Замещается ли уходящая игра чем-то принципиально иным или она просто видоизменяется? Екатерина Реморенко - главный специалист отдела дошкольного и начального школьного образования Департамента образовательных продуктов компании «Новый Диск-трейд»
..Наши учителя[1] заговорили про кризис детства в начале 90-х, когда мы были студентами.
Двадцать лет назад мне был не очень понятен смысл «кризиса детства» на фоне иных кризисов. Мы росли среди традиционных образцов взрослости и форм передачи этих образцов, изнывая в саду и школе от скуки, формализма и отчуждения. (Может быть, изнывали не все? А может быть, это и было началом «кризиса детства», его ощущения?)
…Теперь я вижу, как растут мои дети.Разговор о меняющемся мире и меняющемся детстве наполнился для меня реальным содержанием и живыми примерами.
Система образования за эти годы тоже менялась... но, так или иначе, мои собственные поиски подходящего образования для своих детей и поиски многих других родителей происходят за рамками традиционного дошкольного.
Фраза о том, что образование – не всегда то, что происходит в образовательных учреждениях, давно стала общим местом, но дискуссии традиционно ведутся прежде всего вокруг системы образования и способах ее реанимирования.
Исключением стало исследование К.Н. Поливановой «Что могут рассказать о современных детях их чтение и игры»[2] и состоявшаяся по его материалам дискуссия в Институте образования НИУ ВШЭ[3]. В фокусе обсуждения вновь оказались дети, их развитие и меняющиеся на глазах условия их взросления – в более широкой рамке, чем рамка государственного образовательного учреждения.
Участники семинара говорили о «новом» детстве и о том, как «промахиваются» взрослые, пытаясь передать детям свой опыт, как обнаруживают его неактуальность сегодня.
Обсуждаемые примеры из личного опыта дополняли заключение автора исследования: «привычная картина социализации, которая была залогом опять-таки привычной картины и известных механизмов взросления»[4], продолжает разрушаться.
Дидактический тип взаимодействия взрослого с ребенком становится в этих условиях бессмысленным и неэффективным.
Таким образом, сегодняшние дискуссии подтверждают положения о кризисе детства, понимаемом как «историческая ситуация разрыва непосредственной детско-взрослой общности и замена ее более сложными опосредствующими отношениями»[5].
Однако появились и первые ответы на исследовательский вопрос о том, «как можно описать эти формы и средства опосредования»[6].
В работе К.Н. Поливановой и ее коллег в качестве «нестандартного» способа исследования предлагается «изучать взаимодействие детей с современными культурными продуктами».
Делается, в частности, вывод, что построение сюжетно-ролевой игры возможно по сюжетам современных мультсериалов. При этом разные мультфильмы в разной степени могут быть основанием для построения ее развитой формы.
А играющий дошкольник «способен понять и воссоздать в игре и сферу отношений, причем неоднозначных и сложных, когда нет простых ответов, нет явных злодеев, нет безусловно правых».
Остается, правда, неясным, играют ли дети «в мультфильмы» вне исследовательского эксперимента. И если играют, сюжеты каких мультфильмов выбирают они сами?
«Массовая культура детства», на которую К.Н. Поливанова призывает систему образования обратить пристальное внимание, не совсем «терра инкогнита» для любопытных родителей.
Так случилось, что «новое детство» доступно мне для наблюдения как маме пятилетней девочки; у нас достаточно безопасный двор, где сложилось устойчивое детское сообщество и благоприятные условия для сюжетно-ролевой игры.
Это невероятно интересная для меня область наблюдения.
Феноменология современной игры описана крайне слабо. Вывод о том, что игра уходит, надо, конечно, рассматривать в паре с выводом (сделанном в том же исследовании[7]), о том, что образовательные условия в детских садах не способствуют развитию игры.
Вместе с тем возможности для наблюдения свободной игры возросли, прежде всего за счет увеличения негосударственного сектора образовательных услуг для дошкольников. Я знаю несколько мест только в Москве, где не мешают свободной детской игре, и одно, где ее возрождением занимаются целенаправленно. Это не считая нашего двора.
