартует сейчас и не весной, как в этом году, а уже осенью этого года вузы будут иметь контрольные цифры приема. А за контрольной цифрой приема встанет государственная политика, куда дальше больше дать бюджетных мест — в инженерные специальности или по-прежнему в государственные специальности. Поэтому это направление очень важно.

—И третья задача, которая обсуждалась (подчеркиваю, она архиважная именно с позиции качества российского образования), — это вопрос повышения заработной платы преподавателей и научных работников вуза. Чтобы она к 2018 году была удвоенной средней по региону — в два раза выше, чем средняя по экономике региона. Я хочу подчеркнуть, что это очень тяжелая задача и для министерства, и для вузов. Но я просто как бывший министр рад за то, что Владимир Владимирович Путин наконец-то взялся, как говорится, мертвой хваткой выполнять то, что было обещано стране в указе № 1 Бориса Ельцина и потом в законе об образовании 1992 года. А там — подчеркиваю, и в указе, и в законе — было сказано, что средняя заработная плата учителей должна быть равна средней зарплате по экономике региона, а заработная плата работников вузов должна быть в два раза выше средней зарплаты по экономике региона. Это было сказано, подчеркиваю, в указе президента Ельцина и в 1992 в законе об образовании. И за двадцать лет никто этого не сделал. И сейчас Владимир Владимирович, как вы видите, мертвой хваткой контролирует и мониторит эту ситуацию по всем субъектам федерации. Поэтому обсуждался вопрос о том, как это делать по высшим учебным заведениям. Тоже очень серьезный вопрос.

—Как так получилось, что во главе ВАК оказался столь одиозный персонаж, как Шамхалов? Как вы считаете, его научная карьера -- образец для подражания? И почему его заместитель (Аристер), который не мог не видеть нарушений, остался в ВАКе? // Светлана

—Здесь несколько моментов. Первое — если говорить о ВАКе, то здесь Шамхалову не предъявлено никаких нарушений. А что касается его экономической деятельности, то я абсолютно уверен, что члены президиума ВАКа и даже заместители председателя ВАКа, конечно, абсолютно не знали о его экономической деятельности. Это, наверное, нормальное явление, что у человека есть какие-то другие виды деятельности, экономической, личной деятельности, о которой другие не знают. Но что касается его принципиальной научной деятельности, то я хочу сказать, что очень многие направления, объективно очень многие направления ужесточения существующей системы аттестации научных кадров тоже поддерживались Феликсом Шамхаловым. Я даже не могу назвать те из них сейчас, против которых он мог бы быть. Потому что на самом деле в этом отношении он занимал очень жесткую позицию. И я был сам на президиумах ВАКа, когда был главным ученым секретарем ВАКа еще, когда он был председателем ВАКа и занимал очень жесткую позицию, особенно в области диссертаций по экономическим наукам, по гуманитарным, говоря, что здесь актуальности нет, здесь новизны нет, — и, наоборот, члены президиума настаивали, уговаривали его: да нет, здесь нормально, экспертный совет поддержал и так далее… Поэтому в этом отношении он был, подчеркиваю, даже, что называется, ястреб. То есть он был очень жёсток в подходе к критериям по диссертациям.

—Насколько все-таки случайно совпадение, что сначала был скандал с Андрияновым и другими товарищами, а буквально спустя несколько дней Шамхалова уволили за его экономическую деятельность? // "Газета.Ru"

—Знаете, в научном сообществе это абсолютно не связывают — я впервые от вас слышу такую причину. Да, были какие-то домыслы — а как это связано, могло ли быть это связано… Именно в такой постановке: могло ли быть связано. Но в итоге в научном сообществе все пришли к выводу, что это никак не связано с теми результатами, о которых мы говорим.

—а) Существует ли еще "список журналов ВАК", публикации в которых учитываются при защите диссертации? б) Любой ли журнал, индексируемый Web of Science, учитывается при защите диссертации в качестве публикации? // Сергей

