Авторизация

Сайт Владимира Кудрявцева

Возьми себя в руки и сотвори чудо!
 
{speedbar}

О демонологии и демонизации

  • Закладки: 
  • Просмотров: 2 883
  •  
    • 0


Больше ада: историк культуры Дмитрий Антонов об искусстве, демонологии и бесах на Руси

9.07.2014

Дьявольские образы стали расхожим объектом поп-культуры, в котором проще всего усмотреть любого «Другого». Удивительно, но отечественные демоны в отличие от западных коллег оказались практически не изученным явлением. Как стать демонологом, какие сатанинские сюжеты распространены на Руси и почему хохлатые воины служат князю тьмы — Александра Сербина поговорила с Дмитрием Антоновым, историком культуры, доцентом кафедры истории и теории культуры ФИИ РГГУ автором уникальных книг «Демоны и грешники в древнерусской иконографии: семиотика образа» и «Анатомия ада: Путеводитель по древнерусской визуальной демонологии».

О демонологии и демонизации


— Как становятся демонологами? Какое нужно образование?

— У меня историческое образование, но я никогда не занимался социально-политическими исследованиями или, скажем, реконструкцией биографий. Я — историк культуры, а демонология — неотъемлемая часть средневековой культуры, причем и книжной, и визуальной. Но вышел я на нее через совершенно другую тему. В последний университетский год, а потом в аспирантуре, я занимался культурой Смутного времени. В начале XVII века происходили катастрофические события: прервалась династия «природных» государей-Калитичей, тайный католик оказался во главе православного царства, страну захлестнула волна самозванцев, инославные христиане заняли столицу «Третьего Рима», холопы свергли царя с престола, бояре присягнули польскому королевичу… Это был период «взрыва», который, с одной стороны, обнажает глубинные смысловые основания культуры, фундамент, на котором она базируется, а с другой стороны, разбивает этот фундамент на кирпичики и строит из них новые здания, только отчасти похожие на прежние. Я описал эти процессы в диссертации, а потом в книге «Смута в культуре средневековой Руси».

«В XVI веке на Руси происходит «расцвет жанра»: визуальная демонология стремительно распространяется, занимает все больше места на стенах церквей, на миниатюрах рукописей, в пространстве иконы. Бесов все больше»


В книге о Смуте довольно много места посвящено представлениям об Антихристе: кто это, в каком образе предстанет, что он принесет людям, какими будут последние дни перед пришествием Христа и т.д. В Смутное время все эти идеи, естественно, актуализировались. С Антихристом отождествляли Лжедмитрия I — еретика, колдуна, одновременно католика и протестанта (как утверждали некоторые обличительные тексты), которому удалось захватить престол. Это меня и вывело на новую проблему — древнерусские представления о духах, ангелах и демонах. В «переходном» XVII веке эти идеи тоже начали подвергаться трансформации. Во-первых, под влиянием заимствованной европейской традиции, которая проникала через территорию Речи Посполитой и Украины. Во-вторых, под влиянием народной культуры — русского фольклора, который воздействовал на «высокую» традицию. В текстах XVII в. ангелы и бесы получают необычные для них качества и способности. К примеру, ангел мог ослушаться Бога, а демон — рожать и воспитывать детей… Так, в общем-то незаметно
для самого себя, я начал новое исследование.

— Куда вы обратились в первую очередь?

— Я обнаружил, что мой друг и коллега Михаил Майзульс работает с похожими темами: представлениями об аде и Смерти. Мы решили объединить усилия и написать статью о древнерусской демонологии. Хотя нет, — подумали мы через пару месяцев, — скорее уж небольшую книжку. После череды разных приключений и предложений, нами заинтересовалось издательство «Индрик» — одно из лучших гуманитарных издательств на постсоветском пространстве. К этому времени целью уже была не маленькая, а Большая книга по древнерусской демонологии.

— С чего вы начали книгу?

