ОТЗЫВ

на книгу Д.Б. Богоявленской и М.Е. Богоявленской «Одаренность: природа и диагностика» (М.: АНО «ЦНПРО», 2013), представленную на премию «Золотая Психея-2013»

Опубликовано в
Психологической газете от 30 января 2014 г.

Метод креативного поля, разработанный в конце 1960-х гг. Д.Б. Богоявленской, изначально представлял собой не просто попытку усовершенствования, повышения валидности инструментария исследования творчества. В нем автор выразил свое принципиально иное - по сравнению с традиционным – понимание творчества. Поэтому речь справедливо шла о именно методе, а не методике, о понятии «в действии», которое задает и способ воссоздания своего содержания в эксперименте. Развивающееся научное понятие, как известно, тяготеет к тому, чтобы стать теорией. Свою теорию в систематическом виде Д.Б. Богоявленская впервые развернула 30 лет назад – в монографии «Интеллектуальная активность как проблема творчества» (Ростов-на-Дону, 1983). Тогда казалось: тема если не исчерпана, то раскрыта настолько, что остается заниматься лишь «приложениями». Но последующие годы – в подтверждение концепции Дианы Борисовны -показали, что все зависит от того, какую позицию по отношению к своему открытию займет сам открыватель.

Вроде бы, очевидно: творчество – всегда выход за рамки наличной ситуации и способов действия в ней. Вопрос: где искать эти рамки? Принято считать, что они «оговорены» в условиях или требованиях задачи. Даже если ее поставил перед собой сам решающий. Сам поставил, сам «оговорил», сам решил. Исполнил и исполнился. Что может быть лучше? Но это - скорее, позиция «демиурга», нежели творца. Н.А. Бердяеву (в «Смысле творчества»), философия которого во многом построена на преодолении догматов ветхозаветного православия, недаром понадобился «восьмой день творения», вобравший в себе человеческую историю. День, когда в сотворчество с Богом вступает человек (сюжет старый – от Августина Блаженного, подхваченный затем Пико дела Мирандолой, а после него Декартом), внося свою «интригу» в исполнение замысла Творца, хотя и не в противоречие ему.

Метафора «восьмого дня» по-своему передает и суть того, что открыла Д.Б. Богоявленская и того, как она это сделала. Сделала и продолжает делать.

Ведь творчество, с психологической точки зрения, как оно трактуется Д.Б. Богоявленской, это – продолжение деятельности после того, как она в определенных границах успешно выполнена, со значительной долей риска не повторить успеха. Или точнее – инициативное развитие деятельности: и «вглубь» и, в силу этого, «вширь».

Так и авторский метод креативного поля оказался не только удачной «эвристикой» для психолога, изучающего творчества. Он и свою «эвристическую» функцию полноценно выполняет лишь в том случае, если в методе, вслед за его создателем, будет усмотрено нечто большее - объяснительный принцип подхода к анализу творческой одаренности. Единицей анализа при этом выступает «интеллектуальная активность», феномен который как раз был выявлен более 40 лет назад методом креативного поля.

По сути, Д.Б. Богоявленская на собственном примере подтвердила правомерность трактовки творческой инициативы, которая характеризует субъектную позицию личности, как стремления и способности к выходу за пределы не только исходных требований задачи, но и самостоятельно очерченного самой личностью горизонта целей. Попутно выяснилось, что в рамках такого подхода получают новое содержательное толкование феномены, которые и ранее исследовались в психологии: мыслительное обобщение, целеобразование, мотивация поискового действия.

К этим феноменам принадлежит и одаренность, ставшая темой новой новая книги Д.Б. Богоявленской и М.Е. Богоявленской.

Отмечу лишь три момента, которые придают труду особую значимость и уникальность.

Первый момент. В книге преодолен традиционный «параллелизм» исследовательских направлений: в психологии творческая одаренность изучалась преимущественно по «факту достижений», вне качественного анализа природы и динамики процесса творчества. Соответственно, специалисты в области изучения творчества рассматривали одаренность лишь как «особый случай», а не как «развитую форму» изучаемого, обращение к которой приближает к постижению главного в творчестве.

