Сегодня исполняется 102 года со дня рождения Льва Семеновича Выготского. И сегодня же в Институте психологии имени Л.С.Выготского РГГУ начинают свою работу IХ Чтения памяти Л.С.Выготского "Методология и методы психологического исследования (культурно-исторический аспект)". Наконец, сегодня отмечается 13-летия со дня основания этого Института в структуре РГГУ.
К этим событиям мы размещаем на сайте интервью директора Института психологии им. Л.С.Выготского РГГУ, доктора психологических наук, профессора Елены Евгеньевны Кравцовой, внучки Льва Семеновича, которая она в прошлом году дала приложению "Новой газеты" "Кентавр".
Осип Мандельштам в свое время сказал: «Наши классики — это пороховой погреб, который еще не взорвался». По словам академика В.П. Зинченко, Лев Семенович Выготский, основоположник отечественной психологии, и есть такой погреб. О нем наша беседа с директором Института психологии им. Л.С. Выготского РГГУ, доктором психологических наук, внучкой Льва Семеновича Еленой Кравцовой. — Елена Евгеньевна! Вы ведь не знали лично своего дедушку? — Нет. Выготский умер в 1934 году, задолго до моего появления на свет. Его собственные дочки — моя мама, Гита Львовна, и ее сестра, Ася Львовна, — были тогда еще маленькими девочками, потому что Лев Семенович ушел из жизни очень рано — в 37 лет. У него был туберкулез легких, которым он заразился еще в студенческие годы. Сначала заболел брат Льва Семеновича. Выготский приехал за ним ухаживать и в результате сам подхватил инфекцию. — То есть он практически всю жизнь жил с туберкулезом? — Да. И периоды его невероятной рабочей активности прерывались очень тяжелыми приступами кровохарканья, во время которых он ничего не мог делать. В то время туберкулез еще не умели как следует лечить, и даже лекарств для облегчения приступов толком не существовало. Кто-то из архивистов обращался ко мне с просьбой помочь разыскать рукопись одной из известных фундаментальных работ Выготского «Мышление и речь». И мне пришлось объяснять, что никакой рукописи не было. Эта вещь была надиктована Львом Семеновичем уже тогда, когда он не в состоянии был самостоятельно писать. Врачи постоянно пророчили ему близкий конец. В году тридцать втором, во время очередного приступа, они объявили, что Выготскому осталось жить два месяца. Вот тогда он и принял решение надиктовывать «Мышление и речь». Очень торопился. В 1934-м работа «Мышление и речь» была опубликована. И в этом же году Выготский умер. Несмотря на свой недуг, Выготский был невероятно жизнелюбив. И жить ему было интересно. За год до смерти взял и закурил. Кто-то из близких называл это самоубийством. Ничего подобного. Просто он был экспериментатор до мозга кости и экспериментировал везде, где открывалась такая возможность. Включал в эксперименты собственных детей, знакомых, гардеробщицу в институте. Окружающие на его предложения охотно откликались. Только маленькая Ася однажды, когда ей было пять лет, не выразила восторгов по поводу задания пройти какой-то лабиринт. «Мама, — укоризненно сказала она Льву Семеновичу, — никогда не задает мне таких глупых вопросов, как ты!». Но это исключение. Людям нравилось общаться с Выготским. Он всех заражал своим интересом к жизни. А в больницах лежать ненавидел. Много раз отказывался от госпитализации — под расписку, несмотря на уговоры врачей. Просто не мог тратить на это время. Ему надо было работать. — Жизнь Выготского была полна превратностей. И он сегодня видится фигурой не только гигантской, но и драматической. Насколько вы разделяете такой взгляд? — Не думаю, что жизнь Льва Семеновича была драмой. Мне кажется, он был счастливым человеком. Очень любил свою семью — бабушку и детей. Вокруг него всегда были ученики и соратники. Он всегда был востребован. Настолько, что доходило до курьезов. Мама рассказывала, как в один прекрасный день Выготский повел ее в школу — первый раз в ее жизни, в первый класс. Учебный год тогда начинался 31 августа, и семья еще жила на даче. Лев Семенович привез маленькую Гиту в школу и должен был ее оттуда после уроков забрать. Однако она его в нужный момент в нужном месте не обнаружила. Подождала немного, потом еще чуть — и стала плакать. Вокруг тут же собрались сердобольные прохожие, предлагавшие свою помощь: отвести домой, позвонить куда-нибудь. Но некуда отвести Гиту было: в городе в это время никого из родных не было. И позвонить было некуда, потому что где именно находится сейчас папа, было неизвестно: от него требовалось появиться в десяти местах одновременно. Запыхавшийся Выготский появился уже в сумерках. И его маленькая дочка не могла даже толком этому обрадоваться, потому что беспокоилась: вдруг озверевшие от жалости к ней тетушки