Добровесть из вчерашних «Известий»:
Минобрнауки готовит к утверждению концепцию развития психологической службы до 2025 года. В каждой школе и детском саду должен быть психолог, считают в Минобрнауки. Концепцию развития соответствующей службы ведомство планирует утвердить до конца года. Предполагается, что школьные психологи займутся в том числе профилактикой и коррекцией интернет-зависимости среди учеников, будут консультировать родителей и детей по поводу безопасного использования сети.
До конца этого года Минобрнауки планирует утвердить концепцию развития психологической службы в системе образования в РФ на период до 2025-го. Об этом «Известиям» рассказали в ведомстве. В документе рекомендуется нанять психологов во все школьные и дошкольные образовательные учреждения.
Согласно концепции, с которой ознакомились «Известия», среди целей психологической службы в системе общего образования — профилактика и коррекция «интернет-зависимости, игровой зависимости, агрессии и насилия в школе». Также предполагаются консультации детей и родителей по поводу безопасного использования интернета, «содействие в установлении личностных границ и права на приватность в реальной жизни и в интернете (
подробнее).
Саму по себе инициативу Минобрнауки, естественно, можно только приветствовать. Но нужно понимать, что речь идет не о создании, а о возрождении психологической службы в образовательных учреждениях. Создана она была еще во второй половине 80-х гг. прошлого века. В 90-х в система психологической службы так или иначе удовлетворяла потребности школ, детских садов и семье. Правда, звучали справедливые нарекания в отношении подготовки психологов образования – как общей, так и специальной. 9-месячные курсы подготовки психологов были задуманы как временная мера в ситуации кадрового дефицита, но их постигла судьба всего того, что у нас задумывается как временное. Правда, сейчас иной раз встречаешь специалистов с «высшим психологическим образованием», квалификационный уровень которых сопоставим с «девятимесчяниками».
Проявляла себя и объективная трудность:
психологическая служба в школе или садике – это всегда «штучная» работа, работа с неповторимым случаем, проводимая на массовом контингенте. Несмотря на это, в разных точках России мне не раз приходилось общаться с высококвалифицированными специалистами – школьными и детсадовскими психологами, преданными своему делу, делающими его творческими и мотивированными к профессиональному росту.
В те же 90-е нам удалось отладить работу психологической службы на базе сети экспериментальных площадок, включающих в себя дошкольной и школьную ступень и разбросанных по всей России. В разных социально-экономических условиях, которые объединяло разве что «спартанское» финансирования. Мы находили источники, но главным ресурсом оставался энтузиазм. Усилия полностью оправдали себя. В частности, были отработана модель психологического сопровождения межвозрастных переходов в образовании, создан уникальный банк лонгитюдов, выявлены «семейные детерминанты» школьной успешности. Работа носили предельно «наукоемкий» характер и во многом определила эффект введения нового образовательного контента.
Ближе к 2010-х система начала сворачиваться. В условиях «финансовой самостоятельности» руководство школ и детских садов начало сокращать ставки психологов. Оставшиеся психологи через одного загружались «работой не по профилю» - например, составлением общей отчетности учреждения. Для того, чтобы охватить детей (не говоря уже о родителях) психологической помощью у них просто не оставалось времени.
Очевидно, что для региональных и, тем более, муниципальных бюджетов «психологическая служба» - непосильная нагрузка. А психологи, при своих нагрузках, едва ли могут жить на зарплату в диапазоне от 5 до 15 тыс. руб. Едва ли могут, но живут, да еще и работают с двойной отдачей. Более того,
психологу образования приходится порой участвовать в решении семейных, клинических и иных проблем, к чему его не готовили. А ребенок не может одни свои проблемы пронести с собой в школьном рюкзачке, а другие оставить за порогом школы. Это значит, что, помимо психологического персонала школ и детских садов, необходимо создавать
муниципальные Центры психологической службы образования, где детям и взрослым может быть предоставлена адресная помощь (на их базе может повышать свою квалификацию и этот персонал). Такие центры существуют (например, в Москве), но в единичном виде.
В принципе, проблема решаема. Не пора ли для начала провести «инвентаризацию» образовательных и внеобразовательных услуг по шкале жизненной значимости для всех их адресатов? Может случиться, что во многих из них адресаты особо не нуждаются. Сейчас стремятся говорить не об услугах, а о правах. Так вот, у ребенка должно быть «право на психолога» рядом, который не заменим другим взрослым, способным проявить человеческое участие, но не способным оказать профессиональное содействие в «жизненно важном». А в детстве и отрочестве таковым может оказать что угодно. Не только Интернет, в котором сейчас усматривают главные риски. Куда ребенок порой заходит уже со всем набором рисков внутри, не распознанных взрослыми, поскольку это требует профессионализма.
Владимир Кудрявцев,
доктор психологических наук,
профессор МГППУ и РГГУ
На развитие сайта
