Забитый холодильник - ярчайший символ веры в завтрашний день. В перспективу, которой должна быть наполнена жизнь с избытком. Первобытный человек такой перспективы не знал, жил сегодняшним днем и в холодильнике не нуждался...

Мы уже рекомендовали нашим читателям Добавить в Избранное сайт The Question. ... Вот еще одна интересная пара "вопрос-ответ" оттуда. А попытку серьезной исторической проработки темы можно найти в докторской диссертации М.В.Ковалевской.


Как древние люди узнавали, что можно есть те или иные продукты и придумывали новые рецепты или способы хранения пищи?

Акоп Назаретян,
профессор, главный научный сотрудник Института востоковедения РАН, главный редактор журнала «Историческая психология и социология истории»

Изменение практик питания в истории человечества связано с особенностями вмещающего ландшафта, климата, с популяционной генетикой, с культурными и политическими влияниями и прочими факторами. Особо выделю фактор эволюционный. В ряде случаев прежние способы хозяйствования заходили в тупик и приводили к экологическим кризисам и катастрофам – и тогда приходилось изменять образ жизни, а с ним и практики питания. Очень отчётливо это прослеживается, например, при переходе от палеолита к неолиту или от сельскохозяйственной культуры к промышленной.

Так, ещё 10-12 тысяч лет назад все люди были кочевниками, добывали пищу охотой, собирательством и, в лучшем случае, ещё рыболовством. Убивали столько, сколько могли, и ели только свежее. Мыслили они в узком временн?м диапазоне, на месяцы и годы вперёд задумываться не умели, надолго едой не запасались. Но к тому времени у них значительно развилась так называемая охотничья автоматика – копьеметалки, ловчие ямы (куда животные загонялись и гибли там целыми стадами), лук со стрелами. Люди стали убивать намного больше, чем нужно. Они ели только самое лучшее мясо - филейную часть - все остальное оставляли нетронутым (антропологи называют такую манеру охоты словом «перепромысел» (overkill)). И вообще относились к природным ресурсам сугубо потребительски. Например, они строили жилища из костей мамонтов - на одно жилище уходило 30-40 взрослых мамонтов, а черепа новорожденных мамонтят использовали в качестве подпорок или ритуальных украшений.

К тому же лёгкая доступность пищевых ресурсов благодаря «высоким технологиям» того времени спровоцировала бурный рост населения Земли: согласно новейшим демографическим таблицам, за две тысячи лет оно возросло с 4 млн. до 7.5 млн. на пике верхнего палеолита. Вроде бы и не много, где-то половина нынешней Москвы. Но для прокорма одного охотника-собирателя требуется территория 15-20 кв. км., а вся суша планеты – около 148 кв. км., из коих от силы половина пригодна для обитания людей. Если посчитаем, да ещё учтём вакханалию охотничьего перепромысла, то поймём, почему возобновимые прежде ресурсы превратились в невозобновимые. Это типичная ситуация техно-гуманитарного дисбаланса, когда качество культурно-психологических регуляторов отстаёт от достигнутого технологического могущества.

В результате естественные экосистемы разрушались, и наступил глобальный экологический кризис. Исчезли популяции и целые виды крупных животных: мамонты, мастодонты, пещерные медведи, некоторые породы лошадей и т.д. Обострилась конкуренция за ресурсы между родами и племенами, население Земли сокращалось.

Вот тогда люди стали переходить от присваивающего хозяйства к производящему, т.е., по выражению знаменитого археолога Чайлда, впервые «вступили в сотрудничество с природой». Они перешли к оседлому земледелию и скотоводству, научившись прогнозировать события на месяцы и годы. Историки назвали этот переход неолитической или сельскохозяйственной революцией. Неолит радикально изменил социальные отношения (образовались племенные союзы – вождества, где «воинственные» племена «крышевали», то есть, эксплуатировали и охраняли «производящих» соседей), мышление, духовную культуру, мифологии и, конечно, практики питания. В частности, с палеолитом уходило в прошлое людоедство. По крайней мере, так было в большинстве регионов Евразии и Северной Африки. А в Америке ни неолит, ни последующее образование городов-государств не устранило эту практику. Ацтеки, например, готовили из человеческого мяса самые изысканные блюда с соответствующими приправами и специями, доступные только высшей знати…

В целом, конечно, неолит – или новый каменный век – во многих отношениях можно считать «прогрессом» по сравнению с древним каменным веком (палеолитом). Эволюционный тупик был преодолён, экологическая ниша человека расширилась и углубилась, население при новом типе хозяйствования стало расти в десятки, сотни, а затем (с развитием ирригации) в тысячи раз. Но прогресс всегда был не движением «от худшего к лучшему», а «выбором меньшего из зол». Структура питания сделалась не такой «естественной», как прежде, продукты были не такими свежими, а физическая активность ограничилась. Массу неприятностей принесло регулярное соприкосновение со скотом: от животных к людям перешли микроорганизмы, которые мутировали, превратились в болезнетворные вирусы, бактерии, бациллы и запустили эпидемии, которые терзают человечество уже 10 тысяч лет. Судя по археологическим данным, первобытные охотники не ведали чумы, холеры, оспы и даже банального гриппа – всё это подарки неолита.

По сравнению с палеолитическими предками люди неолита сделались физически слабее, болезненнее и ниже ростом, их ожидаемая продолжительность жизни уменьшилась. Но здесь есть тонкость: ожидаемая продолжительность сократилась, а реальная – вероятно, даже возросла, прежде всего потому, что значительно снизился уровень социального насилия. Первобытные охотники-собиратели гибнут от внешних причин, они редко умирают от старости и болезней – эта «привилегия» также унаследована нами от неолита…

Я привёл только один пример того, как изменение практик питания может быть сопряжено со всем комплексом эволюционных (или революционных) преобразований в обществе. И всякий раз достижения были тесно переплетены с потерями. Общий вектор прослеживается: общество и его природная среда (т.е. антропосфера) удалялись от «естественного» состояния, а эта тенденция отражалась и в практиках питания – человек последовательно освобождался от природных зависимостей и становился всё более зависимым от искусственной среды. Сегодня, слыша истерии по поводу генно-модифицированных продуктов и прочих новейших заморочек (которые способствовали стратегическому освобождению человечества от тысячелетнего проклятия голода), я вспоминаю парафраз непревзойдённого юмориста Уинстона Черчилля. «Кто не сожалеет о прошлом, у того нет сердца, а кто жаждет вернуться к нему, у того нет головы»…

www.thequestion.ru

---

На развитие сайта
​