Что такое креативная экономика?

- Ты много говоришь и пишешь о креативной экономике. Я знаю, что одна из глав книги "Феномен креативности", над который вы начали работать с профессором Валентином Моляко, так и называется: "На путях к креативной экономике". Разве у нас наблюдается дефицит в этой сфере? Ведь представители нашего бизнеса демонстрируют прямо-таки чудеса предприимчивости?

- Вот именно - предприимчивости. А элементарную предприимчивость не нужно путать с креативностью. За ней часто скрываются лишь стереотипные ходы мысли, выстроенные в некую незамысловатую комбинацию. К примеру, на ВАЗе уже давно действует схема реэкспорта автомобилей, которую придумал якобы еще Березовский (он, кстати,- пример мифологизации возможностей весьма среднего интеллекта). Выпускается партия машин, предназначенная для экспорта. По закону, ее выпуск облагается льготными налогами - где-то на 20% меньше того, что приходится выплачивать за продукцию для продажи на российском рынке. Далее машины поступают на заранее созданную фирму-однодневку, где и сбываются уже не как экспортный, а как внутренний товар. Самое забавное, что эта схема ухода от выплаты налогов хорошо известна всем компетентным органам, которые (как и криминалитет) неустанно держат под контролем ВАЗ. Но поймать никого невозможно. За манипуляции с продукцией за воротами завода сам завод ответственности не несет. А фирмы, занимающиеся продажей всговоре с производителями, через месяц-другой исчезают. Нужен ли большой ум и талант, чтобы додуматься до такой схемы? Зато выглядит "просто и гениально". При такой эффективности ВАЗу уже давно следовало бы полностью перейти на выпуск "экспортной" продукции.

И делается все это на фоне заботливой поддержки государства. В августе 2002 года правительство Касьянова распорядилось повысить пошлины на ввозимые иномарки выпуска до 1 января 1997 года. А буквально через месяц ВАЗ объявляет о том, что поднимает отпускные цены на свою продукцию. Только наивный не увидит связи между этими событиями. Стимуляция, а точнее - симуляция отечественного производства. Зачем совершенствовать технологии, закупать дорогостоящее оборудование, ломать голову, как сбыть товар на рынке? Зачем изнурять себя поиском творческих решений? Схема реэкспорта - и, видимо, не только реэкспорта - действует. Да еще и государство создало все условия для превращения предприятия в монополиста. Делалась ставка на то, что в любом случае покупатель скорее выложит 4,5 тыс. $ за новые "Жигули" старой модели, а не 7 тыс. за подержанную иномарку. Вообще, этот синдром ВАЗа являет нам модель экономической ситуации в России. И пока наш рынок будет работать в таком режиме, ни о какой креативной экономике, - в развитии которой заинтересован прежде всего потребитель, - речи идти не может.

А вот совсем противоположный пример. Лет 20 назад северная Финляндия стала одним из крупнейших производителей фруктовых соков из натурального тропического сырья. Для этого был выработан нестандартный подход. Финляндия строит несколько высокотехнологичных плавучих заводов. Они подгоняются к берегам Африки, где закупается качественное и дешевое сырье. Там же сырье, проходя цепочку технологических циклов, перерабатывается в готовый продукт, который и поступает оттуда прямо на рынок. Оказалось, что это намного продуктивнее и выгоднее, чем закупать сырье, перевозить его на заводы в Финляндии, чтобы производить там тропические соки, или просто импортировать их.

Симптоматична и присущая западной науке тенденция перехода от "классической" экономики к экономике, которая опирается на "теорию решений". Этот переход связан прежде всего с именем лауреата Нобелевской премии Герберта Саймона, экономиста, математика, отчасти психолога, одного из пионеров эвристического программирования. В своих работах Саймон убедительно показал, что модель "классической" экономики, в центре которой находится всезнающий предприниматель, обладающий совокупностью готовых рецептов получения гарантированной прибыли, попросту изжила себя. По его мнению, его место должна занять фирма, или организация, каждый работник - носитель не только явных, но и неявных, неопределенных знаний - исследует доступную сферу возможного, ориентируясь при этом на ход и результаты поисков других работников. От себя замечу: последнее характеризует механизм творческого воображения, о котором я скажу позже.

