Владимир Громов, профессор университета, США

Познай истину и истина сделает тебя свободным.

Наука, как легальный способ удовлетворить свою любознательность за чужой счет существует не так уж давно. Любознательных людей всегда относили к категории зануд, бездельников, в лучшем случае “философов”, далеких от реальной жизни. Ведь что в жизни самое главное: власть и деньги!

 Если нам что-то надо, отнимем у других, а что нельзя отнять - купим. Когда основным ресурсом, обеспечивавшим властные возможности, были земля и рабы, а власть принадлежала их владельцам - феодалам, умники, которые могли читать и писать, считать и строить, лечить, а иногда даже излечивать, кучковались при дворах власть имущей знати. Некоторые из них были талантливыми исследователями: инженерами, математиками, химиками, лекарями, или преподавателями в школах и университетах. Многие были просто проходимцами, искателями философского камня, обещавшими подарить вечную молодость и превратить камни в золото. Но… всегда знающие люди зависели от власть имущих, неграмотных, недальновидных, жадных и вероломных людей.

С приходом техники примитивная эксплуатация говорящего скота стала неэффективной. Одна паровая машина могла заменить тысячи рабов (так, в 1800 году в Англии уже работала 321 паровая машина, что эквивалентно 5 тыс. лощадей или 50 тыс. рабов). Реальная власть перешла к промышленникам, а основным ресурсом, обеспечивавшим властные возможности, стали предприятия, использующие различные механизмы, сталь, уголь, нефтепродукты и т.д. Появился спрос на умелые руки, знающие как аккуратно и эффективно обращаться с машинами, и инженеров, способных создавать эти машины. Возникла система обязательного образования.

Кстати, президент Линкольн (который сам был крупным рабовладельцем) объявил об отмене рабства в Америке в 1863 г., лишь после того как паровые машины, изобретенные Уаттом (1763 г.) получили широкое распространение в промышленных северных штатах Америки. И это понятно, растущая как на дрожжах промышленность Севера остро нуждалась в трудолюбивых соотечественниках с юга (как сейчас говорят в России, - “мигрантах”). Юг же, производивший хлопок и табак, нуждался в рабах. Север победил в гражданской войне вовсе не от любви к бедным неграм, его победа была велением времени: раб не может быть хорошим работником, подневольный труд и сложная техника плохо совместимы.

Прикладная и фундаментальная науки

Минувший век - время поразительных успехов естественных наук. Теория относительности и квантовая механика приоткрыли завесу над тайнами мироздания, намекнув, что не все в мире так просто, как казалось ранее, во времена Ньютона. Научные открытия сыпались как из рога изобилия, за ними следовали технические инновации, быстро и щедро вознаграждая рисковых инвесторов. Затраты на научные исследования окупались быстро. Исследования в области полупроводников, квантовой оптики и ядерной физики, казалось бы, не имеющие никакого прикладного значения, привели к созданию аудио- и видеотехники, компьютеров, мобильной связи, интернета и ядерной энергетики и совершенно преобразили жизнь людей. Наука оказалась птицей, несущей золотые яйца, и промышленники не жалели денег на науку, закладывая в цену производимых товаров затраты на перспективные разработки и исследования. Экономический успех и научно-технический прогресс стали неразделимы. Экономика и наука бурно развивались, помогая друг другу: бизнес спонсировал ученых, ученые предлагали бизнесу перспективные инновации. Капитал подружился с наукой.

Как раз в это время произошло разделение науки на прикладную и фундаментальную отрасли. Прикладная наука занялась исследованиями, имеющими конкретное техническое приложение. К фундаментальным исследованиям стали относить те, практическая перспектива которых была достаточно туманной, и для завершения которых требовалось неопределенное время. Прикладные исследования нашли прописку в лабораториях крупных корпораций, где они проводятся и поныне в условиях строжайшей секретности. Фундаментальные исследования отошли в ведение университетов под финансирование и контроль государства и военных ведомств. Конечно, деление науки на прикладную и фундаментальную отрасли, которое существует до сих пор, достаточно условно. Всякие знания имеют практическую значимость. Вопрос только о сроках, когда они становятся востребованы.

