По мнению главы РПЦ, перевод образования исключительно в сферу предоставления рыночных услуг — это большая ошибка. Необходимо реанимировать то правильное отношение к образованию, которое существовало в России, в том числе и до революции, сказал патриарх.
Он выступил в Воронежском государственном университете на церемонии присуждения ему степени почетного доктора вуза.
Комментарий Владимир Кудрявцев
В оценке дореволюционного гимназического образования (будем говорить только о гимназическом) до сих пор нет-нет, да и всплывают два еще советских шаблона. К их созданию в некоторой степени причастны классики русской литературы. Правда, они никогда не делали неосторожных обобщений, а писали о конкретных школах, конкретных уроках, конкретных учителях… Первый шаблон: дореволюционная гимназия была закрытым антидемократическим институтом. Второй шаблон: она являлась цитаделью формализма, узколобия и муштры.
По поводу первого шаблона. В царской гимназии обучался значительный контингент – не единицы! - так называемых «кухаркиных детей». Заботу об их обучении брали на себя попечительские советы. После окончания гимназии наряду с детьми из обеспеченных семей они поступали в университеты и позднее пополняли слой российской интеллектуальной элиты. Гимназическое образование создавало основу для этого.
По поводу второго шаблона. Приведу воспоминания выдающегося психолога, моего учителя В.В.Давыдова о его беседах с известным методистом в области преподавания школьной математики И.К.Андроновым. Иван Кузьмич рассказывал Василию Васильевичу, как в дореволюционной гимназии, где ему довелось учиться, преподавали литературу.
После чтения стихов Пушкина на уроке учитель-словесник давал домашнее задание – прочитать, что писали о Пушкине Белинский и Писарев, т.к. следующий урок будет посвящен сравнению их точек зрения на пушкинскую поэзию. Романтик Белинский и нигилист Писарев были антиподами. В итоге гимназисты втягивались в дискуссию о творчестве Пушкина, глядя на него с полярных позиций, глазами каждого из критиков. Страсти накалялись и учащиеся почти дрались на уроках. А преподаватель ужесточал ситуацию, предлагая новое задание – подготовить сочинение, выдержав его первую часть в духе взглядов Белинского, а вторую – в духе взглядов Писарева. Он как бы сталкивал отроческие сознания внутри себя.
«Подумайте, Василий Васильевич, как после этого мы понимали поэзию Пушкина. Даже дома все знали: а, наш Петя занят Пушкиным. Вот он сейчас про Белинского написал и мается, найдутся ли у него аргументы в отношении Пушкина, как у Писарева. Ведь не переписать нужно было, а собственные мысли выразить.
Вот, Василий Васильевич, вы думаете, только изящную словесность у нас в гимназии так преподавали? Все учебные предметы! И даже латынь у нас преподавалась не с помощью зубрежки, а путем очень сознательного чтения римских авторов».
Эта небольшая иллюстрация свидетельствует об очень многом. Объясняет она и то, почему из классической гимназии вышла вся российская интеллигенция. Кто выйдет из нынешних «гимназий», - мне не ведомо. Хотя догадываться можно.
