Авторизация

Сайт Владимира Кудрявцева

Возьми себя в руки и сотвори чудо!
 
{speedbar}

В.П.Зинченко: «Учу студентов не только знанию, но и незнанию»

  • Закладки: 
  • Просмотров: 4 773
  •  
    • 0

В.П.Зинченко: «Учу студентов не только знанию, но и незнанию»

Конференция, посвященная 80-летию В.В.Давыдова в Институте психологии им. Л.С.Выготского РГГУ (20 сентября 2010 г.). Фото из домашнего архива Кудрявцевых. 


Интервью, взятое у Владимира Петровича Зинченко юбилейным летом 2011 г. 


Владимир Зинченко, ординарный профессор ВШЭ, стал одним из лучших преподавателей университета по выбору студентов факультета психологии.


— Владимир Петрович, как долго вы работаете в Вышке, какие курсы и семинарские занятия ведете?


— Я работаю в университете со дня создания факультета психологии в 2002 году — сначала был почасовиком, потом работал по совместительству, а несколько лет назад мне предложили позицию штатного профессора. Что касается курсов, то первокурсникам я читаю «Введение в психологию», а студентам четвертого курса — «Методологические проблемы психологии». Бывают и спецкурсы.


— Вы ведете большую исследовательскую работу, часто публикуетесь и в России, и за рубежом. А что вас привлекает в преподавательской работе?


— Преподавательская работа — это моя профессия, а значит и жизнь. Буквально. В октябре этого года исполнится ровно 60 лет с тех пор, как я стал учителем средней школы. Я был тогда студентом 4-го курса и начал преподавать психологию и логику — в те годы обе дисциплины были в программе средней школы. Я не представляю своей жизни без преподавания и никогда не прерывал этой работы, по каким бы научно-исследовательским институтам и центрам судьба меня не носила. Долгие годы моей жизнью был Московский государственный университет, хотя я 30 лет преподавал и даже заведовал там кафедрой на полставки. В советские времена совместительство время от времени запрещали, но я не прерывал педагогическую работу.


Разницу между службой, работой в НИИ и преподаванием формулировал для себя так: прихожу на службу в хорошем настроении, а ухожу в скверном; прихожу в аудиторию в скверном настроении, а ухожу в хорошем. Я люблю студентов, мне нравится их заинтересовывать, и довольно часто мне это удается. Хотя, конечно, случаются какие-то сбои, переживания, соревнование с самим собой, но все же овладевать аудиторией — это очень интересно.


— Судя по тому, что студенты проголосовали за вас, им с вами тоже интересно. Как вы думаете, почему студенты отдали вам свои голоса? Вы используете какие-то особые методики преподавания?


— Я не могу сказать, что мои методы какие-то особенные, я просто разговариваю с ними на равных — свободным, человеческим языком. Сначала писал подробные конспекты своих уроков и лекций, а потом понял, что «не боги горшки обжигают», и сейчас конспектами почти не пользуюсь, хотя «внешнюю память» чаще всего ношу в своем портфеле. Мне в жизни повезло с учителями, и все они были очень разными. Любимым преподавателям я невольно подражал. Не столько их конкретной манере, сколько тому, что они сами размышляли по ходу лекций.


Я стараюсь быть искренним. Даже не стараюсь, а оно само так получается. И никогда не делаю вид, что я понимаю то, чего я не понимаю, или знаю то, чего я не знаю. Я учу студентов не только знанию, но и незнанию. У меня есть свой дидактический прием — я им объясняю, что есть живое знание, то есть некая суперпозиция разных видов знания: знание до знания, просто знание, институционализированное знание, знание о знании. Незнание тоже неоднородно. Есть незнание своего знания и есть знание о своем незнании. Конечно, есть тайна, то есть — знание об определенном незнании. Думаю, что движущей силой любого развития, познавательного в том числе, является не столько знание, сколько незнание.


Я считаю компетентным человека, который, решая какую-то проблему, умеет найти то, чего он не знает, а не старается вспомнить то, что он знает. Компетентный человек испытывает «голод мысли». Хорошо, если он испытывает еще и «духовную жажду».


