"А.Ф. сидел и работал. Вот, говорят, он столько сделал! Так потому, что он систематически работал, не то, что побегал, потом в последний день спохватился, что-то там накропал. Такого безобразия А.Ф. не терпел. Он был очень дисциплинированный человек. Когда я попала в этот дом – я тоже приучилась к дисциплине. Он не терпел никаких слез, просьб, жалоб. И я с юности - я в 22 года сюда пришла - тоже привыкла к этому. Он учил: «Все, что делаешь - надо делать аккуратно и внимательно»" - Аза Алибековна Тахо-Годи об Алексее Федоровиче Лосеве.Сегодня 103-й День Рождения
Азы Алибековны Тахо-Годи, филолога-классика и историка философии, спутницы Алексея Федоровича Лосева. Первый без нее: Азы Алибековны не стало 8 сентября. Она вспоминала: «Ничего со мной не будет, буду жить долго, долго, как задумала в детстве». В детстве она загадала – до 117 лет, в мемуарах говорит о 95 или 100. Вышло 102, до 103 не хватило меньше 2 месяцев. Детская задумка не сбылась, но срок из мемуаров превзойден. Так обычно и бывает в жизни. Но главное – сама ее жизнь.
Этот небольшой текст – в продолжение моей статьи
«Катарсис», слова памяти А.А. Тахо-Годи. В нем то, что я хотел, но не успел сказать в этом слове.
Мы закрыли Космос, и в этом все проблемы (это было исторически неизбежно, но проблема остается). Космос - в античном, т.е. философском смысле. Закрыли, как закрывают небо, обычное небо над обычной землёй, например, крышей дома. В старину не только в храмах, но и в домах на потолке рисовали небесный свод.
А от того Космоса прикрываться крышей бессмысленно: там нет понятий «выше» и «ниже», только метафоры, придающие зримость (чаще видимость) незримому. А в этот и Илон Маск туристов пошлет. И то в условный - настоящий там, где ослабевает земная гравитация и начинается мощная бомбардировка частичками солнечной радиацией без заслонок. Матушка-Гея даже туда своих детишек не пускает, держа на гравитационных вожжиках. Абсолютно точен поэт Роберт Рождественский в тексте известной песни Давида Тухманова, которая так и называется «Притяжение Земли»: «Мы - дети галактики, но самое главное, мы - дети твои, дорогая Земля!». Хотя бы на Земле вели себя, как воспитанные дети. Потому даже в этот космос не пускает (о чем еще Циолковский предупреждал).
А из того Космоса родом античные греки. Космические туристы-герои на Земле, точнее, актеры-гастролеры на земной сцене. Откройте (в сознании) тот Космос - пустят и в этот.
Есть Космос и космос, их нельзя путать. Греки Лосева и Тахо-Годи знали только об одном. И им не нужно было этого различения. И особой рефлексии на предмет поиска своего места в мире. А Герой, исторический предок Личности наверняка знал свою Судьбу (она закон Космоса и даже выше Богов, которые тоже его исполняют), и ее исход – верную погибель. Ему незнаком риск, он не чувствует страха. Все предопределено, остается лишь героически действовать. И ему неведом выбор: действие или бездействие, который выпадает на долю его исторического потомка – Личности. Можно лишь придумывать сценарии действия с предрешенным исходом. В остальном – «без вариантов». Герой ничем не рискует, потом что нечем рисковать.
Рискует Личность. И жертвует. И жертвует непредсказуемо. Герой уже приходит в мир жертвой. Точнее, приносится в жертву – самой Судьбой, самой себе. Для Героя это – космически должное, иначе, он не нужен. А Личность сознательно исполняет свой «космический долг», в который превращает «страдательное», пусть самое героическое, жертвование. И переживает это не как жертву, а как естественную потребность исполниться, от слова «полнота». Обратите внимание: не потеря, не утрата жизненно важного, а обретение жизненной полноты при любом исходе. И ее Судьба принадлежит ей в той же мере, сколь и Космосу.
И Космос руками Богов, иных высших сил, начинает делать неожиданные «поблажки», снижая градус предрешенности. В той статье я уже приводил примеры: Одиссея почему-то отпускают домой, Прометей и вовсе бросает вызов Богам ради смертных, обманывает их, глумится над ним и, в итоге, становится чем-то вроде полубога. Грекам уже знакомо ὑπὲρ μοῖραν - «вопреки судьбе» и даже ὑπὲρ αἶσαν - «сверх судьбы», тогда как Герой повинуется Судьбе. Так готовится выход на историческую арену Личности. А «Личность – это Чудо», как писал А.Ф. Лосев.
Но впервые (об этом я тоже писал) личность появляется на сцене античного театра. И свидетельство о том – зрительский катарсис, очищающее переживание возвышенного. Ведь в обыденной жизни, как писал в одной статье Лосев, греки – носители «приземлено-рабовладельческого образа мира», «грубые материалисты». Все здесь, все можно потрогать, включая то, что нам кажется чудесами. Например, эйдосы – образы, которые отделяется от вещей, носятся в средиземноморском воздухе вместе с их видимыми сущностями, чтобы попасть в чувствилище человека. Куда уходят корни выражения: «идеи витают в воздухе»? …Чистый рецепционизм. По сути - та же страдательность, что и при исполнении Героем космического долженствования. А в театре через переживание катарсиса творится новое чувство, новое мироощущение, новое самосознание.
Собственно, в театре начинается подлинная душевная жизнь человека – его жизнь в качестве личности. Жизни души в духе, как сказал бы, Лосев. И не столько на сцене, сколько в театроне – на склоне возвышенности, где располагались места для зрителей. Хотя сама архитектура и планировка античного театра (орхестра, скена, проскений и др.) организовывалась как ее арена. Актеры и поныне иногда выходят на сцену через проходы между зрительскими рядами. В античном театре это было обычным ритуалом: актеры и хор заходили через пароды (проходы), как бы вовлекая в действо зрителя. С самого начала было ясно, откуда прибыл герой: если актер шел по левому пароду - значит из дальних стран, если по правому – из мест поближе. Это разные сценарии, разные истории, внутрь которых сразу погружался зрителей. Но ведь даже в околотке человек может встретиться со своей Судьбой. Это ведь околоток Космоса, а не административно-полицейский надел, где судьбы вершит какой-нибудь участково-околоточный, охранник или сторож с колотушкой. Это удивительно, это и постигается в чувствах через катарсис.
Аза Алибековна с Алексеем Федоровичем Лосевым и родным дядей (по маме) литературоведом, историком и археологом Леонидом Петровичем Семеновым у него дома в Кисловодске.
С театра начиналась
античная психология. Аристотель написал «Трактат о душе» и «Поэтику» (где вводится представление о катарсисе) примерно в одно и то же время – ок. 335-334 гг. н.э. Студентам-психологам я рекомендую начинать чтение с «Поэтики», которая ничуть не менее, а в чем-то даже более «психологична», чем «Трактат о душе».
И, конечно, рекомендую читать Алексея Федоровича и Азу Алибековну. В том числе, и для того, чтобв разобраться, что
творится в психологии. Не «рецептируется, а именно творится.
Откройте Космос. И Чудо в нем.
На развитие сайта