Сейчас молодежь стремится выучиться на бухгалтера или юриста. И уже трудно поверить, что когда-то было престижным называться инженером или профессором университета (“…что-то физики в почете, что-то лирики в загоне” сетовал Борис Слуцкий). Очень популярны были журналы “Техника молодежи“, “Наука и Жизнь“, “Знание - Сила” (так обычно переводят крылатую фразу Френсиса Бэкона “Knowledge is Power”, хотя у нее есть и другой перевод: “Знание - Власть”). Будущее виделось свозь призму произведений Ефремова, Стругацких и других фантастов необыкновенным научно-техническим прорывом, раскрепощающим человека и наполняющим его жизнь светом свободы и оптимизма. В этом будущем человечество, покорив межчеловеческое пространство, все свои ресурсы бросало на познание фундаментальных законов природы и освоение просторов вселенной. Действительность оказалась более прозаичной: к концу столетия победный марш науки как-то затормозился. Физики, что ли, поглупели, или с природой что-то случилось?

Не можно служить Богу и мамоне одновременно

Рынок и наука – это сложные системы, развивающиеся по своим траекториям. Рано или поздно они должны были войти в конфликт друг с другом. Прежде всего в силу разного целеполагания. Капитал ориентирован на прибыль. Конкуренция в соответствии с принципами биологии обрекает его на непрерывную экспансию и постоянное расширение сферы влияния. Чтобы выжить в конкурентной борьбе, предприниматель должен: 1) снижать производственные расходы, в частности, поддерживать оплату наемного труда на минимальном уровне, 2) увеличивать объемы продукции и расширять рынки сбыта,3) разнообразить предлагаемую на рынке продукцию и беспощадно давить конкурентов. Монополия – идеал капитала, ибо избавляет его от конкуренции. Рыночная экономика и демократия – его враги. Капитал сражается с ними (собственно, рынок и есть актуализация этой борьбы) и побеждает их, сращиваясь с властью (коррупция) и подчиняя интересы национальных государств интересам наднациональных корпораций (глобализация).

Истина и связанные с ней технические новинки никогда не были самоцелью или высшей ценностью для капитала. Тот, кто приходит на рынок, ищет обогащения. Ему как-то “по барабану” и “звездное небо над головой и моральный закон внутри нас“, и бозоны Хиггса, если их нельзя “распилить”, “откатить” и конвертировать в баксы. Капитал вкладывает средства в научные исследования лишь тогда, когда они сулят ему прибыль. Ему не нужны новшества, которые подрывают налаженный бизнес и лишают его дохода. Ему непонятен энтузиазм фанатиков, сулящих океаны бесплатной энергии и бесплатной еды длявсех (если у всех будет еда, жилье, образование и медицина, кто же будет тогда работать, как тогда держать быдло в стойле?) Яйцеголовые гении, способные ночами глазеть на стрелки своих приборов, или часами спорить об особенностях эволюции вселенной в первые две секунды после ее рождения, для него просто лохи. А лохов надо презирать и “разводить”.

Тот, кто приходит в университет, жаждет истины. Но стремление к истине, плохо сочетается со стяжательством. Истина – это божественное озарение. Она не знает хозяина и приходит лишь к тому, кто дарует ей свободу. Она расцветает и приумножается, когда становится достоянием многих, и умирает, когда ее прячут в темнице банка. Кроме того, труд исследователя – это всегда коллективный труд (нет ничего удивительного в том, что авторский коллектив многих публикаций насчитывает десятки человек!). Ведь ученый нуждается в критике коллег не менее чем в похвалах, эта критика открывает ему глаза на ошибки и заблуждения, которые так хочется не замечать, и подсказывает дорогу к решению проблемы. Знание как собственность избранных – это нонсенс.

И бизнес, и наука требуют полной самоотдачи от человека и предельной фокусировки всех его усилий на продвижении к выбранной цели, но… цели эти у бизнесмена и ученого находятся в разных системах координат, и предполагают совершенно разные способности и фундаментальные философско-нравственные ориентиры. Воин, купец и жрец приходят в этот мир запрограммированными на решение разных задач.

Стоит ли овчинка выделки?

Сегодня мы можем говорить о том, что наука и рынок достигли определенных пределов в своем развитии. Прошло то время, когда рядовые эдисоны и фарадеи из народа делали уникальные эксперименты на коленке, на кухне или в гараже. Из хобби для чудаков и бездельников наука превратилась в индустрию по производству капиталоемкой продукции – информации.

