Как и человек, народ немыслим без души. Душа народа отражается в его ценностях и воплощается в творениях материальной и духовной культуры. Именно ценности являются тем стержнем, вокруг которого формируется и держится нация. Его разрушение неизбежно ведёт к смерти народа. Именно это сегодня происходит в масштабе планеты с каждой этнической и политической нацией. Не впервые в истории человечества происходит смена ценностей и перестройка социального организма. Но глобальный характер современного процесса имеет свои особенности и требует особого анализа. Этот феномен не ускользнул от внимания специалистов. Он осознаётся как страшный разрушительный процесс в ходе созидательной глобализации. Влияние экономической глобализации на разрушение культуры ярко и глубоко исследовано американским менеджером и мыслителем Дэвидом Кортеном (David Korten) в ряде его книг, прежде всего «Пост-корпоративный мир: жизнь после капитализма» (The Post-Corporate World: Life After Capitalism. - 1998) .

Механизмы так называемого культурного влияния, посредством которого по планете распространяются новые прогрессивные (высокопроизводительные) технологии, неизбежно разрушают традиционные общества, полностью меняют структуру экономики, уклад жизни и сложившуюся исторически и проверенную веками систему ценностей. Они просто обессмысливают её, поскольку старая, традиционная система ценностей просто несовместима с новым образом жизни. И чем сильнее отдельные люди и целые народы цепляются за отжившее, тем меньше у них лично шансов выжить и вписаться в новый социальный и экономический мировой порядок. Возникает буквально дилемма: предать традиции и выжить или остаться верным традиции и умереть. Но предательство традиций равнозначно духовной смерти для человека и утрате самобытности для народа. Совершенно невыносима эта дилемма для интеллигенции как носителя и транслятора традиции: для учителей, священнослужителей, врачей, крестьян (не надо путать с наёмными сельхозработниками, которым важна зарплата, а не традиции). Для них отказаться от традиционных ценностей равнозначно профессиональному самоубийству и убийству себя как личности. Сохранение же верности традиционной системе ценностей ведёт к маргинализации, выталкиванию человека на периферию новой культуры, или превращают его в чудака, шута, вернее в клоуна, в ряженного. Отсутствие ясности в понимании этого процесса и отказ и неумение обществ и государств дать точные ответы и рекомендации в этих условиях ведёт к непоследовательности, половинчатости во всех сферах жизни. На Украине этого, по-видимому, не понимает ни элита, ни народ. Одновременная ориентация на евроинтеграцию и возрождение этнических ценностей 200-летней и старше давности – путь в никуда. Нельзя войти в Европу в шароварах. Необходимо правовое и экономическое выравнивание уровней, подъём на новый уровень культуры труда, уровня жизни, стандартов качества и контроля продукции и соответствующая система образования и профессиональной подготовки. А главное – в Европу не надо идти. Это всё нужно делать у себя дома, на Украине. Но даже проделав этот путь, мы перестанем быть самими собой. Это нужно понимать. Культуры не смешиваются. Они непроницаемы друг для друга. Об этом писал ещё Освальд Шпенглер в «Закате Европы». И этот процесс, процесс перерождения нации в нечто совершенно новое, другое социальное целое, уже активно идёт. Тотальный распад мы воспринимаем как отдельные случаи, как «плохую статистику», но процесс гораздо глубже: это лес горит, а не отдельные деревья. Это рушится целое, а части разлетаются, как щепки, при рубке деревьев. И уже неважно – это щепка или целая ветвь, ибо части вне целого лишаются жизнеспособности и смысла. По теории культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского существует европейский культурно-исторический тип, объединяющий страны Западной Европы, на каких бы языках не говорили их народы. И есть славянский культурно-исторический тип, стержнем которого является Россия, а входят в него практически все славянские народы и православные народы. По крайней мере так виделась ситуация Данилевскому в конце XIX века. Но и сегодня у Украины есть реальное место в этом культурно-историческом пространстве, в котором она может состояться как самобытная историческая нация, как Франция, Англия, Германия, Испания, Италия, Голландия и другие страны в составе Западной Европы. Но там нет места Украине. Не говоря уже о России.

Реанимация прошлого образа жизни, а значит и соответствующей ему системы ценностей невозможна. Это маскарад. Отказ же от своей истории – это утрата самобытности и своего национального колорита. Поэтому нужна мера, не позволяющая скатиться в карнавал, и позволяющая сохранить своё национальное лицо. Это некий срединный путь, который может быть реализован только в пространстве, защищённом государством, в политическом национальном пространстве. Оно есть предпосылка, условие развития нации на основе национальных ценностей в реальном пространстве и времени культуры.

Поэтому мы все нуждаемся в скрупулёзной разработке не просто новой, адекватной новым социальным и технологическим реалиям системе ценностей, но и в механизмах, обеспечивающих воспроизводимость и функциональность системы ценностей. Собственно это и есть аксиологический хронотоп как механизм культуры. В противном случае мы имеем демагогию о ценностях, модную пи-ар-риторику, которые, в итоге, выполняют антисоциальную функцию, поскольку ведут к культивированию двойной морали, лицемерию, в лучшем случае – к цинизму. Идеальных людей и обществ не существует. Но соблюдение меры необходимо и в этих проявлениях человеческих качеств. Если они становятся преобладающими у большинства людей, то народ или политическую нацию можно считать выродившейся в население на некой территории. Это население не будет защищать Родину. Им относительно легко управлять. Поскольку можно просто недорого купить. Народ тем и отличается от населения, что он обладает силой духа и готов умереть, защищая свои ценности, свою культуру. Такой народ нельзя купить или запугать, его можно только уничтожить.

