Дорогие мои друзья и гости моего блога! После долгого присутствия в сетях преимущественно в режиме «read only» я, надеюсь, немного поактивничать в ближайшее время. Отдых пролетел, как всегда, быстро. Из жаркого Крыма мы вернулись в еще большую жару дома. Наш папа сменил нас на «вахте» отдыха, отправившись в свой любимый Мюнхен, Ярослав на это время предпочел остаться у бабушки, чтобы не разделять со мной заботы о нашем домашнем питомце (фотографию вот их совместную в июне делали - в саду просили)…

Скука мне, конечно, не грозит – и домашних, и самых разных рабочих дел столько, что делать и не переделать, и отпускные впечатления хочется по свежим следам разобрать (в части «фото») и записать (в остальных частях).

Но пока фотографии недоразобраны, первую заметку я хочу написать на свою любимую «детскую тему». Одним из поводов для этого стал репортаж из летнего интеграционного реабилитационно-оздоровительного лагеря центра "Наш Солнечный Мир", размещенный на сайте Владимира Кудрявцева.

Особенно правильным и важным мне показался фрагмент, завершающий это репортаж:

«К концу лагерной смены вспоминаю, что ни разу за две недели не видела и не слышала, чтобы кто-нибудь из родителей повышал голос на своего ребенка. Ловлю себя на мысли, что во многом это благодаря тому, что все взрослые вокруг понимают, что происходит.

Не нужно никому долго объяснять, почему ребенок плачет перед входом в столовую. Не нужно краснеть за то, что восьмилетний ребенок, который выглядит как совершенно обычный мальчик, просится на ручки. Нет необходимости выслушивать от старшего поколения, что "ты - плохая мать, воспитывать не умеешь, поэтому у тебя ребенок бегает и орет".

А когда нет все тех факторов, из-за которых снижается не только социальная позиция ребенка, но и родители оказываются вынужденными жить под постоянным прессом, отношения с детьми гармонизируются.

Каждому человеку, не только аутисту, нужны любовь и понимание. Казалось бы, это так просто».

А важным мне это показалось именно потому, что законы развития одинаковы для всех – и для тех, кому не посчастливилось столкнуться с сильно осложняющими это развитие факторами, и для тех, у кого вроде бы все благополучно. Каждый ребенок уникален, и каждому нужно принятие и понимание. И это, действительно, вроде бы просто. И очень сложно в реальности…

Мне повезло (по крайней мере, пока - в отношении здоровья детей все время страшно "сглазить") больше, чем моей маме. Когда в год и три месяца у меня проявился вывих тазобедренного сустава, некоторые врачи говорили, что я могу вообще не ходить, а после вправления и курса лечения еще долго не разрешали ставить меня на ноги… Спасибо хирургу районной детской поликлиники (из рассказов мамы мне помнится только фамилия Мальцев и то, что был он бывшим военным врачом), который сказал маме примерно так: «Ты что, инвалидом ребенка хочешь оставить? Ставь немедленно, и пусть ходит!».

А в первый приезд в Евпаторию, куда мама повезла меня на следующий день после моего трехлетия, она не спускала меня с рук. Сейчас и сама удивляется, как хватило сил и решительности – она поехала одна с трехлетним ребенком на одной руке и сумкой в другой. Ни Интернета, ни турагентств тогда не было, блата и путевок – тоже. Поехала она «в никуда» - просто в Евпаторию, потому что врачи говорили, что там лучшее лечение при таких заболеваниях. Пришла в гостиницу, где сказали, что мест нет. Она села там, заплакала и сказала, что никуда не уйдет… Все-таки поселили. Потом было еще несколько поездок – в чем-то менее сложных, в чем-то, возможно, и более…

Но все то время, когда я после вправления была в гипсе, с шиночкой, не ходила, мама старалась оградить меня от любых проблем, не давая плакать и все время занимаясь со мной. Возможно, психологически с физическим недугом ребенка справиться родителям даже в чем-то проще, чем с недугом психическим – болезнь проявляет себя явно, и нет необходимости объяснять всем вокруг, что ребенок требует особого ухода и особого отношения. И несмотря на физические проблемы, ребенок остается восприимчив и развивается психологически. Хотя, конечно, какие тут могут быть сравнения – даже при одинаковом диагнозе все семьи будут переживать его и справляться с ним по-разному.

