Вначале целиком приведу текст заметки с ресурса
«Вести.Ru». Название заметки – характерное.
Из-за компьютера дети могут разучиться читать, писать и говоритьПочти 70 процентов – именно столько современных школьников, по подсчетам экспертов, не могут грамотно и понятно писать и читать. Притом, что умственное развитие у них в норме.
Дисграфия и дислексия – отклонения, которые раньше считались чисто психическими, теперь становятся социальными. И одна из причин – развитие современных технологий: телевизор заменил детям книжку, а компьютер и Интернет – живое общение. Что в результате теряют и дети, и взрослые?
В мире еще остались страны, где каллиграфия считается одним из искусств. Россия – не в их числе. Дисграфия – это когда человек не может грамотно, а порой просто понятно писать, дислексия – читать и говорить. Когда-то – еще лет тридцать назад – такой диагноз могли поставить каждому десятому школьнику. Сейчас дисграфиков и дислексиков до семидесяти процентов. И уже непонятно, это отклонение или норма.
Для того чтобы писать, нужен звуковой анализ слова. Это одна сторона – психологический процесс. Другая сторона – вы должны усвоить буквы – пространственное представление, — рассказывает профессор кафедры клинической психологии и психотерапии МГУ им. Ломоносова, кандидат психологических наук Анна Семенович.
Предрасположенность может быть и генетическая, и в результате родовой травмы. Но письмо, чтение, речь – это то, что впитывает в себя человек, даже когда сам еще не умеет говорить. Живое общение делает человека способным осмысленно читать и красиво писать.
Детям, которые занимаются в этом специальном центре реабилитации и коррекции, повезло: каждый день, по нескольку часов, помимо основной школы. Родители водят их сюда, часто отпрашиваясь с работы — большой труд для всех: логопедов, психологов, и, конечно, самих детей.
— Меня направила сюда очень добрая учительница. Она не снижала мне оценки.
Ганс Христиан Андерсен был классическим дисграфиком. Его рукописи издатель отказывался принимать, заявляя, что так издеваться над датским языком может только полный невежда. Рокфеллер-старший смог пойти в школу только в 13 лет, а о каракулях Эйнштейна ходили легенды. Так что дисграфия и дислексия – точно не умственное расстройство. До масштабов эпидемии проблема выросла из-за телевидения, компьютеров и прочих новых технологий.
Детям дома перестали рассказывать сказки, зато учат работать на клавиатуре. Настольные игры вытеснены компьютерными.
«В семье не учат работать ножницами, домашними инструментами. Нет мелкой моторики. Раньше дети приходили не такими подготовленными, но работать было легче», — рассказывает учитель начальных классов Людмила Тимохина.
Нынешнее поколение искренне удивляется – зачем писать, если есть компьютер. В чатах общаются междометиями.
«Чтение, письмо и речь — это один процесс. Это все процессы, из которых складывается такое красивое понятие, как наше сознание», — поясняет кандидат психологических наук Анна Семенович.
Даже мультики делают наших детей потенциально безграмотными. «Дети не умеют смотреть старые советские мультфильмы, потому что там слишком много слов», — говорит логопед, кандидат педагогических наук Елена Аржанухина.
А еще из детских садов и даже из школ стали исчезать логопеды. Детские психологи в сердцах называют эту тенденцию настоящей диверсией. Школьный учитель, раскрашивающий красными чернилами детскую тетрадь, в состоянии только заявить о проблеме, решать ее должны специалисты. А детям, родителям нужно больше разговаривать друг с другом, читать не комиксы, а книжки. Ведь у Андерсена было больше шансов стать понимаемым, хотя бы потому что он не был компьютерным юзером.
В который раз компьютер объявлен демоном. Но он – не причина недоразвития у детей базовых человеческих способностей (по идее все замышлялось «с точностью до наоборот»!), а лишь инструмент, который попадает в детские руки из взрослых и может быть использован в самых разных функциях. Увы – и в этой, «демонической» тоже. В который раз приходится это повторять. И если уж начинать «охоту за демонами», то искать их надо прежде всего в самих себе, в самом укладе (без)духовной жизни нашего, взрослого сообщества, в которую вовлечено детское.
Что такое говорение, чтение, письмо? Это процесс обращения, взаимоадресации людей друг к другу. Процесс, в котором твоя мысль становится понятной другому, а мысль другого – тебе. А в итоге – благодаря этому – твоя собственная мысль становится по-настоящему понятной тебе самому. Ведь тут, как минимум, уже две позиции: ты ищешь понимания, у тебя ищут понимания (в том числе – Шекспир и Пушкин, да-да). Ищется взаимопонимание, хотя бы – заочное. А еще есть третья позиция, в которой совмещены первая и вторая и с которой ты оцениваешь, осмысливаешь, анализируешь свою мысль – понимаешь самого себя. А для того, чтобы «удержаться» в трех позициях и понять, надо уметь воображать.
Много ли делаем мы для развития воображения детей? Играем с ними или учим играть самостоятельно, рассказываем сказки, открываем им какие-то необыденные миры? Нет – мы рано учим их читать-писать и получаем… дислексиков и дисграфиков. А нынешние дислексики и дисграфики – в отличие от Андерсена и Эйнштейна (который с детства любил манипулятивные и образные игры с предметами) – дети с критически недоразвитым воображением. Ведь пищу для его развития не могут дать взрослые которое само «спит». «Спит» на фоне активного бодрствования взрослых во внешне динамичном, но, по сути, сотканном из разношерстных шаблонов обыденном мире , который они создали для себя и своих детей.
Сон воображения рождает демонов.
По теме на сайте:
- Владимир Кудрявцев. Игра и развитие воображения ребенка: очевидное и неочевидное
- Владимир Кудрявцев. Черная дыра или черный ящик?
На развитие сайта