В психологии чаще, чем в любой другой науке, мы имеем дело с тайнами. Иммануил Кант говорил, что не следует пытаться разгадать тайну, нужно прикоснуться к ней и сделать ее более ощутимой, осязаемой. В психологии, как, впрочем, и в любой науке, незнание прирастает, а число тайн уменьшается очень медленно. Поэтому студентам первого курса объясняю, что у них довольно простая задача: понять, не ошиблись ли они дверью. Правда, я их и вдохновляю, говоря, что мне хотелось бы посмотреть, какой станет психология через несколько десятилетий — благодаря их усилиям.


— Владимир Петрович, чем нынешние студенты отличаются от студентов вашего поколения?


— Я не сочувствую ворчанию по поводу вечной проблематики «отцов и детей». Ведь бывают и промотавшиеся отцы, и дети, которые не в состоянии принять даже самый щедрый дар. Студенты всегда были, есть и будут очень разными. Встречаются талантливые, способные, трудолюбивые. Встречаются доброкачественные и злокачественные лентяи. Я стараюсь не спешить с оценками и работать со всеми. Лучших все равно никто не предоставит. Подчеркну лишь одно, но достаточно разительное отличие, которое состоит в «грехе не-чтения». Об этом говорил Иосиф Бродский, хотя он имел в виду не-чтение поэзии. Сейчас в распоряжении студентов — огромный справочник, который называется интернетом, и заставить их читать довольно трудно. Отсюда их недостаточная грамотность и плохое владение русским языком — и письменным, и устным. По моим наблюдениям только человек, который много читает, постепенно становится абсолютно грамотным. Чтение — это погружение в язык, неважно — родной или иностранный — и непроизвольное усвоение, овладение им. Студенческий грех не-чтения угнетает преподавателей, правда, справедливости ради, я должен сказать, что и среди моих коллег-преподавателей есть немало людей, которые не слишком затрудняют себя чтением.


А во времена моего советского студенчества молодежь жаждала чтения и всегда находилась в поиске настоящей литературы, с трудом добывала запрещенные книги российских дореволюционных и советских изданий. А когда запреты были сняты и все стало доступно, у некоторых людей пропала охота читать.


Современный студент должен систематически читать журнальные статьи и монографии по своей специальности. Таких студентов я встречаю, к сожалению, нечасто. А без чтения нет материала для размышлений, поскольку глубины собственного духа еще очень-то глубоки.


Другой грех современных студентов — слабое знание истории психологии и отсутствие настоящего интереса к ней. Приходится объяснять, что история психологии — это вовсе не поле брани, усеянное телами умственно отсталых предшественников, и если тебе пришла в голову интересная мысль, ты можешь быть уверен, что эта мысль уже приходила кому-то в голову, что надо понять свою идею, найти ее корни, основания, сделать свою мысль законнорожденной. Появление мыслей — дело хорошее, но нужен еще и аппарат для их «думания». Я стараюсь расширять кругозор студентов и в своих лекциях, и на семинарских занятиях, и в беседах.


Отчасти мне помогает то, что в течение многих лет я занимаюсь психологией искусства и даже написал книгу «Посох Мандельштама и трубка Мамардашвили», в которой попытался «поженить» великого поэта с выдающимся философом. Осип Мандельштам был настоящим мыслителем, и его эмоциональная и интеллектуальная поэзия очень близка по духу философу Мерабу Мамардашвили. Вот и я пытаюсь объяснить студентам (и некоторых это очень привлекает), что искусство начало изучать мир человека намного раньше, чем психология, и этим знанием не следует пренебрегать. Собственно говоря, искусство, как и философия, для психологии служат эвристиками, то есть заставляют глубже мыслить и помогают рождению новых идей.


— Насколько, по вашим впечатлениям, студенты заинтересованы в исследовательской работе и насколько они самостоятельны в своих научных изысканиях?


