Александр Григорьевич Асмолов
28.06.2025Выступление академика Александра Асмолова на московской конференции о музеях превратилось в масштабную интеллектуальную экскурсию – от античной философии до современной нейроархеологии. Ольга Давыдова, эксперт Центра толерантности Еврейского музея и ведущая канала «Давай по-человечески» собрала полный список произведений, которые психолог упомянул в своей лекции о памяти и человечности.24–25 июня в Москве прошла международная конференция «Пространство трансформации: музеи для ментального и эмоционального благополучия», организованная Центром толерантности Еврейского музея. Одним из ключевых спикеров стал академик РАО Александр Асмолов, который в установочной лекции поставил острый вопрос:
может ли память спасти нас от расчеловечивания?
Выступление академика оказалось насыщено отсылками к философским, психологическим и литературным произведениям – от концепции «открытого произведения» Умберто Эко до прививок от унификации и молчаливого согласия Франкла и Фромма. Эти работы формируют интеллектуальную карту понимания того, как память, культура и человеческое достоинство взаимодействуют в каждом из нас.
Эрих Фромм «Бегство от свободы» (1941)Психологический детектив о том, почему миллионы немцев добровольно выбрали Гитлера. Фромм раскрыл парадокс ХХ века: чем больше у человека свободы, тем сильнее желание от неё избавиться. Свобода порождает тревогу, одиночество и ответственность – а это тяжелое бремя, которое проще сбросить, став «винтиком в машине».
Автор выделил три способа побега: подчинение авторитету, агрессия против «чужих» и автоматический конформизм.
В эпоху социальных сетей, где алгоритмы и рекламодатели решают, что нам смотреть, а монополии – что покупать, книга Фромма читается практически как инструкция по выживанию.
Современный человек по-прежнему готов обменять свободу мыслить на комфорт не думать. Обязательная книга для тех, кто не хочет стать «хорошо накормленным автоматом».
Теодор Адорно «Исследование авторитарной личности» (1950)Еще одна попытка объяснить, как миллионы обычных людей превратились в пособников нацизма. Адорно и команда психологов из Беркли создали первый научный тест на склонность к фашизму – знаменитую F-шкалу, которая выявляла потенциальных тиранов по девяти признакам.
Главное открытие автора прямолинейно и даже печально: авторитарная личность формируется в детстве через подавление и страх.
Исследователи обнаружили токсичный коктейль черт: слепое подчинение власти, агрессия к «чужим», конформизм и цинизм. Первый социологический бестселлер послевоенного мира остается актуальным в эпоху популизма и поляризации.
Книга объясняет, почему некоторые люди готовы отказаться от свободы ради иллюзии безопасности, и дает инструменты для распознавания авторитарных тенденций в политике и обществе.
Must-read для понимания психологии тоталитаризма.
Хейден Уайт «Практическое прошлое» (2014, рус. пер. 2024)Итоговая работа легендарного американского теоретика истории, которая стала его интеллектуальным завещанием.
Автор «Метаистории» завершает сорокалетнюю битву с профессиональными историками, настаивая: любое историческое письмо неизбежно содержит элементы художественного вымысла. По Уайту, «практическое прошлое» помогает ответить на главный вопрос: «что мне (нам) делать?».
В эпоху фейк-ньюс книга звучит особенно дерзко: Уайт убеждает, что мы всегда «отбираем фрагменты, связываем факты, усиливаем драматические сцены».
История — это рассказывание историй, признаем мы это или нет. А значит романы и драмы могут быть важнее академических монографий для понимания того, как прошлое влияет на настоящее.
Чингиз Айтматов «И дольше века длится день» (1980)Книга, подарившая миру одну из самых зловещих метафор XX века. Айтматов рассказывает о древнем способе превращения человека в идеального раба: пленнику надевали на голову кусок сырой верблюжьей кожи, которая на солнце стягивалась и стирала память. Получившийся «манкурт не знал, кто он, откуда родом-племенем, не ведал своего имени, не помнил детства, отца и матери».