Архитектоника ценностей очень сложна, а главное – противоречива. Несколько примеров относительно противоречивости ценностей на разных уровнях иерархии субъектов-носителей ценностей. Такими носителями могут быть индивид, социальная группа, социальный слой, этническая группа, народ, всё человечество. Ценности индивида эгоистичны и находятся в конфликте с ценностями социальных групп, поскольку последние требуют от человека самоограничения и альтруизма. Об этом хорошо писал французский мыслитель Анри Бергсон в 1932 г. Индивидуальные ценности в значительной степени натуралистичны, биологичны. Фактически, это то, что Локк назвал неотчуждаемыми правами. Но это никак не социальное и тем более не духовное в природе человека, а просто животное. Если перейти на уровень духовных интересов человека, то можно говорить об интересах, склонностях, вкусах как об индивидуальных ценностях. Но они могут быть абсолютно чужды даже тому обществу, которому принадлежит человек, или могут рассматриваться обществом как пороки, как антиценности. Что касается общечеловеческих ценностей, то их просто не существует. Это опять-таки только биологические ценности. Индивидуальное и общечеловеческое в этом смысле смыкаются. Ценности не обладают фрактальной природой. Тогда вопрос: а какой? Как соотносятся и как можно и должно соподчинить индивидуальное и коллективное, как совместить взаимоисключающее? И это одна из функций аксиологического хронотопа. В этом и состоит одна из функций культуры и системы образования и воспитания. Но для того, чтобы воплотить в жизнь эту функцию, необходимо знать пространственные и временные закономерности ценностей. Если разрушить пространство ценностей – они теряют смысл. Если разорвать время ценностей – они теряют силу. Проблема отцов и детей – это проблема пространства и времени ценностей. Если отцы и дети живут в разных ценностных пространствах («на своей волне», как говорят о молодёжи) – это социальная катастрофа. Если отцы и дети утрачивают общие ценности, то происходит разрыв поколений, рвётся нить социального времени. А без единой истории нет единого народа. История – это ценностный клей, превращающий население в народ с единой судьбой. Если отцы и дети слушают разную музыку, читают разные книги, с трудом представляют себе, где и как работают или учатся, не имеют общих праздников, общей молитвы, в конце концов, то жизнь даже на уровне семьи, не говоря уже об обществе, превращается в механическое сосуществование, в лучшем случае в биологический симбиоз. Фактически утрачивается социальность и духовная связь между людьми. Её место занимают свобода совести, понимаемая часто как свобода от совести, и толерантность как форма безразличия к чужому, а не как форма терпимости и уважения. Общество нуждается в общих святынях и ценностях, которые воспринимаются и усваиваются через ритуал, причём общеобязательный и значимый для всех членов общества. И не важно – это крестный ход или первомайская демонстрация. Важно – что все вместе, в одно время и в одном месте думают, радуются и переживают по одному и тому же поводу.

Это очень сложные и тонкие вопросы при всей их очевидности. И очень легко извратить даже положительную идею и превратить национальный праздник в скучный маскарад, каким сегодня становится День национального единства в России. А Украина, пытаясь создать систему национальных праздников, святынь, символов, делает даже как-то всё наоборот. В ранг национальных святынь вводятся такие исторические события, которые не консолидируют общество, а поляризуют его, разделяют. И как тут хорошо подходят слова гениальной поэтессы Лины Костенко:

«Не можна братии істину в аренду
І сіяти на ній чортополох».

Сегодня пространство и время культуры во многом замыкается на телеэкране. Но выполняет ли телеэкран консолидирующую и нациообразующую функцию – большой вопрос. К сожалению – риторический. Характерная картина в современных семьях – борьба за пульт телевизора. А ярче всего ситуацию отражает анекдот: «Хозяин в доме тот, у кого в руках пульт от телевизора». И это ещё хорошо, если пульт у Отца и смотрит вся семья одни и те же передачи. А если пульт в руках у ребёнка? А если , когда пульт у Отца, дети отворачиваются от телевизора или уходят? Но я оцениваю влияние телевидения негативно даже в том идеальном случае, когда вся семья во главе с отцом смотрит телевизор, поскольку эфир занят пошлостью мирового уровня. Я вижу это, сравнивая телевидение Украины, России, Германии. Масса однотипных программ идущих по одному сценарию на разных языках. Но тогда я перестаю понимать, что такое национальный суверенитет, культурная самобытность, историческая неповторимость нации. Неужели Украина добивается вытеснения с телеэкранов русского языка, чтобы обрабатывать умы своего народа американской пошлостью на украинском языке!

Безусловно, от пошлости мирового уровня желательно отделиться. Но отделиться от внешнего мира ещё не значит создать свой, жизнеспособный и самобытный. Предстоит большая работа! И если страна, не важно какая – Украина, Германия или Россия – не переломят ситуацию по распаду нации и не примет меры по её консолидации через систему образования, через государственную информационную политику, через комплекс национальных праздников и ритуалов, то «забудут наши имена и сколько нас было». Как бы не стал пророческим стих Евгения Полупанова:

Умрёт всё связанное с нами
И канут в забытье года
Так навсегда сотрётся память
О днях ушедших в никуда
И наших жизней миг, мгновенья
Затмят другие времена
И будущие поколенья
Забудут наши имена.

06 января 1993 г.

Ранее опубликовано:
Смотрицкий Е. Пространство и время ценностей //
Журнал "Директор школи. Україна", №10/2009.

www.relga.ru