20-й за этого год номер
электронной газеты "Вести образования" - авторский. Он подготовлен Ольгой Шиян и посвящен тематике дошкольного детства и дошкольного образования.
На вопросы Ольги Шиян, наряду с другими экспертами, ответил Владимир Кудрявцев.
1. Оправданно ли выражение «современный ребенок»? Мы часто употребляем его, как бы подразумевая, что раз в окружающем мире произошло много изменений, то и характеристики детства стали другими. Но, может быть, меняются не дети? Может быть, это темп жизни взрослых делает для них невозможным прежнее общение с детьми и создает иллюзию появления «современного ребенка»? Как вы считаете, изменились ли возрастные характеристики детей-дошкольников по сравнению с предшествующими десятилетиями, или это один из фантомов общественного сознания?Понять очевидные факты изменения детства невозможно без понимания, рефлексии (ясно, что в основании – междисциплинарной и философской) порой менее очевидных метаморфоз взрослости. У Д.Б. Эльконина есть формула: взрослость – не образ другого человека, пусть трижды важного, а моя собственная перспектива, какие бы коррективы я ни вносил в нее своей жизнью. Это – закон с момента разделения мира людей на взрослое и детское сообщества; он действует, покуда общество само себя разделяет на взрослых и детей. А дальнейшими сценариями мы не располагаем.
Когда-то (совсем недавно) во взрослости для ребенка пряталась тайна, а во взрослении – интрига. Сейчас вся взрослость – напоказ. Не только благодаря телевидению и интернету. Взрослые щедры на «откровения» в своих повседневных бытовых экспрессиях, порой выдавая нечто, очень похожее на «детское». Они импульсивны, капризны, обидчивы, не всегда чувствительны к действительно зыбкой в современном мире границе игры и «всамделишности», склонны к перекладыванию труда индивидуального сознания на коллективное бессознательное и оправданию своего поведения существованием худших образцов, предпочитают мифы знанию, отличаясь от детей разве что болезненной серьезностью. Хотя и ее нетрудно узнать в игре дошколят в школу.
Взрослеть без тайны, без интриги трудно. Тем не менее дети взрослеют. Примеряя меняющуюся взрослость на себя и – через себя – оценивая ее на прочность. Но о результатах этой примерки мы пока почти ничего не знаем. Тут уже – интрига для нас.
2. Что происходит с игрой дошкольника? Существуют полярные точки зрения по этому вопросу. Одни утверждают, что игра разрушается, и вот уже шестилетние дети играют как прежние четырехлетки. Другие считают, что скорее речь должна идти не о разрушении игры, а о ее качественном изменении, и проблема в том, что взрослые не успевают осмыслить этот процесс.Взрослые и тысячу лет назад, и сегодня являются инициаторами этого процесса, но его творцами они могут быть только вместе с детьми. Взрослый, даже если мы его полностью отстраним от организации детских игр, останется их главным героем. Я имею в виду не только классическую сюжетно-ролевую игру – игру по взрослым сюжетам и с принятием взрослых ролей. Взрослый – не набор полномочий, недоступных ребенку. Взрослый – чудо. Доктор притягивает не белым халатом и стетоскопом как символическими атрибутами своей «власти» над больными, а тем, что может спасти жизнь, даже без этих атрибутов. Тут он – «герой», а быть просто при атрибутах – роль.
Маленьким я тоже искал «героя». Искал и придумал – «грузчика Юру», в которого заставлял играть со мной маму часами. Хитрость тут состояла в том, что «Юра» не просто таскал вещи. Он мог выполнить любую работу, дать дельный совет по любому вопросу, демонстрируя при этом образцы бескорыстия, честности, благородства, доброжелательности. Такой домашний титан, вроде книжного дяди Степы. Профессиональная роль оказывалась тесной для игровой. Рабочий узкой и не самой высокой квалификации был для меня важен прежде всего как «объемный», разносторонний человек. И выбранная для него профессия грузчика, видимо, служила неким символом мужественности, силы и основательности. Как я сейчас понимаю, «Юра» и был моим «обобщенным образом» взрослости, образующей чертой которой является «героизм». Вспомнился Сальвадор Дали: «Геройство – род моих занятий».
Но ведь из таких черт и черточек дети конструируют образы взрослости, образы своего грядущего в режиссерских играх, в том, что западные коллеги – детские психологи – называют «паракосмами», вымышленными мирами (эдакий спонтанный синтез игры и чего-то подобного проектированию), в которых так или иначе жил ребенком каждый, у кого было детство. Там очень мало от взрослого с атрибутами взрослости, т.е. от роли. Взрослые, как правило, не узнают себя в таких играх – это и вправду трудно. Не узнают – а потому и не участвуют в них, предлагая детям некие квазиигровые формы, в которых шаблонные представления о том, что нужно и доступно ребенку, переплетаются с собственной недоигранностью («нереализованными тенденциями», говоря научным языком).
Если замкнуться на них, то мысль об «игровом апокалипсисе» неизбежна. Но мир детской игры богаче. Хотя в нем остается все меньше детского. А главное – по-настоящему взрослого, к которому тянется детское.
3. Является ли понятие «свободы» важным для современного российского дошкольного образования? В какой степени и в каком смысле наши детсадовцы свободны?3. Дошкольное образование – «самое свободное» из всех возможных, по определению. Оно обеспечивает развитие вне привязки к специализированному реестру наук и ремесел, как в школе, так и после. Его содержание – культура в целом. Или точнее – в своих основах. И эти основы проступают не в «ЗУНах», а в универсальных человеческих способностях, без которых ребенок не сможет сделать ни шагу в мире людей. Зато, сделав шаг с ними, ребенок не увязнет в искусственных специализациях, условных ограничениях, частностях, которые можно было легко обойти. Да, есть «сетка занятий». Но она – для педагога, а не для ребенка. Потому что в нее нельзя включить уроки воображения, сопереживания или произвольности.
Все дошкольное детство – такой урок, для взрослых в первую очередь. По моим «включенным» наблюдениям, значительно большая, чем может показаться, часть взрослых в дошкольном образовании этот урок успешно проходит.
Административными методами свободы прибавить или убавить, дать или взять невозможно. Свобода, как известно, – внутренний статус, а не подаяние из рук, наделенных любыми полномочиями. Где-то, скажем, проектная деятельность в садике – почва для выращивания очередной кукурузы, которой нужно отметиться перед чиновниками, а где-то – механизм построения свободных детско-взрослых сообществ.
С внедрением ФГОС дошкольного образования – примерно то же самое.
На развитие сайта