Ежегодно в мире публикуется порядка 1 млн. статей (их  нельзя ни переварить, ни освоить в разумные сроки, причем, большинство из них – это околонаучный шум, http://informationr.net/ir/14-1/paper391.html). США тратит на научные исследования около 60 млд. долларов в год (http://www.scientificamerican.com/ article.cfm?id=money-for-science). Таким образом, стоимость одной статьи составляет не менее 60 тысяч долларов. Согласно некоторым оценкам, средняя стоимость научной публикации в США уже достигла порядка $1.0 млн! (http://www.gazeta.ru/interview/nm/s5415533.shtml). И это не удивительно, ведь для того чтобы появилась статья, надо подготовить специалистов, изготовить оборудование, провести эксперименты, проверить результаты, и т.д. Обнародование и тиражирование результатов само по себе малозатратно. То, что в технике проявляет себя как тенденция, для науки - закон: основные затраты связаны с производством оригинала, в то время как репродукция, копирование ничего не стоят. Вспомните, сколько стоили первые электронные часы, сейчас они штампуются роботами и продаются на вес в любой забегаловке. Для того чтобы написать книгу, нужно потратить немало времени, растиражировать ее через интернет ничего не стоит. То же самое можно сказать о модных блокбастерах или хитах поп-музыки.

Как только в науку потекли деньги, вокруг науки зароились всевозможные жулики и паразиты. Научное сообщество расслоилось и превратилось в конгломерат узких специалистов. Энциклопедисты вымерли. Вместо ученых мы внимаем теперь экспертам, которые знают все больше о все меньшем (мой знакомый профессор-биолог защищал диссертацию по морфологии передней левой лапки африканского комара. Когда я спросил его, чем она отличается от задней правой лапки, он с достоинством ответил, что это другая специализация и он в ней “не копенгаген”. И конечно же, он ничего не мог сказать о той экологической нише, которую занимает это древнейшее насекомое в биосфере нашей планеты).

Появились рабочие лошадки и эффективные менеджеры от науки, первопроходцы и грантоеды, как плесень зацвела околонаучная коррупция, сложились научный пролетариат и научная знать. Как известно, талант передается с генами: сын генерала становится генералом, сын президента – президентом, сын композитора – композитором, дочь певицы – певицей, а сын академика – академиком. А вот сын кухарки должен не один год вкалывать “под руководством” своего босса, пока приобретет право на самостоятельные научные исследования. А опубликовать что-то самостоятельно он вообще лишен какой-либо возможности. Научные журналы захлебываются от поступающей информации и печатают в первую очередь работы проверенных авторов с именем. Я знаю профессора-химика который публикует не одну сотню статей в год, разумеется, все в соавторстве, что позволяет поддерживать ему высокий статус “distinguishedprofessor” (слава беговой лошади достается жокею!), обеспечивает приток необходимых для лаборатории финансов, в основном от разного рода оборонных ведомств, дает право распоряжаться весомыми ресурсами и самостоятельно выстраивать исследовательскую и кадровую политику.

Современная наука требует огромных капиталовложений. Знания не даются дешево. Экспериментальные установки стали неимоверно сложны и дороги и обслуживаются, как правило, большим коллективом специалистов. Наиболее продвинутые исследования уже не по карману даже такой богатой стране как США. Их надо проводить и глубоко под землей, и в открытом космосе, они требуют применения сверхчистых материалов, сверхнизких температур и сверхвысоких энергий. Каждый эксперимент долго планируется и моделируется на компьютере, и результаты его не менее долго обрабатываются. И конечно же, когда эксперимент делается на уникальной аппаратуре, а детали эксперимента тщательно секретятся, другим трудно воспроизвести его на стороне для независимой экспертизы. Все это не могло не отразиться на темпах развития науки, результативности научных исследований, а следовательно, на оптимизме инвесторов и их готовности вкладывать деньги в науку.

Наука - движитель прогресса

Рыночная экономика зиждется на научно техническом прогрессе (это обстоятельство подчеркивает М.Хазин). НТП нужен капиталу, потому что, генерируя большое количество новинок, он постоянно подпитывает спрос со стороны потребителя и приносит прибыль производителю. Однако, всестороннее использование и внедрение high-tech усложняет конечный продукт и удлиняет производственную цепочку. Это укрупняет корпорации (бюджет некоторых корпораций уже превышает бюджет средних стран!) и вовлекает в производственный процесс большое количество сторонних производителей (разделение труда), распыляя между ними возможную прибыль от продажи конечного продукта. В конечном итоге цена конечного продукта становится столь большой, что его уже нельзя продать.

Никто не спорит с тем, что наука – это двигатель прогресса, но никакой двигатель не бывает вечным. Если он потребляет слишком много, больше, чем способен выдать на выходе, возникает вопрос, стоит ли овчинка выделки? Нельзя ли обеспечить прибыль иным путем, не вкладывая сумасшедшие деньги в научные исследования и технические разработки?

Человек для экономики, или экономика для человека?