—Владимир Михайлович, какова судьба "списка ВАК"? // Илья

—У нас пока нет такого посыла и решения, касающегося именно списка публикаций из Web of Science. С другой стороны, в дополнение к тем мерам, о которых я говорил (проект концепции, проект постановлений правительства, проект закона — это все шло тоже под эгидой Игоря Игоревича Федюкина как замминистра очень демократичным путем) были созданы восемь рабочих групп министерством, которые готовили предложения по совершенствованию деятельности по аттестации научных кадров — по техническим наукам, по аграрным наукам, по медицинским наукам, по гуманитарным наукам, отдельно даже по юридическим наукам. Вот эти восемь рабочих групп разрабатывали критерии к целому ряду важнейших позиций. Первое — это критерии, применяемые к членам диссоветов, то есть кто может быть в составе диссоветов. Второе — критерии к базовым организациям, где можно открывать диссоветы. Третье — критерии к новым членам экспертных советов ВАКа. И вот сейчас создана рабочая группа (отвечая на ваш вопрос) во главе с бывшим председателем ВАКа, академиком и деканом биологического факультета МГУ Михаилом Петровичем Кирпичниковым.

—В эту рабочую группу включено по крайней мере по одному представителю из всех этих восьми рабочих групп, и они разрабатывают сейчас новую концепцию — то, что мы называем списком рекомендованной литературы, где могут быть опубликованы основные результаты диссертации. Это вот так длинно называется то, что коротко называется «списком ВАКа». Вот они сейчас готовят эти критерии. Потому что на самом деле из примерно четырех тысяч научных журналов у нас сейчас уже примерно 2800 журналов включены в перечень рекомендуемых ВАКом — это невозможно, это несерьезно. И поэтому этот перечень будет в несколько раз сокращен. Но критерии, отвечая на ваш вопрос, связанный с Web of Science, не может быть один. Потому что, вообще говоря, требовать по культурологии (или даже вообще по гуманитарным наукам) Web of Science — это неправильно. Даже по медицинским проблемам возникают проблемы, потому что там другие журналы. Поэтому, на самом деле, сейчас должны быть выработаны критерии, подходы — возможно, не единые для всех диссертаций, а по группам специальностей. Для физмат-диссертаций вице-президент РАН, академик Валерий Васильевич Козлов говорит, что мы будем ориентироваться на перечень журналов из Web of Science. И нам достаточно этого, нам не нужно никакого дополнительного перечня ВАКа. И так далее. На самом деле, разные подходы.

—А какие-то группы (по техническим наукам или же, например, по гуманитарным наукам) там этого будет мало, чтобы только Web of Science или Scopus. Давайте будем думать о новых критериях. Например, это могут быть критерии, связанные не совсем даже с указанием, где, в какой базе данных, а с импакт-фактором журнала. Если журнал востребован, у него хороший импакт-фактор — давайте там публиковаться.

—Давайте не придумывать себе какие-то новые вестники вузов, которые почти никому не известны: там все это публикуется — и остается опять никому не известным. Да, возможно, иногда придется ждать долгой очереди, чтобы там опубликоваться. Поверьте, чтобы опубликовать диссертацию в ведущем научном журнале, известном в мире, надо прождать около года. Потому что там проводится рецензирование грамотное, может быть, редактирование, доработка редакторская, особенно с нашим английским языком, с русским. Потом идет рецензирование. И только потом идет публикациям. Я сам, когда защищал кандидатскую диссертацию, получилось так, что, два года пробыв в аспирантуре, я написал две статьи для опубликования в журнале очень хорошего уровня, высокого уровня, журнале, до сих пор существующем, — «Дифференциальные уравнения», который автоматически уже сорок лет переводится американцами на английский язык, каждый номер журнала; и более того, мой научный руководитель был членом редколлегии этого журнала. Но даже он не мог ускорить мои публикации. Я должен был уйти на год в армию — специально, чтобы за год подготовились мои публикации, чтобы я вернулся из армии, публикации вышли бы и я защищал диссертацию. Вот так было для публикации в хороших журналах. Поэтому я думаю, что сейчас должны быть выработаны очень серьезные требования к перечню тех основных научных журналов, в которых должны быть опубликованы основные результаты. Но они будут зависеть от специфики научных специальностей. Не может быть единых критериев.

—Насколько для ученого важно знать английский язык? Предположим, есть хорошая работа ученого российского. Что бы вы ему посоветовали, куда отправлять эту работу -- в отечественный журнал для поддержания престижа отечественного журнала или же в зарубежный журнал с хорошим импакт-фактором, чтобы повышать имидж и статус себя, своего института? // "Газета.Ru"

—К счастью, на ваш вопрос есть целый ряд вариантов ответов. Почему? Потому что разные будут ответы для доктора физматнаук и для доктора искусствоведения.

—Давайте с вами, как с физиком и математиком, говорить про естественные науки.

