Опубликовано в журнале "Обруч". 2014. № 2



Выдающийся детский психолог Даниил Борисович Эльконин, чье 110-летие отмечалось в этом году 16 февраля, писал: для ребенка нет ничего естественнее, чем жить общей жизнью со взрослым. Ребенок тянется ко взрослому, стремится во взрослость, даже в негативных, «протестных» формах. В формах противопоставления себя взрослому. Только вчера папа помогал малышу складывать из кубиков домик, проделывая значительную часть трудов за него. А сегодня малыш сопротивляется попыткам помощи, пытается решить задачу сам, хотя до блестящего результата еще далеко. Видя это, папа снова вмешивается… Можно, сдерживая порой очень эмоциональное «сопротивление», внести коррективы в постройку, но за малышом уже не угнаться, так сказать, «психологически»: он преодолел то расстояние, которым вслед за Л.С. Выготским измеряется «зона ближайшего развития». От пункта, где без взрослой помощи не обойтись, до пункта, где ребенок «сам себе взрослый», «сам себе помощник». Поначалу - хотя бы в стремлении, в намерении. Как афористически выразился французский писатель и драматург Эрнст Легуве, «цель воспитания – научить наших детей обходиться без нас». Но пока взрослый рядом, именно поэтому он является для ребенка чем-то большим, нежели просто наставник, контролер, советчик, даже партнер. Чем? Кем?

Об этом прямо пишет в своих научных дневниках Д.Б. Эльконин: образ взрослого для ребенка - это не образ другого человека, пусть самого близкого. Это – «взгляд» на самого себя, завтрашнего. Нет его – ребенок не приоткроет завесы в свое «завтра». Конечно, это «завтра» не совпадет с тем, что видно сейчас. С течением жизни его картинка будет меняться. К тому же жизнь ребенка течет сегодня в калейдоскопе социальных изменений, и эти изменения могут внести подчас неожиданные поправки в картинку «завтра», в том виде, в каком она рисуется поначалу.

Это только в учебниках взрослый выглядит такой однородной, если не сказать, монументальной фигурой – с рюкзаком, из которого он извлекает социальный опыт, чтобы передать его ребенку. На самом деле все сложнее и интереснее.

Взрослый – не монумент, а, скорее, магический кристалл, который не только по мере развития ребенка поворачивается к нему разными гранями, но и растет вместе с ним.

В первой половине младенчества «взрослости» неотторжима от самоощущения ребенка. Она «является» с материнским трепетом, заботой, лаской, всеми проявлениями бескорыстной маминой любви. Но уже годовалого ребенка лишний раз просто так по головке не погладишь. Может и отдернуться. Потому что, как отмечала психолог М.И. Лисина, он ждет от взрослого оценки за сделанное, оценки «по-взрослому А делать он может очень многое: найти и передать игрушку, подкатить мячик, нанизать кружочек на пирамидку, и, кстати, он уже умеет ходить со всеми вытекающими отсюда возможностями для самостоятельных действий…

Так взрослый постепенно превращается в «делового партнера» и наставника-мастера, который учит ребенка пользоваться по-человечески человеческими вещами из обихода. Орудовать ложкой, чертить карандашом, резать бумагу безопасными ножницами, лепить простенькие формы из пластилина, кончено, играть в игрушки. Под этим знаком проходит раннее детство, период от 1 до 3 лет. И к трем годам, как уже говорилось, все больше набирает силу тяга к личной автономии, даже при недостаточной умелости – именно этим смыслом наполняется образ взрослого и взрослости.

К дошкольнику взрослый приходит немного «волшебником» и «посвятителем» в чудо, затевая удивительные игры, рассказывая сказочные истории, сообщая потрясающие сведения о мире, в том числе, о тех его сферах, которые выходят за пределы доступного опыта (от Марианской впадины – до черных дыр в далеком космосе). В связи с этим Д.Б. Эльконин обращал внимание на интересный факт: дети, не посещавшие детского сада, легко и безболезненно вживаются в систему школьных взаимоотношений. Он объяснял это тем, что папы и мамы, бабушки и дедушки, взяли на себя в домашних условиях функции партнеров по играм… Прекрасно, если взрослый и дальше удержится во всех этих качествах и дальше, вновь превратившись в наставника, но куда более серьезного чем тот, который сопровождал его в раннем возрасте, - в школьного учителя…

Магический кристалл взрослости, открываясь ребенку новыми гранями как бы рисует ему портреты его собственного будущего, вызывая к жизни новые умения, способности, переживания. Обеспечивая тем самым психическое развитие ребенка.