Бизнес охладел к high-tech проектам, как охладевают к подурневшим любовницам, чьи запросы растут пропорционально прожитым годам, и воспылал интересом к high-hume технологиям (термин, предложенный М.Делягиным). Зачем изобретать новую конфетку, если можно старую начинку упрятать в привлекательную упаковку и ту же дрянь “втюхать” покупателю по более высокой цене? Для обывателя важна ведь не потребительская ценность вещи, важна этикетка: label. Соблазняющая реклама, глянцевые журналы и телевидение убедят потребителя-осла, что это последний писк технической мысли и моды, и “ваапще… cool“, и он валом побежит в магазины. От преобразования окружающего мира человек переключился на преобразование своего собственного мировосприятия. Модифицировать сознание потребителя, опираясь на новые возможности информационных технологий, стало дешевле, чем создавать новую продукцию. (И с военной точки зрения: если ты изменил сознание противника в нужном направлении, считай, что ты его уже победил, его уже не надо уничтожать физически!)

Потребителю как наркоману нужна очередная доза счастья, и он бежит за ней в магазин: потребляю – значит существую. И это хорошо, ведь мода-ветреница переменчива, через год Китай заполнит магазины новым барахлом и обыватель вновь понесет туда свои денежки. И не надо делать вещи на века. Это при советской власти внуки потомственных интеллигентов донашивали костюмы своих дедов-академиков и трудились на благо Родины, откладывая жизнь на светлое будущее. В развитом обществе потребления, когда все хотят все и немедленно, костюмы покупаются лишь на пару презентаций. Сказанное можно отнести и к товарам других категорий. Первые фотоаппараты были весомы и рассчитаны на десятилетия непрерывной работы. Орехи можно было ими колоть. Сейчас купил (не то фотоаппарат, не то мыльницу), а он уже устарел. И обратно не вернешь, и продать уже никому нельзя!

В искаженной реальности, генерируемой high-hume технологиями, причудливо переплелись действительность и дикие фантазии. Отделить “зерна от плевел” простому человеку уже не хватает ни сил, ни времени, ни знаний. Стараниями СМИ мы окружены террористами, убийцами, извращенцами и живем среди вулканов, землетрясений и наводнений. Один TV-канал убеждает нас съесть еще один гамбургер, а другой предлагает заесть его чудо-таблетками для похудания. И мы едим еду, которую нельзя есть, пьем воду, “заряженную” по телевизору, глотаем модные “чудо”-лекарства, чтобы вылечиться от несуществующих болезней, покупаем непонятные вещи непонятно зачем. Главное успеть позвонить по телефону на экране, чтобы получить скидку и бесплатную доставку. Мы уже полагаемся не на разум и логику, не на доводы науки, а на предсказания многочисленных астрологов и рекомендации ясновидящих.

Мутные потоки дезинформации и коррупционные скандалы подмыли авторитет науки. В королевстве кривых зеркал она начала хиреть за ненадобностью. Прежде всего зачахла наука об обществе. Обществоведение, призванное быть зеркалом, нелицеприятно отражающим действительность, превратилось в своеобразный идеологический фотошоп: “…Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи: " Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?" И ей зеркальце в ответ: "Ты, конечно, спору нет…". Если у обывателя появился второй подбородок, обвис живот, а физиономия не умещается в зеркале, можно посоветовать ему заняться спортом, аэробикой, бодибилдингом, а можно… слегка подправить зеркало. Экономическая теория превратилась в инструмент high-hume технологий. Она обсуждает и пропагандирует те общественные модели, которые устраивают власть имущих, истина же никому не нужна (http://www.rulad.ru/novosti/vladimir-gromov-ob-e-tom-ne-govoryat-v-prilichnom-obshhestve.html). Неудивительно, что американские студенты отказываются ходить на лекции своих экономических гуру (http://hpronline.org/harvard/an-open-letter-to-greg-mankiw/, http://forum-msk.org/material/news/7730342.html ).

Процесс пошел, или Бумеранг научно-технического прогресса

Жесткая конкуренция вынуждает капитал увеличивать производство товаров, расширять их номенклатуру и в то же время всячески сокращать расходы, связанные с производством, и прежде всего - с оплатой наемного труда (труд наемного работника всегда недоплачивается работодателем: трудом праведным не построишь палат каменных). И здесь НТП оказал медвежью услугу капиталу, предложив ему армию невиданных доселе, послушных, трудолюбивых и квалифицированных рабов. Речь идет об автоматических линиях и роботах.

По сравнению с людьми роботы имеют целый ряд очевидных преимуществ: они способны работать 24 часа в сутки, без перекуров, не требуя выходных и отпусков, им не нужна еда, они не бастуют и не сражаются за права роботов, их можно произвести в любом количестве и при необходимости пустить на переплавку. Роботизация наряду с экономическими решает очень важную политическую задачу: она исключает возможность образования крупных коллективов наемных работников и формирования пролетариата – сознающего свою силу организованного политического класса, на который так рассчитывал Карл Маркс (это было, в частности одной из целей, которые преследовал современный капитал, выводя промышленное производство за пределы развитых стран).