—Мое мнение такое, что английский язык надо знать всем ученым современности. Здесь есть потери от незнания английского языка — потери и личностные, т.е. человека, ученого, и масштаба государства. И эти потери накапливаются. Я могу привести следующий пример. Когда после запуска нашего первого спутника американцы создали при конгрессе США комиссию по анализу причин их отставания, там было названо много разных причин, связанных со школой, в частности связанных с математическим образованием. Там было сказано: это случилось потому, что в Советском Союзе намного выше уровень физматобразования — и у школьников, и в университетах, — чем в США.

—И еще было сказано, что многие ученые Советского Союза знают английский язык и читают американские журналы. Но никто из американских ученых не знает русского языка и не читает журналы. И тогда было решено множество наших журналов в области физматнаук, естественных наук, технических наук автоматом переводить на английский язык. Американцы потратили на это теперь уже десятки миллиардов долларов. Я сам получал неоднократно, регулярно деньги от американского правительства за свои переведенные на английский язык статьи. И за книгу даже. Я издал монографию здесь, в Российской Федерации, — так американцы ее нашли и переиздали полностью. Американским математическим обществом она была переведена на английский язык. Я получил тогда бешеные деньги за эту книгу. Более того, каждый экземпляр книги стоил, как написано там было, 200 долларов. Один экземпляр книги, в то время еще. Это была потеря и для личности ученых американских, то что они не знали русский язык, и потеря для страны в целом.

—Теперь ситуация немножко другая. Сейчас мы можем очень многое потерять, не владея в достаточной мере английским языком, чтобы, с одной стороны, читать эти работы, а с другой стороны, чтобы доводить до сведения свои результаты. Это очень важно, потому что сейчас уже, вы знаете, в век информации. Раньше говорилось как? Что миром владеет тот, кто больше владеет информацией. А сейчас уже другая парадигма: миром владеет тот, кто быстрее находит нужную информацию, а не кто знает больше информации. На самом деле люди, которые не владеют свободно английским языком, могут потерять нужную информацию, потерять темп своих исследований. Поэтому это очень важный вопрос. Я считаю, что это нужно знать обязательно, и подчеркиваю, не только в естественных науках, но как раз наоборот. На самом деле совсем не обязательно именно в естественных науках (раз мы затронули эту тему с вами) публиковать работы на английском языке за рубежом. У нас очень сильная математическая школа. И благодаря этому у нас свои журналы являются всемирно известными. Труды математического института имени Стеклова, Известия Академии наук серии «Математика». Подчеркиваю, они сразу, автоматом, как можно быстрее переводятся нашими же конкурентами за их же деньги на весь мир на английский язык. Не мы даже их переиздаем — они сами их переводят. Поэтому не надо там публиковать в этих науках. А вот, может быть, там, наоборот, где нас меньше знают и не переводят (в области экономики, например, в области техники, инновационной деятельности), там, где мы заинтересованы, чтобы о наших инновациях, может быть, знали тоже, о наших подходах, — вот я думаю, что как раз там нам нужно предпринимать целый ряд специальных мер. Но это касается не ВАКа, а вузов, чтобы стимулировать наших ученых публиковать на английском языке. И многие вузы сейчас занимаются этим процессом, даже платят надбавки за то, чтобы их ученые публиковались в зарубежных журналах. Но это, подчеркиваю, совсем не обязательно. Мы и в области не только физматнаук, но и в области искусствоведения, театрального искусства тоже на большой высоте. И нам не надо искать эти журналы на английском языке — мы можем в России публиковать статьи по балетным школам, по театральному искусству и так далее.

—Отменят ли степень доктора наук? // Сергей

—Какова судьба ученых степеней? Стоит ли идти в докторантуру, если в министерстве обсуждаются проекты присвоения одной степени как на западе? // Семен Слепцов

—Когда наконец страна перейдет на общепринятую в европейских странах систему аттестации ? // Fedor

