• 
  
  

  Предисловие к публикации

  
  
  

9 ноября 2010 г. исполняется 125 лет со дня рождения Велимира (Виктора Владимировича) Хлебникова – поэта, прозаика, драматурга, эссеиста, теоретика искусства, исследователя и «испытателя» языка, мыслителя, культуролога (как мы сказали бы сегодня), художественное - футуристическое кредо которого переплавилось в дар реального провидца и вещуна. Хотя, возможно, этот дар был изначален и определил его художественное кредо, но, несомненно, был и усилен им. Пророчества Хлебникова не носили эзотерического характера. Это были «художественные прогнозы», правдивость которых могла бы выдержать проверку на все самые жесткие критерии научной истины, если кто-нибудь задался бы целью провести такую процедуру.

Ведь Хлебников являл собой не столь уж частый пример ученого художника-экспериментатора. В этом отношении ему весьма близок С.Дали. Оба они не превращали искусство в науку и, наоборот, искусство в науку, предоставляя «алгебре» и «гармонии» оставаться на своих местах. Просто через смелые эксперименты они сумели воссоздать поэтический первоэлемент в гнозисе, равно как и гностический – в поэзисе. То есть – установить родство того и другого по происхождению, которое в античные времена принималось как нечто самоочевидное, а во времена Хлебникова и Дали нуждалось в очень серьезных доказательствах. И они предоставили такие доказательства – всем своим творчеством. Не втягивая «поэзис» и «гнозис» в насильственный инцест, соблазнительный для любителей легких путей.

Как и многие большие художники первой трети XX столетия, Хлебников напоминал культурного героя, который спустился на землю с какого-то невидимого Олимпа и принялся с титаническим размахом и энергией вершить земные дела. Собственно, дело было одно – не просто творение нового искусства, но новой культуры, нового миропонимания, нового самосознания в новых художественных формах, способных выразить тектонические разломы и сдвиги в конструкции человеческого мира, которыми возвестила о себе новейшая история. Это дело, помимо Хлебникова, в разных сферах и направлениях искусства делали Сальвадор Дали и Федерико Гарсия Лорка, Пабло Пикассо и Гийом Аполлинер, Сергей Эйзенштейн и Марсель Дюшан, Максимилиан Волошин и Всеволод Мейерхольд, Василий Кандинский и Игорь Стравинский, Луис Бунюэль и Сергей Дягилев…

Это дело являлось для них общим – и в смысле Николая Федорова, философия которого была nfr созвучна Хлебникову. Павел Флоренский писал о футуристах, но, по сути, предельно точно сказал о них всех: «Как выступили футуристы - это было главным. Мысли, давно продуманные языковедами, психологами и словесниками в тиши кабинетов, подобились инфекции в запаянных колбочках. Умы иммунизированные остались холодными, хотя и общались с острейшим из ферментов духа... Когда речь была понята футуристами как речетворчество и в слове они ощутили энергию жизни, тогда, опьяненные вновь обретенным даром, они заголосили, забормотали, запели... Подлив кипятка и дерзостей к таящему снегу общественной мысли, они подогрели последнюю на несколько градусов. Дурачась и озорничая, они одержали победу, и прежде всего труднейшую: заставили к себе прислушаться (курсив мой. -

Владимир Кудрявцев

А прислушаться их устами требовала жизненная необходимость. Безнадежно устаревший язык учебничного, книжного академизма, которым были «иммунизированы» умы в конце XIX – начале XX столетия, окончательно перестал выполнять функцию объединения людей. Разваливалось общее дело, расползалась по трещинам исторических встрясок культура. Возникла задача поиска новых формул всеединства, ибо старые не работали. Этим вплотную и занимался Хлебников и его соратники не только по футуристическому – всему новому культурному движению XX века (умышленно не использую штампов-идентификаторов типа «модернизм», «авангардизм» и др. – немые штампы ничего не говорят). И им удалось заново найти объединяющие формулы, которые и поныне не исчерпали срока годности. А искал их даже такой «космический индивидуалист», как Сальвадор Дали. Он ведь однажды четко и недвусмысленно сформулировал: я стремлюсь поднять современное искусство до вершин классики. А классика, каких бы отметок высоты она ни достигала, и есть то, что прочнее всегшо объединяет времена и народы, сословия и поколения. Парадокс: живопись Дали и стихи Хлебникова едва ли понятны большинству зрителей и читателей. Но воплощенное в них мироощущение и самоощущение характеризует многие специфические духовные и душевные черты человека XX века. Эти черты разделял круг людей, значительно превосходящий круг зрителей Дали и читателей Хлебникова. Хотя оба художника являлись не просто выразителями - выразительными творцами этого мироощущения и самоощущения.