Человека-работника нужно произвести на свет, вырастить, выучить в школе и университете. Он нуждается в отдыхе, медицинском обслуживании, пенсии и, что самое неприятное, – он постоянно обременен разными заморочками вроде заботы о родителях, детях, внуках, он ищет смысл жизни, требует справедливости, борется за несуществующие права и т.д. И опять же, что с ним делать, когда сворачивается производство? Мама, роди меня обратно?

Роботизация - необратимый процесс. Но, как известно, в каждом плюсе содержатся два минуса. Роботизация не является исключением:

Минус 1. Повышая производительность труда в промышленности, она сокращает количество людей, занятых в производстве, и пополняет армию ненужных людей. Безработица среди молодежи в некоторых развитых странах превысила 50%!

Минус 2. Сокращая занятость населения, она приводит к сокращению его платежеспособности и, соответственно, обостряет кризис перепроизводства.

Стремление снижать оплату наемного труда и одновременно расширять сбыт продукции несовместимы. В человеческом обществе наемная рабочая сила и массовый потребитель – это один и тот же контингент. В конце концов, мы же производим вещи для себя, не для марсиан! Его не заменишь пресловутым средним классом. Люди, которые делают автомобили, рубашки, туфли, они же и покупают их, в конце концов. Сокращая занятость в производстве, неизбежно снижаешь покупательную способность людей и сокращаешь спрос на свою продукцию. Выгони всех с работы, кто будет покупать автомобили, рубашки, туфли? На какие деньги? Роботы?

Элита столкнулась с противоречием, которое в рамках общества потребления, в рамках экономики, сфокусированной на прибыль, не имеет решения. (Под элитой здесь понимаются слои общества, имеющие реальные властные возможности. Это крупный промышленный и финансовый капитал, знать, объединенная в родственные кланы, верхние эшелоны чиновничества и силовых структур. Элита определяет политику государства и контролирует распределительный механизм, это она решает, что из общественного пирога отправить на свои счета в оффшоры, а что оставить в России быдлу на пропитание).

Грядущее рабство, или От общества потребления к обществу должников.

Экономика – это многофункциональный механизм. Но, что бы ни говорили священные коровы-гуру от экономики, обеспечение населения товарами, продовольствием и работой отнюдь не является его первостепенной задачей. Важнейшая функция экономического механизма - это воспроизводство властных возможностей. Экономика используется элитой прежде всего как инструмент экономического подчинения и принуждения масс к труду. Мы получаем от работодателя за свой труд ровно столько, чтобы было можно прожить один день, на следующий день мы вновь должны бежать на работу, чтобы не сдохнуть с голоду.

Наша планета – это не то место, где экономика работает в интересах трудящихся, трудовые ресурсы существуют на Земле постольку, поскольку в них заинтересована элита. И она, как показывает история, безжалостно уничтожает те излишки, существование которых не представляется целесообразным. Когда Англии стало выгодно вместо зерна производить сукно и разводить для этого овец, элита “развесила” по обочинам сельских дорог десятки тысяч “свободных” земледельцев, предварительно освободив их от земли и средств к существованию. Оставшиеся в живых пополнили нарождавшийся класс пролетариев на угольных шахтах, металлургических заводах и текстильных мануфактурах (18-19 вв.). Этот процесс известен в истории Англии как “огораживание“ - enclosure.

На вершине мировой иерархии сидят совсем не глупые люди. Они хорошо понимают, что существование “общества потребления” предполагает непрерывную экспансию капитала и постоянное расширение рынков. Поскольку эти требования конфликтуют с ограниченными возможностями планеты (Земля все-таки круглая и не такая уж большая!), сложившийся мировой порядок подлежит кардинальной трансформации. Капитализм в существующем виде исчерпал себя (Ж.Аттали), и уже не гарантирует мировой верхушке ее властные возможности. Сейчас перед мировой элитой стоят две неотложные задачи, ей надо решить:

1. Как избавиться от излишнего населения на планете - при переходе к робототехнике люди становятся нерентабельными и подлежат уничтожению (все в соответствии с Международной Хартией Прав Человека, где право на жизнь рассматривается как базовое право человека!), и

2. Как подчинить себе остаточный минимум населения внеэкономическими методами.

