Почему сегодня детство человека тянется до тридцати лет и к чему это ведет
Опубликовано в журн. "Дитя человеческое" (2018. № 5). Психологи и социологи, педагоги, да и просто родители все с большей тревогой говорят о «затянувшемся детстве» и даже «тотальной инфантилизации» нового поколения. Надуманы ли такие страхи? Что в них вымысел, а что правда? Чем в дальнейшем может обернуться для человеческого общества рост числа «малышей с бородой»?
С проблемой «затянувшегося детства» я столкнулся еще в конце 90-х, когда работал в одном финском университете. Финны очень поощряют в своих детях самостоятельность – сказывается исторически хуторское происхождение, изначальная установка: ты один за все в ответе. И вот местные коллеги рассказали: на исходе двадцатого столетия молодежь, отучившись в школе, потом университете, не очень-то стремится работать, просиживая в клубах и барах, просто мирно «тусуясь». Образование в Финляндии, надо отметить, одно из самых качественных в мире, вроде, должно мотивировать на успехи в трудовой деятельности. Но нет, не тянет детей во взрослость… Почему? С социальной и экономической точки зрения, все объяснимо. В Финляндии мощная «социалка». Можно прожить на пособие, которую государство выделяет неработающим. Но ведь не хлебом единым… И все же молодежь выбирает ничего неделанье, а не карьеру… И такое происходит сейчас не только в Финляндии.
Недавно министр здравоохранения России Вероника Скворцова заявила о том, что нынешнее детство завершается к 21 году, а в ближайшей исторической перспективе граница сдвинется до 30. Можно считать это «нашим ответом» ООН, где в прошлом году обсуждался вопрос о «продлении» молодости до 42 лет. Основание звучало такое: в этом возрасте у мужчин угасает интерес к мальчиковым играм (многие женщины в этом возрасте – бабушки, и они продолжают играть в кукол или все-таки опережают мужчин во взрослении?). А еще раньше, в 2012 г. ВОЗ предложила новую возрастную стратификацию: молодость официально ограничена 44 годами. Невольно хочется пошутить: кто скажет больше? Но проблема очевидна. И не стоит, да просто нельзя оценку Скворцовой впрямую привязывать к оттягиванию пенсионного возраста или к проблемам трудоустройства молодежи. Эта оценка попала в исторический тренд, охватывающий не только социально-экономическую сферу.
Детство удлиняется на протяжении всей истории человечества. Не только пропорционально продолжительности жизни, но и росту достижений, накоплений культуры, одним из которых является и продолжительность жизни. Чем сложнее человеческий мир, тем больше нужно ресурсов, включая временные, чтобы предварительно сориентироваться в нем, примериться, попробовать, чтобы найти свое место. На это и отведены «детство – отрочество – юность». А ответственный выбор места (точнее, мест – в профессии, семье, общественной жизни) характеризует взрослость. Как и способность столь же ответственно продолжать делать свои выборы. Что происходит сейчас?
Фантастическое, невиданное еще четверть века назад, богатство возможностей и инструментов выбора. Вот провели Интернет в медвежий угол – и мир в избушке не просто изменился. Он вдруг явился в избушку весь, глобальный. И неизбежно у мальчишки, который в ней проживает, меняется мировоззрение и неизбежно возникают иллюзиями, прежде всего относительно себя. Мальчишка поднаторел в программировании и взломал сайт Пентагона. Зачем ему еще какая-то взрослость с нудной ответственностью? В своем воображении он – «властелин мира». Да и взрослость порой выглядит на этом фоне бессилием: растерянный папа идет к сыну-школьнику и спрашивает, какую кнопочку нажать, чтобы загрузить приложение на гаджете… Мало того, что зачастую сейчас семью строит «игрок в семью», так он снова действует по шаблону. Раньше «шаблоном» был совет семьи: «Сам, своим умом принимай решение». Сегодня даже дедушки и бабушки «кликают» советы из интернета. Коварство интернет-психологии в том, что ее «совет» – шаблон виртуального мира, где идет «лайкание» удачного хода. Это называется «выбрать компетенции», то есть найти готовое решение. Итог: сегодня интеллектуальная взрослость крайне высока при крайне неокрепшей социальной взрослости. Разрывы растут за счет «продления» детства.
