В день своего девяностолетия  Юрий Петрович Любимов сказал в телеинтревью: "Я - не патриарх, я - работник". И напомнил слова мэтра Антониони: "Работаю - значит, живу".

Этот тот случай, когда в столь солидный юбилей совершенно уместно пожелать: "Долгие лета!". Такой работы, которую никто не сможет сделать, кроме Юрия Петровича, осталось еще очень и очень много. Да и что еще можно пожелать гениальному работнику?

Владимир Кудрявцев

 P.S. Период моего фанатичного увлечения театром, с которым я даже хотел профессионально связать свою судьбу в качестве режиссера, пал на отрочество. Лет с 12 я успел пересмотреть на "Таганке" (спасибо родителям!) всю любимовскую классику. Любимую настолько, что даже, когда произошел беспрецентный случай, - еще до изгнания Любимова из страны, в бытность его не только главным, но и единоличным режиссером театра, на таганской сцене Анатолий Эфрос блистательно поставил "Вишнвеый сад" Чехова с Высоцким, сыгравшим Лопахина (сейчас я понимаю, что это была одна из лучших ролей Владимира Семеновича, вполне сомасштабная Гамлету и Галелею), - я сразу не смог принять спектакль. А потом, когда Эфрос пришел в театр главрежем, я практически перестал ходить туда.

И еще. В близкий круг общения Юрия Петровича входили мои учителя - Э.В.Ильенков и В.В.Давыдов (с ним их свел их коллега и друг В.И.Толстых). Ильенков даже написал для "Таганки" пьесу "Иисус Христос". Любимов загорелся, но потом что-то не заладилось. Да и едва ли могло заладиться: советский философ, диалектик, материалист, атеист пишет пьесу о Сыне Божьем явно не атеистического содержания. . . 

Та любимовская "Таганка"  никогда не была "андерграундным" театром, местом тайных сходок маргинализированных интеллектуалов. Она была, говоря современным языком, "мейнстримом", культурным и духовным центром Москвы, где зрителю свободно являли подлинные образцы классического искусства - "без купюр", "в оригинале". А вот, грызуны свободы, которые пытались заодно сгрызть Любимова и его дело, - те действительно из "андергрануда": из затхлых идеологических подвалов и казематов. Только о них, кто сейчас помнит? А Любимову - 90. И он продолжает работать.