Опубликовано в «Учительской газете» (2008. № 14).
Незадолго до того, как всеобщая информатизация начала свое победоносное шествие по городам и весям бывшего СССР, мой старший коллега и друг, известный ученый, доктор наук, профессор и академик, в своем интервью обронил: «Компьютер придумал дьявол». Я его потом спросил: «А Интернет, видимо, это преисподняя?» В ответ собеседник грустно кивнул головой.
Черная дыра или черный ящик? Не следует винить Интернет в наших собственных грехах. Год назад легендарный поп-музыкант сэр Элтон Джон, тоже в интервью, заявил, что «Интернет необходимо закрыть», потому что Сеть «уничтожает качественную музыку». Во многом «благодаря» Глобальной паутине, сказал он, люди забыли, что значит общаться вживую, а вместо того чтобы открыто протестовать на улицах, они теперь выражают свой гнев на блогах. По мнению маэстро, было бы интересно увидеть тот эмоциональный взрыв миллионов людей и всплеск современной культуры, который бы произошел, если бы Интернет ликвидировали.
Радикально, хотя и вполне типично. Голосами ученого и музыканта вопиет общественное сознание. Однако Интернет сам по себе — это не личность, а всего лишь среда, и музыка там ровно того качества, которую туда закачивают пользователи этой средой. Собственно, налицо продолжение дискуссии сорокалетней давности об «искусственном интеллекте». Тогда часто задавался вопрос: не превзойдет ли он в своем развитии естественный, и если это случится, не подомнет ли под себя машина человека, установив на земле царство роботов? Наиболее проницательные отвечали: опасения беспочвенны, ибо машина станет сильнее человека только тогда, когда он сам этого захочет, заранее заложив подобное стремление в ее программу.
Трудно оспаривать расхожее мнение о том, что виртуальные потоки, обрушиваясь на человеческое сознание, отнюдь не приводят его к состоянию просветления. Тем более если речь идет о юных, растущих умах. Но одно уточнение сделать нужно.
Не так давно шведские ученые попытались выяснить, есть ли прямая связь между просмотром порнографических фильмов и ростом сексуального насилия. Оказалось, ее нет. Можно предположить, что агрессивный фон в жизни тех, кто подвергался обследованию ученых, был минимален. Иное дело, когда просмотр фильмов сопровождается систематическим наблюдением или переживанием насилия и жестокости в реальной жизни. В этой ситуации порнография, равно как боевики и «ужастики», приходятся на готовую почву, по-своему отражая реальную жизнь, закрепляя и окончательно загоняя внутрь жизненные травмы. Подростки, молодые и даже взрослые люди начинают переносить сюжеты увиденного на экране в действительность: насиловать «по Тарантино» и убивать «по Джону Ву». Специально называю имена талантливых режиссеров, «мастеров жанра», таланты и мастерство которых могут быть востребованы и оценены лишь в атмосфере психологического благополучия. Это не значит, что в иных условиях подрастающее поколение следует целенаправленно знакомить с образцами подобной кинопродукции. Но и приписывать ей как таковой магическое влияние на формирующееся сознание тоже не стоит. Кроме того, это снимает ответственность со взрослых, родителей и педагогов, непосредственно ответственных за детей. «Перевести стрелки» на Тарантино легче, чем осознать, что причины психологических проблем детей укоренены в их отношениях с этими взрослыми.
Так и в случае с виртуальными средами. Сами по себе они не способны кого-то оглупить или лишить «роскоши человеческого общения». Уместно вспомнить, что о пресловутом «кризисе общения» заговорили задолго до наступления «сетевой эпохи». А Глобальная паутина как раз явилась попыткой разрешения этого кризиса, хотя его же обнажила и заострила. Я далек от идеализации Интернета, но и от демонизации — тоже. Здесь, как и в жизни, происходит всякое. Но Сеть — это не только порносайты и сетевые гаджеты. Это еще и лучшие картинные галереи мира, собрание литературной классики и лучших современных книг, путешествия в истории человечества и по сегодняшней планете, великолепные фотографии, вечная музыка и многое-многое другое. Рейтинг посещаемости этих ресурсов уступает поп-сегментам Интернета, но все же достаточно велик. Возможно, назревают какие-то позитивные накопительные процессы, о которых мы можем только гадать, но которые вполне могут вылиться в некое новое качество.