Наверное, в том времени, когда вместе с мамой мы преодолевали мою болезнь (я не помню этого, но это было со мной, и конечно, не могло не повлиять на меня), во многом, источник того, что и сейчас помогает мне в жизни.

Хотя, конечно, не все было безоблачно… Особенно тогда, когда последствия детского вывиха уже были залечены, и я сама ощущала их только в небольшом укорочении ноги (из-за которого на обувь мне ставили набойки), постоянных напоминаниях мамы «не бегай», «не прыгай», «будь осторожна», да необходимости регулярно проходить лечение в городской физиотерепевтической поликлинике, куда водила меня тоже, конечно, мама. И чем ближе был подростковый возраст, тем больше мне хотелось чувствовать себя вполне обычным подростком, со всеми вытекающими последствиями, включая разные «воспитательные приемы» мамы…

А с некоторыми из них я не могу согласится и сейчас. Например, и сейчас мама советует и мне, и моей сестре, в отношении наших сыновей: «Объяви байкот!». И объявляет. И критикует, что я не выдерживаю… Для меня это, действительно, очень трудно – прекратить взаимодействие с сыном. Да, я понимаю, что иногда, когда ребенок перевозбужден, лучше не реагировать на его «выходки». Но когда Ярослав пытается как-то обсуждать ситуацию – пусть и капризно, но объяснять свои действия или чего-то просить, я не могу полностью прекратить общение… Отчасти потому, что реже, чем мама, считаю это оправданным, отчасти из-за своих детских переживаний в ситуации, которая мама, отругав меня, потом переставала разговаривать. Хотя мои осознанные воспоминания и относятся, конечно, к более старшему возрасту, эмоционально мне тогда было очень не просто.

Когда мы отдыхали в этот раз Ярослава особенно «распирало» на всякие разные «буйства» - покричать, покривляться, сказать что-нибудь, что его просят не говорить, как не особо приличное. После одного из таких особо буйных приступов, когда все успокоилось, мама начала было говорить Ярославу: «Вот таким мы тебя любим…»… – «Мы тебя всегда любим, но когда ты балуешься, мы же переживаем…» – перевела я разговор в более правильное (с моей точки зрения) русло… И я была рада, что мама поддержала меня. Ведь и тогда, в моем детстве, она, конечно же, ни на долю секунды не любила меньше нас, не соответствующих ее требованиям. Но не всегда давала это почувствовать… А это так важно.

И еще важно, вновь возвращаясь к процитированному репортажу, иметь силы и возможность просто не думать о том, «что люди подумают». И вновь личный отпускной сюжет из позапрошлого года. Ярославу было уже почти 4, но «кризис 3-х лет» еще и не думал заканчиваться. Тогда мы ездили втроем с папой в Испанию. А из Москвы возвращались вдвоем - папа до последнего не мог определиться, будет ли сразу возвращаться в Волгоград или задержится в Москве. В итоге и другие планы отменились, и более-менее доступные по цене билеты на тот же рейс самолета, что заранее купили для нас, уже закончились. И он сразу с самолета, поехал на автобус. А нам предстояло дождаться багаж, который долго не выдавали, потом идти с ним пешком минут 20 до гостиницы (таксисты на стоянке на такое расстояние ехать не хотели, а неизвестно кого ловить я не стала), ночевать там, ехать утром из Внуково в Домодедово (это уже на такси, конечно), и еще несколько часов ждать самолет - в невыносимой жаре и смоге 2010 года. А до этого был ранний подъем, дорога до аэропорта Барселоны, затянутое ожидание регистрации и 4-х часовой перелет до Москвы.

Не знаю, согласилась бы я на ту поездку, если бы знала, как она будет заканчиваться. Но заранее все "выглядело" вполне хорошо - ночь на отдых в гостинице между перелетами, там немного подождать, там немного. И все это Ярослав перенес почти спокойно. Но уже в Домодедово были две истерики "на пустом месте" - понятно же, что не чемодан из багажа ему надо было вернуть, а как-то справиться с навалившейся усталостью. А на выходе из самолета в Волгограде и вовсе случилась "беда" - трап подали не на туда, куда надо (обычно трап был слева, а тут оказался справа). По этому поводу случилась безудержная истерика. И с таким-то ребенком меня и встретила мама. Подхватила его на руки (при том, что нельзя ведь тяжесть такую поднимать!), утащила на лавочку из зала встречи, пока я ждала багаж, и стала спешно запугивать Бабой Ягой - потому что люди вокруг, не удобно. Мне тоже поначалу слегка досталось - почему не успокоила во-время. Естественно, что никому из участников, лучше от этого завершающего эпизода не стало. А людям, да еще и совершенно посторонним, - тем более.

