Все их последние законы больше напоминают последнюю волю умирающего. В том числе, законы о борьбе с фейковыми новостями и материалами, оскорбляющими государственные институты и символы в Сети, которые исторгла дума. Не слишком ли много пожеланий на одре? На одре, к которому их приблизила очередная попытка политического суицида.
Спасти этих несчастных мог только один человек - В.В.Путин, Если бы не подписал глупейшего из законов, к тому же - с игривой легкостью обходимого. Спасти - и, поднявшись над суетой, какими-никакими политическими очками пополнить свой тающий, судя по социологическим замерам, счет. Беззатратно и безболезненно.
Но не спас – подписал. Теперь правительству придется изыскивать возможности для поднятия зарплат, пенсий и социальных выплат гражданам, чтобы они могли заплатить штраф за оскорбление власти и распространение фейковых новостей. А судам – мучительно разбираться с тем, как в каждом отдельном случае отделить оскорбление от критики и выражения законного недовольства – выражаясь метафорически, «порнографию» от «эротики». Что до фейковых новостей, то в России фейк опережает новость, которая лишь приподнимает градус фейковости того, что происходит в жизни. СМИ – лишь микроволновка, в которую нужно просто положить готовый фейк и немножко прокрутить его на тарелочке, чтобы разогреть и подать.
Дело даже не в том, что момент для принятия закона был выбран самый неудачный, когда недовольство властью перетекает в озлобление, которое может вылиться в непредсказуемые формы агрессии. Т.е. закон начинен экстремистскими рисками. Вообще, такие законы лучше всего принимаются и работают в стабильном правовом государстве и находят одобрение у членов гражданского общества. Поэтому, кивая на заклятый Запад из России (по ситуации, он вдруг неожиданно начинает являть положительные примеры), можно свернуть и шею.
По сути, они приговорили себя к
цифровой эвтаназии. И этот приговор следует поддержать. В бан - все новости российской политической «жизни», за исключением тех, которые имеют прямое отношение к нашей. А влияние политической жизни на личную и профессиональную у нас, по обычаю, преувеличивалось. Чтобы придать значимость тем, кто не имеет ни личной, ни профессиональной жизни, да и политическую имитирует не даровитее, чем старушка оргазм в драмкружке при домуправлении. Любой клик, тем более, по скандальному поводу (а других не осталось) - в пролонгирование начальственной агонии, пенообразования и выделений под себя. Сетевая фронда лишь продлевает муки власти в ее нынешнем состоянии. А публичные муки, страдания всякой компенсаторной мурой, по выражению классика, «полудеятельностью» – единственная форма существования, доступная власти. И без этого нет ни счастья, ни радости даже при пухлых счетах, роскошных транспортных средствах и графских владениях.
Мы-то спокойно живем и делаем свое дело без весточек о них. Чем меньше весточек, тем легче дышится и работается. А они без напоминаний о себе просто не выживут. Потому что ничего, кроме неумелого вбрасывания информационных поводов, делать они не умеют. Да и делают это за них их пиарщики, среди которых главный – собственная неуправляемая глупость.
Не забудем и того, что Интернет - уже давно не зеркало мира, а его особая сфера, в которой можно по-своему полноценно жить, а можно и почить. Забвение в телевизоре - не смерть. В телевизоре не живут. И поток рекламы, охочей до всякой жизни, в силу ее платежеспособности, переметнулся в Сеть.
Желаете цифровой эвтаназии? - Получите. Для политика не очень профессиональное желание. Организовать сетевое кладбище политических тамагочи - не проблема. Холмик Клишаса в виде грудки замерших часов будет первым. Ему ведь, доселе неприметному, так хотелось славы. Так и назвать холмик – «Минута славы».
Большие СМИ, конечно, откажутся терять свой хлебушек. Но в силах пользователей - сделать его менее кликабельным.
Что касается оскорбления власти, всего, что прибилось в связи и рядом. Приступ мании величия - столь же традиционный, сколь и бессмысленный способ преодоления комплекса неполноценности. Тем более - самой неполноценности, с которой мы имеем дело в данном случае. Оскорбление еще нужно заслужить, т.к. оскорблять можно только то, что обладает хотя бы зачаточными формами чести и достоинства. Или имеет, пусть смутное, представление о них. Место не свято – просто пусто, оскорблению не подлежит.
Это - как в анекдоте.
Ребе в синагоге внезапно охватил порыв религиозного чувства. Устремив наполненный экстазом взор к небу, он воскликнул:
- Господи, прости меня, я - такое ничтожество!
Порыв ребе передался певчему - кантору:
- Господи, прости и меня, я – такое ничтожество!
Молоденький служка, который подметал пол рядом, расчувствовался и тоже воскликнул:
- Господи, и меня прости, я тоже – такое ничтожество!
Тут ребе повернулся к кантору:
- Нет, Мойше, ты только посмотри на этого недоумка! Он ведь тоже возомнил себя ничтожеством!
Да и никто не отменял формулы «Бьет - значит, любит». А с этих довольно и игнора.Великий психолог Жан Пиаже, когда на него накидывались с критикой (на 50% - подростковой), произносил: «Согласен, согласен». И спокойно продолжал делать то, что и делало его великим психологом Жаном Пиаже. Но этот урок - для способных учиться.
С законами не согласны, но это уже не дело власти. И обсуждаться будет не с ней.
А власть – да пусть идет на «вы».
Владимир Кудрявцев
На развитие сайта