(А.Фурсов говорит о трех первоочередных “де”-задачах мировой элиты: депопуляции, деиндустриализации и дерационализации населения, http://www.youtube.com/watch?v=Pscgeia3Ks8 ,http://zavtra.ru/content/view/kuda-vedet-nauka/ ). Понятно, что такие планы не предаются огласке, но то, что они реализуются, мы видим на примере России.

Для решения этих задач используется целый арсенал инструментов, как-то: ликвидация института семьи (сакрализация греха, легализация однополых браков, ведущие к снижению рождаемости, ювенальная юстиция и т.д.), ликвидация традиционных национальных ценностей и замена их наднациональными общечеловеческими, организация локальных братоубийственных конфликтов и войн, распространение болезней, обладающих избирательностью по расовому, половому и иным признакам. Разумеется, использование перечисленных инструментов возможно лишь при условии предварительной дебилизации населения (третья де-задача). Однако, ключевым инструментом для решения указанных задач становится отказ от наличного оборота денег, т.е. перевод человечества на тотальный безналичный расчет, и превращение общества потребителей в общество должников. Деньги, в достаточной мере подкрепленные военной мощью, являются в современном мире основным ресурсом, обеспечивающим властные возможности. Те, кто в силу исторических причин сконцентрировал в своих руках кредитно-банковские операции и монополию на печатание денежных знаков, стали фактическими хозяевами мира, назначая и свергая номинальных правителей по всему миру под прикрытием дымовой завесы борьбы за демократию и права человека. Развитие средств коммуникации сделало ликвидность (мобильность) капитала одним из основных условий его конкурентоспособности. Если в течение часа нужно все активы перевести из одного конца земного шара в другой, какое промышленное предприятие способно это проделать? Как, каким образом одномоментно перебросить цеха, склады, технологии, рабочую силу? Банковский капитал одним “кликом на клаве” как ртуть перетекает между континентами туда, где ему выгодно, вот почему финансовый капитал вытеснил индустриальный с его лидирующих позиций (в последние годы многие корпорации, такие как “General Electric”, существенную часть своих прибылей получают в результате финансовых операций). Сдвиг в сторону финансового капитализма неизбежно подтолкнул человечество к глобальному кризису. Ведь финансовые операции есть не более чем процесс перераспределения богатств, сами по себе они не создают материальных ценностей. В самом деле, если члены семьи займутся перекладыванием денег из одного кармана в другой, этаким своеобразным внутрисемейным “бизнесом”, то кто-то из них может быть и разбогатеет, но семья-то от этого ничего не выиграет!

Научно-технический прогресс, изменив образ жизни людей и характер межчеловеческих отношений, кардинальным образом изменил наши представления о том, что такое деньги. Деньги – это многофункциональный агент, без которого существование экономики едва ли возможно. Материальное воплощение денег менялось от эпохи к эпохе (так, в Англии на протяжении более семи столетий в качестве денег успешно служили деревянные бруски с зарубками - tally sticks). Исторически во многих странах в качестве денег долгое время служил скот, а затем золото и другие драгоценные металлы.

Вот некоторые из важнейших функций денег:

Развитие информационных технологий расставило иные акценты и расширило возможности использования денег: они стали электронными и больше не нуждаются в материальном воплощении. Я уже сейчас практически не вижу наличных денег. Заработная плата приходит прямо на мой банковский счет. Оплата ипотеки, страховые взносы осуществляются через интернет, покупки в магазинах, завтраки в кафетерии – все оплачивается с помощью “пластмассовых денег”. Многие покупки – тоже по интернету с доставкой на дом. Я только отслеживаю, как мелькают записи на моем банковском счету, тысячи долларов приходят и уходят ежемесячно.

Когда деньги были презренным металлом, они ценились, потому что давали человеку независимость и свободу. Это был актив, который всегда при тебе, его можно было унести с собой или передать по наследству. Электронные деньги это совсем другое дело. Это актив, который находится на хранении у неизвестного дяди, деньги, которые сегодня есть, а завтра нет, как на Кипре. Их на осле не увезешь (“Каждый еврей, вышедший из Египта, взял с собой девяносто ослов, нагруженных золотом, серебром и жемчугом…”, http://www.istok.ru/library/learn-n-teach/midrash/shemot/shemot_4920.html).

Деньги, которые когда-то давали независимость человеку, сегодня стали мерой его несвободы. Из квитанции, подтверждающей право свободного человека свободно распоряжаться честно заработанной долей в общественном пироге, они превратились в запись неизвестно где, измеряющей наши долги перед неизвестно кем! Можно ли назвать независимым человека, который держит свои деньги в чужом кармане? Человек родился и как раб он уже кому-то должен: должен за то, что появился на свет, что живет и учится, дышит воздухом, должен за то, что когда-то умрет и будет похоронен. А раз должен, всю жизнь плати своим трудом, временем, здоровьем. Недалеко то время, когда все платежные транзакции в обязательном порядке будут осуществляться только в электронном виде, банковские карточки станут основным документом, а бартерные сделки «ты мне – я тебе» будут караться по закону.