Конечно, я и сама понимаю, что далеко не всегда поступаю во взаимодействии с сыном правильно… Когда нет спокойствия и сил, когда не хватает времени, не получается всегда делать так, как надо. Тем более, что и не всегда понятно, как надо. Потому что, сколько бы ни читала ты умных книжек, сколько бы ни знала общих закономерностей, каждый ребенок и каждая ситуация взаимодействия с ним уникальны. И то, что помогало другим, тебе может не помочь… И то, что «работало» вчера, сегодня может «не сработать»…

Мне вспоминается, как в уже относительно давнем детстве Ярослав проходил через первый «шкафный» период развития – когда проснулся интерес к вытаскиванию их содержимого (почему первый? – потому что потом шкаф стал служить «домиком», и это у нас еще не прошло). По дневнику можно восстановить подробности и возраст, но не хочется тратить на это время. Да и боюсь, если открою свои дневники, то это будет надолго – зачитаюсь… Многие знакомые рассказывали, что с их детьми хорошо работал прием «дозволенного шкафа»: во все остальные нельзя, а в один (достаточно безопасный) – можно. И у других это работало – ребенок занимался вываливанием вещей из дозволенного места, не посягая на остальные. А у нас это «не работало». В комнате стояли две тумбочки – мамина и папина. Сын лез изучать папину. Мама говорила: «Сюда нельзя, а сюда можно», направляя внимание на свою тумбочку. И ситуация повторялась и повторялась из раза в раз… Папина тумбочка все равно была интереснее. Пока желание поковыряться в тумбочках не сменилось чем-то другим…

Но зато мы пытаемся изобретать собственные способы решения проблем. Перевозбуждение, в котором ребенок начинает «буянить» - наверное, одна из типичных проблем дошкольного возраста. Остановиться сам в этот момент ребенок не может. Указания взрослых: «Ну ка, быстро успокойся», скорее всего, не сработают, потому что успокаиваться надо все равно самому (но я, как и другие взрослые, все равно повторяю их – наверное, в надежде, что ведь, когда-нибудь, же сможет…). На то, чтобы «переключить» на тихие спокойные игры не очень хватает времени. Естественно, что помочь могут обычно только совместные со взрослым занятия, а маме вечером (когда самое время «побуянить»), надо приготовить ужин или убраться… Или вообще уже давно пора спать, но процесс затягивается под «благовидными» предлогами, а потом плавно переходит в перевозбуждение, а до чтения перед сном надо еще и «гигиенические процедуры» сделать…

Иногда в таких случаях успокоение проходит совсем сложно, иногда удается найти какой-нибудь ситуативный способ… А иногда я говорила почти бессильно: «Есть у тебя где-нибудь кнопка, чтобы твое буйство выключить?». И потом мой ребенок такую кнопку как-то и сделал – нарисовал на бумаге несколько кнопок с числами, велел мне на отдельном листочке записать их функции, и сказал, что это пульт управления им. И иногда это срабатывало! Правда, не всегда. Иногда (видимо, когда настроение было неподходящее), «управляемый» заявлял, что сейчас пульт не работает. А иногда сам мне напоминал, что есть же средство – давай-ка, мама, ищи, где пульт бросили…

А еще, во время отдыха мы наметили с Ярославом стратегический план – писать книгу про жизнь роботов. Сначала он сказал мне, что когда вернется домой, нарисует мне карту роботского мира. Мне эта идея понравилась. И я предложила не ограничиваться картой, а написать рассказы про жизнь в этом роботском мире.

Выдуманный им мир роботов для Ярослава – это своего рода средство «авторизации» жизненного опыта. Как только с ним самим что-то случается или он узнает о каких-то интересных фактах, он вскоре начинает рассказывать о том, как такие события случаются у роботов – у них ведь все как-то иначе, но все-таки как-то похоже. Так что, про отдых рассказать и показать постараюсь, еще про одну давно обещанную детскую тему тоже… А уж потом особой активности в блоге не ждите – будем с сыном книжку про роботов писать (не считая всего того, что маме надо по работе писать…). Если что интересное получится, потом поделюсь. Ну а пока - типичная фотография этого сезона с Ярославом - хоть с каким-нибудь, да кривлянием.