Все же, можешь пояснить хотя бы в общих чертах, что такое креативная экономика?

- Во-первых, креативная экономика - это проектная и конструктивная экономика. Проектная, а не прожектерская. Опираясь на детальный анализ сложившихся на рынке тенденций, она не только прогнозирует, но и активно конструирует и задает зону его ближайшего и более экономического роста. Об этом фактически говорил на Международном конгрессе по теории деятельности в Москве (1995 г.) мой учитель В.В.Давыдов. Российские маркетологи, утверждал Василий Васильевич, должны не столько разведывать и заполнять готовые, уже устоявшиеся рыночные ниши, сколько создавать новые. Я бы добавил: постоянно поднимая планку развития для всех агентов рынка. В отличие от тиражирования давно найденных, исчерпавших себя, но по-прежнему используемых узким кругом "заинтересованных лиц" алгоритмов извлечения прибыли. Только при этом условии на Западе мог произойти прорыв к рынку новых технологий, который наряду с рынком квалифицированного наукоёмкого труда является сейчас одним из эпицентров экономического роста. Прогнозировать и проектировать в этом случае довольно сложно даже искушенному. "Мы проспали Интернет", - сравнительно давно признался Билл Гейтс, тогда как реальной частью, а не просто виртуальным инструментом рынка, Сеть стала лишь в последнее время.

Развитие отечественного рынка сдерживается многочисленными тормозами не только объективного, но и субъективного характера. И субъективные тормоза подчас препятствуют намного сильнее. Часто приходится слышать: все рыночные сектора заняты, пытаться искать там новое место - бесполезно. Этот миф пущен с легкой руки тех, кто уже обосновался на рынке и кровно не заинтересован в том, чтобы там что-то менялось. Они, в том числе - через средства массовой информации, запугивали инициативных людей: рынок - это криминал, беспредел, теневая экономика, другим он быть не может. Честный и потенциально способный организовать свой бизнес человек, слушая все это, думал: действительно, зачем мне такое? И продолжал гордо сидеть на бюджетном пайке, изредка отвлекаясь на "халтуру". Первопроходцы нашего рынка, по большей части, были людьми с весьма ограниченным творческим потенциалом. (Я, между прочим, их помню еще даже не в малиновых пиджаках, а в китайских спортивных костюмчиках в ночном баре специально арендованного теплохода.) Они оказались причастными к строительству капитализма исключительно "по знакомству", просто скупив под покровительством чиновников по остаточной цене национальное достояние - заводы, фабрики, недра или же собственность поскромнее. Президент В.Путин как-то заметил: олигархов у нас назначали. Но именно эти люди - бывшие комсомольские работники, деятели партхозактивного толка и пр. - первоначально задали ритм функционирования рынка. Пришедшие вслед за ними подхватили этот удобный ритм. Они вместе и привели экономику к застою, без конца трезвоня на всех углах о неких "реформах". Но к концу прошлого века всем стало ясно, что за десять лет проведения реформ никаких серьезных сдвигов не произошло. Ведь, по большому счету, единственным критерием развития в этом деле может считаться хотя бы начальное преодоление стагнации национального производства. Действительно, отдельные предприятия очнулись от комы. Но во многом это произошло не в унисон сложившимся социально-экономическим условиям, а благодаря инициативному и эффективному менеджменту. Причем, значительная часть его усилий по сей день направлена на решение тех проблем, которые вызваны к жизни этими условиями.

Сейчас на рынок приходит новое поколение предпринимателей. Пока трудно скзать о них что-то определенное. Но мне кажется, что они трезвее, прагматичнее, образованнее рыночников прежних генераций. Думается, социально, психологически (и физически) это более здоровые люди. И самое главное они не развращены "знакомствами", не знают, что такое комсомольско-партийная халява, вынуждены рассчитывать только на себя. Если так - флаг им в руки и меньше паровозов навстречу от власти и предшественников, некоторые из которых до сих пор держат на запасном пути приватизированные большевистские бронепоезда.