Так или иначе, современная ситуация отличается, на мой взгляд, тем, что сейчас можно наблюдать разные картины дошкольного детства.
Действительно ли «уходит» сюжетно-ролевая игра и волшебная сказка как ее идеальная форма? Или она «уходит» из определенных социальных пространств взросления?
Замещается ли уходящая игра чем-то принципиально иным или она просто видоизменяется? Можем ли мы увидеть и проанализировать эти изменения?
Новые герои и сюжеты современных сказокЭтот текст возник как отклик на дискуссию, состоявшуюся на семинаре Института образования НИУ ВШЭ.Он состоит из двух частей.
В первой части я комментирую наблюдения за играми девочек пяти лет с точки зрения количества и разнообразия персонажей, усложнения топики «игровых миров».
Во второй части пытаюсь понять, каковы они – новые герои и неклассические сюжеты современных сказок, анализируя культурные тексты: анимационные и художественные фильмы-сказки для семейного просмотра.
Начнем с иллюстрации – зарисовки «уходящей натуры»: сюжетно-ролевой игры дошкольников.
...Посреди двора собралось пять человек детского народа от четырех до шести лет. Два мальчика и две девочки стояли кружком, а одна девочка – чуть поодаль.
Худенькая нарядная Арина тихо бормотала считалку, по очереди касаясь каждого пальцем, и обводила всех распахнутым голубоглазым взором.
Остальные с любопытством следили за ней.
Было объявлено, что игра будет новая. (И возможно, даже сообщены некоторые подробности.) Кроме того, Арина только сегодня приехала после долгого отсутствия, на ней был новый плащ, и вся она была окутана налетом тайны.
– На кого мой палец укажет, тот и Король! – вдруг звонко и немного наигранно объявила она, не закончив считалку.
Крупный головастый Прохор с улыбкой потыкал своим пальцем по своей траектории, намекая на то, что, мол, это смотря чей палец считает.
Отважный и незлобный Прохор, имеющий двух старших братьев и больше всех проводящий времени во дворе, мог рассчитывать на роль Короля по праву.
– Ладно! – зазвенела Арина. – Ты – Король, я – Королева, Полина – Принцесса, Данила – Принц.
– А Кира? – уточнила кареглазая круглолицая Полинка.
Арина отмахнулась, не удостоив не знакомую никому, кроме Полинки, Киру никакой роли. Шестилетняя, самая старшая из всех, белесая и задумчивая Кира осталась наблюдать.
Покончив с распределением ролей, Арина перешла к самому важному.
– Король с Королевой – самые главные, – сказала она с интонацией диктора телевидения. – Они должны поцеловаться!
Весь детский люд на мгновение притих, обдумывая новость. (Так раньше не играли!) Затем началось бурное обсуждение.
Король заметно смущался, и несколько минут ушло на то, чтобы его уговорить. Все с нарастающим интересом следили за ходом переговоров. Наконец Прохор сдался, Королева Арина поцеловала его в щеку и объяснила, что теперь должны поцеловаться Принц с Принцессой, «если Полина не против».
– Я не против! – радостно подтвердила Полинка. Теперь застеснялся белоголовый, самый младший из всей компании, Данила-Принц.
Эта заминка уже не волновала Королеву, увлекшуюся новым сюжетом.
– Теперь все будем кричать: «Король, слава! Король, слава!» и хлопать. Ты тоже можешь, – пригласила она Киру. – А Король будет раздавать воздушные поцелуи.
– Ну да! Что я, девчонка, что ли? – удивился Король.
– Да нет же! Воздушные! – объяснила улыбчивая Полинка и изобразила воздушный поцелуй. Король нехотя согласился.
– Король, слава! Король, слава! – закричали все под хлопки. Тише всех кричала Кира, но тоже хлопала. Овация длилась довольно долго.
Король Прохор смущенно улыбался и даже заслонялся тыльной стороной ладошки, будто от солнца. Он так и не решился послать верноподданным воздушный поцелуй.
Арину же посетила новая идея. Сегодня был точно ее звездный час.
