Мама – студентка отделения русского языка и литературы филфака МГУ.
Моей маме, Татьяне Николаевне Янишевской - 88. Почти 24 года, как ее нет рядом. Но когда у меня что-то не получается, я про себя говорю: "Мама, я сделаю!". И все как-то выходит. А ведь это - то же самое "Мама, помоги!"... Только мама не рядом, а внутри, откуда не уходила. И помощь - там же.
11 ноября 1961 г. МЫ! Выготский сказал бы: ПРА-МЫ, "психическая общность" мамы и младенца (в западной психологической традиции этот феномен именуют "бондингом"). Пра-мы - это когда нельзя еще отделить любящее от любимого. Пра-мы - это просто любовь, без разграничения на мою и твою.
Мы приходим в мир не в одиночку – с мамами. В детстве до определенного момента мы живем с ними только друг в друге и друг другом. Одним таким бесконечно любящим и бесконечно любимым человеком. Первое разделение на двоих - это когда ты встал и пошел. Чтобы вернуться - придти, понестись, полететь обратно на зов мамы. Он может быть молчаливым, этот зов – в виде распахнутых объятий. С годами расстояние увеличивается. Не только физически. А объятия ждут, терпеливо ждут… Из любых, самых немыслимых далей. Порой – когда уже никто не ждет. И не верит, что вернешься. Чудо и счастье – знать это.
Меня давно никто не ждет. Так не ждет. Но мои руки раскрыты в готовности. К объятиям и… к полету.
А еще - Шопен. У меня в детстве мир им звучал - из-под маминых пальцев. Потом - все реже и реже: не до нот, когда даже по воскресеньям твои ноты, которые сама и пишешь, - служебные бумаги: планы, справки, доклады, а по рабочим - с утра до темени управление московским образованием по этим нотам. Ноты, по которым создаются человеческие условия жизни для живых людей - детей и взрослых. Тогда думали сначала о них, а "управление" было, в первую очередь, работой, где нельзя не выложиться, адским, но любимым трудом, призванием, а уж потом "учреждением", "департаментом".
...Вальс до # минор № 7 - для меня не замолкший мамин голос из соседней комнаты... Старое польское издание нотного альбома Шопена, по которому она играла, у меня до сих сохранилась. Как и чудесный шопеновский виниловый бокс-сет из 20 пластинок производства 'Polskie Nagrania Muza', который ей подарили в конце 70-х в Варшаве. Весь звучащий детский мир теперь там.
