Александр Асмолов
26.06.202524 июня в Центре толерантности Еврейского музея академик РАО, доктор психологических наук Александр Асмолов, открывая конференцию «Пространство трансформации: музеи для ментального и эмоционального благополучия», выступил с лекцией «Люди в музее: смыслы и ценности». Публикуем главные тезисы выступления.Музей — это уникальная форма конструирования памяти и хранения смысловМузей нельзя сводить и редуцировать к памяти. Музей — это всегда социальные коммуникации. Главный вопрос — как сделать так, чтобы не распалась связь времен. Сегодня, когда мы на грани распада связи времен, эти шекспировские слова как никогда важны. Когда-то замечательный мастер Элвин Тоффлер говорил «future shock» — шок будущего. Как я завидую Тоффлеру. Мы сейчас в России, в Израиле, в Канаде, в Португалии находимся в другой ситуации — это шок настоящего, который я бы назвал «present shock». И в этой ситуации шока настоящего мы должны чётко понимать, что музеи как сосуды смыслов помогают сделать главное — сохранить память.
Когда мы стираем память, это приводит к расчеловечиваниюВ 2001 году мной была предложена программа, о которой я говорю с грустью и болью, — формирование установок толерантности в российском сознании. Она родилась из наших разговоров с моей замечательной Аллой Гербер, когда мы обсуждали проблемы Холокоста. Вот одна из гипотез про музей Холокоста была в том, что он показывает: память — не только прошлое.
Я хочу вам напомнить уникальные, точные характеристики памяти.
Только змеи сбрасывают кожи,
Чтоб душа старела и росла.
Мы, увы, со змеями не схожи,
Мы меняем души, не тела.
Память, ты рукою великанши
Жизнь ведешь, как под уздцы коня,
Ты расскажешь мне о тех, что раньше
В этом теле жили до меня.Слова Николая Гумилёва показывают, как действительно важна память. Музей — это уникальная форма конструирования памяти.
Несколько лет назад у меня была встреча с талантливым журналистом Владимиром Познером. Когда идешь на какую-то встречу, хоть чуть-чуть к ней готовишься, хотя в этом мире готовиться уже почти бесполезно. Приходя на встречу к Познеру, вы никогда не догадаетесь, о чем он вас спросит. Совершенно неожиданно он сказал: «Сегодня один из дней Холокоста. Дайте, пожалуйста, мне четкое определение, что такое Холокост».
Я теперь не могу понять, откуда выскочили эти слова, но скажу их и сейчас: Холокост — это самая страшная в мире трагедия расчеловечивания.
До этого я всегда повторял за замечательным психологом Михаилом Яковлевичем Гефтером: «Геноцид никогда не бывает против кого-то. Геноцид всегда против всех». Сегодня мы имеем дело с расчеловечиванием на разных пространствах нашей планеты.
Память – не только окно в прошлое, это орган предвосхищения будущегоТак как же музеи могут помочь? Для этого надо реинтерпретировать память. Память — это не только окно в прошлое. Память – это орган предвосхищения будущего.
Мы все время работаем с уникальными формами, через память прогнозируя будущее. Хотелось бы мне сказать, что память спасёт нас от ошибок, что наш с вами прошлый опыт истории, прошлый опыт жизни каждого из вас поможет не оказаться в той же ситуации. Но вспоминаются строчки ещё одного моего самого любимого поэта Александра Галича: «Никого ещё опыт не спасал от беды».
Память — это орган прогнозирования будущего. Без памяти мы не можем понять очень важную вещь. Человек приходит в мир не прямо из прошлого, а каждый раз строит свою жизнь как образ будущего.
Музей каждый раз выступает как открытое произведениеУ одного из лучших семиотиков культуры Умберто Эко есть концепция, которая называется «открытое произведение». Музей каждый раз выступает как открытое произведение и говорит с каждым своими голосами.
Как подчеркнул один из очень моих близких людей, музей в мире технологий превращается в особую ситуацию изобретения прошлого. Через музей мы не просто воспроизводим прошлое, мы через технологии работаем с прошлым, и появляется форма. Возникает вопрос: как мы построим будущее нашей памяти благодаря технологиям?
Прошлое показывает, что мы всегда работаем с памятью. И, работая с памятью, мы четко понимаем, насколько музей, память и мир вокруг нас делает нас.
Музей помогает нам видеть душу вещей, но музей помогает нам увидеть бездушие вещиМузеи, которые показывают это, — музей ГУЛАГа, музей пыток – музеи расчеловечения, для нас крайне важны. Если мы сотрём память, мы потеряем сами себя.
Один из моих коллег, замечательный психолог Борис Сергеевич Братусь, говорит: «Диагноз человека 21 века: психологически здоров, личностно болен». Мы окажемся заложниками тех травм, которые живут как архетипы в нашем бессознательном. Мы должны благодаря музеям сохранить diversity (иногда на английском звучит более ёмко, чем на русском) в музее — это уникальная форма поддержки разнообразия. А толерантность — это и есть поддержка разнообразия. Разнообразия миров, разнообразия подходов, разнообразия рас, разнообразия людей.
Есть культуры обезличивания, они стирают память, стирают разнообразие. В школе — это одна форма, один учебник, одна программа. А есть и другие совершенно культуры – культуры поддержки разнообразия. Я называю их культурой достоинства.
И именно этим культурам, и выбору каждого из вас, и памяти, и посвящена моя книга «Психология достоинства» и к которой моя коллега Татьяна Черниговская написала предисловие: она взяла слова «Кандида, или Оптимизма» Вольтера: «Надо возделывать свой сад». Как порождать разнообразие в мире травм, в мире трагедии, в мире, который вокруг нас бушует.
И когда мы сейчас с вами разговариваем, летят и разрываются бомбы, происходят смерти...
Люди без памяти не понимают друг друга. Без памяти люди перестают быть людьми.
Поэтому музеи как уникальная культура поддержки достоинства — это важнейшая линия в жизни. А музей толерантности и вовсе является обыкновенным чудом. Музей толерантности — это музей поддержки достоинства. Музей толерантности — это музей, который доказывает, что в самые тяжелые времена расчеловечивания всегда будет Януш Корчак, всегда будет Виктор Франкл, всегда будет Бруно Беттельхейм. Всегда будут такие уникальные мастера, как Эрих Фромм, которые говорят: мы не будем бежать от свободы, мы будем отстаивать свободу. И у нас есть точка опоры. Это память как сосуд смыслов, а музей как сосуды достоинства.
Вести образования
На развитие сайта