—Здесь два момента. Первый — это мировая тенденция, в частности в рамках Болонского процесса, — переход к системе «бакалавр — магистр — доктор». И эта система внедрена теперь уже не только в рамках Европы. Раз в десять лет проводится всемирная конференция по высшему образованию под эгидой ЮНЕСКО: эта конференция подводит итоги за десять лет и намечает перспективы на следующее десятилетие. Мне тоже посчастливилось: я был президентом оргкомитета последней всемирной конференции по высшему образованию, которая проводилась в июле 2009 года в Париже. И вот там было принято, я считаю, судьбоносное решение по Болонскому процессу — рекомендовать всем регионам мира (Африке, Латинской Америке, арабскому региону, Азии) гармонизировать свои системы высшего образования с Болонским процессом, то есть системой «бакалавр — магистр — доктор». Весь мир на это переходит. Более того, я докладывал председателю правительства, что сложилась такая ситуация, что вокруг России уже большинство даже республик бывшего СССР переходит на систему «бакалавр — магистр — доктор» вместо кандидата наук — PhD. И Казахстан, и Азербайджан, и Грузия, и Украина, не говоря уже о странах Балтии, — они все переходят на эту систему.

—Поэтому на самом деле (об этом я тоже докладывал) в ассоциации БРИКС только Россия не ввела систему докторантуры, а имеет степень кандидата наук. Или когда среди 35 примерно стран АТЭС только Россия и Вьетнам реализуют кандидата доктора наук, а все остальные ввели PhD, возникают вопросы. И могу даже как ректор РУДН сказать, что на самом деле доходит вопроса, который звучал от нашего докторанта, от иностранных людей, собирающихся к нам приехать учиться: а зачем же к ним ехать, если они не дают PhD, а я должен вернуться к себе в Китай или Казахстан с дипломом PhD? А в России какой-то кандидат наук и еще какой-то доктор наук. Вот это одна тенденция. А с другой стороны, когда мы вводили Болонский процесс в РФ и я как раз подписывал его в 2003 году в сентябре в Берлине, вот тогда мы вместо моноуровневой пятилетней системы высшего образования ввели более дифференцированную гибкую систему 4+2. Мы обогатили нашу систему высшего образования, сохранив специалитет по многим специальностям. У нас более ста специальностей остались моноуровнем пятилетним, но у нас появились и 4+2 по многим специальностям — и вот здесь как раз ситуация была богаче. А когда мы хотим от нашей более богатой системы «кандидат — доктор наук» отказаться и ввести моноуровневую систему, мы нашу систему можем обеднить. Это с одной стороны. Не говоря о том (конечно же, никого не хочу обижать), что равнять российскую науку и науку в очень многих странах мира (то есть в абсолютном большинстве стран мира) — это не показатель в данном случае для нас, потому что российская наука, конечно же, выдающаяся. И еще она действительно по-прежнему по своей структуре другая.

—Там, когда вводится «бакалавр — магистр — доктор», то этот доктор — третья ступень именно образования, потому что в большинстве стран мира наука находится в университетах. А у нас значительная доля науки находится вне университетов — в отраслевых академиях наук, в РАН, в разных научных институтах, в НИИ отраслевых: НИИ транспорта, НИИ горной промышленности и так далее. Они находятся вне системы высшего образования. Поэтому для нас принято принципиальное решение о том, что мы сохраним двухуровневую систему высшего образования. Но третий очень важный фактор — как раз то, о чем говорят коллеги и то, что обозначено в концепции. Это то, что нам надо сделать нашего кандидата наук равным во всех смыслах слова и признаваемым в мире как PhD. Вот такая поставлена задача — и мы это можем сделать. Более того, когда спрашиваешь наших ученых в области математики, физики, химии, что для этого нужно сделать, они говорят: ничего не нужно сделать, наш кандидат наук уже выше этого PhD. И это на самом деле так: наш кандидат наук по математике, физике, химии, биологии и так далее — он на нормальном уровне. Все, можно давать диплом о PhD. И совсем не так по нашим гуманитарным наукам, экономическим наукам и другим, где предстоит принять целую серию мер. И здесь как раз планируется то, что мы для полноценного признания наших кандидатов наук на PhD введем эти степени, которые будем называть, возможно (обсуждаются варианты), «доктор» — то есть вместо «кандидат таких-то наук» будет говориться, например, «доктор математики». Не «доктор физматнаук» по номер такой-то специальности конкретно, а «доктор математики», «доктор философии», «доктор медицины» вместо кандидата наук. Что по-английски будет как раз называться PhD — PhD по философии, PhD по математике, PhD по медицине и так далее.

