ПАМЯТИ Ф.Т.МИХАЙЛОВА

Материал подготовлен В.Т.Кудрявцевым для журнала «Вопросы психологии»

Совсем недавно наш журнал поздравлял Феликса Трофимовича Михайлова, выдающегося отечественного философа и психолога, действительного члена РАО, доктора философских наук, профессора с 75-летием. Он уже тогда тяжело болел, перенес серьезнейшую операцию, но у всех нас, да и у него самого была уверенность – превозможет. Увы, этого не произошло: 22 февраля 2006 г. сердце Феликса Трофимовича остановилось навсегда. И все же, невзирая на не оставляющий надежд диагноз, смерть остановила его именно в полете, а не на излете сил. Более того – на пике новых свершений, вдохновенных и вдохновляющих. В последний год своей жизни он самозабвенно работал, ездил по Москве (даже после изнуряющих химиотерапевтических процедур), общался с коллегами и друзьями, выступал с докладами, планировал, мечтал… Жизнь продолжалась, и уже само ее продолжение являлось подвигом, настоящую цену которому, видимо, знали только его близкие. 28 февраля Феликса Трофимовича ждала обычная лекция в МГППУ. Обычная - хотя она наверняка обещала стать событием для любимых им и любящих его студентов, равно как и все другие встречи с ним.

Ф.Т.Михайлов родился 12 апреля 1930 г. в г. Чимкент. На философском факультете МГУ, который он завершил в 1954 г., судьба свела его с теми, с кем ему предстояло затем делать главное дело своей жизни – с Э.В.Ильенковым и В.В.Давыдовым. Обучаясь в аспирантуре того же факультета (1954 - 1957), Ф.Т.Михайлов работал над кандидатской диссертацией, посвященной философско-методологическим проблемам психоанализа. Эта работа вылилась в написание (в соавторстве) небольшой, но отнюдь не проходной, книжки «За порогом сознания» (1961). Именно она заполнила вакуум содержательной литературы о психоанализе, который на десятилетия образовался у нас после выхода книги В.Н.Волошинова (М.М.Бахтина) «Фрейдизм. Критический очерк» (1927). И именно проблематика бессознательного, в стихии которого при более пристальном взоре обнаруживала себя драматичная позиционность, изначальная рефлексивность человеческого Я, задала ее автору импульс к будущему теоретическому осмыслению феномена самосознания.

Период с 1957 по 1970 г. был связан в жизни Ф.Т.Михайлова с кафедрой философии 2-го Медицинского института (г. Москва), где он работал в качестве доцента, а затем и заведующего. В этот период он пишет и издает книгу, с названием которой на долгие годы срослось его имя в сознании научного сообщества, - «Загадка человеческого Я» (1964; 2-е изд. 1976). Парадокс: книга, бесспорно, вошедшая в золотой фонд советской гуманитаристики 1960 – 1970-х гг. и в последствии переведенная английский, французский, болгарский, чешский и другие языки, была создана за одно лето отнюдь не от хорошей жизни. Работу над ней побудил дефицит содержательной, написанной если не литературным (как труд Феликса Трофимовича), то хотя бы нормальным человеческим языком литературы, которая позволила бы войти студентам-нефилософам в напряженное проблемное поле философского сознания, помочь им увидеть в философии не специализированную форму оперирования «общими понятиями», а «живую душу культуры» (К.Маркс). Загадка человеческого Я и стала для автора книги смысловым центром, который стянул воедино все основные секторы этого поля. Это было поистине революционным шагом. Индивидуальное сознание и самосознание, которое вобрало и преобразовало в себе содержание исторически развивающейся культуры человечества, выступило не просто «вторичной» моделью общественного сознания. Автор - вслед за И.-Г.Фихте, но «на свой необычный манер» - увидел в них значимое выражение всеобщей формы специфически человеческой жизни («человеческого в человеке»), а тем самым и зеркало, где фундаментальные философские проблемы предстают в своем подлинном масштабе. Поэтому «Загадка…» - это изложение начал теории познания и философской антропологии (на которые в итоге замыкается философское знание в целом), а не узкоспециальное сочинение. Позднее, уже во второй половине 1980-х гг., это дало Ф.Т.Михайлову повод провозгласить: в основе многообразных отношений человека к миру лежит его рефлексивное отношение к собственной субъектности. Субъектности - не утратившей модуса своей индивидуальной самобытности, но при этом расширенной через свои креативные формы и воплощения в «пространстве культуры и времени истории». Данный тезис развернут и аргументирован в его докторской диссертации «Общественное сознание, индивидуальное сознание» (1986) и монографии «Общественное сознание и самосознание индивида» (1990). Помимо всего прочего, подобный поворот мысли многократно усиливал фундаментальный статус психологии, одновременно ориентируя ее на интеграцию с некогда утерянными философскими корнями.

