Наука, как известно, - часть общества, которая подвержена многим веяниям, исходящим от целого. Тенденции либерализации дают о себе знать и в ней. В каком-то смысле общая теория относительности Эйнштейна – продукт «либерализации» жесткой, линейной механико-детерминистической схемы физического устройства мира, которую выстроил сэр Исаак Ньютон. Но «либерализация» любых научных представлений становится возможной не потому, что, к примеру, кто-то заявил: «E = Mc^2 – отныне тренд!», а прочие сочли это очень прогрессивным, «продвинутым» и согласились.  Так сказать, заключили «общественный договор» на сей предмет, который всегда можно пересмотреть и перезаключить. Она - следствие развития науки внутри человеческой культуры, направляемого не модными «трендами», а объективными законами, коими мироздание руководствуется, не сверяясь с нашими «трендами». Это – ответ на их «вызов» (извините за  идиотское словечко), в каких бы исторических формах, со всем присущим им «субъективизмом эпохи», он ни принимался.  

Конечно,  науки о человеке в силу своей понятийной «размытости», - что свидетельствует не столько об уязвимости человековедческих понятий, которые в этом заведомо проигрывают концептам точного знания, сколько о реальной исторической изменчивости бытия людей, которую они схватывают, - более чувствительны к «трендам», включая  «тренд либерализации». Но все-таки и здесь для экспертного сообщества – ответ на любой вопрос отыскивается в научном исследовании и  научным мышлением, а не «подсказывается» либеральной общественностью в разговорах «по поводу». И здесь «тренд» - не довод, а вывод.

Да, в науке «мы не летаем, мы поднимаемся только на те башни, какие сами можем построить» (О.Мандельштам). Исследуем мир с платформы той социальной реальности, которую исторически сконстурировали.  Но  конструируем эту реальность, строим эти башни с опорой не на «тренды», а на все те же объективные законы. Если повезет – поднимемся, а заодно и закрепим на вершине прочного строения башне свой «тренд». Или же при первой попытке вскарабкаться оно развалится. Это лишний раз демонстрирует свежая история с итальянским профессором-психиатром и криминологом Франческо Бруно, который как раз и пошел против «трендовой башенки», защищая науку, а в какой-то мере и уцелевшие остатки здорового общественного сознания.

В принципе, профессор Бруно настаивал на очевидном: в науке пока нет, не найдено никаких серьезных оснований отказываться от квалификации гомосексуализма в качестве аномалии. Пусть - не заболевания из клиники психиатрии, но отклонения от нормы, девиации. И если иные «специалисты» ратуют за отказ – то лишь в угоду определенной социально-политической конъюнктуре («тренду»).  Мне тоже доводилось писать об этом. И в данном случае, как, впрочем, и в остальных, не следует путать научную характеристику и оценочное суждение. Тем более, если оно ущемляет в правах людей, которые и так испытывают острейшие проблемы в связи со своей девиацией. И психологически защищаются от этих проблем, выдавая их за норму. А порой – и навязывая эту «норму» другим. Мы должны быть толерантны к геям? Мы  - толерантны. Трудно отделаться от  впечатления, что это они утратили остатки толерантности в отношении нас (см. здесь).

Только остаточной реакцией на многовековые гонения подобное не объяснишь. Услугу в этом оказывает им и апологетика  «продвинутых специалистов», которые забыв о том, что принадлежат к науке, воспроизводят аргументацию «продвинутых политиков» и захваченной в это «движение» общественности,  и перевранный тезис Фрейда о латентной (скрытой) гомосексуальности человека, и ссылка на то, что она – извечный спутник человеческой истории, и многое другое. Очень недобрую услугу. Потому что это дезориентирует прежде всего тех, кому она оказывается. Дезориентирует в мире и в самих себе.

Для меня сомнителен призыв профессора Бруно «лечить гомосексуализм». А вот адекватное самосознание хорошо бы иметь человеку с любой сексуальной ориентацией. Чтобы видеть источники происхождения, существо своих проблем, понимать, как к ним относятся другие люди, строить с ними свои взаимоотношения без препятствий «со стороны» этих проблем. Этому и должны содействовать специалисты, этим и должны они заниматься. А они подчас предпочитают «обосновывать» гомосексуальность   современных людей историческим опытом: еще античные аристократы сожительствовали с мальчиками из аристократических семей.  Почему-то утаивая то обстоятельство, что это сожительство имело сугубо ритуальный смысл. Не провожу параллелей между явлениям, но с таким же успехом можно «оправдывать» людоедство ритуальным каннибализмом наших далеких предков, который когда-то был массовым. Хотя проводи – не проводи: «исторические аргументы» такого рода наряду с идеологами гей-сообщества охотно эксплуатируют защитники  педофилов.    

Не стоит обольщаться: люди всем миром отстаивают права геев, заботясь о неприкосновенности собственных прав. Они сознают, что нельзя допускать прецедента: сегодня укоротят права сексуальных меньшинств – завтра твои, связанные с куда менее экзотическими запросами. И «толерантность без границ», и «политкорректность» до падения последних бастионов здравого смысла – абсурдные издержки именно этого. Элемент такой «корыстной» мотивации пронизывает все современные формы демократии и либерализма. И это не так уж плохо (из того, что нам доступно сегодня) – своего рода «круговая порука» в деле гарантирования человеческих прав. Плохо, когда при этом не гарантируется адекватность понимания творящегося в мире, да и адекватность самого этого творящегося…

За последние полвека социальное восприятие гомосексуальности претерпело колоссальную трансформацию. Главный вектор этой трансформации – позитивный. Он – в осознании того, что человек предстает миру,  людям, себе прежде всего как человек, а не как носитель определенной сексуальной ориентации. Что сама эта ориентация (если ее проявления не идут вразрез с правом и нравственностью) не убавляет и не прибавляет человеческого в человеке. Что, даже не признавая гомосексуальность в качестве нормы, нормой должно признаваться включение гомосексуалов в полноценную человеческую жизнь. Не так уж и скудно, если подумать.

Существуй 50 лет назад Интернет, умей я им пользоваться и веди этот сайт, героем  рубрики «Поступок недели», оказался бы  губернатор Пулии Ники Вендолу, который не делает тайны из своей сексуальной ориентации. Но я пишу о поступке профессора Бруно. Не потому что тот вступился за члена городского совета, оскорбившего губернатора. Но вот это навязчивое «саморазоблачение» людей с положением в части своих сексуальных предпочтений, по сути - демонстрация индекса «гей-успешности», больше смахивает   не на искренность,  а  на продавливание некоего стандарта в недра общественного сознания.  Не на личную инициативу, а на «ангажемент» сообщества, которое, будучи и без того влиятельным и весьма небедным, стремится расширить и упрочить свое влияние.

Утверждение гомосексуальности на правах не только социальной, но и психической нормы – необходимое условие для этого. И создается оно не силами гей-сообщества, а в первую очередь носителями «традиционной» нормы. Которые сегодня вычеркивают «гомосексуальность» из списка психических отклонений, а завтра вносят в него нечто, по симптоматике напоминающее обычную человеческую любовь (как это недавно сделала ВОЗ).     

Счастье, что мужественный профессор Бруно живет по эту сторону океана. Здесь, по крайней мере, уже не сожгут, как когда-то сожгли соотечественника и однофамильца…    

Владимир Кудрявцев

P.S. Кстати, нашел сайт профессора Франческо Бруно (италоязычный).