В Сети люди стали если не общаться в полном смысле этого слова, то, во всяком случае, «коммуницировать». У них появился глобальный адресат, заменивший для многих конкретных партнеров по общению, да и то лишь потому, что их не было и раньше. Как не было, впрочем, и полноценного общения. А у кого оно было - никуда не делось, более того, за счет интернет-ресурсов эти люди обогатились новыми связями.
Люди разменивают имена на ники и вообще — «теряют себя» в Сети? Несомненно. А успели ли они «обрести себя» до того, как оказались в Глобальной паутине? (Кстати, наличие паутины предполагает существование и злокозненного паука. Но его нет, и потому напрашивается вывод: не сами ли «жертвы» плетут эту сеточку?)
...Папа слился с монитором, «выпал» из семьи, потому что его отношения с мамой уже дали трещину. Ребенок следует отцовскому примеру, «с концами» погружаясь в Сеть, где пытается укрыться от холода, которым веет из этой трещины. Я работал с семьей, глава которой с постоянством уходил в недельные запои, а в периоды ремиссии — в Интернет. Рядом находился сынишка, очень нуждавшийся в папе, да и папа был по-своему привязан к мальчику. Но и это не подталкивало его к тому, чтобы вырваться из петли двух зависимостей. Дело не в том, что одна зависимость заменяла другую. Обе заменяли жизнь, которую он так и не сумел построить...
Вспомним и о том, как в 70-х и 80-х общественность сетовала: подрастающее поколение не читает, предпочитая книге телевизор. Сейчас в Интернете читают и тем более пишут. Другой вопрос — что и как. Но опять же, эти желания и стремления закладываются намного раньше, чем человек совершает свой первый визит в Сеть. Значит, проблема все-таки не там, где мы ее видим.
О сетевом письме — несколько слов особо. Что такое письменный текст? Это развернутое и достаточно жестко оформленное в соответствии с особыми нормами выражение мысли.
В каждом человеке роится масса неоформленных, неприкаянных, непричесанных, смутных мыслей, кипит котелок непереваренных чувств и страстей, его раздирают скрытые, непристегнутые импульсы. Возникает естественное желание все это привести в порядок — «немую боль в слова облечь». И тогда человек обращается к тексту. Это вполне нормальный, культурный, человеческий способ решения проблемы. И не важно, кому адресован текст — Господу Богу, роду человеческому, узкой группе его представителей, любимой половине или самому себе. В любом случае человеком движет стремление достичь эффекта анализа, оценки, понимания, рефлексии, утверждения, признания - в лице других и самого себя.
Позволяют ли добиться этого школьные сочинения? Нет, поскольку этот жанр постепенно вытесняется изложением. Или мы часто пишем письма близким и значимым для нас людям? Увы, многие даже не помнят, когда они это делали в последний раз. Или же поголовно посвящаем себя писательскому ремеслу? Отнюдь. А ведь без помощи текста в человеке никогда не родится полноценное человеческое самосознание (в бесписьменных культурах подобную функцию текста выполняло сказительство). И сегодня эта помощь приходит, в том числе со стороны Интернета. Проблема состоит в том, что люди просто не готовы ей адекватно воспользоваться. Но это, опять-таки, не «сетевая» проблема.