Нерезиновое детствоНо детство – конечно, не резина, которой безразлично на что ее натянут, лишь бы не треснула. Детство не столько искусственно растягивается, сколько не наступает своевременного взросления. И не только у нынешних молодых, но и великовозрастных людей. Современный человек надолго зависает межу «уже не…» и «еще не…», привыкает жить в этом режиме. Свой вклад в это вносят в том числе «семья и школа». Эти институты должны взрослеть вместе с ребенком. Но сплошь и рядом можно наблюдать, например, как семья семиклассника «застряла» на том уровне, когда сын учился во втором классе. Для таких родителей характерна гиперопека, попытки удержать растущее дитя на поводке, «притормозить» детство - проявление естественного стремления взрослых сохранить свою значимость для ребенка в «неестественных» формах. Все это превратилось в последнее время в серьезнейшую психологическую проблему. Да и для школы удобнее «маленькие детки», хотя на самом деле это иллюзия. Многие исследования показывают, что по психологическому профилю нынешние второкурсники совпадают со школьниками-подростками 1970-х – 1980-х гг. Обратите внимание – это симптоматично: тех, кого на студенческом слэнге, называли «преподами», нынешние «дети» зовут «учителями». И не только они: как-то мама одного студента, окончившая в советское время институт с красным дипломом, жаловалась мне на «злых учителей».
Неудивительно, что парень, чувствующий себя за компьютером «властелином мира», ждет: в реальной жизни с ним станут «нянькаться». И, как правило, это и получает.
С небольшими поправками эта модель тиражируется в рамках фирм и корпораций, и уже там работа воспринимается, даже руководством, как игра. А особенности современного бизнеса таковы, что деньги при знании приемов и технологий может заработать даже школьник. На успешность такого бизнеса «детство на работе» почти не влияет. Но до поры, до времени, пока кризис не потребует взрослого ума и зрелого подхода.
Детский сад для взрослыхПочти полвека назад, в 1970 году, увидела свет книга американского мыслителя и футуролога Элвина Тоффлера «Шок будущего». В ней шла речь о тех глобальных изменениях, которые уготовило себе человечество и которым ему трудно противостоять. Сейчас взрослые «защищаются» от уже наступившего будущего порой совсем не по-взрослому. В одном российском городе открыли детский сад для взрослых. Да, для состоятельных взрослых, которые стремятся хотя бы на время скрыться от своей взрослости. Даже забирает «чадо» из садика специально нанятый «родитель». Придумано не у нас, такие сады первыми появились в Европе и Японии. Это лишь один из примеров того, что современный «родитель» зачастую не претендует на родительские права, а «дети» отдают себе отчет в том, что играют в детство. Такая игра - сама по себе симптом. Человечество вошло в XXI век с продуктивной изобретательностью взрослого, за которой не угоняется его исторически подростковое, по многим характеристикам, самосознание.
Не отец – добытчикЕще в 90-е гг. в американских (и отдельных российских) исследованиях была зафиксирована тенденция размывания родительской идентичности у современных молодых людей. Проще говоря, заводя детей, они не воспринимают и не принимают себя в качестве родителей, которые в их сознании подменяются «нянями», «гувернерами», «добытчиками», «охранниками», нередко, что особо примечательно, «старшими братьями и сестрами». Повторим: тогда это была еле уловимая тенденция, которая обнаружилась при помощи особых (прожективных) методик. Сегодня, когда мамы и папы 90-х уже потихоньку становятся бабушками и дедушками, мы сталкиваемся с феноменом психологической неготовности к родительству в мире мальчиков и девочек, перед которыми возникла реальная перспектива когда-нибудь состариться, так и не повзрослев.
