Ушел композитор Эдуард Артемьев. Ушел и оставил – звучащий мир, мир универсального созвучия голосов.

Голос Баха созвучен ручью. Не только потому, что ‘buch’ в переводе с немецкого означает «ручей». Голос Баха созвучен тому ручью, что течет у Тарковского в «Солярисе». А нужен ли ручью звучащий голос? Достаточно Баха.

И голос Тарковского. И голос Лема, сколь бы он ни считал его искаженным, слышен. И голос моего отца, который впервые сводил меня на Тарковского и был знаком с Лемом.

Солярис - голос океана. И ручья, и Баха. "Niht Bach, sonder Meer Sein!" - "Не ручей, но море должно быть ему имя!», воскликнет Бетховен. И его голос тоже слышен.

«Помните, мы снимали с вами... Под Москвой. В Архангельском. В Архангельском. Трава там какая, помните? Октябрь быль... Октябрь. Да, да, октябрь. Октябрь... Как живая просто, грибами пахнет, помните? Да... Средняя полоса России, средняя полоса…» - голос героя Олега Басилашвили из михалковской «Рабы любви» на островке беззаботного лета в осаде трагедии страны. Трагедию незаметным дыханием летнего ветерка доносит и он, и музыка Артемьева, - пронзительнее финальной сцены с Еленой Соловей. Узнается голос Чехова, через 2 года он снова прозвучит у Михалкова в «Неоконченной пьесе для механического пианино» на его же, Артемьева, музыку.

…Устремленные вместе с ручьем в сторону океана водоросли. Без отрыва от своих донных корней. Жизнь. Небезгласая, если вслушаться. Если услышать Артемьева.

Владимир Кудрявцев

---

На развитие сайта
​