— Дело в том, что от студентов бакалавриата многого ожидать не приходится, а магистерские программы на нашем факультете разработаны по организационной и экзистенциальной психологии, психотерапии и другим, близким к экономике направлениям, что для ВШЭ естественно и характерно. К сожалению, у нас слишком мало работ по фундаментальной психологии, но иногда такие возможности открываются. В частности, на кафедрах общей психологии и психофизиологии сейчас проводятся экспериментальные исследования психофизиологического характера, в которых увлеченно принимают участие студенты. В прошлом году, благодаря ректорату, было организовано несколько лабораторий фундаментальной направленности, и я думаю, что те профессионалы-экспериментаторы, которые пришли туда работать, смогут привлечь к исследованиям и талантливых, заинтересованных студентов. Участие студентов в экспериментальных исследованиях, особенно относящихся к фундаментальной психологии, помимо того, что это увлекательно и интересно само по себе, развеивает их иллюзии, что психологическая практика — это очень просто. Без фундаментальной подготовки можно на всю жизнь остаться практиком-практикантом, фельдшером от психологии, а то и стать шарлатаном.


— Если бы вы сейчас стояли перед выбором университета, то в какой вуз поступали бы и почему?


— В мое время в Москве были отделения психологии при философском и филологическом факультетах МГУ и в Педагогическом институте имени Ленина. Помню, как в начале 1960-х годов меня попросили дать интервью о советской психологии на Moscow Radio News. Я приехал, что-то рассказал и попросил предупредить меня, когда передача выйдет в эфир. Мне позвонили, я включил радио и слышу, диктор говорит: «А сейчас перед вами выступят представители редких профессий — змеелов Василий Иванов и психолог Владимир Зинченко». Сейчас в стране психологов явно больше, чем змееловов, только в Москве — более 100 факультетов психологии в самых разных вузах. Как вы догадываетесь, уровень подготовки в них очень разный. Возвращаясь к вопросу, я думаю, что первое место поделил бы между тремя вузами — Московским государственным психолого-педагогическим университетом (МГППУ), факультетом психологии ВШЭ и факультетом психологии МГУ.


В МГППУ несколько психологических факультетов — по педагогической психологии, по социальной и по психологическому консультированию. Вот по консультированию и по возрастной психологии я бы поставил на первое место именно МГППУ. А что касается общей психологии, то я думаю, что наш факультет в этой сфере уже не хуже, а может быть, и лучше МГУ и МГППУ. Правда, не нужно забывать, что подавляющая часть профессоров и доцентов нашего факультета получили фундаментальное образование на старом добром факультете психологии МГУ.


— Как вы относитесь к тому, что стали одним из лучших преподавателей Вышки?


— Как говорится, «не без щепотки соли». В моей биографии уже была одна история, которая показала, что такой выбор студентов при определенных обстоятельствах может быть и опасен. В конце 1970-х годов я был одним из лучших профессоров факультета психологии МГУ, за что меня в конце концов и уволили. Тогда представители ленинградской школы психологии захватили ключевые позиции не только в МГУ, но и во всей психологии СССР. Они были мастерами системно-административного подхода. Начались интриги, борьба, профессиональная ревность, и я попал под горячую руку одного из начальников. Студенты даже протестовать собирались, и мне пришлось их успокаивать. Словом, я не преувеличиваю приятного комплимента, который мне сделали студенты, тем более, что на нашем факультете работают замечательные преподаватели, как отмеченные студентами, так и не отмеченные. Так что мне есть, кому уступать дорогу. У студентов — богатый выбор.


Валентина Грузинцева, Новостная служба портала ВШЭ




На развитие сайта

  • Опубликовал: vtkud
  • Календарь
  • Архив
«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Март 2024 (57)
Февраль 2024 (47)
Январь 2024 (32)
Декабрь 2023 (59)
Ноябрь 2023 (44)
Октябрь 2023 (48)
Наши колумнисты
Андрей Дьяченко Ольга Меркулова Илья Раскин Светлана Седун Александр Суворов
У нас
Облако тегов
  • Реклама
  • Статистика
  • Яндекс.Метрика
Блогосфера
вверх