– Король и Королева поддерживают друг друга! – внятно и по-прежнему звонко провозгласила она. – Если Королеве нужна помощь – Король ей помогает. А если Королю нужна помощь – Королева ему помогает.
Неожиданно она замолчала и опустила голову, грея во рту пальчик.
– Чего? – осведомился Прохор-Король, готовый прийти на помощь.
– Да нет, это у меня правда болит, поцарапала, – сказала Королева тихим голосом.
– Тогда ты не Королева, – предположил Прохор.
– ...Я – Королева! – снова звонко заговорила Аринка и поспешила подтвердить это. – Все, кто хочет что-то сказать, должны вот так кланяться и говорить: «Ваше Величество!».
– Ваше Величество! – громко сказала Полинка.
– Подожди!.. Прохор! Не шуми, не слышно!
– Ты что?! – изумился Прохор. – Я же Король! Я тебя сильнее! – И улыбнулся улыбкой сильного.
– Ну да... Ну ты просто потише, – ласково попросила Королева. – А то Полина что-то хочет сказать...
– Ваше Величество! – опять сказала Полинка и отвесила земной поклон.
– Что?
– А что мне теперь делать?...
– Ну... делай все, что хочешь, – разрешила Королева, – только давай с нами. ...Поехали!!!
И вся пятерка умчалась вглубь двора на самокатах.
Как там продолжилась и чем закончилась эта игра, нам уже не было слышно.
Этот дословно записанный эпизод свободной игры четырех-пятилеток – маленькая, мне кажется, любопытная иллюстрация к вопросу о том, играют ли дети сегодня.
Игры пятилетних девочекК сожалению, я не могу наблюдать так же часто за играми мальчиков, но про девочек могу сказать совершенно определенно: девочки продолжают играть в куклы.
Количество и разнообразие персонажей
Количество персонажей в их играх неизменно растет. Возможно, это связано с тем, что у девочек дома пополняются коллекции кукол: «Фей», «Принцесс» и «Пони». Если девочки играют вдвоем, каждая может играть за пять-семь кукол (пони) одновременно. А если Поля играет дома одна, у нее могут быть одновременно задействованы больше десятка разных кукол.
Топика (сюжетные пространства), миры
Игра в пони происходит в «волшебном мире» Понивиле (есть еще провинция Кантерлот и ферма «Сладкое яблоко»), известном из мультфильма про пони. Персонажи ведут себя соответственно героям мультфильма. Каждая лошадка имеет свое имя и свой характер. Это не значит, что проигрываются только те сюжеты, что были в мультфильмах. Чаще всего это микс из разных серий (а их множество) с добавлением каких-то своих поворотов сюжета. Однако имена и характеры лошадок и «мир», где происходит действие – все это определено мультсериалом.
С принцессами и феями все обстоит сложнее. Видимо, за счет того, что существует несколько сказок про фей и еще больше сказок с разными принцессами.
Принцессы и феи, кочуя из игры в игру, меняют имена, наряды и характеры.
Часто за основу берется «мир Фей» из мультика про Фею Динь-Динь, но девочки изобретают своим Феям новые имена и новую магию: не только Зимние и Летние Феи, как в мультфильме (и среди них Феи-Мастерицы, Феи Быстрого полета и пр.), но и Фея Снега, Фея Льда, Фея Дождя, Фея Воды, Фея Звезд и т.д., и т.д.
В этом «мире Фей» часто поселяются и «обычные принцессы», королевы, принцы и прочие особы королевских кровей.
В игре Полины, длившейся с перерывами больше трех недель, присутствовало 17 персонажей: Принцесса, Королева, ее муж-Король, их маленькие дети, Принц, Старшая сестра-студентка, две Феи (Фея музыки Нотка и Фея Радуги), две балерины (начинающая и «звезда»), учительница балета, фермерша Бэль, учительница детей из детского центра, спортсменка-сноубордистка, Барби-уборщица и Русалка.
Мир игры занимал всю спальню, разные герои жили в разных местах. И в начале игры всегда происходило их расселение на одни и те же закрепленные за ними места.
