Нужны не военные победы, а победа над войной! Для начала в сознании. Военные победы, лишь закрепляя успехи в каннибализме, разогревают новые аппетиты вооруженных каннибалов. Войны плодят обычных убийц, прикрывающихся выполнением долга, а не героев. Я – не пацифист. Но война - это профессия с осознанием того, что она однажды изживет себя. Можете считать это утопией, отсветом идеалов Кантовского «вечного мира» (к слову, очень обстоятельно продуманных), но мир это – единственно возможное состояние для человечества, которое «по истории» находится на уровне сознания подростков вспомогательной школы, которым нельзя давать в руки ничего серьезнее рогаток, а вожаки всовывают им оружие массового уничтожения. И массово отравляют молодых людей омерзительным оксюмороном - военно-патриотическим воспитанием, хотя готовить свою страну в растущем сознании граждан естественно к миру. И не естественно стрелять по детям, женщинам и старикам, подставлять их под обстрелы противника, сдавать самое перспективное, самое жизнеспособное, но незащищенное среди всех них, на «пушечное мясо». И чем безысходнее, опустошеннее, бессмысленнее мирная жизнь, тем больше война имеет шанс стать «делом молодых, лекарством против морщин».

К слову, фразу «Мы одержали победу над самой войной» произнес американский президент Гарри Трумэн, подписав в июне 1945 г. Устав ООН. Конечно, это было политически-лозунговое заявление, которое не помешало ему буквально через месяц поддержать бомбардировку Хиросимы и Нагасаки и активно содействовать созданию НАТО (1949). СССР тоже «боролся за мир» до «последнего камня», до последнего Афганистана, который продлился почти 10 лет.

Самые отчаянные – «любительские» войны, к которым готовят телевизор и все выразители его мнения вдалеке от линии фронта. Их потом объявляют «народными». Именно у живой телеприставки формируется толерантность к убийству. Специальные наблюдения показывают, что в условиях боевых действий только у одного человека из нескольких существует готовность к выстрелу на поражение. А потом рука уже не подвержена сомнению, дрожи и устали. Так или иначе, профессиональная армия предпочтительнее, поскольку она привносит в это хоть какую-ту норму.

Военных преступников наказывают не ради возмездия, глобально-кухонной «мести», а изолируют от людей в силу их принципиальной несовместимости с присутствием в человеческой жизни. Это – проказа человечества, которая, как в средневековье, не поддается лечению.

А мы продолжаем героизировать войны, победами в которых (т.е. трупами и искалеченными жизнями) вожаки кормят обывателя в обмен на удержание власти в статусе силу ничем не обузданной воли, создавая у обывателя иллюзию сопричастности к этой силе.