Однако в советские времена он радикально расходился с установками официального «диалектического догматериализма». Не удивительно, что свободомыслие диалектика Ф.Т.Михайлова не осталось незамеченным. Феликс Трофимович был вынужден оставить пост заведующего кафедрой 2-го Медицинского института, как иронично выразился он сам, «по собственному желанию – по собственному желанию партии и правительства». Правда, 20 с лишним лет спустя историческая справедливость все же восторжествовала: в начале 1990-х гг. состоялось «второе пришествие» Ф.Т.Михайлова на кафедру философии (теперь уже - философии и культурологи) этого института (ныне – Российского государственного медицинского института) в ранге ее заведующего.

Следующий период жизни и творчества Ф.Т.Михайлова (1973 – 1984 гг.) почти полностью совпадает с «золотым веком» Института общей и педагогической психологии АПН СССР (ныне – Психологический институт РАО) – той порой, когда его возглавлял В.В.Давыдов. Специально для Ф.Т.Михайлова В.В.Давыдов открыл в Институте лабораторию теоретических проблем психологии деятельности. Под руководством Феликса Трофимовича новое научное подразделение стало эпицентром возрождения и развития философской, теоретической психологии, в жанре которой когда-то работали у нас Л.С.Выготский и С.Л.Рубинштейн. «Голосами» сотрудников лаборатории – известных философов Ф.Т.Михайлова, В.С.Библера, А.С.Арсеньева, ее доброго друга Э.В.Ильенкова психология заговорила о человеке не на языке специализированных понятий (чем занималась привычная «психологическая теория»), а на языке категорий, выражающих всеобщий смысл и суть человеческого бытия. Залогом и исходным пунктом решения любой психологической проблемы для них являлось осмысление предельных оснований этого бытия, а погружение в психологическую конкретику – логическим продолжением размышления о них. Одним из таких оснований стало «очное» и «заочное» общение человека с другими людьми (их общностями), которых он инициативно вовлекает в процесс освоения (преобразования) человеческого мира, осуществляемый силой его собственной целесообразной и произвольной деятельности, а также встречная инициатива аналогичного характера, с которой выступают по отношению к нему другие. Это позволило (в духе М.М.Бахтина) увязать воедино проблематику диалогизма и креативности человеческого сознания, которые представляют собой его изначальные и атрибутивные черты, а вовсе не более позднюю генетическую надстройку.

Разработка подлинно современной философии образования, которой Феликс Трофимович увлеченно занимался до конца своих дней, впервые началась в стенах той же лаборатории, встретив на своем пути яростное сопротивление адептов советской «академической» педагогики. Об этом свидетельствует хотя бы судьба подготовленной сотрудниками лаборатории коллективной монографии «Философско-психологические проблемы развития образования» (1981), сокращенной по настоянию свыше редакторской правкой ровно на две трети и до сих пор не изданной в своем первоначальном варианте. Но даже в таком виде книга стала объектом «оргразборок» в печати и устных выступлениях за то, что в ней подрывались устои «теории коммунистического воспитания». К счастью, в относительно целостном виде нашли своего читателя другие издания, в подготовке которых участвовали Ф.Т.Михайлов и его сотрудники, - сборники «Психологические проблемы нравственного воспитания» (1977), «Взаимоотношения детей в совместной деятельности» (1981). Нельзя не упомянуть о по-настоящему прорывной книге, редактором и одним из авторов которой был Ф.Т.Михайлов, - сборнике статей «Методологические проблемы психологии личности» (1981). Изданная на ротапринте тиражом в 500 экземпляров она практически не известна широкому читателю.

Продолжением эксперимента, участниками которого стала знаменитая четверка слепоглухих воспитанников Загорского детского дома, впоследствии – выпускников факультета психологии МГУ, с полным правом можно считать их работу в лаборатории Ф.Т.Михайлова. Впрочем, это был не эксперимент, это была сама жизнь. И именно с этими мерками Ф.Т.Михайлов, продолжая дело А.И.Мещерякова и Э.В.Ильенкова, подходил к организации научной работы своих необычных, но очень талантливых сотрудников.

Легендарный институтский методологический семинар, заслуженно получивший имя «давыдовского», во многом организовывался и проводился силами лаборатории Ф.Т.Михайлова. Семинар превратился в своего рода оазис свободомыслия в самом центре Москвы, куда по понедельникам стекалась интеллектуальная публика для того, чтобы услышать Э.В.Ильенкова и В.В.Давыдова, Ф.Т.Михайлова и В.С.Библера, В.А.Лекторского и Г.С.Батищева, М.К.Мамардашвили и Л.Н.Гумилева и многих, многих других. К этому оазису жадно тянулось молодое, растущее психологическое сознание, где оно питалось живительными соками свободного слова и свободной мысли.