Очень важно, чтобы с самого начала взрослость была притягательной для ребенка - в буквальном смысле слова. Чтобы будущее притягивало его к себе, не давая ему застревать в былых трудностях, слабостях, тревогах, постепенно утрачивая самое главное: доверие к миру, к людям, к самому себе. Чтобы он рос, как личность – уже сегодня. А маяком в этом росте был для него тот самый образ взрослости. Ведь по большому счету – это единственный гарант будущего, о котором даже мы, взрослые, сейчас сказать ничего определенного не можем. Давайте признаем это честно и сделаем то, что в наших силах: явим детям тот образ взрослости, в котором они увидят свое достойное будущее. Давайте будем Взрослыми – хотя бы ради них…

Один мальчик, чье дошкольное детство пришлось на далекие 1960-е годы, заставлял маму играть со ним в выдуманного им «грузчика Юру». Но «Юра» занимался не только погрузкой – он мог выполнить любую работу, дать дельный совет по любому вопросу, демонстрируя при этом образцы бескорыстия, честности, благородства, доброжелательности. В рабочем узкой и не самой высокой квалификации мне был важен прежде всего «объемный», разносторонний человек. А выбранная для «Юры» профессия грузчика, видимо, служила для него неким символом мужественности, силы и основательности.

Вспоминается и дядя Степа Сергея Михалков. Кто-то скажет: Михалков в духе советской мифологии отлакировал этот образ. Да, дядя Степа был мифом. Но мифом - собирательным, в котором присутствовали лучшие черты и черточки реальных - по-настоящему взрослых людей. В том числе – самых близких. Без тепла, которое дети получали непосредственно от своих папа и мам, бабушек и дедушек, всех тех, кому они были дороги, им трудно было бы поверить в дядю Степу. И для детей становилась притягательной олицетворенная взрослость - они испытывали к ней доверие и невольно примеряли на себя. А те, кто читал им эти стихи, столь же невольно стремились хотя бы немного равняться на дядю Степу. В какие бы конфликты с реальностью это потом не входило, что-то доброе оседало в душах детей и взрослых. И именно это доброе помогало им в той или иной форме выдерживать напряжение этих конфликтов, справляться с ними.

Как было замечено, наш магический кристалл взрослости должен еще и расти сам. Сегодня принято рассуждать об «инфантильности» растущего поколения (весьма вольно употребляя термин «инфантильность»). Действительный источник этого явления в том, что взрослые «застревает» в детстве своих детей (да и своем собственном). Это тот случай, когда, к примеру, 15-летний подросток, образно говоря, продолжает расти в «семье младшего школьника».

Голландский психолог, последователь Л.С. Выготского, покойный профессор Жак Карпей, более тридцати лет посещавший Россию, рассказывал: «Каждый раз я приезжаю в Москву, иду в Парк «Сокольники» и не устаю поражаться. Там гуляют бабушки с внуками лет десяти и даже более. Они их окружают такой опекой! Завязывают шнурки на ботинках, заправляют рубашки, вытаскивают из луж. Тотальный надзор и контроль попыток делать что-то самостоятельно. Вся ответственность берется на себя. А дети воспринимают это как должное. У нас в Голландии такое было бы невозможно!».

Это – не воспитание, это – надзор, пусть и со стороны, конечно же, искренне любящих людей. Затянувшийся «присмотр и уход», говоря на нашем «дошкольном» языке. В то время как воспитание является уникальным богатейшим источником личностного роста взрослых, остановка которого – через «застревание» в детстве своего ребенка - чревато блокадой уже его личностного роста.

Возможный эффект может оказаться таким же, как в диаметрально противоположных случаях - дефицита общения с близкими людьми, например, при так называемом детском госпитализме (пребывание в Доме ребенка, длительный больничный режим). Специальные исследования показывают, что испытавший его дети годовалого возраста не способны сотрудничать, осуществлять элементарные совместные действия со взрослым, с чем легко управляются их сверстники, которых миновала такая судьба. Налицо своего рода возвращение в первую половину младенчества или «застревание» в ней. Ребенку предлагают поиграть, а он просится на руки к взрослому, льнет, прижимается к нему…

Дошкольное детство – тот благодатный период, когда важен сам факт сотрудничества взрослого и ребенка. И вновь приведем слова Д.Б. Эльконина: на начальных этапах становления личности главное не в том, что делается ребенком и взрослым, а том, что это делается и делается – вместе.

Собственно, на это и ориентирует новый ФГОС дошкольного образования.

В явлениях взрослости, с которыми ребенок по-настоящему встречается только в сотрудничестве со взрослым, ему всякий раз открывается и новое содержание, обладающее образовательной ценностью. Главное, чтобы он нашел в нем себя.

Впрочем, ребенок все равно себя найдет, как бы взрослые ни прятали. Другой вопрос – каким?

---

На развитие сайта
​