— Мы решили приняться за главу, посвященную иконографии. Нельзя же забыть про фантастических монстров на миниатюрах и иконах. Про иконографию мы не знали на тот момент решительно ничего, и принялись штудировать лицевые рукописи и фрески. Не прошло и двух месяцев, как мы решили сделать об этом статью. А еще через несколько месяцев история повторилась, и мы поняли, что назревает не статья, а маленькая книга.
Не вполне еще это понимая, мы открывали большую и никем не разработанную тематику — визуальный образ Врага в средневековой Руси. Через год книжечка была готова — почти 400 страниц, большого формата, с сотней иллюстраций и обещанием продолжить исследование в ближайшие годы… А потом стало ясно, что эта тема интересует множество наших коллег. С друзьями из Центра типологии и семиотики фольклора РГГУ мы организовали конференцию «Демонология как семиотическая система», на которую приехали многие ведущие российские специалисты. Теперь мы проводим ее регулярно, раз в два года. Потом мне с коллегой и подругой Ольгой Христофоровой удалось организовать ежегодный альманах «In Umbra: демонология как семиотическая система», где участвуют историки, фольклористы, антропологи, искусствоведы. Наконец, в конце 2013 г. мы с Мишей издали «визуальное приложение» к книге — альбом «Анатомия ада: путеводитель по древнерусской визуальной демонологии». В нем около 400 иллюстраций, в основном миниатюры, с описаниями и комментариями.

— Каких интересных демонов вы нашли?

— Самых разных! Если располагать материал хронологически, мы начали с редких сохранившихся фрагментов фресок Страшного суда, которые можно увидеть в церквях и монастырях XII-XIII веков. Надо понимать, что тут большую роль играет уровень сохранности: старые фрески — большая редкость. Чем глубже мы углубляемся в русскую историю, тем, увы, меньше материала. Примерно с XV века его становится гораздо больше. В основном это фигуры скованного сатаны и демонов в преисподней.

В XVI в. на Руси происходит «расцвет жанра»: визуальная демонология стремительно распространяется, занимает все больше места на стенах церквей, на миниатюрах рукописей, в пространстве иконы. Бесов все больше. Их формы все причудливее. Они появляются в тех композициях, где раньше почти не встречались. Или создаются новые композиции, где весь фокус внимания прикован именно к бесам. Распространяются лицевые Апокалипсисы, которые демонстрируют читателям целую галерею демонических существ: ангел бездны Авадон и монструозная саранча-«прузи», четыре всадника — последний из них, как известно, Смерть, которую преследует Ад, рогатый Лжепророк, семиглавые Змей-дьявол и Зверь-Антихрист, причем Антихрист от миниатюры к миниатюре преображается, «теряя» головы, рога, превращаясь в человека. Все эти фигуры перемещаются и в храмовые росписи — на западной стене иногда изображают уже не Страшный суд а, подробные сцены из Апокалипсиса, как будто перенося на штукатурку миниатюры лицевых манускриптов.

«На Западе хохол уже в XI–XII веках потеснили рога: дьявол представал страшным зооморфным чудовищем или полузверем-получеловеком»


Пик этого процесса — XVII–начало XVIII века. Кроме Апокалипсисов (Откровение Иоанна Богослова), в это время стремительно распространяются лицевые Синодики (изначально — книги с перечислением имен умерших для поминовения) и Цветники (рукописные и старопечатные сборники особого содержания), в которых основная тема — прижизненные искушения человека, хождение по мытарствам и посмертные мучения грешников. Формируются Синодики, которые не похожи на простые помянники — теперь это целые сборники слов и поучений, в которых все внимание фокусируется на тематике благой и дурной смерти, перехода в иной мир и «малой эсхатологии» — загробного суда над душой. Их богато иллюстрируют. У одра умирающего ангелы и демоны устраивают прения о его посмертной участи, к его постели приходит Смерть с чашей яда и угрожающими орудиями. Затем на десятках миниатюр читатели видят демонов, которые испытывают душу на мытарственных станциях: прелюбодеяние, сребролюбие, чародейство — а потом, уже в аду, пытают: пилят, рубят, перетирают, жгут грешников.