Балерины жили в Санкт-Петербурге и в Риме. Вся королевская семья – в Москве. Король уезжал в командировки в разные страны. Сноубордистка жила в Австралии – за дверью в соседнюю комнату. Барби-уборщица – почему-то в Париже. Феи – в своем волшебном мире. Бэль – на ферме, Русалка – в море-океане.
В этом сложном мире разыгрывались достаточно простые сюжеты, начинавшиеся, как правило, с «Они проснулись». Часто игра продолжалась с того места, на котором закончилась в прошлый раз.
...Королевское семейство отправлялось в гости к сноубордистке в Австралию, и разыгрывалось путешествие на самолете и такси в соседнюю комнату.
Дети встречали на море Русалку, и она одаривала их драгоценным жемчугом и учила плавать.
Все приезжали на ферму к Бэль по приглашению хозяйки, играли с животными и помогали за ними ухаживать. Потом Бэль гостила в городе у друзей.
Знакомая балерина звонила из Санкт-Петербурга по телефону и приглашала на свой концерт. Балерины из разных городов соревновались в своем искусстве, а королевская семья смотрела.
В королевской семье случалась свадьба, потом рождение близнецов. Они подрастали, ходили на занятия в детский центр и затем звали учительницу к себе в гости.
Дети видели в окне Фею, а родители им не верили. Затем дети заводили дружбу с Феей и знакомили с ней родителей. (Этот сюжет повторялся с разными Феями и с Русалкой.)
Барби-уборщица наводила порядок и водила знакомство с принцессой и балеринами. Все ходили и ездили друг к другу в гости, по магазинам, праздновали дни рожденья, дарили подарки и вели светские беседы.
Феи в игре вели себя как Феи из мультфильма «Долина Фей», Русалка – как главная героиня мультфильма «Русалочка», Барби – как Барби из мультфильма, Принцы и Принцессы – как принцы и принцессы из сказок, учительницы – как знакомые Поле педагоги из детского центра, Королевская семья напоминала нашу.
Сама Полина делила игру на «серии». Рассказывала, сколько «серий» сыграла. Обсуждала, что будет в следующей серии. Но не планировала, чем закончится та или иная серия.
Благодаря тому что мир игры состоял сразу из нескольких миров, случались пересечения и конфликты. Особенно в тех случаях, когда я тоже участвовала в игре.
Некая принцесса призывала героя победить Леопарда и в награду на ней жениться. А у моего героя уже семья: любимая жена, дети.
Принцесса на это внимания не обращает и говорит ему: «А ты что, разве не хочешь жить во дворце, ходить со мной по золотым лестницам, есть вкусные кушанья?!». Герой отказался ценой героических усилий.
На этом серия закончилась. А на следующий день Полина захотела начать с того места, где закончили. И Принцесса снова предложила Принцу победить Леопарда. Принц подумал и понял, что кроме него некому спасти королевство от страшного зверя. Попрощался с любимой женой, пообещал вернуться живым, а она пообещала его дождаться. Принц победил Леопарда, спросил у Принцессы, как ему быть дальше. И тогда великодушная Принцесса сказала, что жениться на ней необязательно. У нее другой Принц есть. И отпустила Принца домой.
В совместных играх c другими детьми сюжеты тоже были посложнее, отчасти за счет того, что кто-то из детей (чаще мальчики) брали на себя роли героев-антагонистов.
Сюжетам мультфильмов, по которым разворачиваются игры, посвящена вторая часть этого текста. Здесь только замечу, что сюжеты мультсериалов про Волшебных пони, про Барби, «Долина Фей» и др., обыгрывают отношения в группе (отношения девочек), различные конфликты разрешаются в пользу дружбы и взаимопринятия: «Дружба – это чудо!».
У детей в нашем дворе существует собственный ритуал: они берутся за руки и объявляют: «Друзья – навсегда!».
Если кто-то из играющих детей хочет ненадолго выйти из роли, он говорит «Стоп игра!». Часто этим пользуются затем, чтобы обсудить правила, что-нибудь предложить или от чего-нибудь отказаться.