—Но никто не мешает нам и никто не требует от России, очень важно подчеркнуть, ликвидировать у себя, допустим, звание академика или звание доктора наук. Это наше право, что у нас будет доктор наук. Вообще говоря, возвращаясь к одному из наших первых тезисов, для человека, который получил в 27–30 лет степень кандидата наук, должен оставаться какой-то стимул, чтобы он потом, лет через 10–15, был бы еще признан научным сообществом как доктор наук. На самом деле для вузов, для науки это очень большое благо, что мы оставим степень доктора наук. Но подчеркиваю: мы должны действительно не строить собственную какую-то систему, а мы должны здесь следовать мировому тренду, если мы хотим все-таки интегрироваться, быть вписанными в мировую систему организации науки.

—Каково ваше мнение о признании заграничных PhD эквивалентом российской степени кандидата? То же самое можно спросить о профессорской степени. Я считаю этот вопрос важным для интеграции российской науки в мировую. // Дмитрий Колпащиков

—Признает ли Россия университетские дипломы, полученные молодыми россиянами во Франции? // Михаил Степанович Никулин

—Как будет проходить нострификация ученых степеней, полученных в других странах? Считаете ли вы правильным то, что в некоторых вузах человек, получивший PhD в зарубежном, пусть самом захудалом институте, автоматически приравнивается к нашему доктора наук и получает должность профессора? // 

—А вы знаете, это, как говорится, для них теперь вот то, за что они боролись, — на то и напоролись. Они же присваивают степень PhD не государством, а в каждом университете по отдельности. Этот PhD — такой-то университет, этот PhD — такой-то университет, и так далее. У них нет в США единого PhD. И нет ВАКа. Возникает вопрос: мы что, должны любой PhD, присвоенный в любом колледже, признавать? Почему? По каким наукам признавать, а по каким не признавать? Поэтому на самом деле вопрос совершенно очевидный для российского государства: давайте мы рассмотрим это PhD, в каком оно получено университете. Он мог быть только что создан, 5–7 лет назад, там научных школ нет, они присваивают свои PhD — и мы должны их автоматом признавать. Абсолютно нет.

—С другой стороны, российское государство сделало в прошлом году очень важный шаг, решительный, когда было сказано, что есть три основных мировых рейтинга. Давайте возьмем триста вузов, которые входят во все три рейтинга, первые триста, и их документы PhD (не только PhD, но и другие) будем признавать автоматически. Это уже другой подход: мы уже знаем и доверяем этому уровню. А во всех остальных случаях пока мы в Российской Федерации, если хотим приравнять к нашему единому государственному диплому кандидата наук PhD какого-то отдельного университета, мы рассматриваем каждый раз. И у нас на президиуме ВАК идет каждый раз рассмотрение, и каждую почти пятницу мы рассматриваем вот эти вопросы персонально по каждому, а вначале смотрят экспертные советы. Я могу сказать, что в прошлую пятницу у нас четыре человека получили подтверждение своих дипломов в Российской Федерации и двоим мы отказали.

—Для того чтобы подтвердили, надо было предоставлять на русском языке? // "Газета.Ru"

—Конечно, надо предоставлять. Потому что пока еще нет наших ученых, которые свободно владеют иностранным английским языком, с тем чтобы прочитать свободно, оценить эти работы. А во-вторых, ну хорошо, давайте тогда скажем, что. а если они представят на китайском языке? Что делать? Почему мы должны в России требовать именно на английском языке? Почему китайцы должны перевести свои работы вначале на английский, а потом подать в Россию, сюда, к нам, на английском языке? Зачем?

—А система рейтинга, если брать из первых трехсот? Вот китайский вуз. // "Газета.Ru"

—Автоматом. Если входит в первые триста одного из этих рейтингов — все, они автоматом признаются без всякой ВАК и без комиссии.

—И когда можно ожидать, что такая схема вступит в действие?

—Она уже вступила в действие с июля прошлого года (2012).

—А это касается диссертаций PhD, защищенных в такой срок?

—Я не помню по положению, десять лет, мне кажется. Это было постановление правительства.

