Опубликовано в: Журнал практического психолога. 2011. № 1. Специальный выпуск: К Юбилею В.Т.Кудрявцева.

В чем секрет личностей стоящих во главе различных сект? Это какие-то сверхсильные личности или у них есть особая харизма, энергетика, которой они привлекают людей?

Из Гостевой книги сайта

Владимир Кудрявцев

Характеристика главаря секты в качестве «сильной личности» вызывает большие сомнения. Подобное притягивает подобное. И вокруг главаря секты очень часто сосредотачиваются люди, которые влачат на себе груз те же психологических проблем, что и он сам.  Секта не существует без психологической созависимости. Главарь не менее зависим от членов секты, чем они от него, если не больше. Судите сами. Члены секты испытывают зависимость от главаря, тогда как он – от них всех. К тому же у главаря эта зависимость непрерывно нарастает, поэтому он нуждается в постоянном расширении круга сектантов. В этом отношении «психотип» главаря близок к «психотипу» насильника-маньяка, который также стремится к увеличению числа своих жертв (оба «психотипа» могут сочетаться в одном человеке).

Чем обусловлена «ненасыщаемость» амбиций главаря (если отвлечься от сугубо материальных мотивов)? Тем, что он пытается компенсировать (гиперкомпенсировать) свою личностную несамодостаточность в фиктивных формах. Мы никогда не обретем силы, пока не самоутвердимся в людях, более сильных, чем мы, – не будем приняты и признаны им. На первых порах такое признание выдается нам авансом, прежде всего - нашими родителями. Но затем полученный аванс приходится отрабатывать ценой собственных самостоятельных, ответственных, творческих усилий. Посредством этих усилий мы «доказываем» другим и себе свою самодостаточность. Трехлетний ребенок заявляет «сильному» взрослому: «Я сам!», отвергая предложенную помощь. И если раньше взрослый ребенку просто доверял, то теперь он должен поверить в его силы. Здесь, кстати, скрыта и причина появления комплекса неполноценности. Он формируется в тех случаях, когда первоначальное доверие к ребенку позднее сменяется неверием в его возможности. Это выражается в блокировании взрослым разнообразных проявлений детской инициативы. Чем резче расходятся друг с другом  «доверие» и «вера», тем болезненнее переживается этот комплекс. И тогда ребенок становится не на путь завоевания веры «сильных», который способствует нормальному личностному росту, а на путь испытания доверия «слабых». В гипертрофированном виде второе как раз и характеризует образ действий главаря. Главарь предпочитает самоутверждаться в таких же (или более) «слабых», как он, – психологически травмированных, надломленных, ущербных, просто незрелых людях. Экспансия  влияния главаря за счет вовлечения в секту «слабых» порождает банальную манию величия как оборотную сторону того же комплекса неполноценности, а вовсе не способствует преодолению последнего. Нового качества – личностной самодостаточности и ее ощущения при этом не возникает, и главарь вынужден компенсировать отсутствие того и другого «количественными показателями».

Что касается «харизмы» главаря, то и ее трудно назвать особенностью   «сильной личности». Еще выдающийся русский психиатр П.Б. Ганнушкин отмечал, что главарям сект присущи параноидальные черты (иногда с вкраплением эпилептоидных и шизоидных элементов). Хорошо известно, что параноики не только одержимы идеей (idea fix), но и способны увлечь ею (а заодно и собственной персоной) окружающих. Поэтому за «харизмой» главаря чаще всего скрывается обычная параноидальная одержимость.