Главное, чтобы рынок постоянно испытывал напряжение импульсов к развитию, а не "капризов" тех, кто производит и сбывает товар. Планка развития - объективный, если угодно, дисциплинирующий фактор, заставляющий людей без устали подтверждать свою конкурентоспособность. В том числе - даже перед заведомо более слабыми конкурентами. Это означает - самосовершенствоваться и совершенствовать свою продукцию независимо от сиюминутной конъюнктуры. То, что те же естественные монополисты пренебрегают этим, полагая, что все уже давно "схвачено", - на самом деле отражение временной ситуации. Рано или поздно придут другие, которые заставят их подвинуться, предъявив совершенно иные критерии организации дела. Секрет долговечности таких гигантов, как Shell или General Motors, - как раз в чувствительности к перспективам развития. При всем своем богатстве они не почивают на лаврах, не гнушаются отслеживать и анализировать динамические тенденции в экономике, приходя на этой основе к адекватным решениям. В 1970-е годы в офисах крупных компаний трудилось по нескольку тысяч человек, это являлось нормой и символом преуспевания, тем более, что компании не были от этого в большом убытке. Однако позднее выяснилось, что более эффективное управление компанией может обеспечить гораздо меньшее число высокопрофессиональных управленцев. Одним из первых, кто без боли расстался с этим символом преуспевания, оказалась фирма Sonny, которая сократила свой управленческий персонал в несколько раз. Сделано это было не столько из соображений экономности, сколько вследствие правильного видения стратегических приоритетов развития компании. Наши корпорации очень часто не держат руку на пульсе, по старинке полагая, что их стабильность обеспечит парламентское и правительственное лобби. Или начинают предаваться политическим иллюзиям, как руководство "ЮКОСа". Вместо того, чтобы стратегически проектировать, планировать и развивать свою основную деятельность.

Для потребителя важно, что рост планки развития рынка ведет за собой не рост, а оптимизацию цен. То, что у нас такая планка пока не сформировалась и практически нет тех, кто мог бы ее удерживать, свидетельствует хотя бы ситуация на рынке услуг сотовой связи. На мировом и отечественном рынке цены на мобильники резко упали. К тому же, допустим, в Москве каждый год появляются новые фирмы-провайдеры, складываются условия для конкуренции. Но все это находится в диспропорции с относительно высокими ценами на сотовую связь при ее достаточно низком качестве в той же Москве. Хотя отдельные попытки оптимизации цен в столице и даже их существенного удешевления в отдельных регионах имеют место, погоды они не делают. В чем, правда, фирмы не видят особой нужды: круг клиентов пока все равно расширяется. Но это еще - не показатель развития рынка. Потребители, приобретая доступные мобильники, вынуждены просто принимать правила игры, которые навязаны провайдерами сотовой связи. То же самое - с ценами и качеством услуг, предоставляемых Интернет-провайдерами. Устранение подобных диспропорций - потенциальная точка приложения креативных усилий. То, что это в принципе возможно, показывает, например, опыт Италии. Там мобильная связь уже вытеснила обычную.

Широкая доступность высокого качества - всегда проблема проблем. Ее решение может быть достигнуто лишь в рамках креативной экономики, таков ее закономерный эффект. А для этого и нужна та самая растущая планка развития.

Несколько лет на рынке образовательных услуг эту планку достойно удерживала одна московская учебная фирма (к сожалению, она ликвидировалась по причинам, "внтурисемейного" порядка). Схему, найденную ей, затем переняли и другие. В начале 90-х эта фирма не пошла по распространенному тогда пути учреждения частных школ и детских садов. То был путь наименьшего сопротивления: создавался привлекательный антураж (делался евроремонт, закупалась дорогая мебель, оборудование, игрушки, строился бассейн, выставлялась чуть ли не вооруженная охрана и т.д.), приобретались обычные учебники и пособия, составленные по обычным программам, чаще по знакомству нанимались педагоги, изредка привлекались консультанты. И за все это с родителей взимались колоссальные деньги. В одну, например, частную школу только поступление стоило 20000$. А оплата 1000$ в месяц вообще была в порядке вещей...