—Уважаемый Владимир Михайлович! В настоящее время есть требование о том, что диссертация (как кандидатская, так и докторская) должна быть написана на русском языке. В то же время в некоторых специальностях (например, физика) все (важные) результаты публикуются в англоязычных журналах с высоким импакт-фактором. Поэтому требование о написании на русском языке приводит к тому, что, с одной стороны, соискатель должен потратить значительную часть времени на перевод своих статей с английского на русский, а с другой, к тому, что диссертации, защищенные у нас, выпадают из оборота мировой науки. В связи с этим вопрос: почему нельзя разрешить по желанию соискателя и с одобрения диссертационного совета представлять диссертацию на английском языке, оставив требование написания на русском языке только для автореферата? С уважением, Игорь Сергеевич Бурмистров, д.ф.-м.н., PhD University of Amsterdam (Нидерланды) // Игорь Бурмистров

—Вы знаете, здесь на самом деле ответы тоже разные, потому что мы сейчас планируем в эксперименте отработать все эти случаи. Более того, почему мы говорим, что должен быть однозначный ответ? Ответ на вопрос — пока нельзя, но вопрос рассматривается. Я думаю, что в рамках эксперимента, где могут доверять право людям, которые будут по-новому организовывать защиты, тем научным учреждениям, ведущим университетам, — вот там это будет отрабатываться. Сейчас мы планируем разрешить представление диссертации и даже проведение защиты на английском языке, но при обеспечении синхронного перевода.

—Более того, мы планируем требовать перевести текст диссертации (перевести — это простая работа: надо отдать кому-то, заплатить деньги и перевести эту работу; для членов диссовета надо 30 экземпляров, и нам не нужно как монографию ее издавать). Это 20–30 экземпляров, которые надо перевести на русский язык, если человек хочет стать кандидатом наук. Небольших денег это стоит — перевести 200 страниц текста в среднем. Поэтому мы планируем сейчас отработать варианты, когда можно принимать диссертации на английском языке. Более того, мы планируем даже проведение защит на английском языке. Но с обязательным обеспечением синхронного перевода. Я не уверен, что это будет только английский язык. Потому что, вполне возможно, нам нужно целый ряд других языков допустить. Но если мы допустим одновременно и публикацию на русском языке, и раздачу членам совета диссертации, и если мы одновременно обеспечим синхронный перевод, то это не столь важно, на каком языке все будет происходить.

—Вопрос по поводу публикаций онлайн всех диссертаций. Когда это произойдет? // "Газета.Ru"

—Это должно быть вначале одобрено в постановлении правительства о порядке защиты диссертаций. Второе — нам, конечно, нужно будет отработать несколько юридических аспектов. Но я считаю, что это произойдет в разное время. Первое, когда мы дадим право диссоветам самим в ведущих научных учреждениях рассматривать эти диссертации, самим организовывать маленькие диссоветы, 5–10 человек и так далее, самим проводить защиты — вот они могут сами определяться с процедурой вывешивания диссертаций. Второе, я думаю, что уже в 2014 году мы будем иметь эти решения о том, что диссертации, которые будут приниматься к защите в 2014 году, будут вывешиваться в интернете для всеобщей доступности.

—Владимир, когда будут выложены в интернете в общем доступе полные тексты диссертаций всех без исключения чиновников РФ? Считаете ли вы такие меры необходимыми? // Алексей

—Дело в том, что ВАК этими вопросами не занимается. Все диссертации сдаются в Российскую государственную библиотеку. Я неточно сказал, не все, потому что диссертации по медицинским наукам сдаются в Российскую государственную медицинскую научную библиотеку, они там хранятся. И при всем желании Министерства образования и науки что-то сделать в этом направлении, нет такой возможности. Это нужно какое-то государственное решение обо всех диссертациях. А во-вторых, я все-таки думаю, что в данном случае нельзя поступать, отвечая на конкретный вопрос, каким-то дискриминирующим образом именно к государственным служащим. Тогда давайте дадим доступ еще и к муниципальным служащим. Это отдельные категории людей, которые ближе к народу, как говорится, и пишут диссертации.

—Можно говорить о военных, например, которые служат и параллельно защищают диссертации. А военная служба в широком понимании слова — сотрудники милиции, например, и так далее? Это не государственная служба. Поэтому подчеркиваю, что я бы не шел здесь по пути дискредитации этого процесса. Не говоря уже о том, что вопросы вывешивания всех диссертаций, которые были защищены, скажем, лет 15–20 назад, — это вопрос непростой. Просто тогда не существовало компьютеров, все печаталось на машинке. И отдавались диссертации в «Ленинку» на отпечатывание на машинке. Их надо сейчас будет перевести в электронный вид, работы всех действующих чиновников, как вы говорите, и потом только вывешивать. Кто будет заниматься этой работой? Кто ее оплатит? За счет каких денег налогоплательщика? У нас что, много в стране денег на науку, чтобы тратить еще на эту работу?