Интересно, что девочки иногда снимают свои игры в кукол на видео. Игра происходит как обычно, но вначале они включают запись на айпаде, а в конце c удовольствием просматривают, что получилось. В последнее время так снимаются почти все игры.
Разница с обычной игрой состоит в том, что девочки помнят, что идет запись: вначале обращаются к зрителям, во время игры поглядывают на экран. Это сближает происходящее с театральной игрой.
Кроме того, у них существует особая «Программка веселья», которая тоже снимается на айпад.
В ней они кричат, жестикулируют, хохочут, «бесятся». Говорят всякие несуразности и неприличности. Все это сопровождается обращениями к зрителям, приветствиями, прощаниями и рекламой «Программки веселья».
Таким образом, «манерничанье и кривляние» выделяется ими самими в особый жанр.
«Злая Золушка»Новые герои и неклассические сюжеты современных сказок
– Ты что, не знаешь!? Золушка по вторникам – всегда злая!
...Моя пятилетняя Полинка играет с пятилетней же Аринкой в соседней комнате.
«Неклассическая какая Золушка...» – удивляюсь я.
В Золушку, весьма традиционную, Полинка разлюбила играть год назад.
Она бывает Феей (их целая армия, у каждой своя магия), Королевой, на худой конец Принцессой, Волшебной пони, Балериной, Учительницей балета, Барби-уборщицей и пару раз была Рыцарем, побеждающим Дракона и Монстра (надо ли говорить, кто был Драконом и Монстром). То есть за отрицательных персонажей не играла, они все мне доставались.
А тут она – опять Золушка, причем злая. По вторникам.
Несколько озадаченная таким заявлением, начинаю прислушиваться.
Слышу не все, но вот что:
– А какой у нас сегодня день недели? – интересуется Арина.
– Среда.
– Она еще раз пришла... – комментирует Арина действия своей куклы. – ...Золушка! Ой, вернее, Эльза! Я хочу тебя попросить... (Дальше неразборчиво, интонации ласково-театральные.)
– Извини, но я не могу этого сделать!!! – Это Полинка, категорично-возвышенно. И поясняет: – По средам она тоже такая!
– Она опять пришла... – терпеливо продолжает Арина...
Дальше толком не слышу, только отдельные фразы:
– Она еще раз пришла... – время от времени повторяет Арина...
Вечером получаю от Полинки пояснения:
– Мы играли в то, что Золушка превратилась в Эльзу. Помнишь, в мультике «Холодное сердце» была?
...Вспоминаю, как Саша (старшая сестра Полинки, студентка) на днях мне рассказывала про «Холодное сердце»:
– ...Ну ты знаешь, старые сказки же уже не годятся. Там жестокостей много разных, родители умирают, голод и все такое, как у братьев Гримм. Поэтому их переснимают. И так интересней! Вот в «Холодном сердце» нет того, кто точно злой и кто добрый. Не все так просто. Ты посмотри! Интересно, тебе понравится!
«Ребенок чувствителен к сфере неоднозначных человеческих отношений», – ставлю я диагноз словами К.Н. Поливановой сразу обеим своим девицам и одной соседской.
Итак, дети играют «в мультфильмы» в «естественной среде», это сомнений не вызывает.
И судя по всему, это не совсем «классические» игры. Так откуда взялась Золушка, «злая по вторникам»? Обратимся к анализу «культурных текстов».
Прежде всего нас интересуют новые анимационные и художественные фильмы-сказки (нам кажется, разница в технологиях – современная анимация или художественный фильм с использованием компьютерной графики – здесь несущественна).
Высокие кассовые сборы этих фильмов в прокате говорят об их популярности у детей и взрослых. Тот факт, что взрослые – родители – с удовольствием смотрят эти новые сказки, также является трендом нашего времени. В прокате они позиционируются как «фильмы для семейного просмотра».
Таким образом, у нас есть все основания полагать, что это и есть те новые культурные тексты, которыми «заполняется разрыв между жизнью детей и взрослых»[8] в условиях кризиса детства.
Чем отличаются эти новые сказки, помимо новых технологий их производства, меняющих качество и динамику изображения?