разорвут «безответственного» папу на куски? Когда Александр Романович Лурия стал директором Института дефектологии на Погодинке, Выготский проводил там открытые сеансы медико-психологической диагностики. К нему приводили детей, он их диагностировал, а потом анализировал полученные данные. Диагностика Выготского сильно отличалась от того, что сейчас можно увидеть во время работы так называемой ПМПК — — Но ведь его уже при жизни травили? — А востребованность перевешивала. Партийные взыскания и разбирательства, конечно, были. Ну были и были. И в 34-м году их было не больше и не меньше, чем в предшествующие годы. Правда, мама не раз говорила, что Выготский вовремя умер. Умер рано, от туберкулеза — но в своей постели. 37-й год он бы не пережил. — К счастью, нет. И Лурия, и Леонтьев, и другие — всех как-то пронесло. Все продолжали работать. Правда, кому-то запретили печататься. К тому же им пришлось заплатить за возможность работы согласием не упоминать имя Выготского — ни устно, ни письменно. Даже ссылок на него не делать. — Думать, как педолог? — Не как педолог — как Выготский. Это распространенное заблуждение, будто бы Лев Семенович был педологом. Выготскому импонировала педология своим целостным подходом к изучению и пониманию ребенка. Он это поддерживал, он это исследовал, он это объяснял. Он действительно дружил с Петром Блонским и очень его уважал. Он действительно писал учебники по педологии. Но в то же время он критиковал Стенли Холла, идеи которого лежали в основе педологического подхода, и яростно спорил с Залкиндом, последовательным сторонником Холла и действительно ярко выраженным педологом. Есть некоторая ирония в том, что люди, столь непримиримо относящиеся друг к другу при жизни, оказались похороненными бок о бок. На Новодевичьем кладбище могилы Залкинда и Выготского находятся рядом… — Сколько же лет после этих публичных костров Выготского не издавали? — До 1956 года. В 1956-м вышел двухтомник. — А кто был инициатором этого издания? — Издавали сочинения Выготского Лурия и Леонтьев. Кто из них в большей степени в этом участвовал, я не знаю. — Потом опять была длительная пауза? — Да. Как сказал кто-то из наших коллег на одной из психологических конференций: «Товарищи! Постановление 36-го года никто не отменял!». Так что шеститомник Выготского увидел свет только в 1980—1982 годах, когда редактором стал Василий Васильевич Давыдов. Разные тома выходили в разное время. Хотя решение об издании собрания сочинений было принято еще в семидесятые. Но волокита с изданием затянулась на десять лет. Говорили, нет денег. Хотя издание было подписным и подписчики заплатили за книги вперед. Бабушка тогда все приговаривала: «Только бы дожить до этого дня — увидеть изданным хотя бы первый том!». — Зато теперь у каждого уважающего себя психолога Выготский стоит в шкафу на самом видном месте, и нет ни одной диссертации по психологии или по педагогике, в которой бы на него не ссылались. — Я, знаете ли, не могу радоваться этому обстоятельству. Выготский сегодня превратился в каноническую фигуру, и поэтому его принято цитировать вместо того, чтобы над его сочинениями думать. Лучше уж с ним спорить, чем разменивать на цитаты. Ведь сам Выготский был «смысловиком». Он во всем пытался найти смысл. Гениальность Выготского, кроме всего прочего, заключалась еще и в том, что он мог найти некую точку осмысления, позволяющую взглянуть на психологию не изнутри, а снаружи. Эта точка — искусство. Одна моя коллега считает ниже своего достоинства вступать в спор по тем или иным вопросам с человеком, у которого нет базового психологического образования: что он может понимать в психологии? Но парадокс заключается в том, что у самого Выготского такого образования не было. Он окончил два факультета — философский и юридический. А его интерес к психологии начался с интереса к искусству, к тому, как изображаются в искусстве человек, его характер, его чувства. Первая юношеская работа молодого шестнадцатилетнего Выготского посвящена анализу шекспировского «Гамлета». И одна из его интереснейших и почти совсем «не освоенных» отечественной психологией работ — «Психология искусства». Мне кажется, Выготский вполне разделял гамлетовское «Весь мир — театр». С той точки зрения, что жизнь невероятно интересна. P.S. Вышла новая книга о Выготском: М. Г. Ярошевский «Л. С. Выготский. В поисках новой психологии». Издательство: ЛКИ, 2007. Беседовала 26.11.2007 |
На развитие сайта
Все права на опубликованные материалы защищены Законом РФ - при полном или частичном цитировании, обязательно наличие ссылки на данный сайт. Гиперссылка (для интернет- изданий) – должна быть размещена в подзаголовке или в первом абзаце материала.