В контексте этих поисков уместно рассматривать и эссе-утопию В. Хлебникова «Радио будущего». Сегодня общепризнано, что в нем он с порой обескураживающей точностью предвосхитил Интернет: «Радио отпечатало сегодня повесть любимого писателя, статью о дробных степенях пространства, описание полетов и новости соседних стран. Каждый читает, что ему любо»; «В каждом селе будут приборы слуха и железного голоса для одного чувства и железные глаза для другого» и т.д. Своего рода посыл «модерна» «постмодерну» (если уж говорить немыми штампами). Да, собственно, все обретения «постмодерна» - без должного понимания принятые и воспринятые посылы «модерна». Ничего другого в «постмодерне» нет... Сравнительно незадолго до возникновения мировой Сети Милорад Павич еще «на бумаге» реализовал технический принцип того, что в 60-х гг. Тед Нильсон назвал гипертекстом (правда, некоторые считают первым гипертекстом Св. Писание). В отличие от этого замечательного писателя Хлебников опередил время на 70 лет, уловив дух одного из главных откровений XX века. А в «аспекте духа» все выглядит несколько более возвышенно, принимает черты идеального, должного («главное дерево сознания», «духовное солнце страны», «великий чародей» и т.п.).

Хлебников в своей утопии представил описание «идеального» Интернета. Но ведь - и Интернета вообще. И в этой общей части утопия сбылась. Быть может, имеет смысл набраться оптимизма и довериться гениальному чутью Велимира Хлебникова, поверить, что когда-нибудь она сбудется и в остальном?

Владимир Кудрявцев

Велимир Хлебников

РАДИО БУДУЩЕГО

Текст воспроизведен по изданию: Хлебников В. Творения. М.: Сов. писатель, 1986

Радио будущего — главное дерево сознания — откроет ведение бесконечных задач и объединит человечество.

Около главного стана Радио, этого железного замка, где тучи проводов рассыпались точно волосы, наверное, будет начертана пара костей, череп и знакомая надпись: «Осторожно», ибо малейшая остановка работы Радио вызвала бы духовный обморок всей страны, временную утрату ею сознания.

Радио становится духовным солнцем страны, великим чародеем и чарователем.

Вообразим себе главный стан Радио: в воздухе паутина путей, туча молний, то погасающих, то зажигающихся вновь, переносящихся с одного конца здания на другой. Синий шар круглой молнии, висящий в воздухе точно пугливая птица, косо протянутые снасти. Из этой точки земного шара ежесуточно, похожие на весенний пролет птиц, разносятся стаи вестей из жизни духа.

В этом потоке молнийных птиц дух будет преобладать над силой, добрый совет над угрозой.

Дела художника пера и кисти, открытия художников мысли (Мечников, Эйнштейн), вдруг переносящие человечество к новым берегам...

Советы из простого обихода будут чередоваться с статьями граждан снеговых вершин человеческого духа. Вершины волн научного моря разносятся по всей стране к местным станам Радио, чтобы в тот же день стать буквами на темных полотнах огромных книг, ростом выше домов, выросших на площадях деревень, медленно переворачивающих свои страницы.

Радиочитальни

Эти книги улиц — читальни Радио! Своими великанскими размерами обрамляют села, исполняют задачи всего человечества.

Радио решило задачу, которую не решил храм как таковой, и сделалось так же необходимым каждому селу, как теперь училище или читальня.

Задача приобщения к единой душе человечества, к единой ежесуточной духовной волне, проносящейся над страной каждый день, вполне орошающей страну дождем научных и художественных новостей, — эта задача решена Радио с помощью молнии. На громадных теневых книгах деревень Радио отпечатало сегодня повесть любимого писателя, статью о дробных степенях пространства, описание полетов и новости соседних стран. Каждый читает, что ему любо. Эта книга, одна и та же для всей страны, стоит в каждой деревне, вечно в кольце читателей, строго набранная, молчаливая читальня в селах.

Но вот черным набором выступила на книгах громкая научная новость: Химик Х., знаменитый в узком кругу своих последователей, нашел способы приготовления мяса и хлеба из широко распространенных видов глины.