Отделение «творчества» от «нетворчества» - лишь «первое приближение», навскидку (само по себе порой – непростая задача для психолога). Лишь исходя из неоднородности спектра феноменов творчества, которые имеют свою типологию, соответствующую уровням интеллектуальной активности (ИА), можно изучать творчество «изнутри», что и демонстрируется в книге.

Второй момент. Подъем по ступенькам творчества предполагает «прирастание субъектности». Казалось бы, уже по определению, творчества не бывает без субъекта. Более того, именно в творчестве человеческая субъектность по-настоящему обнаруживается и раскрывается. Тем не менее, факты «бессубъектного» решения творческих задач или «ограниченного включения» субъекта в процесс их решения встречаются сплошь и рядом далеко не только в стенах психологической лаборатории.

Человек, пусть даже «неординарным» способом, решил задачу и «закрыл тему». Необходимость исчезла, интерес пропал. Человек проявил себя в качестве «решателя», solver (термин, которым психология обязана А.Ньюэллу, Дж.С.Шоу и Г.А.Саймону – разработчикам ‘General Problem Solver’, одной из первых эвристических программ для электронно-вычислительных устройств в 1950-е гг.), в лучшем случае – «актора» (говоря языком современной западной философии и социологии), но не субъекта. Деятельность сама его захватила и сама его отпустила.

Совсем другое дело, когда человек, решая задачу (подчас вполне успешно), прерывает процесс решения, поскольку неожиданно сталкивается с новой проблемой, которую он формулирует как «сверхзадачу» с требованиям, никак не укладывающимися в те, что ему предъявили (он предъявил себе сам) поначалу.

Проблематизация содержания исходной частной задачи, которая «внепланово» преобразуется в общую, характеризует «стиль» мышления творчески одаренных людей. И… обычную субъектную позицию в деятельности, к пониманию сути которой подводит анализ случаев одаренности. Ведь так формируется образ новой деятельности, не отменяющей необходимости завершить прежнюю и получить результат. Но лишь заодно – наряду с исходной сразу решив целый класс частных задач. Архимед, выполняя задание царя Гиерона, определить удельный вес золота и серебра в его короне, по ходу решения царского задания увидел «свою» задачу. В итоге царь получил результаты экспертизы, а человечество – закон плавающих тел.

Третий момент. Авторы рассматривают творческую одаренность в широком жизненном контексте, включая возрастную перспективу человека.

Они фактически разрушают стереотип, согласно которому одаренность работает «на опережение» возраста. Такой сценарий возможен и довольно част. Но – это искусственный сценарий ускорения развития, который за ребенка своими требованиями, ожиданиями, притязаниями и оценками создают взрослые. Итог, как правило, печален: все будущее одаренного ребенка остается в его прошлом (Л.С. Выготский).

Нормальный сценарий становления творческой одаренности - полноценное проживание возрастных периодов и эпох, соотнесенность творческих задач с «задачей возраста» (Э. Эриксон), с задачами ведущего типа деятельности, при условии, что ребенок занимает в ней субъектную позицию, участвует в ее развитии (самыми разными способами, которые описаны в детской психологии). В развитии - с тенденцией превращения пространства этой деятельности в «креативное поле».

Книга Д.Б. Богоявленской и М.Е. Богоявленской наводит и на ряд других столь же принципиальных и нетривиальных выводов, обсуждению которых препятствует формат краткого отзыва. Ее авторы, вне всякого сомнения, заслуживают присуждения им премии «Золотая Психея-2013».

Заведующий кафедрой

теории и истории психологии

Института психологии им. Л.С. Выготского РГГУ,

доктор психологических наук, профессор

В.Т. Кудрявцев

15.01.2014

Чиайте также на сайте:

Две проблемы в изучении одаренности

Одаренность - девиация в развитии креативности?