Идея, ставшая аффектом, понятие, превратившееся в страсть: прототип этого спинозовского идеала в игре, которая есть царство произвольности и свободы.

Из записок

Л.С. Выготского

Не(о)классическая психология игры

(вступительное слово ответственного редактора)

Игра в неклассической психологии: Материалы YIII Международных чтений памяти Л.С. Выготского (15-17 ноября 2007 г.) // Отв. ред. проф. В.Т. Кудрявцев. М.: Фонд Л.С. Выготского, 2007.

Более 40 лет назад, в октябре1964 г. в Москве состоялся Симпозиум по психологии и педагогике детской игры, организованный Институтом дошкольного воспитания АПН РСФСР [1]. Это симпозиум стал уникальным событием в истории наук о детстве не только потому, что в его работе приняли участие ведущие советские психологи и педагоги – А.В. Запорожец, Д.Б. Эльконин, А.П. Усова, Ф.И. Фрадкина, Р.И. Жуковская и др., а тексты выступлений некоторых из них затем вошли в хрестоматии. Просто с тех пор попыток комплексного обсуждения природы и путей развития детской (дошкольной) игры в нашей стране не предпринималось.

Не станем проводить прямых исторических аналогий. Тем не менее, сегодня, в ноябре 2007 г. на YIII Международных чтениях памяти Л.С. Выготского мы ставим перед собой задачу подступиться к осмыслению феномена человеческой игры (не только – детской) как целого, причем, с позиций различных научных дисциплин – психологии, педагогики, философии, социологии. Возможной базой для их консолидации являются теоретические представления об этом феномене, выработанные в русле «неклассической», по выражению Д.Б. Эльконина, психологии Льва Семеновича Выготского. Впрочем, психологию Выготского, точнее было бы назвать не(о)классической. Ведь Даниил Борисович противопоставил ее традиционной («старой» - в терминологии Выготского) психологии, которая в своих развитых, завершенных, классических формах – от «психологии сознания» до бихевиоризма – выработала свой объяснительный ресурс. Выготский в этом смысле, конечно, – не классик-выразитель типичного духа науки первой трети XX столетия, а неоклассик, классик современной психологии.

Вернемся к октябрьскому симпозиуму 1963 г. На его заседаниях развернулась примечательная дискуссия, отголоски которой звучат и поныне. Одни ее участники настаивали на том, что «игра является чисто педагогической формой, .созданием педагогики и педагогов. Она исторически сложилась и развивалась для управления формированием детей» (Г.П. Щедровицкий) [2]. Другие участники дискуссии, критикуя эту позицию, указывали на неправомерность игнорирования специфики игры как формы детской самодеятельности и собственных законов ее развития (А.В.Запорожец, Ф.И. Фрадкина) [3].

Думается, за этой дискуссией стоит реальное противоречие игры, одновременно понимаемой и как культурное творение и как «факт личной биографии» развивающегося человека. Это - противоречие между жизненной необходимостью «врастания» ребенка в человеческий мир с его исторически заданным порядком и не менее жизненным стремлением ребенка к свободе, которую он может обрести лишь в этом же мире. Ни осознать, ни познать подобную необходимость (во всяком случае, в рациональном плане), получив взамен желанную свободу, ребенок пока не способен. И тут на помощь к нему приходит игра… Это противоречие всегда находилось в поле внимания Л.С. Выготского – даже тогда, когда игра выступала для него не «фигурой», а «фоном» в ходе анализа других проблем детской психологии. И именно Выготский наметил общее направление его разрешения в русле своей не(о)классической психологии.

Но разве сказанное справедливо только в отношении ребенка? Разве не самой трудной творческой задачей для художника является свободное и продуктивное самоопределение в художественном каноне? Решение этой задачи протекает в форме своеобразных «игр с каноном», которые иногда превращаются в самобытный авторский стиль, как это было у Сальвадора Дали. Разве не итогом грандиозных «игр ума» (‘mind games’) оказывается постижение универсальных законов мироздания, содержание которого свободно вбирает в себя научная мысль, как свидетельствует о том хотя бы биография Эйнштейна? Разве не «игры возможностями» позволяют обычному человеку прийти к началу того необходимого жизненного пути, на котором он встретит свою действительную свободу?

А действительная, адекватная объективной необходимости свобода, по Выготскому (с «подачи» Аристотеля и Спинозы), непременно предполагает свободу владения собой, своим субъективным миром, свободу от сиюминутных импульсов внешнего или внутреннего происхождения. Это - свобода «создания новых форм поведения», как определял Выготский на психологическом языке своего времени понятие творчества. И такую свободу дарует человеку уже игра, которая потому и становится источником развития творческих способностей, прежде всего – способности к личностному росту.

Как писал Й. Хейзинга, игровое начало атрибутивно культуре [4]. Это обстоятельство в значительной степени затрудняет решение задачи идентификации субъекта игры. Видимо, «всеохватность» культуры игрой заставила Х.-Г. Гадамера (в соответствующих местах он прямо ссылается на Хейзингу [5]) увидеть этого субъекта в… самой игре, которая «воплощается» в играющих, заставляет их жить и действовать в своем собственном ритме (не правда ли, очень похоже на знаменитую формулу В. фон Гумбольдта «не люди овладевают языком, а язык овладевает людьми»?). Конечно, здесь сказались и герменевтические установки автора, которые позднее были переняты и «ужесточены» создателями постмодернистских концепций игры.

Об этом приходится вспомнить, т.к. в современных, преимущественно западных источниках Выготского стали неожиданно причислять к предтечам постмодернизма. Даже если это мотивировано стремлением «вписать» концепцию Выготского в «мейнстрим» гуманитарного знания, то – ценой очевидного прегрешения перед истиной. Ведь в противовес постмодернизму, который провозглашает «смерть субъекта», лейтмотив «не(о)классической» психологии Л.С. Выготского - тема порождения человеком в содействии с другими людьми своей субъектности, фундаментальной инстанции человеческой личности. Культурным средством, а отчасти и механизмом ее порождения служит игра.

Развитие этого лейтмотива читатель найдет в настоящем сборнике.

В.Т. Кудрявцев,

Москва, ноябрь 2007 г.

[1] См.: Психология и педагогика игры дошкольника / Под ред. А.В. Запорожца и А.П. Усовой. М., 1966.

[2] Там же. С. 97.

[3] Там же. С. 4, 191.

[4] Хейзинга Й. Homo Ludens. В тени завтрашнего дня. М., 1992.

[5] См.: Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М., 1988. С. 150 и след.