Вместо родительского чувства - подростковая гиперкомпенсация взрослости, инструментом которой становится собственный ребенок. Упования на аморфность, невнятность критериев взросления в нынешнем обществе ничего не объясняют и никого не оправдывают. Никуда не делась необходимость думать и поступать по-взрослому: самостоятельно, свободно и ответственно. Другое дело - рост неопределенности ситуаций, в которых взрослым приходится доказывать свою взрослость не трафаретными угрозами и применением силы, а чем-то другим. Не тем, что можно взять напрокат из телевизора, Интернета или разговоров на лавочке у песочницы, изредка прерываемых окриками на копошащихся чад.
Портрет поколенияВ последнее время идет беспрецедентно быстрая смена портретов поколений. Внешняя сторона явления – стремительность социально-технологического бума, поэтому люди не живут, а только «настраиваются» жить. Скажем, поколения «ЯЯЯ» или выскочек, и «гугл», «гуглящих» жизнь через сеть, - это формы настройки и даже пробы форм жизни. Эта внешняя сторона – скорость и многообразие изменений - будет ускоряться. А вот внутренняя – социальное взросление при «продлении» детства – замедляться. Основы замедления детства нужно искать во взрослом сознании, которое тормозит и передает торможение потомству. Тут сложный букет проблем - голода, войн, экологии, бедности. И взрослые их заигрывают. Даже в фундаментальной науке моден «игровой подход». Это ведет к торжеству иллюстративности мышления, что часть молодой научной поросли уводит к переоткрытию научных открытий прошлого века, но в облегченной, иллюстративной форме. Такая лайт-наука, где инсталляции и перфоманс порой заменяют понимание сути дела. Особенность современной науки – культ инструментов производства знания (он зародился еще в первой трети прошлого века). За их разработку, а не за выявление каких-то фундаментальных законов, присуждают даже Нобелевские премии. В прошлом веке это бы отнесли не к сфере науки, а к сфере наукоемой инженерии, технологии. Хотя, конечно, инструменты для того и разрабатывают, чтобы выявлять закономерности. Но это не всегда понимают молодые пользователи, заигрывающиеся в «инсталляции».
Словом, молодежь не знает, как взрослеть, но знает, как «работать». Неспроста, даже на Западе, идеалы самодостаточности личности меняются.
У молодых людей после вуза творческое и романтическое отношение к труду порой замыкается на рутину и штамп потока. Труд, основанный на штампах, без творчества и куража, молодежь, продолжающую играть в жизнь как в «машинки» и «куклы», не интересует. Опять образуются разрывы. Выросшим детям надо либо формировать свою нишу, что сложно. Либо открывать новый тренд работы и подхода к делу. Либо плыть по течению.
В защиту миллениалов (поколение родившихся после 1981 года) часто говорят, что они приближают постматериальную эпоху. Они исповедуют антикапиталистические идеи и DIY-экономику (англ.
do it yourself – сделай сам), они не зациклены на брендах и потреблении, вовлекаются в процесс создания продукта – музыки, одежды, еды. Они терпимы к религиозным различиям и сексуальным ориентациям. У них спокойное отношение к инаковости. Это плюс. Но вот уже у представителей более молодого поколения «Z» (родившиеся примерно с 1995 года) нет стремления сделать карьеру. Они зациклены на самореализация – здоровый образ жизни, консъюмеризм… Это вообще тренд эпохи. Наша эпоха коммуникативна, выразительна и условна. Впрочем, про это еще в 1967 г. французский философ и режиссер Ги Дебор написал пророческую книгу «Общества спектакля». Появилась такая шутка про хипстеров: сейчас модно выглядеть как лесоруб, который не рубит лес, а желает понравиться другим лесорубам. Игра «Понравься другим лесорубом» важнее заработка денег, хотя особо одаренным игрокам удается делать на этом капитал. Да бизнес, например, ресторанный, фитнес-центров или блогерства, прогорает, но вокруг них много разговоров, много хайпа и значимости. Они удовлетворяют их носителей. Чем-то это напоминает подростковые миры в шалашах и рок-подвальчиках. Но это и есть, пусть слабые, но признаки взрослости, которая, повторю, жива «не хлебом единым». Люди еще потому охотно идут в эти ниши-бизнесы, что, во-первых, они престижны. Во-вторых, не массовые. Одно дело «Рюмка водки..» Лепса, другое - «Кольцо нибелунга» Вагнера. Ниша тут - отражение референтности групп и уровня самореализации. Детство, тяготеющее к «сепаратизму» и «собственной тайне»? Да, но оно работает на рост личности.