Толпа волнуется и думает: что будет?

Землетрясение, пожар, крушение в течение суток будут печатаны на книгах Радио... Вся страна будет покрыта станами Радио...

Радиоаудитории

Железный рот самогласа пойманную и переданную ему зыбь молнии превратил в громкую разговорную речь, в пение и человеческое слово.

Все село собралось слушать.

Из уст железной трубы громко несутся новости дня, дела власти, вести о погоде, вести из бурной жизни столиц.

Кажется, что какой-то великан читает великанскую книгу дня. Но это железный чтец, это железный рот самогласа; сурово и четко сообщает он новости утра, посланные в это село маяком главного стана Радио.

Но что это? Откуда этот поток, это наводнение всей страны неземным пением, ударом крыл, свистом и цоканием и целым серебряным потоком дивных безумных колокольчиков, хлынувших оттуда, где нас нет, вместе с детским пением и шумом крыл? На каждую сельскую площадь страны льются эти голоса, этот серебряный ливень. Дивные серебряные бубенчики, вместе со свистом, хлынули сверху. Может быть, небесные звуки — духи — низко пролетели над хаткой. Нет...

Мусоргский будущего дает всенародный вечер своего творчества, опираясь на приборы Радио в пространном помещении от Владивостока до Балтики, под голубыми стенами неба... В этот вечер ворожа людьми, причащая их своей душе, а завтра обыкновенный смертный! Он, художник, околдовал свою страну; дал ей пение моря и свист ветра! Каждую деревню и каждую лачугу посетят божественные свисты и вся сладкая нега звуков.

Радио и выставки

Почему около громадных огненных полотен Радио, что встали как книги великанов, толпятся сегодня люди отдаленной деревни? Это Радио разослало по своим приборам цветные тени, чтобы сделать всю страну и каждую деревню причастницей выставки художественных холстов далекой столицы. Выставка перенесена световыми ударами и повторена в тысячи зеркал по всем станам Радио. Если раньше Радио было мировым слухом, теперь оно глаза, для которых нет расстояния. Главный маяк Радио послал свои лучи, и Московская выставка холстов лучших художников расцвела на страницах книг читален каждой деревни огромной страны, посетив каждую населенную точку.

Радиоклубы

Подойдем ближе... Гордые небоскребы, тонущие в облаках, игра в шахматы двух людей, находящихся на противоположных точках земного шара, оживленная беседа человека в Америке с человеком в Европе... Вот потемнели читальни; и вдруг донеслась далекая песня певца, железными горлами Радио бросило лучи этой песни своим железным певцам: пой, железо! И к слову, выношенному в тиши и одиночестве, к его бьющим ключам, причастилась вся страна. Покорнее, чем струны под пальцами скрипача, железные приборы Радио будут говорить и петь, повинуясь е волевым ударам.

В каждом селе будут приборы слуха и железного голоса для одного чувства и железные глаза для другого.

Великий чародей

И вот научились передавать вкусовые ощущения — к простому, грубому, хотя и здоровому, обеду Радио бросит лучами вкусовой сон, призрак совершенно других вкусовых ощущений.

Люди будут пить воду, но им покажется, что перед ними вино. Сытый и простой обед оденет личину роскошного пира... Это даст Радио еще большую власть над сознанием страны...

Даже запахи будут в будущем покорны воле Радио: глубокой зимой медовый запах липы, смешанный с запахом снега, будет настоящим подарком Радио стране.

Современные врачи лечат внушением на расстоянии по проволоке. Радио будущего сумеет выступить и в качестве врача, исцеляющего без лекарства.

И далее:

Известно, что некоторые звуки, как «ля» и «си», подымают мышечную способность, иногда в шестьдесят четыре раза, сгущая ее на некоторый промежуток времени. В дни обострения труда, летней страды, постройки больших зданий эти звуки будут рассылаться Радио по всей стране, на много раз подымая ее силу.

И наконец, — в руки Радио переходит постановка народного образования. Верховный совет наук будет рассылать уроки и чтение для всех училищ страны — как высших, так и низших.

Учитель будет только спутником во время этих чтений. Ежедневные перелеты уроков и учебников по небу в сельские училища страны, объединение ее сознания в единой воле.

Так Радио скует непрерывные звенья мировой души и сольет человечество.

Осень 1921