Перевод денег в электронную форму добавляет к перечисленному выше списку следующие дополнительные функции денег:

8.       Деньги – это долги.

9.       Деньги – это средство закрепощения человека.

10.    Деньги – это средство тотального контроля за личностью, 
его передвижением, его деятельностью, кругом его знакомств.

11.    Деньги – это мера его несвободы.

Конечно, в использовании электронных денег есть не только минусы, но и плюсы:

Однако, сравнив эти плюсы и минусы, мы приходим к печальному выводу: электронные деньги в полном соответствии с гегелевскими представлениями вновь подводят нас к рабовладельческому строю, только на более высоком технологическом уровне очередного витка исторической спирали. Нео-рабовладельческое общество будет состоять из привилегированного класса кредиторов, чьи властные возможности обеспечиваются полицией, армией, церковью, СМИ, high-hume технологиями и развитой психотехникой, и всех остальных рабов-должников, кто должен кредиторам по гроб жизни уже в силу самого факта своего существования. Появился на свет и уже должен! Деньги, как некий актив, имеющий материальное воплощение, будут запрещены, их заменят записи на некотором электронном носителе, возможно, чипе, встроенном в организм при рождении и содержащем полную, постоянно обновляемую информацию о человеке, его образовании, профессиональном мастерстве, интересах, болезнях и психологических особенностях.

Отреформировали армию, будем реформировать науку!

Что ждет науку в России? Проблема науки в России – это не экономическая, а политическая проблема. В рамках сложившегося общественно-политического строя наука в России обречена. Она не имеет никаких шансов на существование в условиях, когда экономика заточена на прибыль в интересах глобальной элиты и небольшой группы людей внутри страны, а расходы на социальные нужды, пенсии, науку, культуру, образование, здоровье нации относятся к нецелесообразным затратам.

В открытом письме президенту нобелевский лауреат Ж.Алферов пишет: “В условиях жесточайшей международной конкуренции за рынки сбыта, в том числе - российские, мы можем выиграть, только создавая принципиально новые технологии на основе отечественных научных разработок” (http://www.za-nauku.ru//index.php?option=com_content&task=view&id=7344&Itemid=39 ).

Простите, как можно конкурировать со страной, которая бесконтрольно печатает мировые деньги? Это невозможно ни в области науки, ни в области вооружений (бюджет РАН не превышает бюджет приличного университета в США, где компьютеров нет разве только в туалетах!). Все, что будет создано в России, уплывет на Запад вместе с технологиями и мозгами, их разработавшими!

В современной России ничто, никакое производство не способно по своей эффективности конкурировать с вывозом сырья, если под эффективностью понимать сверхбыстрое обогащение. А зачем нужна наука в стране, если в ней нет производства? Она становится нерентабельной и подлежит ликвидации (впрочем, как и большинство населения). Закон, который так спешно пытались протащить через Думу, не имеет ничего общего с оздоровлением науки. Вся эта история с реформированием РАН скорее смахивает на ограбление больного (отнять и поделить), который еще не осознал, что он скорее мертв, чем жив. Ну, зачем нужно было так спешить? Через 15-20 лет академики (средний возраст 75 лет!) как динозавры вымрут сами по себе. По-видимому, очень серьезные люди уже оприходовали имущество РАН в своих “фьючерсах”. Предоплата сделана, авансы выплачены. Надо понимать, что недвижимость РАН – это будущие виллы на Лазурном Берегу и особняки в Лондоне. Вот и Дума в нетерпении фыркает и стучит копытом. Процесс набрал инерцию, и даже августейшее лицо уже не в состоянии его остановить.

Что будет дальше? Вслед за “оборонсервисом” появится “академсервис”. Сквозняк перемен освежит затхлые закоулки недвижимости РАН. У Академии отберут и растащат все, что можно растащить и фундаментальная наука в России испустит дух. За ликвидацией фундаментальной науки последует деградация прикладных отраслей, технологий, образования, которое будет ликвидировано за ненадобностью. У молодежи атрофируется способность мыслить самостоятельно и критически. Исчезнет способность работать творчески, напряженно, в коллективе. Останется только труба, в которую со свистом вылетает некогда великая держава. Общество, в котором труд перестал быть ценностью, и трудятся только лохи, а умные люди занимаются бизнесом, читай “грабежом”, не может существовать, оно распадается и становится добычей хищников.