Талантов много, духа нетОбраз взрослости, как и образ детства меняются. Их примета эпохи - интеллектуальная сторона развития человека опережает смысловую. У Пастернака по этому поводу есть точный образ: «Талантов много, духа нет». Дух не догоняет талант. У наших детей талантов много. Они рождаются, кажется, со встроенным «цифровым» интеллектом и учат ему мам и пап. Духа нет в силу того, что слишком стремительны эти изменения. Дух, он как начинка личности или бизнеса, наполняется развитием.
Меня часто спрашивают: «Как долго взрослые дети будут искать себя»?
Увы, иным жизни не хватит. Это раньше на Западе, если в 15 лет подросток не нашел себя, его вели к психиатру. Сегодня норма в том, что люди становятся взрослыми детьми и ищут себя на протяжении всей жизни.
Люди меняют работы, семьи, образование, сексуальную ориентацию и даже пол. «Дурость», некая «болезнь века»? Бывает, и «дурость» - когда ведешься на поветрие, импульс, без смысла в самоизменении, которое так и не наступает, что бы на себя ни примеривал. Но в случае интеллектуального, творческого, смыслового поиска - расширение области поиска. Гете, когда заканчивал рабочий день как тайный советник, распахивал «секретный шкаф». Там висели униформы пожарника, рабочего, зеленьщика... Он шел потом по кабакам «слушать жизнь». Переменное пребывание в тоге тайного советника, автора «Фауста», создателя гениальной оптической теории, мыслителя – это в какой-то мере попытка вернуть человечество к истокам его возможностей – титанизму, который вырастает из неудовлетворённости миром, какой он есть. У Гете на это ушла жизнь. Новый век подталкивает к тому, что тогу взрослого ребенка может примерить каждый.
Успешность все меньше сегодня связана со взрослостью. И в этом мы сами виноваты. Ребенок на табуреточке читает стишок и ему все аплодируют. Вот модель воспитания последних столетий. И потом ты всю жизнь остаешься на этой табуреточке, ждешь, когда появятся аплодисменты и деньги. А зритель ушел. Это и есть проблема современных одаренных детей, не умеющих взрослеть.
Они все же ищут способы взросления. Но и на полюсе поздней зрелости та же динамика: поиски себя и бесконечная проба пера. Старики начинают рисовать, путешествовать, танцевать, моделировать. Это - не «доживание», это - полноценная жизнь, пусть и на стадии органического угасания. Может, это новое нормальное состояния внутреннего совершенствования человека ХХI века? Не будем спешить с обобщениями. Парадокс ведь в том, что, казалось бы, сейчас больше возможностей для заработков, да капитализм, как бы его не ругали, вынужден демократизироваться, а люди, молодые люди, в первую очередь, выбор делают в пользу постматериальной эпохи. Есть в этом свой стиль взрослых детей. Именно им предстоит формулировать и переформатировать не экономические, а смысловые ценности, которые себя обесценили. Понятие добра, справедливости, любви, семьи, переживают кризис. Не сами по себе, а в сознании современников. И я верю, что именно взрослые дети, с их нестандартностью и нематериальностью мышления, способны в эти вечные ценности вдохнуть новые силы и смыслы.
Владимир Кудрявцев,профессор
Московского государственного психолого-педагогического университета
и Российского гуманитарного государственного университета
На развитие сайта
