Сокращенный и измененный вариант текста, опубликованный в газете «Первое сентября» (2012. № 17), который был ранее размещен на данном сайте.

2 октября 1902 г. в Тамбове родился выдающийся отечественный психолог Петр Яковлевич Гальперин. Значение его трудов для современной теории обучения трудно переоценить.

Гальперин мыслил психологию как объективную науку о субъективном. Или как науку об объективности субъективного. Будучи врачом-психоневрологом по образованию, но одновременно и участником харьковской группы психологов во главе с А.Н.Леонтьевым, он стремился осмыслить эту объективность в логике, принципиально отличной от естественно-научной. И искал метод, который позволял бы воссоздать психологу объективную реальность изучаемого не так, как это делают физики, химики, биологи. А именно на них ориентировались психологи, всякий раз притязая на «объективность». Он ввел понятие «действие» в качестве единицы психологического анализа. Действие имеет строение, где разные по психологической природе элементы увязаны в единое целое. Ни ощущение, ни эмоция, ни другой психический процесс сам по себе действием (деятельностью) не является.

Уже более полувека эта тема дискутируется. Внешнее предметное действие – не уплощение ли, не упрощение предмета психологии? Такой вопрос вытекает из уверенности, что во внешнем действии психологии меньше, чем во внутренней мысли или переживании. А в основе этой уверенности – стихийный, не отрефлексированный дуализм, расщепление человека на «духовное» и «телесное».

Но когда слепоглухой ребенок гладит своей левой ручкой правую – в похвалу за то, что ей удалось решить простенькую задачу (наблюдения в знаменитом Загорском интернате), разве это не работа самосознания в форме, единственно доступной таким детям? Нет, внутренний мир человека не может быть абсолютно пустым. И обучать человека методом «наполнения сосуда» – мартышкин труд.

Однако именно это обстоятельство стало поводом для острых дискуссий, начиная с I съезда психологов СССР. Петр Яковлевич, как известно, вкладывал в определение умственного действия две характеристики: во-первых, оно совершается в словесной форме «про себя», а во-вторых, оно «сокращено» и «свернуто» в отличие от развернутых вовне предметных действий. На этом и базируется его знаменитая теория усвоения и метод поэтапного формирования умственных действий.

«Идеальный план» – это не репродукция свернутых до схематизма внешних действий разного уровня, как раз через эти действия и совершаются поиск, ориентировка, опробование, планирование, контроль.

«Идеальный план» – это не потаенный чулан, который заранее приготовили для того, чтобы складировать «утрамбованный» опыт внешних действий – а именно в действиях идеальный план впервые возникает, формируется, строится.

Хотя с методом поэтапного строительства этого плана сегодня можно и нужно спорить, бесспорно другое: гальперинское понимание «идеального плана» привело его любимого ученика Василия Васильевича Давыдова к очень важным выводам. В своих исследованиях он показал, что полная, конкретная, получаемая в готовом виде ориентировка действия не позволяет обучаемому проникнуть в сущность явления, и если ее использовать систематически, мышление атрофируется. Наоборот, ориентировка на самостоятельный поиск сущности, когда учащийся не получает обобщения в готовом виде, а самостоятельно идет к ним, сам строит свою деятельность в конкретных случаях, – развивает и воспитывает мышление.

«Познать, – пишет В.В.Давыдов,– значит найти всеобщее как основу, как единый источник некоторого многообразия явлений, и затем показать, как это всеобщее определяет возникновение и взаимосвязь явлений, существование конкретности».

Их завет: искать и находить в единстве реального и идеального, внешнего и внутреннего, телесного и духовного; всегда находиться в процессе преображения.

Петр Яковлевич любил повторять латинское изречение: «Feci, quodpotui, faciant meliora potentes» – я сделал все, что мог, кто может, пусть сделает лучше.