Хотя фирма и содержала на своем балансе три пансиона, не они являлись главными источниками ее дохода. Руководство фирмы подрядила группу квалифицированных авторов, которые подготовили для нее эксклюзивные образовательные программы, учебники и пособия. Она заключила договоры со школами и дошкольными учреждениями для внедрения своих программно-методических материалов, открыла там свои классы и группы. И что немаловажно: тесно сотрудничая при этом с государственными органами. Одновременно была налажена система подготовки учителей, воспитателей, методистов для работы по этим материалам. Родители вносили сравнительно небольшую, вполне посильную для них плату за качественные образовательные услуги. Фирма могла себе позволить это. Ей не надо было тратиться на содержание сети частных образовательных учреждений или аренду помещений в государственных школах и детских садах. К тому же работа педагогов в той ее части, которая осуществлялась в рамках "базисного компонента", по договоренности оплачивалась из госбюджета. Остальную часть доплачивала фирма. Кстати, когда, к примеру, Администрация Московской области после дефолта отказала в такой поддержке негосударственным образовательным учреждениям, было поставлено под угрозу существование всей их системы в Подмосковье. Из родительской оплаты, которую пришлось повышать, НОУ было трудно покрывать затраты на зарплату педагогов, выплаты за аренду помещений, коммунальные платежи и т.д. Многие НОУ не смогли подняться.

А та схема продолжала действовать. Она внедрялась во многих регионах России, и за счет массовости фирма не только окупила исходные затраты, но и получала стабильный доход. В выигрыше были все, а не только учредители и руководство фирмы. И все только потому, что фирма делала ставку на развитие дела, в процесс которого активно включились все участники процесса, приобретшего поисковую, инновационную направленность. Педагоги, родители, дети стали его полноправными субъектами. Родители даже объединились в общественное движение.

Во-вторых, креативная экономика опирается на экономическое воображение своих субъектов. Такое воображение позволяет "видеть целое раньше частей", рассматривать любое частное экономическое решение в рамках более широкой перспективы развития событий, схватывать общий смысл того, что сделано, делается или будет делаться.

Традиционному стилю экономического мышления так или иначе сопутствует утилитаризм. Казалось бы, он должен гарантировать эффективность принимаемых решений. Но очень часто этот антипод экономического воображения оказывается плохим советчиком.

Воспользуюсь примером из книги В.П.Рачкова "Техника и ее роль в судьбах человечества". Сразу после окончания Второй Мировой войны во Франции был выдвинут лозунг производить как можно больше электричества. Лозунг этот подпитывался сугубо утилитаристскими мотивами: нужно было найти замену углю. На государственном уровне развернулась широкая программа строительства гидроцентралей. В результате самые маленькие реки и речушки в Пиренеях и Альпах были "вовлечены" в процесс реализации этой программы. Начиная с 1955 г. электроэнергия производилась уже в избытке. Гидроцентрали не работали в нормальном режиме производительности и потому стали нерентабельны. Тогда была предпринята массивная кампания, нацеленная на то, чтобы побудить французов потреблять максимум электроэнергии. Началось строительство крупных жилищных ансамблей с электроотоплением, требующим чрезмерных энергозатрат. Государство ввело даже регрессивный тариф (чем больше потребляется электроэнергии, тем ниже цены). Наметившиеся к 1960 г. тенденции энергопотребления позволили прогнозировать его дальнейший экспоненциальный рост, что означало необходимость значительного увеличения производства энергии. На повестку дня встал вопрос о запуске атомно-энергетической программы, который и был осуществлен. Это породило жесткие конфликты между "техниками" и "экологистами".

