«Вести образования» публикуют предисловие ко второму изданию книги заслуженного учителя России А.Н. Тубельского «Школа будущего, построенная вместе с детьми», написанное российским психологом Александром Асмоловым. Она открывает серию «Школа для каждого – школа для всех».Начну с эпизодов своей жизни, произошедших в 1960-х годах, из времени «шестидесятников». Когда-то я оказался участником одного общения – из тех моментов, которые задают горизонты жизни и становятся смысловыми акцентами биографии.
Это общение происходило в дачном поселке писателей Пахра. Бурно разговаривали двое: Эммануил Мандель, которого знают как поэта Наума Коржавина, и мой названный старший брат, муж моей сестры писатель Владимир Тендряков (а я, будучи десятиклассником, лишь изредка вставлял слова, не определяя ткань разговора).
Два человека говорили о многом, но спор шел о самоцензуре своих книг, своего творчества. Стоит ли править стихи, которые были написаны, но не публиковались в 1948-м, 1949-м, 1951 годах? Да и вообще: стоит ли их печатать? Те стихи были полны юношеских иллюзий, а с приходящей зрелостью к любым ранним произведениям начинаешь относиться как к чему-то, возникшему в определенное время и созвучное именно тому времени – и историческому, и биографическому.
И тогда Наум Коржавин обронил пронзительную по точности фразу: «Никогда не предавайте своих стихов».
Второй эпизод касается разговора между все тем же Владимиром Тендряковым, но уже с двумя другими героями – Александром Исаевичем Солженицыным и Александром Трифоновичем Твардовским. Эти страстные собеседники на высоких тонах обсуждали вечную тему – тему права творческой личности на коммуникацию с тоталитарной системой. В центре беседы был животрепещущий и сегодня вопрос: можно ли совместить службу государству и служение человечности?
Думая об этом разговоре, я бы хотел сделать символом серии книг про общение таланта с властью название ставшего широко известным произведения Александра Солженицына «Бодался теленок с дубом». Название этой книги – парафраз судеб таких ученых, педагогов, писателей как Андрей Сахаров, Булат Окуджава, Владимир Тендряков, Александр Галич, Владимир Высоцкий, Юрий Трифонов и – Александр Тубельский. Каждый из них по-своему вступал в поединок, защищая право культуры на индивидуальность, право образования на собственное лицо.
Александр Тубельский
бодался с дубом, отстаивая честь и достоинство детства. Когда обдумываешь феномен восхищения Тубельским с первого взгляда, то вспоминаешь, что он вовсе не производил впечатления былинного богатыря.
Мы впервые встретились с ним в лабиринтах Госкомитета СССР по народному образованию и «зацепились словами». Он знал меня, а я его еще нет (поскольку только еще начинал – а это был 1988 год – узнавать многих и многих на континентах образовательного мира); общаясь с Тубельским, я с ходу почувствовал справедливость формулы «мы с тобой одной крови – ты и я».
Что меня поразило? Символом общения с ним навсегда становилась его изумляющая (и изумляющаяся!) улыбка. Вспоминаются слова Станиславского, ключевые для понимания поведения актеров. Станиславский начинал на репетициях с фразы: «Чем вы меня удивите?»
Александр Тубельский (как выразительный человек) с ходу удивлял широтой души и открытостью сознания. Мы начали разговор, не обнюхивая друг друга, а с ходу нырнули в смыслы. Я занимался психологией личности, мечтал создать практическую психологию образования. Она рождалась как идеология поддержки разнообразия, неповторимости каждого человека в самых разных школах нашей страны.
Именно это я планировал делать.
А Тубельский делать этого не собирался. Потому что уже делал.
Те смыслы, что потом зазвучали в идеологии образования как самостояние, самоактуализация, саморазвитие и (особенно подчеркну!) персонализация – все то, что воспринимается нами как знаки взращивания свободного человека – для него уже было практическим делом, его школой.
С Тубельским не надо было обсуждать принципы выбора, вариативности, идеологию достоинства человека, поскольку своими поступками он все это создавал сам вместе с командой своей школы. Командой, которая его вовсе не слушалась. Командой, которая его любила и восприняла его имя как проект школы.
...Когда школа начинает обладать Именем – это невероятно важно. Важно, в какой школе предстоит учиться: в школе с именем или в школе без имени – школе по номеру. И сейчас, как бы я ни копался в памяти, я не вспомню номер его школы – но я всегда знаю, что она школа Тубельского. Он не говорил, что именно такими должны быть школы во всей России. Невозможно клонировать школу Тубельского или других великих директоров. Авторские школы в России не стоит обижать затертым словом «инновации»: это не инновации – это авторские проекты жизни, и это в тысячу раз ценнее, чем инновации.
Впрочем, это ведь и авторские проекты личности; школа Тубельского – это и авторский проект его собственной жизни.
Он шел наперекор любым трудностям и делал свой мир.
Он привечал людей своей неповторимой улыбкой и помогал раскрывать сердца.
И с этой же своей улыбкой Тубельский бодался с огромной махиной «бездетной» (как он говорил) и жестокой системы образования.
«И чем вы собираетесь доказывать ваши утверждения?» – спрашивали его иронично. «Давайте сэкономим время на доказательствах. Приходите в школу и смотрите», – обычно отвечал Александр Наумович. («И доказательств никаких не потребуется» – просто надо увидеть; помните, как в «Мастере и Маргарите»: в такой-то день весеннего месяца нисана в белом плаще с кровавым подбоем Понтий Пилат и т.д.)
...Тубельского часто представляли Дон Кихотом. Но он не воевал с ветряными мельницами. Это Дон Кихоту везло – его грозные великаны были только в воображении. А перед Тубельским были не мельницы, а крепости образования, на которые он шел с улыбкой, со страстью, посвящая этому всю драматургию своей судьбы.
Педагогика развития личности, педагогика свободы, культурно-историческая педагогика достоинства – это страстная, драматичная педагогика.
И сегодня вопреки многому грустному, что происходит вокруг, вопреки рецидивам варварства, регресса и обезличивания, вопреки экспансии средневековых орденов «скрепоносцев» и «особистов» (фанатиков «особого, единственно правильного пути») по глубинному смыслу важны такие гражданские подвиги, как подвиг Александра Тубельского, действовавшего по известной формуле героев Стругацких: «Вижу цель, верю в себя – иду сквозь стену».
Вижу дуб, вытираю лоб и – с улыбкой! – как по дубу р-раз!
В этом был весь Тубельский. Когда он распалялся, то, казалось, был способен пробиться через все заслоны. И от него как от неповторимого мастера воодушевляющей передачи смыслов это распаление передавалось учителям и ученикам, отстаивавшим принципы человеческого достоинства.
...Вновь выходит его книга. И эта книга – доказательство возможности невозможного.
Сейчас отовсюду слышится: да вы что! Взгляните за окно, какие авторские проекты, какие инновации! Встраивайтесь в шеренги, идите строем, «за флажки нельзя», шаг в сторону будет рассматриваться как побег, а прыжок на месте – как попытка улететь. Куда это вы собираетесь? Да и, главное, зачем?
Можно сколько угодно долго и безутешно искать ответы на подобные вопросы в русле формальной логики и логики социального конформизма. Рациональных ответов в них не будет.
А можно просто бодаться с дубом, не придавая даже этому дубу особого значения. Можно жить так, как жил Александр Наумович Тубельский. И понимать, что нечего кивать на время.
Вести образования
На развитие сайта
