Фото: maxwatermelon.ruДети вначале видят и любят в актере героя, персонаж, образ, а потом уже собственно актера. Вероятно,
Андрей Миронов, которому сегодня исполнилось бы 80 лет, был первым или одним из первых актеров, которого я в сознании выделил из образа и полюбил. Папа повел меня, второклассника, на премьеру «Бриллиантовой руки», на любимого Никулина, которого я уже знал по Цирку на Цветном, а вышел я из зала с любимым Мироновым.
Очень скоро я увидел его в Театре Сатиры и пересмотрел всего, что-то по нескольку раз. Частично эту счастливую возможность имел возможность имел весь Советский Союз. В 70-х телеверсию «Женитьбы Фигаро» с Мироновым в главной роли регулярно повторяли по первой программе. И я никогда не упускал этой возможности, даже после пяти-шести походов на спектакль.
Именно в этой роли Миронову стало плохо на сцене Рижской оперы, а очень скоро его не стало.
Андрей Миронов был не просто величайший актером, но и блистательным выразителем актерской профессии. Не только на сцене и на экране - в жизни. Не в смысле наигранности, как раз, наоборот - в смысле естественности своих актерских проявлений. Он жил актерством, наверное, даже во сне. И это трудно было не разглядеть. А для кого-то и занятость во всем репертуаре с ежедневным выходом на сцену не станет подтверждением, что он туда призван. Если только осветителем, по недоразумению, попавшим под огни рампы.
Да, Миронов был призван, был признан, был обласкан. «Надо жить играючи», как пел его герой Черный кот в мультике «Голубой щенок». Казалось, он так и жил. Хотя жил он в постоянном поиске сил для жизни, на которые скупилось здоровье. В самоистязании для игры. Играл в теннис, обмотавшись полиэтиленом, чтобы сбросить лишний вес, как в день последнего спектакля. Не говоря уже о собственно профессиональном перфекционизме. В искусстве он любил и жалел своего зрителя, ограждая от собственных болей настолько, что на время забывал о себе.
Прерогатива великих: вконец ослабшая, измученная, сгоравшая от смертельного недуга Ольга Андровская вдруг полностью «исцелялась», ступая на мхатовские подмостки за недели до ухода. Мне в детстве почему-то казалось, что Миронов обязательно доживет до возраста Марка Прудкина (если мы уж вспомнили о МХАТе) и будет похож на него. Ведь Прудкин тоже играл Фигаро, еще до войны…
Его жизнь кипела, вскипала, взрывалась в профессии. В ней же пряталась, подстерегала смерть.
Смерть от аневризмы, с которой эта профессия несовместима. И вот однажды он буквально сыграл на разрыв аорты. Своего рода «харакири» актера, хотя чего уже доказывать? К счастью, до этого доходят немногие. К несчастью, среди них оказался Андрей Миронов. На одном из вечеров, его спросили: «Как надо жить?». Он ответил: «Жить надо честно».
Обаяние – главный актерский дар, все остальное прорастает и прирастает только внутри него. «Не верю» – значит, «не обаял»! Ведь даже у последнего злодея была возлюбленная, как минимум, любящая мать. А обаяние – это след влюбленности и любви. Гений обаяния Миронов шел по этому следу во всех своих ролях.
За игривым, провокационным обаянием проглядывает грусть, все резче нагнетается драматизм, перерастающий в трагизм. Но без утраты обаяния.
Баловень может стать Гамлетом. Полоний, конечно, имел в виду совсем другое, рисуя Гамлета дочери Офелии в образе «баловня судьбы», юного прохвоста – «несносный старый дурень» и шпион от его руки и пал…
«“Гамлет» давно держит меня в плену”», – говорил Миронов в одном из интервью.
Он так и остался в плену у Гамлета. И в любви миллионов, в чью жизнь он играючи зашел, чтобы остаться любимым.
Колонка Владимира Кудрявцева в газете "Вести образования"
На развитие сайта