Художники изощряются в многообразии форм и деталей, а миниатюры отрываются от текстов и начинают жить своей жизнью. К примеру, адское пламя показано иногда сразу на многих листах одной рукописи. Или искаженное, разноцветное лицо грешника изображается анфас во все пространство листа. Читателя как будто водят с экскурсией по разным отсекам ада — как будут водить душу, прошедшую мытарства, прежде чем отправить ее на отведенное ей место до Страшного суда. Правда, в соответствии с православными представлениями (они восходят к Житию Василия Нового и некоторым другим текстам), душе показывают не только ад, но и рай. А лицевых рукописях побеждает устрашающая дидактика: рай часто показан лаконично, а миниатюры с «адскими» сюжетами пестрят по всему сборнику. У старообрядцев преисподняя иногда изображалась на раскладной странице-гармошке: если ее развернуть по столу, это напоминает карту путешественника. Старообрядцы в этом плане хорошо поддерживали и развивали традицию XVII в. В их миниатюрах есть, конечно, стилистические новшества, но в целом они продлевают «визуальное средневековье» еще на два столетия.

— Древнерусские демоны были представителями только религиозного мира? На Руси не ассоциировали проблемы светского мира с дьявольскими происками?

— Конечно, ассоциировали, и весьма активно. Если взглянуть шире, мы увидим, что вокруг располагается множество сюжетов и фигур. Это демонизированные персонажи. Их действия объясняют воздействием дьявола. Многие из них — исторические персонажи: ересиарх Арий, Святополк Окаянный, Лжедмитрий или патриарх Никон, если говорить о старообрядцах. Демоны часто появляются рядом с такими антигероями и играют тут роль агентов и проводников зла. Роль бесов тут скорее вспомогательная: главный актор таких сюжетов — сам грешник.

Если мы сделаем еще один шаг в сторону к «периферии» этой иконографической системы, мы увидим, что персонажа можно демонизировать, вовсе не изображая бесов. В русском искусстве основной маркер дьявольского начала — вздыбленные волосы. С такой прической изображали бесов в Византии и затем на Руси. В этом образе сплетается несколько архаических идей, которые известны в разных культурах. Во-первых, стоящие дыбом волосы — знак неукротимой ярости, злобы и бешенства. Во-вторых, они обозначают не-человеческое, дикое, хтоническое начало. Люди с распущенными волосами — колдуны, ведьмы или, на худой конец, варвары, чуждые цивилизации. Такие волосы напоминают змей, которые оплетают головы разных мифологических монстров — Тифона, Медузы Горгоны. Наконец, они похожи на языки огня — адского пламени. Раз у бесов вздыблены волосы, то у беса в личине человека волосы тоже чаще всего будут подняты вверх. И одержимых иногда изображают с такой прической. И грешники в аду на некоторых миниатюрах похожи прической на дикобраза. На Западе хохол уже в XI–XII веках потеснили рога: дьявола представал страшным зооморфным чудовищем или полузверем-получеловеком.

Сложнее обстоит дело с грешными воинами. У них на головах — остроконечные шлемы, под которые не заглянешь. А раз так, маркер — хохол накладывается прямо на шишаки. В результате возникает любопытный знак — «хохлатые» шлемы с косыми прорисями сзади. Они иногда чем-то напоминают древнеримские шлемы с плюмажем, но на Руси этого не знали, сходство тут случайное.

— Пока на Западе изобретали страшные горгульи, на Руси ограничивались хохлатыми шлемами?

— Да, по сравнению с европейской, древнерусская демонология лаконичка и аскетична. По крайней мере, до XVII века. Впрочем, тогда фантазия и техника художников до уровня Босха или бестиария романского и готического искусства тоже не доходила.

— А как относились представители церкви к такому расцвету демонологии в позднее Средневековье?

— Мы искали в текстах хоть какую-то их реакцию, комментарии или критику. Но об этом не писали практически ничего. В XVI в. дьяк Иван Висковатый усомнился в некоторых новшествах, в том числе в том, что можно изображать в настенных росписях пресонификации грехов и пороков. Но Стоглавый собор его не поддержал. В XVII в. московские книжники осудили не изображения, а текст, в котором говорилось про чудовищных адских монстров, про Левиафана и Вельзевула. По их словам, всего этого нет, так как дьявол бессилен, немощен, владеет только теми, кто ему покоряется, и никого в аду не мучает. Но причина была в самой книге, «Евангелии учительном» Кирилла Транквиллиона-Ставровецкого — в ней усмотрели влияние западной «латынской ереси» и критиковали все подряд. Это единичный и довольно специфический случай на фоне массы русских изображений и текстов, где фигурируют демоны-мучители. А каких-то прецедентов, когда книжники или церковные иерархи обрушились бы на изображения бесов как таковых, я не знаю.

