Уроки выживания. Новосибирский учитель о своeм месте в обществе и поколении второгодников

Пожалуй, никто не знает современное поколение так хорошо, как учитель: волей-неволей он в курсе всех новостей и интересов молодёжи. Учитель русского языка и литературы с 20-летним стажем Нелли Хусаинова успела поработать в разных школах Новосибирска — от общеобразовательных до самых престижных. По просьбе Сиб.фм она рассказала о приоритетах нынешних школьников и их родителей, неформальном запрете на второгодников и унизительных фальсификациях на госэкзаменах.

26 тысяч рублей составляет средняя зарплата учителя в Новосибирске.

Учителей теперь считают за людей второго сорта, простую прислугу. Мне, например, стыдно сказать, что я работаю в школе, людям других профессий и должностей. Даже просто своим ровесникам. На меня тут же смотрят с сочувствием, сожалением или презрением и всё время советуют уйти из школы. Так что распространённое клише о преподавателе как человеке с призванием — это всё вчерашний день, такое отношение давно кануло в Лету.

Статус школы имеет большое значение. Например, в 92-й учатся дети рабочих, ребята из низких социальных слоёв. Их родители вообще не имеют практически никакого образования. Когда я заполняла социальный паспорт класса, увидела, что только один или два родителя имеют высшее образование. У остальных — в лучшем случае ПТУ или восемь классов. И почему-то самые распространённые профессии: водители, охранники и парикмахеры.

Большинство из них не заинтересовано в развитии детей, потому что они сами не так уж много знают.

Но всегда просят о дополнительном внимании к ребёнку. Такой, что ли, осколок социализма в голове: «Позанимайтесь с моим ребёнком после уроков». Я говорю: «Математика простая — в сутках 24 часа. Если каждому уделить хотя бы час, то где мне взять 100 часов?» Я когда-то должна и сама спать, и образовываться, кушать, душ принять, к уроку подготовиться.

Есть, конечно, система кружков, факультативов, туда дети приходят по желанию. Но если ещё в конце 2000-х таких было человек десять на класс, то сейчас их буквально один-два. Ничего никому не надо: закон «всё равно „тройку“ поставят» действует безотказно, а мы не можем их никак заинтересовать. Они хотят получать только удовольствие от жизни, отсюда же раннее курение, ранняя половая жизнь.

В этом году мы доучивали беременную девочку — они же сейчас рожают в 14-15 лет. Вообще, такое ощущение, что родители это приветствуют.

Происходит раннее взросление. Даже не то чтобы взросление, а обряд инициации: они себя чувствуют взрослыми. Когда им по десять лет, они уже понимают, что такое жизнь, у них не остаётся детства. В начальной школе какой-то кошмар: курят, воруют, друг друга не уважают, отношения как у зэков. Понятно, что учителей они не воспринимают, мы для них сфера обслуживания. Уважение, которое было до перестройки, статус, престиж — всё это закончилось вместе с Советским Союзом.

У нас была ответственность, мы воспитывались в другой системе. Даже ПТУ, техникумы и училища готовили хороших, толковых специалистов. Образование было бесплатным, стипендии на всё хватало. Почему мы хорошо учились в вузах? Потому что мы жили в стране социалистической: если учишься хорошо — у тебя будет высшее образование, у тебя будет всё. Сейчас такого нет.

87%
российских педагогов составляют женщины

В этом году я поэкспериментировала. У меня был очень слабый класс — 5 «Г», коррекционный (это я так со стороны сужу, официально статуса «коррекционного» у него не было). Так вот однажды я взбунтовалась и сказала, что его надо оформлять: пусть в нашей школе нет коррекционных классов по документам, но по интеллекту, по уму учеников они есть! А чтобы всё это оформить, надо подавать заявку, собирать кучу документов и привести доказательную базу, что эти дети действительно коррекционного уровня. Нужны исследования психологов, тестирование, обоснования. Директор школы должен прийти в районо (районный отдел народного образования, — прим. Сиб.фм) и показать все бумаги. Я работала в 175-ой школе, и там было видно, что дети совсем неразвитые.

Они не дебилы, не идиоты, я ни в коем случае не навешиваю на них такие диагнозы, но дети отставали в развитии, были запущены: некоторые не могли ни читать, ни писать даже в десятом классе.

Я подняла бучу, сказала, что этот класс надо объявить коррекционным, там нельзя работать. Мне вежливо отказали, сказали, что это невозможно. Просто никто не хочет этим заниматься, это громадная работа. В то же время, если всё грамотно оформить, преподавателю будет идти 25% надбавки за работу по коррекционным методикам. Причём проценты идут не от директора, всё оплачивает напрямую муниципалитет. Сами-то по себе ведь коррекционники не столь плохи, от них тоже можно добиться высоких результатов, но с ними нужен другой подход, немного сниженный уровень оценок. Их можно вывести и на ЕГЭ, и на ГИА (государственная итоговая аттестация для девятиклассников, — прим. Сиб.фм), но, так сказать, в замедленном режиме — в коррекционной школе учатся не 11 лет, а 12.

