Сегодня Юрий Алексеевич Гагарин мог бы отметить свое 90-летие. Было бы, с кем. И не в этом мире.

Одни продолжают Гагариным гордиться, хотя гордиться им можно только тогда, когда есть повод гордиться собой, когда «есть, чем отчитаться перед ним».

Другие, пошло имитируя покаяние, пишут на всех заборах, реальных и виртуальных: «Прости нас, Юра, мы все про…али!»

Но «про…ать» можно только то, наследником чего являешься.

Ни те, ни другие к наследию, частью которого является Гагарин, великому наследию 20 века, выстраданному порой страшной ценой (в Космос буквально взлетели из шарашек, из ГУЛАГа, и это только то, что видно на поверхности), никакого отношения не имеют.

Одни просто добили и распилили то, что досталось даром на историческом развале 80-90-х, а остатки промотали. Другие тогда не бросились спасать, потом опомнились: «про…али!»

Это две цивилизации в отношении к космосу (значит, ко всему) – «Гагаринская» и «постгагаринская», высокоразвитая и выросшая на ее обломках, а то и пыли.

Цивилизация «полета мысли и духа», в котором поднялся над собой весь мир. И цивилизация обескураживающих технологических взлетов, в которых воплотился и тот полет, но с весьма приземленным и неподъемным, притянутым к картинке на мониторе, мировоззрением. А зачем подниматься, когда с высоты взлетов на землю все доставят, как сигнал для девайса со спутника?

«Или мы полетим на Марс или будем животными» - сформулировал неумолимо замечательный представитель «цивилизации полета» космонавт Георгий Гречко. Полетим, конечно, и на условный Марс. Но космическими туристами, когда «все включено» - уход, присмотр, кормежка… И не о чем делать самостоятельных заключений.

Можно ли было во времена Гагарина предположить, что значительный процент великовозрастных граждан 21 века будет верить в плоскую землю? И на этой «плоскости», «площадке», выражаясь нынешним языком, они не смогут договориться, как им жить друг с другом в мире?

Можно ли было тогда допустить, что ведущее космическое ведомство наводнят непрофессионалы, а профессионалы начнут разбегаться от них, что оно будет запускать нечто подобное отсыревшим китайским петардам, а правоохранительные органы станут ловить его на хищениях в космических размерах?

А «постгагаринцы» еще и спорят, летал ли вообще Гагарин в космос, как и американцы – на Луну?

Или – «долетел» ли Гагарин до космоса? Об этом, впрочем, спорила еще «Гагаринская» цивилизация, приводя весомые доводы и контрдоводы.

Что считать границей Земли и космоса?

Общепринятую линию Кармана - 100 км. над уровнем моря? Но и на 101-м продолжается земная атмосфера в виде ее наружной оболочки? К тому же, граница атмосферы подвижна: «порывами» солнечного ветра атмосфера может «раздуваться», и тогда с орбит на землю падает большинство спутников. А заодно – раздвигаются верхние границы государств, которые определяются по той же линии.

Возникновение невесомости? Но этого эффекта добиваются на специальных самолетах для подготовки космонавтов. Да и противоречит этот критерий расчетам Теодора фон Кармана с его линией. В космосе нечего делать аэродинамической авиации – слишком разряжена атмосфера. Подняться можно лишь на скорости большей первой космической, а это уже космонавтика, а не авиация.

Гагаринский «Восток» оставался в поле гравитации Земли, как и любой космический аппарат, рассчитанный на околоземные полеты. Преодолеть ее под прямым прицелом солнечной радиации удалось только через 7 лет, в декабре 1968 года на американском «Аполлоне-8», который 10 раз в разведочных целях облетел вокруг Луны. Еще два разведки – «Аполлоны» 9 и 10. И посадка 11-го на лунной поверхности в июле 1969 года.

Сегодня принято считать, что граница между Землей и космосом относительна.

Максимальная высота, на которую поднялся Юрий Гагарин, совершая свой виток вокруг Земли, составляла 327 км – вместо расчетного апогея орбиты в 230 км. При желании, можно добраться на электричке. Но «все выше, и выше, и выше» – лишь видимый с Земли вектор освоения человеком Космоса. Во Вселенной нет «выше» и «ниже», пока мы не принимаем что-то за точку отсчета. А этой точкой является уровень нашего миропонимания и самосознания. Космонавтика – не соревнование высотников. Космонавтика – это форма мысли, способной избавиться от пут земного тяготения ради утверждения вполне земных смыслов. Космонавтика – это форма мысли, способной избавиться от пут земного тяготения ради утверждения вполне земных смыслов.

Гагарин и все, чья коллективная сила мысли и духа, претворилась в его полете, сделали гораздо большее. Они «подняли в космос» всю Землю, которая в этом вдохновляющем полете обрела мир. В очень трудный, драматичный момент новейшей истории. Обжигает холодом «холодная война», через год Карибский кризис. Может, его и удалось урегулировать, в том числе, благодаря опыту этого «космического мира». Внезапно открывшейся перспективе жить будущим и в будущем - и в 20-м, и в 21-м, и в 22-м, и в 25-м столетии, которую апрельским днем подарил людям Гагарин.

Мог ли подозревать он тогда, что в первой трети двадцать первого столетия люди будут сомневаться: дотянут ли хотя бы до второй при своих политических раскладах? Они, а главное – их потомки. Технически и технологически вооруженные до зубов испуганные сами собой туземцы маленькой планеты. Планеты, которая передала космические заботы в частные руки и не живет событиями космических полетов.

А Гагарин уже побывал в грядущем. Там есть жизнь!




Был ли Гагарин избранным? Такой выбор делает история (любые обстоятельства выбора историчны), хотя помогают ей совершить его люди. Могу точно сказать: Гагарин был высокопрофессионально отобранным (рекомендованным) – выдающимся ученым, врачом-психоневрологом и психологом Федором Дмитриевичем Горбовым, одним из первопроходцев космической психологии, который отбирал для полетов и готовил к ним первопроходцев Космоса, другом моих учителей в науке.

Гагарин, его улыбка, его голубь мира, его планета – по-прежнему там, в космическом полете.

Еще есть шанс присоединиться к этому не прерванному, непрерываемому полету.

Владимир Кудрявцев

---

На развитие сайта
​