— То есть церковь, наоборот, была заинтересована в культе страха и смерти?

— Про «культ» говорить сложно, но в основе этих образов, конечно, дидактика. Обычно Страшный суд изображался на западной стене храма — люди входят и видят алтарь, иконостас, а затем оборачиваются, чтобы выйти из храма, и видят сцены суда, как грозное предупреждение. В XVII веке образы Страшного суда и Апокалипсиса настолько разрастаются, что занимают не только западную стену от потолка до пола, но частично переходят на соседние, северную и южную стены. Это элемент церковного учительства, как и бесчисленные сборники о посмертной участи души.

Вообще, демонология в этом плане — дидактика простая и сильная. Как писали христианские богословы, есть три пути спасения, от простого к высшему: человек перестает грешить либо потому, что испугался преисподней, либо потому, что захотел попасть в Царствие Небесное, либо оттого, что по-настоящему возлюбил Бога. Демонология работает на нижнем уровне. Помогает спастись простым людям.

— А кто кого пугал такими сценами? Церковь общество или общество само себя

— Насильственного насаждения или какой-то «программы по внедрению», конечно, не было. К этим темам было приковано внимание многих. Точно так же на Западе на два века раньше расцвела традиция изображений пляски смерти, danse macabre. И в Европе, и на Руси катаклизмы, эпидемии, религиозные войны воспринимались как предвестники более серьезных, фатальных событий. Смерть подходит к порогу мира. Люди пытаются это осознать, «приручить» ее в изображениях и защититься с их помощью. Образы не только пугают и предостерегают, но и показывают пусть к спасению через смерть и после смерти.

Во второй половине XVII века, когда староверы начали связывать эсхатологические пророчества с никоновскими реформами, а потом с реформами Петра I, церковная власть принялась искоренять апокалиптические настроения в обществе. В полемических сочинениях против старообрядцев много место уделялось опровержению их эсхатологических построений и самой идеи о том, что Конец света должен произойти в ближайшее время. При Петре эта религиозная традиция стала окончательно чуждой, невостребованной, осуждаемой. «Актуальная эсхатология» и демонологические образы, которые ее неизбежно сопровождали, постепенно уходят к старообрядцам.

—Почему часто образы демонов вызывают не страх, а жалость? С другой стороны, демоны намного интереснее, чем фигуры ангелов или праведников. Почему так?

— Дело в том, что фигура демона как на Руси, так и на Западе — это фигура микрорассказ. В ней сконцентрировано множество смыслов. Разные звериные черты указывают на агрессию, жадность, низменность. Вздыбленные волосы — на ярость, дикость, и одновременно на адское пламя. И так далее. Кроме того, демонология — это «область свободы» средневекового живописца. Образы святых подчинены строгому канону, здесь работают гораздо более четкие правила изображения. Беса можно показать во множестве личин. Конечно, и тут есть определенная традиция, свой набор паттернов, но их намного меньше. Беса можно рисовать разными красками, в разных формах, в разной одежде: в одном сюжете он воин, в другом — прикинулся нищенкой, в третьем — прыгает птицей, и так далее.

«Демонология — это в том числе система знаков, которая позволяет конструировать образа врага»


Средневековая демонология фантастически многолика — из–за того, что бесы действуют во множестве разных сюжетов (для книжников и проповедников демонология была тоже «областью свободы») и из–за того, что фигуру беса можно создавать из комбинации самых разных элементов. Тут допустим и гротеск, и комическая игра форм. Демонология — это пространство инверсии, дупликации, умножения, гиперболы и других «вольных приемов» в иконографии.