В 1971 г. специалисты Центра экономических исследований Гренобльского университета произвели независимую экспертизу программы по атомной энергетике. Они сделали вывод, что в итоге стоимость киловатт-часа, произведенного на АЭС, в три раза превышает цифру, указанную в расчетах государственной Электрической компании. Но главное, из результатов экспертизы явствовало, что, если программа будет претворена в жизнь, то производство электроэнергии в 1985 г. намного превзойдет реальные потребности населения. К этому не прислушались.

Лишь в 1983 г. специальная Комиссия по энергетике пришла к заключению о необходимости замораживания атомно-энергетической программы. При этом Комиссия фактически слово в слово повторила выводы, сделанные в Гренобле двенадцатью годами раньше. Выглядит забавно, но первой реакцией на это некоторых групп стало не предложение остановить строительство АЭС, а призывы выступить с новой рекламной кампанией для того, чтобы убедить французов увеличить потребление электроэнергии. Пусть даже впустую - просто для использования того, что произведено.

Дело здесь не в конкретных экономических, технических и прочих просчетах, а в отсутствии интегрального смыслового видения ситуации, очевидном бессмыслии избранных штампов действия (штампов - поскольку о наличии плана, проекта как некоторой смысловой завершенности говорить в этом случае трудно), дефиците воображения. Конечно, по этому параметру мы во многом превзошли Францию. Мы проходили и кукурузу в Заполярье, и воплощение наспех скроенного плана строительства Байкало-Амурской магистрали, и проекты поворота северных рек и очень многое другое. Тем более, когда в экономику начинает вмешиваться политика чуть больше чем нужно (а не вмешиваться туда вообще она, естественно не может), люди перестают осознавать элементарный смысл того, что им предлагают.

Экономическое мышление, вырастающее из экономического воображения, - всегда глобально. Здесь, кстати, обнаруживается примечательная связь экономики и экологии (не случайно эти слова образованы от одного корень). Любое креативное экономическое решение экологично. И наоборот, индифферентный к экологическим проблемам подход в экономике рано или поздно приведет к краху. В том числе - экономическому, а не только экологическому. Достаточно вспомнить о хищнической добыче нефти. Истерзанные недра, загубленная природа – это общеизвестно. Но сейчас очевидно, что "стрелки часов" переводятся с природы на человека, его жизнь, хозяйственно-экономическое устройство и т.д., т.е. центр тяжести смещается с природно-экологической ситуации на социально- и антропоэкологическую.

Так, по прогнозам российских экспертов при существующей форме добычи запасы нефти сибирских месторождений иссякнут к 2025 г., по прогнозам западных – к 2018. Положение отягощается тем, что нефтяные компании отказываются вкладывать средства в разведку новых месторождений, эксплуатируя старые скважины. Этого им вполне хватает для получения сверхприбылей на фоне стабильно высоких мировых цен на нефть. На государственном уровне геологоразведочная отрасль в России практически свернута: морально и технически износилось оборудование, геологам систематически не выплачивают заработной платы, не хватает денег на организацию экспедиционной работы геологических партий и т.д. К слову, еще в бытность СССР тогдашнему Председателю Совета министров А.Н.Косыгину удалось отстоять необходимость принципа: на одну эксплуатируемую скважину – две заново разведанные. Партийное руководство страны, как и сегодняшние нефтяные магнаты, преследовали цель экстенсивной эксплуатации ресурсов. Разница лишь в том, что сегодня это мотивируется стремлением к сверхприбылям, а тогда – имело преимущественно идеологическую подоплеку, связанную с установкой на перевыполнение пятилетних планов, на рост производительности труда для демонстрации преимуществ социалистической системы перед капиталистической и т.п. А уж такие "мелочи", как нефтяные озера в тундре, возникшие "благодаря" используемым технологиям добычи (при добыче и транспортировке у нас теряется около 4% нефти), никого не волнуют. Именно в сырьевой отрасли в первую очередь нужно осознать, что экономичность и экологичность - две стороны одного и того же.

Честно говоря, я не очень идеализирую и "экологистов". Иногда выступая против тех или иных форм использования ресурсов, они просто выполняют заказы конкурирующих корпораций или отраслей. И тогда экологические кампании выстпают лишь как проявление борьбы баррелей с киловаттами.