—Уважаемый Владимир Михайлович! Меня зовут Белаховский Владимир. Более года назад (24 апреля 2012 года) я защитил кандидатскую диссертацию по физико-математическим наукам по специальности 25.00.10 “Геофизика, геофизические методы поисков полезные ископаемых” в Институте земного магнетизма, ионосферы и распространения радиоволн (ИЗМИРАН), г. Троицк. В течение последних месяцев я несколько раз звонил в Отдел ученых степеней ВАК, общался с моим куратором по физико-математическим наукам Еленой Николаевной Далгатовой. Елена Николаевна мне сказала, что с диссертацией все хорошо и документы отданы на подпись заместителю министра образования и науки РФ еще в феврале 2013 года. Однако до сих пор приказ о выдаче диплома не вышел. Я за этим подробно слежу на сайте ВАК, и в отделе ученых степеней ВАК мне также говорят, что номера приказа еще нет. Защиты диссертаций людей по физ.-мат. наукам, чьи фамилии уже внесены в приказы, состоялись заметно позже моей защиты. В отделе ученых степеней ВАК мне говорят, что ничем помочь не могут, можно только связаться с Министерством образования и науки РФ. Я звоню в Министерство образования и науки РФ, мне говорят, что этим вопросом занимается ВАК. Получается замкнутый круг. Также я звонил и по многим другим телефонам ВАК, например, в отдел обеспечения аттестационной деятельности. Хотелось бы узнать, почему в течение более 4 месяцев в Министерстве образования и науки РФ не подписан приказ о выдаче диплома? Не совсем понятна очередность внесения фамилий в приказы. Не затерялись ли мои документы? Не могли бы помочь в разрешении этого вопроса? В то же время по закону, насколько мне известно, срок рассмотрения диссертации составляет 5 месяцев после поступления документов в ВАК. Видно, что срок рассмотрения превышен более чем в 2 раза. Люди страдают и морально, и материально из-за столь долгого рассмотрения диссертаций.

—С уважением, Белаховский Владимир. // Белаховский Владимир

—Здравствуйте. Документы на звание доцента отправлены в Вак в июне 2012 года, по закону должны были рассмотреть за три месяца. Какой максимальный срок ожидания зафиксирован? Будет ли рекорд? // Елена

—ВОПРОС 1: После успешной защиты докторской по филологии (только что, 17 мая) началась новая "докторская" по огромному списку документов для сдачи в ВАК. БУДЕТ ЛИ СОКРАЩЕН (УПРОЩЕН) СПИСОК ДОКУМЕНТОВ (ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ БУМАЖНЫХ) ДЛЯ СДАЧИ В ВАК (ТЕМ БОЛЕЕ, ЧТО ПОДДЕЛАТЬ ИХ ДЛЯ ЖУЛИКОВ ОТ НАУКИ НЕ СОСТАВИТ ТРУДА? ВОПРОС 2: Получил (тоже на днях) "официальное" предложение от сайта hr@author24.ru - стать автором студенческих и научных (то есть кандидатских и докторских) работ. Отправил в прокуратуру, о чем сообщил "работодателю": тот ответил, что это не уголовно наказуемое деяние, то есть прокуратуры они не боятся. БУДЕТ ЛИ ЧТО-ТО ПРЕДПРИНЯТО ДЛЯ УНИЧТОЖЕНИЯ ЭТОГО РЫНКА (ИБО ТОГДА ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ УСИЛИЯ ТЕРЯЮТ СМЫСЛ)? // Антон Антонов-Овсеенко

—Добрый день, скажите пожалуйста, с чем связаны задержки с подтвержением защиты диссертаций? Я защитился в декабре 2012 года, а до сих пор никакого ответа не получил, и не знаю когда его ожидать.В связи с этим я уже пол года не могу участвовать в конкурсах для кандидатов наук, нахожусь в подвешенном состоянии. Есть ли какие нибудь пути решения задержек? Возможно Вам стоит увеличить штат сотрудников? // Игорь

—В ВАК почти год лежат мои документы на присвоение ученого звания доцента. Я работающий, причем много работающий преподаватель МГУ. Звание мне необходимо, в том числе чтобы немного больше получать. Куда мне обратиться? На сайте ВАКа нет ни электронной приемной, ни даже телефонов. // Наталья