Я как-то ходила на курсы и слушала преподавателей-коррекционников. Там выступала древняя-древняя бабушка. Зубов почти не осталось, сама в сарафанчике, ей было лет 85. Я думала, что она вот-вот упадёт, а она так раскрылась! Рассказывала, как преподаёт своим детям сказку «Звёздный мальчик» Оскара Уальда. И я поняла, что рассказываю это же не коррекционникам, а обычным детям из обыкновенной школы.

Иду в слабый класс со скачанными в интернете адаптированными учебными планами. Опускаюсь на этот уровень. Вынуждена опускаться.

Теоретически, мы можем оставить ребёнка на второй год. По закону, если у ребёнка есть две «двойки» по итогам года — например, за русский и математику — надо оставлять. Но приходит из районо сообщение, что лучше не надо, максимум пять-шесть человек. А на самом деле можно хоть всю школу оставлять, 80% точно стоит. И тут палка о двух концах: если я ставлю двойку, мне директор в конце года вопит: «А что вы сделали для того, чтобы ребёнок не получил „два“?!»; если ставлю тройку, то она незаслуженна. Иногда мы действительно вынуждены ставить липовые тройки, потому что просто-напросто не знаем, куда девать этих детей. Вот как Лариса Ивановна, директор 92-й школы, говорила: «Мы привели лошадь к водопою, но заставить её напиться мы не в силах». И правда, ну не мордой же её макать будешь.

Оставлять детей на второй год нежелательно и по материальным причинам. Нас могут лишить «стимулирующего фонда» — тех доплат, что идут к зарплате. Если ты ведёшь внеклассную работу по предмету и имеешь победителей олимпиад и научно-практических конференций, то тебе всё это будет оплачено.

золотую медаль получили выпускники в Новосибирске в 2013 году.

Я готовила девочку из десятого класса к конференции. За то, что мы несколько месяцев писали доклад, анализировали источники, я получила 5000 рублей. И это большая сумма, мне впервые выделили столько из стимулирующего фонда. Тем преподавателям, чьи дети не смогли приехать, но «засветились» — 3000 рублей. Если совсем ничего не заняли — остаёшься с носом, хоть заработайся. И как быть, когда все ребята слабые?

Если ребёнок получит золотую медаль, то доплату дадут всем, кто его учил. Могут дать 500 рублей, могут больше — на усмотрение директора. Естественно, самому директору тоже идут отчисления за каждую медаль, но, правда, неизвестно сколько.

Так что это уже закон: если ребёнок пишет ГИА на двойку и идёт пересдавать его в нашу школу, я сама сажусь и пишу всё за него.

Мы специально пишем дурацким, «детским» почерком, придумываем ошибки, и все потом расписываемся. Я несу на последнюю подпись директору, она тоже шлёпает печать и подаёт документы, чтобы выдали аттестат. Вот такая у нас кухня.

Если ты молодой учитель, то тебе подскажут, как это делается. Не захочешь писать, уйдёшь с гордо поднятой головой — за тебя напишут другие учителя. Даже директор. Ей эти шишки сверху не нужны. И если я сейчас попру против этой школьной системы, то я ничего не сделаю одна. И главное: куда мы денем этих двоечников? Мы можем оставлять ребёнка на второй год, третий — и так до 18 лет. Можем выдать справку, что такой-то прослушал курс средней школы, но это ведь просто бумажка.

Если вернуться к призванию, то я могу готовить детей на 100 баллов и убедить их, что списывание — это не выход. В школе многое зависит от личностного фактора, от фигуры самого преподавателя. Но, если честно, это такой великий труд. Мы все работаем на перспективу, я уже привыкла получать маленькую зарплату. Ничего такого не жду. Вот только единственная просьба ко всем родителям: воспитывайте своих детей честными. Честь и достоинство должны быть в любом человеке.

Совсем скоро в школу пойдут дети тех, кто взрослел в 2000-х. И это будет страшно.

Это будет другая страна, другой мир, другое мировосприятие. Мне как педагогу уже убелённому сединами надо будет перестраиваться. И дело не в электронном оснащении школ, надо менять сознание преподавателей.

Уже сейчас сознание учеников клиповое. Через пару лет мне надо будет находить совершенно другие методы и приёмы, чтобы подстроиться под них. Я, может, ещё и смогу это сделать, а те преподаватели, которые на десять лет старше, уже нет. Они закостенели. Для того, чтобы успеть за новыми детьми, нужно менять подход к обучению самих педагогов и предъявлять другие требования к уже работающим.

Хотя «наверху» вряд ли успеют среагировать, там ведь тоже немолодые сидят.

Меня шокирует то, что дети сейчас молчат. Молчат не только потому, что говорить не умеют — они способны лишь оперировать фактами. Я не знаю, что произойдёт в будущем, но это будет что-то совершенно иное, нежели есть сейчас. Вот, например, есть модное слово «тьютор» — «направляющий», учитель как дирижер. Это значит, что ребёнок может сам вести урок с помощью своих гаждетов, а я должна сидеть и карандашиком указывать, то он говорит или нет. Он сам добывает информацию, сам учится, а учитель его только направляет. Но дети пока к этому не готовы. Может, и есть продвинутые, те, которым учителя мешают, вот только таких учеников единицы. А мы и вовсе это не примем. Любой человек помнит своего первого учителя, того человека, который дал ему первые знания. Конечно, сейчас всю информацию можно найти самому, но ведь детям ещё нужно общение и понимание — всем детям и во все времена.

www.sib.fm