В-третьих, креативная экономика предполагает интерактивное (а не интерреактивное) отношение в цепочке "производство - торговля и сбыт - потребление". На это я уже останавливался в нашем разговоре. Добавлю, что экономика по природе свой внутренне позиционна. Деятельность в этой сфере вынуждает одновременно удерживать в сознании позиции всех субъектов и агентов рынка, независимо от того, какой из его сегментов они представляют. И на основе этого обобщенного объемного видения оперативно выстраивать собственную схему действий в неповторимой ситуации. Это - также задача воображения.

- Существуют ли у нас сферы, потенциально "прорывные" с точки зрения экономического роста в ближайшем будущем?

- Мне трудно говорить об этом, поскольку я не экономист. Выскажу лишь свое сугубо субъективное мнение.

Едва ли ты узнаешь что-то новое, если я назову прежде всего образование и науку. Это очевидно, но это действительно так. Достаточно сказать, что за последние 10-15 лет система образования, как бы мы ее ни критиковали, из наиболее консервативного института общества, постепенно превращается в механизм, если не экономического, то социокультурного роста. Хотя этот процесс протекает весьма неравномерно и далеко не безболезненно, он свидетельствует о значительных социально-инновационных ресурсах данной системы, ее субъектов, которые до сих пор не оценены в должной мере. В частности - с экономической точки зрения.

В целом интенсивно развивается пищевая и перерабатывающая промышленность. Она уже взяла отечественный рынок под свой контроль, вдумчиво программируя свои достижения. Вспомни наводнение рынка третьесортными европейскими товарами в начале 90-х. Где они сейчас? Отечественная продукция всегда была достаточно качественной, но не столь технологичной, как западная. Ничего - освоили новые технологии, в основном не проиграв в качестве. Правда, эффективность промышленного производства здесь напрямую связана с развитием сырьевой базы - национального сельского хозяйства, положение которого нет смысла комментировать. Но, с другой стороны, сельское хозяйство способно обрести дыхание благодаря тесному альянсу с этими отраслями производства. В этом плане весьма своевременен, например, призыв Президента Башкирии Муртазы Рахимова в каждом селе республики строить свой перерабатывающий цех.

Наконец, потенциально "прорывной" сферой можно назвать дорожное строительство. Мы развалили Дорожный фонд, а зря. Дороги - уникальный элемент социально-экономической инфраструктуры. Это такая инфраструктура, которая возникает раньше "структуры" и притягивает ее к себе. Вдоль магистралей возводят целые города. Развитие евразийского хозяйственно-экономического и культурного пространства трудно представить без Великого шелкового пути. В России строительство новых дорог, да и реконструкция старых может повлечь за собой создание зон системной социально-экономической модернизации. Достаточно проехать по некоторым участкам обновленной Московского кольцевой автодороги, чтобы увидеть: кругом сложилась новая форма урбанистической среды, отличающаяся от того пресловутого каменного мешка, который представляла собой до недавнего времени наша столица. Словом, дороги - безусловно стратегический приоритет нашей экономики.

Почему мне это интересно

- Ты давно занимаешься проблематикой психологии детства, психологии образования. Чем вызван твой нынешний интерес к воспросам экономики и экономической психологии?

Все очень просто. И там, и там главная проблема - проблема развития. Знаешь, существует очень зыбкая грань между зарабатыванием денег и развитием предприятия, дела. И когда второе начинает подменяться первым, - а случается это довольно часто, - происходит деградация бизнеса. Финансово-экономическая независимость - не только в обладании большим количеством денег. Это еще и возможность выбирать сферы своей реализации. Предположим, час моей работы стоит 100$. Но, если я независим, то могу выбирать: просто ли заработать эту сумму, или предпочесть того клиента или проект, который мне интересен и работа в котором может что-то изменить во мне изнутри. В каждом из этих случаев цена одних и тех же 100$ будет разной.

