Академик Валентин Алексеевич Моляко – психолог и поэт. Я почти не помню и уже совсем не мыслю своей жизни без него, Дяди Вали, любви и дружбы которого хватило на три поколения семьи Кудрявцевых. Он и сейчас, пусть на расстоянии, у себя в Киеве, скрепляет эти поколения одним фактом своего бытия. Не говоря уже об остальном. Валентин Моляко написал Триптих дорогой для меня памяти своих друзей (и друзей между собой, с юности) – Товия Васильевича Кудрявцева, Василия Васильевича Давыдова и Владимира Петровича Зинченко.

Владимир Кудрявцев





Уж сколько лет, а я вдогонку
Вам шлю и шлю простой привет,
Мы не допили самогонку,
Пусть водки настоящей нет…

Тогда еще мы пиво пили,
Когда Высоцкий гнал коней…
Да, были дни и люди были,
Но где сейчас сыскать людей?!

Таких как Вы, как Вася нету,
Но даже в самый мрачный час,
Я мысль подброшу, как монету, –
И загадаю – встретить Вас.

Падет монета, как цыганка, –
Что карты бросила на стол,
Жизнь как театр, почти Таганка,
И в Гамлете я Вас нашел –

Но неизбитая до скуки
To be иль мрачное or not
Сквозь годы мерзкие, сквозь муки
Все наше, как вчера, живет.

И я без тостов вспоминаю
Все наши встречи, пусть я пьян –
И самогонку наливаю
В наш не разбившийся стакан.

*Как-то Товий Васильевич Кудрявцев и Валентин Алексеевич Моляко вместе пили. И у них стакан два или три раза падал на пол. Причем на пол, не покрытый коврами. Но стакан ни разу не разбился.




Среди гнусных и злых катавасий,
Когда каждый смириться готов
Не хватает Давыдова Васи,
Его дерзких, спасательных слов –

Он, как смершевец с автоматом,
Среди нас не уныльцем был
И свинцовым отборнейшим матом
Мразь и сволочь напрочь косил.

Нас, погрязших в псевдотвореньях,
Из болота концепций и склок
Вася – нет у меня сомненья –
Он, конечно, вытащить б смог.

Ну, да ладно. Не час причитаний –
Под уныньем хватит ходить.
С нами Вася Давыдов, с нами
Он не стал насовсем уходить.




Смириться с этим невозможно,
А не смириться – жить нельзя,
Все в утешениях, все ложно,
Когда уходят вдруг друзья.

Да и не вдруг, каким-то меркам
Отчет подвластен: сколько лет
Жил, скажем, Пушкин в стиле дерзком
И был застрелен, как поэт.

И те уйдут, кто чтил поэтов,
Кто их безмерно почитал,
Прямым неотражённым светом
Их в наши будни призывал.

Лишь Богу одному известно,
Кому какой отмерен срок –
А на земном жаргоне местном
Мы путаем с судьбой исток –

Исток – в поэзии бессмертной
Для тех, кто сам Поэтом был.
Как и для тех, кто, как известно,
Поэзию, как жизнь любил.

---

На развитие сайта
​