Мы затратили огромные средства на компьютеризацию школы, провели Интернет в самые отдаленные таежные уголки, многие сельские школы имеют свои сайты. Это прекрасно. Лампочка Ильича зажглась. Возникает только один вопрос: что будем читать под ее светом? Видимо, придется ограничиться руководством Рассела Борланда для пользователей Word. На большее отведенных для занятий литературой трех часов в неделю не хватит. Да и нужно ли это «большее»? Мы живем в другом мире, в котором книги для детей заменяет Интернет, как сказал бывший руководитель Рособрнадзора Виктор Болотов, мотивируя исключение литературы из обязательной части предметов ЕГЭ. Только вот теперь в школах приходится избирательно ограничивать сетевой доступ, чтобы дети не ходили туда, куда им не положено.
Порочный круг. А не проще ли было заранее воспитать у них самих эту избирательность в выборе ресурсов, в том числе средствами той же «изгнанной» из ЕГЭ литературы? Не проще ли сначала сформировать элементарную культуру пользования Интернетом, нормы которой отвечают принципам общечеловеческой культуры, психологическую готовность к сетевой жизни, включая умение самостоятельно обеспечивать собственную информационную безопасность?
Сэр Элтон Джон негодует по поводу блогов. Туда, мол, гнев изливают, а надо бы — на улицы. Так ведь уже который год наблюдаем, что происходит на улицах добропорядочных европейских городов. Ей-богу, на мой взгляд, лучше — в блоги!*
Ну а мечта маэстро вообще потрясает воображение. Собрать бы все ресурсы, да и запретить навсегда. Зато как после этого миллионы эмоционально взорвутся, как культура всплеснется! Но где? В библиотеках? Так ведь на всех библиотек не хватит. Да уже и забыли эти миллионы (не без помощи модернизирующейся системы образования), «как пройти в библиотеку». Значит, снова на улицы? Поистине, достойное место для ренессанса культуры!
Честно говоря, я бы сравнил Интернет не с всезасасывающей черной дырой, коверкающей пространство и время, а с черным ящиком. Конечно, на выходе из него порой появляется нечто совершенно неожиданное, однако здесь многое зависит от того, что в него поступило.
Черный ящик, конечно, технологически изощрен, но, право, не настолько, чтобы переплавить консервные банки в платину. Для того чтобы научить его этому, мы сами должны уметь хотя бы отличать одно от другого в реальной жизни.*UPD. 2016 - Здесь явно не учтен эффект социальной проприорецепции (К.Томпсон). Люди, находящиеся в разных географических точках, но постоянно контактирующие друг с другом через социальные сети, например, через Твиттер, начинают воспринимать себя в «проксимальной» социальной среде, ощущать (воображать) себя единым «социальным телом» с теми, кто принимает участие в тех или иных массовых акциях «в реале» (подробнее об этом). Таким образом, речь идет не о мифическом «манипулировании сознанием» при помощи медиасредств, а об особенностях человеческого воображения, в котором при определенных условиях стираются границы между «виртуальным» и «реальным», грубо говоря, между «индивидуальной» и «социальной» психологией.
Медиасредства - лишь технически оптимальные инструменты социальной проприорецепции, но далеко не единственные. Можно ограничить доступ в Интернет или даже запретить его, но воображение рано или поздно найдет им замену. Ведь «органом воображения» как раз и является - не фантомное! – «социальное тело», общественные чувства которого способны стать глубоко индивидуальными переживаниями. В истории культуры (религии, искусства и др.) сложились многообразные практики такого превращения. Достаточно вспомнить хорошо известное - феномен экстаза. А.С.Арсеньев относит экстаз (наряду с катарсисом) к числу «корневых», родовых человеческих эмоций, объединяющих бесконечно разных людей «в пространстве культуры и времени истории». Условия для возникновения экстатического со-переживания заданы в многообразных культурных ритуалах. Но оно столь интимно, индивидуально, неповторимо, что объяснить его происхождение эффектами социально-психологического «заражения» не представляется возможным даже на ранних этапах развития культуры.
На развитие сайта