И какие «сложные коллизии человеческих отношений» они обыгрывают?
«Холодное сердце»
В приведенном нами отрывке из игры пятилетних девочек кукла Золушка превращается в героиню мультфильма «Холодное сердце» («Frozen») и становится «злой по вторникам».
В мультфильме принцесса Эльза обладает способностью превращать в лед все, к чему прикасается. Боясь причинить вред любимой младшей сестренке Анне, Эльза, взрослея, отдаляется от нее.
И тем не менее ей не удается совладать со своим опасным даром, и в день своей коронации Эльза замораживает все вокруг, превращая в зиму лето, а сама уходит от людей. Анна пускается на поиски Эльзы, но не может убедить ее вернуться.
Осколок льда попадает Анне в сердце, она медленно замерзает. Но в момент, когда Эльзе угрожает смертельная опасность, Анна заслоняет ее собой, прежде чем окончательно превратиться в кусок льда.
Ее спасает только «знак истинной любви», но это не поцелуй Принца, который оказался корыстным злодеем, а теплое объятие Эльзы.
Эльза вновь сближается с сестрой, научается управлять своей ледяной магией и использует ее впредь во благо.
«Малифисента»
Интересно, что аналогичный неклассический прием с «поцелуем любви» использован в фильме-сказке «Малифисента».
Там от вечного сна принцессу пробуждает к жизни не Принц (в данном случае вполне прекрасный, но с которым она едва знакома), а главная героиня Малифисента, которая ранее сама наложила на Принцессу это страшное заклятие. Она сделала это в минуту гнева, мстя отцу принцессы – своему бывшему возлюбленному, обманувшему ее и лишившему крыльев.
Надо сказать, что здесь мы встречаем еще более яркий и амбивалентный женский образ, чем в «Холодном сердце».
Это женщина – демон с рогами и крыльями, повелительница болот (в исполнении Анджелины Джоли). Тем не менее именно эта героиня обеспечивает сказке хеппи-энд, спасая Принцессу и устанавливая мир между людьми и сказочными обитателями болот.
Неоднозначность и амбивалентность, сложные образы положительных героев – вот, пожалуй, главное, что отличает новые сказки от классических.
И изменения в гендерных ролях, на которых мы не будем здесь останавливаться.
Приведем еще несколько примеров «неклассических сказок» последних лет.
В мультфильме «Гадкий Я» главный герой – злодей, собирающийся украсть Луну, обретает свою семью, подружившись с тремя девочками – воспитанницами детского приюта.
В «Корпорации Монстров» главные герои – монстры и монстрики, пугающие во сне детей, – ведут себя по-человечески.
Главный герой «Шрэка» – такой Анти-Принц, монстр с сомнительными манерами и добрым нравом, не только завоевывает сердце Принцессы Фионы, но и побуждает ее отказаться от всех привилегий принцессы, включая внешность. Фиона, теперь больше похожая на Шрэка, чем на Принцессу, счастливо живет с ним на болоте.
Итак, авторы иронизируют над социальными стереотипами, наделяют положительных героев сложными характерами. И, кажется, не очень верят в любовь с первого взгляда.
Похоже, что современные сказки:
·более терпимы к социальным, внешним и иными различиям;
·признают внутреннюю амбивалентность человеческой природы;
·внимательны к разделению социальных стереотипов, ролей и отношений.
Что и находит отражение в детских играх. Играющие дети, чутко улавливая амбивалентность («злая по вторникам»), терпеливо («она еще раз пришла...») учатся разбираться в этих сложностях.
Текст, возникший из желания поделиться интересными, возможно, не только для меня, наблюдениями детской игры, требует выводов.
1. Разговор об образовании и развитии дошкольника непродуктивен, когда он ограничен рамкой институциональных условий или образовательной программы детского сада. Более широкая рамка – культурно-историческая теория и разработанные в ней положения о кризисе современного детства дают основания для такого раговора.
2. Современные исследования развития (в частности, дошкольников) не только констатируют разрушение привычной картины социализации и взросления, традиционных форм опосредствования, но и обращаются к обнаружению и анализу складывающихся в этих условиях новых форм и средств опосредствования.