Кроме того, я уже почти четверть века "болею" проблемами психологии творчества и развития творческих способностей. И мне интересно, как воплощается, задействуется креативный потенциал людей в инновационных, в частности - в экономических процессах, почему его воплощения не всегда совпадает с объективной отдачей и т.д. Тут есть и обратная зависимость. Как проницательно писал русский философ С.Н.Булгаков, только поняв хозяйство как творчество, вы увидете в нем психологический феномен.

- Как специалиста по образовательным проблемам, не могу тебя не спросить: как ты оцениваешь опыт экономического образования в нашей стране?

- Ты полагаешь, это - образование? Все эти упрощенные схемы типа "купил - продал"... Дети изучают какие-то "виртуальные" деньги, не понимая откуда они берутся. Это не только дезориентирует ум, но и развращает душу.

К нашему экономическому образованию полностью относится та критика, которую адресовывал традиционной системе обучения в целом В.В.Давыдов. Оно не позволяет детям раскрывать действительные источники происхождения экономических феноменов (собственности, капитала и т.д.). Работа с экономическими понятиями сводится к оперированию поверхностными экономическими представлениями, пищу для которых можно найти, пройдясь по соседнему оптовому рынку.

Не удивительно, что дети не всегда могут отличить рыночные механизмы от обычной спекуляции и с таким знанием идут в жизнь. А способ возникновения прибавочной стоимости - это ключевая экономическая категория - как раз исключает спекуляцию. Он, как показал Маркс, связан с появлением на рынке особого товара - способности к труду или рабочей силы. Эту главную истину экономической теории в мире пока никто не отменил. Не поняв ее, трудно понять, что такое рынок вообще. Но экономическое образование все это "зажевывает".

Иллюстративная, "бездеятельностная" экономика, как она преподается в школе (а азы ее начинают излагать уже и в некоторых детских садах) отчасти отражает "бездеятельностный" характер отечественного рынка. Но тем самым возводится в абсолют весьма ограниченная модель рыночной экономики.

Возможный выход - в интеграции экономического образования и трудового воспитания, различных видов индивидуально и общественно значимой продуктивной деятельности. Тем более, что за этими понятиям стоят две половинки одного целого. Образцы такой интеграции мы находим, например, в педагогической практике А.С.Макаренко. Однако сейчас трудовое воспитание у нас объявили чуть ли не пережитком социалистической эпохи.

Конечно, простое соединение того и другого при сохранении их традиционного характера, как когда-то пытались у нас соединить обучение с производительным трудом, ничего не даст. В советские времена детей стремились приобщать к примитивным рутинным формам вначале бытового, а затем и производственного труда. Тем самым воспитывалось и подобающее к нему отношение. Тогда как акт труда должен быть представлен ребенку как маленькое "таинство" взросления. Соответственно, деньги могут выступить для него как символ обретения автономии и самостоятельности. Но для этого труд, даже в своих элементарных формах, должен являться хотя бы минимально творческим, представлять собой процесс конструирования некоторой "необыденной" реальности, порождения в сознании ребенка нового и, главное, значимого образа собственного Я.

Народной педагогике эта "премудрость" была ведома. Русский деревенский умелец изготавливал изделие, а его четырехлетний сынишка, подражая отцу, выпиливал неумелую поделку. Незаметно для ребенка поделка выбрасывалась в печку, а отец и сын вместе ехали в город для продажи изделий сбытчику. После этого отец угощал сына пряниками - выплачивал "гонорар" за сделанную "работу". Но этот "аванс" вселял в ребенка такие силы, что через короткое время он сам хорошо овладевал ремеслом.

Кстати, уже в советское время, лет тридцать назад в Москве успешно работал детский экспериментальный завод "Чайка". Школьники делали там многое - от всяких полезных мелочей до радиоприемников. Труд их носил творческий характер и к тому же оплачивался в небольших суммах. Из-за этой оплаты директор завода имел постоянные трения с вышестоящими инстанциями. Мой отец Товий Васильевич Кудрявцев, неоднократно бывал на "Чайке" и высоко оценивал психолого-педагогическую эффективность этого, как бы мы сегодня сказали, проекта.

Так что, стоит ли сегодня изобретать велосипеды?