Финал деятельности лаборатории оказался вполне предсказуемым: вскоре после снятия В.В.Давыдова с поста директора Института (одно из самых суровых по тем временам обвинений, которое предъявлялось ему, был «прием на работу лиц с чуждыми политическими взглядами», в числе которых фигурировали и ведущие сотрудники лаборатории) она была ликвидирована.

В 1984 г. перед Ф.Т.Михайловым открывает свои двери Институт философии АН СССР (ныне – РАН), где он работает в должностях старшего, главного научного сотрудника, заведующего проблемной группой «Философия самосознания». На этом, завершающем, этапе своей научной биографии он создает свою концепцию обращений, которая, по его мнению, призвана лечь в фундамент «общего человекознания».

Ф.Т.Михайлов, будучи последовательным сторонником Э.В.Ильенкова, не сомневался в объективности идеального, противостоящего индивидуальному сознанию как особая реальность феноменов, в надындивидуальном характере «объективных мыслительных форм» (К.Маркс), которые имеют естественноисторическое происхождение и в этом плане ничуть не подвластны капризам воли индивида. Но при этом он прекрасно понимал, что идеальные формы культуры – всеобщие меры человеческого отношения к любому мыслимому содержанию обретают свою действительность лишь в актах живого обращения людей друг к другу. Более того, - когда они сами становятся средствами такого обращения – осмысленного, эмоционально насыщенного и выразительного, креативного интер - и интрасубъективного посыла, всегда адресного и предполагающего ответный отклик. Например, язык – не просто система знаков, а семиотический инструмент оформления мыслью и адресации другому человеку (даже если этот другой – ты сам) дотоле неоформленного и безадресного потока потенциально «значащих переживаний» (Ф.В.Бассин). Ф.Т.Михайлов трактует обращение и как механизм порождения культуры, и как механизм ее развития (преображения), и как механизм ее освоения в онтогенезе. В этом контексте становится понятным, почему он рассматривал философию и психологию как равноправные формы теоретического самосознания культуры, рефлексии человеческого духа. Задача философии – постижение исторического генезиса «всеобщих мер мыслимого» (категорий), задача психологии – анализ столь же историчного, по своей природе, процесса преобразования этих мер в индивидуально осмысленную форму обращения человека как автора культуры к субъектности других людей и к своей собственной субъектности. Все универсалии культуры (ее категории, модели, нормы, эталоны, архетипы и т.д.) так или иначе ориентированы на внутренний, субъективный мир человека (понимаемый не узко-психологически, а глобально – как расширенное в культурно-исторической перспективе Я) и лишь благодаря этому становятся средствами ориентировки во внешней действительности и ее творческого изменения.

Эти идеи, помимо уже упоминавшейся монографии Ф.Т.Михайлова «Общественное сознание и самосознание индивида», получили свое отражение в его книгах «Избранное» (2001) и «Самоопределение культуры» (2003), в коллективных монографиях «Самосознание: мое и наше» (1998), «Человек как предмет и субъект медицины» (1999), в серии статей в журналах «Вопросы философии», «Философские науки» (где в последние годы он публиковался особо активно), в других изданиях.

В Феликсе Трофимовиче удивительным образом переплетался дар оратора, учителя и руководителя. По поводу своих руководительских способностей он сам говорил так: «Я не умею руководить в смысле "управлять", я только умею руководить в смысле "увлекать"». Трудно представить себе, сколько людей, попав под обаяние мысли и речи Ф.Т.Михайлова, оказались «увлеченными» на его удивительных лекциях, которые он читал для аспирантов, студентов, работников системы образования по всей стране и за ее пределами.

Как будто о Феликсе Трофимовиче – притча (история из жизни), рассказанная Еленой Рерих:

«Маленький Индус, познавший Учителя. Мы спросили его: "Неужели солнце потемнеет для тебя, если увидишь его без Учителя?"

Мальчик улыбнулся: "Солнце останется солнцем, но при Учителе мне будет светить двенадцать солнц!"

Солнце мудрости Индии будет светить, ибо на берегу сидит мальчик, знающий Учителя».

От нас ушел великий современник. Но он успел зажечь солнце мудрости, которое долго будет гореть для нас и для тех, кто придет на наше место, как двенадцать солнц. Наша задача – не дать им потухнуть. Это и будет лучшей памятью о Феликсе Трофимовиче.