Наш альбом «Путеводитель по аду» это показывает — ряды демонов-искусителей или мучителей все время отличаются друг от друга. Такой пестроты не будет, если мы посмотрим на изображения святых. Кстати, это соотносится с известным в Средние века представлением — о том, что падшие ангелы утратили свой прежний облик и вынуждены все время менять личины. Антихриста и его царство называли «пестрыми» — все меняется, рябит в глазах, правду не отличить от лжи. Такие и бесы на изображениях. Не говоря про самого Антихриста, который меняет формы все время, в одном цикле миниатюр.

— В последнее время в России вышло много книг о восприятии Другого, чему всегда уделялось внимание на Западе. С чем связан интерес отечественных специалистов к этой теме?

— Восприятие Другого, в том числе механизмы взаимной демонизации — это очень широкая тематика. Она часто актуализируется после социальных катаклизмов — массовой миграции, войн и т.п. В дидактическом плане — позволяет выработать трезвый взгляд на вещи, тушит агрессию, учит толерантности. Был бы рад, если бы такие книги сейчас стали популярны, но, к сожалению, общественный запрос у нас формируется и развивается в прямо противоположном русле.

Что касается наших исследований — изучение «врага» в традиционной культуре оказалось очень востребованной темой. Она легко объединяет историков, фольклористов, антропологов, специалистов по иконографии. Сюжеты и мотивы находятся в состоянии постоянного дрейфа, происходит их переосмысление, перекодировка. Следовательно, и изучать это надо с разных сторон, применяя разную исследовательскую оптику.
Демонология — это в том числе система знаков, которая позволяет конструировать образа врага. Очень важна прагматика образов и текстов — как они воспринимались в обществе, какие социальные функции выполняли. Всему этому посвящена наша конференция, о которой я говорил. Причем интерес к конференции растет, заявок и участников каждый раз все больше — в этом году мы слушали доклады три дня подряд!

— Раньше большинство исследований все же строилось на поисках внутренней идентичности, некой общности. Получается, что последние годы появился интерес к поиску «другого» в своей культуре?

— Я бы не сказал, что исключительно в своей — скорее в разных культурах. Это интересная и важная тематика. А вот «поиски идентичности» очень часто уводят куда-то в сторону. У нас после Перестройки любят говорить об «идеологическом вакууме», поисках какой-то общей идеи, хотя не очень понятно, почему отсутствие некоей единой, глобальной идеи — плохо. Мы освободились от диктата коммунистической идеологии, который страшно изуродовал историю страны в XX в., и не создали новую глобальную идеологию. Я считаю это скорее оздоровлением, чем проблемой. Сейчас этот «идеологический вакуум», который многим не дает спокойно жить, заполняется от противного. Если ты не можешь разобраться со своими проблемами и создать что-то конструктивное, простой способ — найти кого-то поблизости и намалевать его черной краской. Можно не замечать, что живешь плохо, если радуешься, что другому еще хуже. Не беда, что у самого дом развалился, зато у соседа, негодяя, корова сдохла! «Образ врага» в действии. Современные механизмы демонизации надо точно так же изучать.

www.theoryandpractice.ru




На развитие сайта

  • Опубликовал: vtkud
Читайте другие статьи:
Презентация книги Ю.М. Лотмана «Непредсказуемые механизмы культуры»
21-09-2010
Презентация книги Ю.М. Лотмана «Непредсказуемые

Научная и культурная жизнь в РГГУ (анонсы ближайших событий)
16-06-2010
Научная и культурная жизнь в РГГУ (анонсы

Креативная доминанта культуры
02-02-2005
Креативная доминанта культуры

  • Календарь
  • Архив
«    Декабрь 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 1
2345678
9101112131415
16171819202122
23242526272829
3031 
Декабрь 2024 (25)
Ноябрь 2024 (29)
Октябрь 2024 (38)
Сентябрь 2024 (34)
Август 2024 (36)
Июль 2024 (23)
Наши колумнисты
Андрей Дьяченко Ольга Меркулова Илья Раскин Светлана Седун Александр Суворов
У нас
Облако тегов
  • Реклама
  • Статистика
  • Яндекс.Метрика
Блогосфера
вверх