Среди молодых людей, которые приходят в колледжи и университеты Америки, очень популярны околомедицинские специальности (врачи, физиотерапевты, медицинские сестры, сиделки и т.д.). Химия, биохимия, фармакология, биология, медицина – это те отрасли, в которые сейчас направляются громадные деньги. И это не удивительно, в производственной сфере в Америке сейчас занято лишь 15% трудоспособного населения, ибо промышленное производство съехало в Китай, а вот жить долго хочется всем, в том числе и американской элите. Она намерена стать кастой долгожителей. Для этого надо уметь заранее, пока молод, заготовить органы для трансплантации, вырастив их из собственных стволовых клеток. Изучается возможность переноса человеческого “Я” на небиологический носитель, при котором каста долгожителей становится кастой бессмертных. Планомерное изменение человеческого организма с целью расширения его возможностей, продления жизни, и создание искусственного интеллекта – вот магистральные направления для научно-технического прогресса на ближайшее столетие. Треть научных статей в мире публикуется сейчас по медицинской тематике.

Россия никогда не жаловалась на отсутствие талантов. Отечественная наука могла бы составить достойную конкуренцию западным специалистам и войти в грядущий технологический уклад как фактор, с которым придется считаться. Но для этого властная элита должна кардинально изменить свою внутреннюю и внешнюю политику. Когда-то бесплатное образование в СССР открыло дорогу в науку способной молодежи независимо от происхождения. В результате советская наука вышла на передовые позиции в мире. Общеобразовательный уровень в России еще достаточно высок в силу советской инерции. Постсоветская система образования закрыла молодежи дорогу к знаниям. Еще одно поколение, и точка невозврата будет пройдена.

Эффективные “манагеры”, которые сейчас правят бал в нашей стране, не способны мыслить на длинные дистанции, стратегически. Это предопределено их мировоззренческими ориентирами. Говорить им об интересах населения, с которым они себя не ассоциируют, все равно, что зачитывать билль о правах животных волку, забравшемуся в овчарню! Называя себя прагматиками, они категорически не способны оценивать ситуацию с точки зрения интересов общества в целом, существующего в веках где-то параллельно с ними, и тем более с точки зрения долгосрочных интересов будущих поколений: почему я должен думать о каких-то поколениях, если они для меня ровным счетом ничего не сделали? А ведь вывоз за рубеж невосполнимых природных богатств – это прямой грабеж будущего страны! У них очень короткие извилины – общая длина не превышает расстояния от Москвы до Лондона, поэтому как лягушка они замечают только те баксы, которые проплывают у них перед носом.

Те, кто вырос и воспитан при социализме, до сих пор полагают, что государство что-то им должно или обязано. Эти иллюзии – не более чем пережитки социализма, и с ними пора расстаться трезво и решительно. Элита для того и меняла общественно-политический строй в стране, чтобы можно было безнаказанно воровать и передавать награбленное по наследству, избавившись при этом от какой бы то ни было ответственности и обязательств перед населением. Для них Родина там, где они прячут наворованные деньги. Они сделали все, чтобы огромная страна с треском провалилась даже не в капитализм, а в феодализм, при котором властные возможности опираются не на производственные мощности, но определяются происхождением, родственными связями и священным правом собственности на сырьевые ресурсы.

Они полагают, что они избраны самим Богом, и право распоряжаться богатствами земли и судьбами работающих на ней людей дано им в силу их природного ума, воли и трудолюбия: вы думаете, что вы нас выбираете, чтобы мы обслуживали ваши интересы? Нет, это мы, организаторы жизни и ваши благодетели, заботимся о вас и даем вам работу, без нас вы бы давно подохли с голоду!

Они уверены, что они - соль земли и часть мировой элиты, в то время как они - всего лишь компрадоры, шестерки на службе у наднациональных корпораций, и, как показал Кипр, рано или поздно мировая верхушка, тесно спаянная финансовыми и родственными связями, пустит их под нож, так же как фермер пускает под нож свой скот, когда его становится невыгодно содержать.

История с РАН – хороший урок для интеллигентов, которые требовали от общества безграничной свободы для творчества и старались избегать политики, потому что любые идеологические ограничения были для них неприемлемы. В итоге политика сама пришла к ним: они попали в рабство к лавочникам и абсолютную зависимость от денег.

Где же выход из сложившейся ситуации? В свое время доблестное ГРУ предъявило президенту патовые аргументы, и тот был вынужден сместить “фельдмебеля табуреткина”. У Академии нет таких специалистов. Может быть, сразу попросить Сергея Кужугетовича стать главным академиком России?

www.za-nauku.ru