3. При этом реалии «нового детства» в нашей стране остаются неисследованными в полной мере.
По всей видимости, в нынешней социокультурной ситуации мы можем наблюдать разные «картины детства» для разных групп детей: «детсадовских» и «недетсадовских», детей из семей с разным уровнем дохода и образования, имеющих- и не имеющих свободный доступ к интернету, посещающих частные детские сады, группы Монтессори, группы кратковременного пребывания с разными образовательными подходами, детские клубы – и не посещающих, имеющих или не имеющих общий досуг с родителями (виды деятельности и общения и образовательный потенциал этого досуга могут быть разными), имеющих или не имеющих безопасный двор и детей- соседей, партнеров по игре и т.д.
4. Поскольку реальные образовательные условия в детских садах не способствуют развитию игры, по всей видимости, игра остается ведущей деятельностью лишь для части детей.
Феноменология современной игры описана крайне мало. Наши наблюдения говорят о том, что: а) игра не исчезла; б) игра изменилась.
Например, дети значительно меньше играют в профессии (по нашим наблюдениям, эти игры остаются интересными для более младших детей, и длятся недолго). Это, вероятно, связано с общемировыми тенденциями появления «запрета на окончательную идентификацию», в том числе профессиональную. В современном мире понятие успеха радикально изменилось и больше не связано с верностью одной профессии. (М.Маяцкий. «Куррорт Европа», 2007).
5. Сюжеты для игр берутся теперь не столько (или не только) из жизни взрослых, но и из массовой культуры. В связи с этим исследование «массовой культуры детства» остается действительно актуальным. При этом мы можем опираться на существующие зарубежные исследования «нового детства» и изменившихся условий и потребностей жизни детей. (Нико ван Ундерховен, Рекха Вазир, 2010)
6. Мы полагаем, что волшебная сказка остается «культурным продуктом», опосредствующим детско-взрослые отношения в дошкольном возрасте, и главным источником вдохновения для детских игр. Дети выбирают для своих игр сказочные сюжеты мультфильмов, предпочитают именно те анимационные фильмы, где присутствует волшебство и «магия». В них играют чаще, чем, скажем, в «Смешариков», «Фиксиков» и другие сюжеты.
7. Анализ современных волшебных сказкок говорит о том, что они отличаются от традиционных. По всей видимости, эти отличия отражают новые тенденции развития современного общества (увеличения толерантности и принятия многообразия, принятия амбивалентности человеческой природы, изменения полоролевых моделей, отказ от некоторых социальных стереотипов, внимание к индивидуальности).
8. Завершающий «громкий» вывод и наше искреннее убеждение состоит в том, что исследования современного детства в русле культурно-историчоской теории могут дать ключ не только к пониманию «нового детства», но и к построению адекватного ему «нового образования».
[1] Эльконин Б.Д. «Кризис детства и основания проектирования форм детского развития» // Вопросы психологии, 1992
[2] К.Н. Поливанова, Е.В. Сазонова, М.А. Шакарова. «Что могут рассказать о современных детях их чтение и игры». // Вопросы образования, № 4, 2013 г.
[3] «Актуальные исследования и разработки в области образования»
http://ioe.hse.ru/seminar [4] К.Н. Поливанова, Е.В. Сазонова, М.А. Шакарова. «Что могут рассказать о современных детях их чтение и игры».
[5] Эльконин Б.Д. «Кризис детства и основания проектирования форм детского развития».
[6] К.Н. Поливанова, Е.В. Сазонова, М.А. Шакарова. «Что могут рассказать о современных детях их чтение и игры».
[7] Смирнова Е.О., Рябкова И.А. «Исследование уровня развития сюжетной игры дошкольников в московских детских садах». // Современное дошкольное образование, № 2, 2012
[8] К.Н. Поливанова, Е.В. Сазонова, М.А. Шакарова. «Что могут рассказать о современных детях их чтение и игры».
Читайте также:Взрослеть без тайны трудно. Ответы Владимира Кудрявцева на вопросы электронной газеты "Вести образования"
На развитие сайта