—Это как раз одна из тех вечных мыслей, которым, по-моему, более четырех тысяч лет, китайского мудреца, который говорил, что можно жить при плохой системе, но при постоянно перестраивающейся системе жить невозможно. Поскольку в 2012 году был переходный период формирования министерств и ведомств, пришло новое министерство, новый аппарат. Второе: только в августе прошлого года был сформирован новый состав ВАК, утвержден правительством. И третье: одновременно в прошлом году был начат пересмотр сети диссертационных советов. То есть были приостановлены вопросы рассмотрения заявлений об обновлении составов диссоветов, о создании новых диссоветов. И сотни диссоветов оказались подвешенными, не говоря уже о том, что экспертные советы при этом, конечно, были завалены дополнительной работой по пересмотру всей этой сети диссоветов. С другой стороны, именно понимая всю эту ситуацию, сейчас Министерство образования и науки Российской Федерации (и там, кстати, назначен на место Шамхалова новый начальник департамента аттестации научных кадров Инесса Алексеевна Шишканова) сейчас готовит целый ряд предложений, которые уже реализуются, по ускорению этого процесса.

—С одной стороны, разрабатывается более точный регламент рассмотрения ВАКом диссертаций, который будет вывешен на сайте ВАК, с тем чтобы все знали свои сроки. В такие-то сроки надо направить диссертации, в такие-то сроки надо получить и так далее. Хотя при этом, подчеркиваю, наводить порядок надо, начиная с диссоветов. Вот в прошедшую пятницу мы рассматривали ситуацию из одного высшего учебного заведения, когда документы к нам в ВАК были отправлены больше чем через год после защиты диссертации. Забыли там, потеряли, а человек думал, что давно отправили, ему говорили, мол, отправили-отправили, а оказалось, что не отправили. Это было в прошедшую пятницу. Сделали предупреждение данному диссовету. Таким образом, в ближайшее время будет этот регламент. Второе: сейчас ведется большая работа в Министерстве образования и науки (и министр лично держит под контролем эту ситуацию) по разработке электронного ВАКа. Более того, в проект закона заложено положение о структуре этого электронного ВАКа. Подчеркиваю, в новый закон о науке, в поправки к закону о науке специально по ВАКу заложена глава о том, какова должна быть структура этого электронного ВАКа, чтобы он был доступен. Работа уже ведется: уже есть организация, которая конкурс давно выиграла, и она завершает сейчас, в ближайшие недели, разработку электронного ВАКа. Не говоря уже о том, что мы продолжаем процесс совершенствования менее емкого сайта ВАКа, на котором мы проводим эту работу, — возможно, более оперативно будет. Еще мы сейчас вернулись к вопросу приостановки деятельности диссоветов: министр дал поручение о том, что решение ВАКа (его прежнего состава, 2012 года) о приостановке рассмотрения заявлений диссоветов — это решение о приостановке рассмотрения незаконно. Министр сказал: выносите на президиум ВАК вопрос — или откажитесь от этих диссоветов, или открывайте диссоветы. И мы сейчас на каждом заседании президиума ВАК рассматриваем вопросы об открытии диссоветов на базе, как правило, ведущих научных учреждений и ведущих высших учебных заведений.

—Несколько недель назад мы рассмотрели вопрос об открытии диссовета, например, при Математическом институте имени Стеклова Академии наук. «Стекловка» — самый сильный в мире научный центр, а документ на диссовет лежал почти год. Рассмотрели сейчас тоже открытие диссовета при ВЦ Российской академии наук — в своей же области, по своей специальности. И почему-то лежали там полгода-год эти документы на эти диссоветы. Да, когда-то мы говорили, что как же так, через полгода все равно будем новые диссоветы иметь, будем пересматривать — зачем же рассматривать сейчас? Но тогда министр правильно сказал: вы либо откажите, либо… Но если это нужно для дела, чтобы аспиранты там не ждали? Аспиранты-то не виноваты. Поэтому сейчас идет активный процесс рассмотрения всех поступивших в ВАК заявлений об открытии диссоветов — и это, конечно, ускорит процесс. Отвечая на вопрос конкретный заявительницы, должен сказать, что мы обязаны обеспечить на сайте ВАК, в рамках электронного ВАКа, видение прохождения своего дела: поступило в ВАК — отметка пошла, поступило в экспертный совет — в экспертном совете, на рассмотрении экспертов, направлено на допзаключение в такую-то организацию — все должно быть видно по каждой диссертации. И такая разработка электронного ВАКа завершается.

Читать далее на сайте http://www.gazeta.ru/interview/nm/s5368305.shtml.