Писатель создал термин, который стал диагнозом эпохи: люди, добровольно отказавшиеся от своего прошлого.
В современном мире информационного хаоса роман Айтматова читается как предупреждение о том, что происходит с обществом, которое теряет историческую память.
Манкурты сегодня не носят кожаных обручей – они сами выбирают беспамятство.
Вольтер «Кандид, или Оптимизм» (1759)Первый в истории ужастик для оптимистов. Вольтер берет наивного юношу, который верит, что «все к лучшему в этом лучшем из миров», и прогоняет его через ад войн, землетрясений, инквизиции и человеческой подлости. Каждая глава методично разрушает философию Лейбница о том, что мы живем в идеальном мире.
Гениальный «троллинг» XVIII века: автор маскирует беспощадную критику власти, церкви и общества под авантюрный роман о любви.
Финальный вердикт – знаменитое «надо возделывать свой сад» – стал манифестом всех разочарованных идеалистов (и не только их, о чем буквально в следующей книге).
В эпоху токсичной позитивности и корпоративных мантр о психическом здоровье книга Вольтера читается как противоядие от принудительного счастья. Иногда мир действительно несправедлив, и признать это – не пессимизм, а реализм.
Дмитрий Лихачёв «Поэзия садов» (1982)Человек, переживший ГУЛАГ, создал самую изящную теорию о красоте. Лихачёв превратил садоводство в науку о расшифровке культурных кодов: каждый сад – это зашифрованное послание эпохи, философский манифест в зелени и камне. Версаль говорит о власти, английские парки – о свободе, японские сады – о медитации.
Гениальная идея академика: сады читаются как книги.
Петрарка был не только поэтом, но и садовником-практиком. Пастернак видел в парке «содержание книги», где «клумбы – переплёт». Сад становится синтезом всех искусств – архитектуры, живописи, музыки, поэзии. В нашу эпоху книга звучит как воспоминание о том, что человеку нужны не только смартфоны, но и пространства для души.
Габриэль Гарсиа Маркес «Осень патриарха» (1975)Самый радикальный эксперимент нобелевского лауреата и пророческий портрет власти XXI века. Маркес создал диктатора, который правил так долго, что забыл, как пришел к власти – более ста лет у руля неназванной латиноамериканской страны.
Роман написан одним гигантским предложением, растянутым на 300 страниц: никаких глав, только поток сознания целого народа, рассказывающего о своём тиране.
Гениальная провокация автора: патриарх умирает на первой странице, но продолжает жить в легендах, страхах и памяти. Он одновременно человек и миф, кукловод и марионетка судьбы. В эпоху, когда мировые лидеры цепляются за власть десятилетиями, роман Маркеса читается как инструкция по распознаванию тирании. Книга, которая переписывает правила художественной прозы и политической сатиры одновременно.
Морис Метерлинк «Синяя птица» (1908)Бельгийский символист Метерлинк создал гениальную провокацию: отправил двух детей в эпическое путешествие за счастьем, чтобы в финале они обнаружили его в собственном доме. Тильтиль и Митиль облетают весь мир – от Царства Памяти до Дворца Ночи – в поисках волшебной Синей птицы, которая исцелит больную соседскую девочку.
Его формула проста до гениальности: счастье нельзя купить, завоевать или выследить – оно уже есть, просто мы смотрим не туда. В 2025 году сказка Метерлинка читается как антидот от потребительской тревожности.
Пожалуй, «Синяя птица» – это манифест против культуры достижений. Не случайно пьеса стала классикой детского театра: дети интуитивно понимают то, что взрослые забыли в погоне за успехом.
Счастье не в конечной точке маршрута, а в самом путешествии. И, возможно, в готовности увидеть чудо в том, что уже рядом.
Ламброс Малафорис «How Things Shape the Mind: A Theory of Material Engagement» (2013)К сожалению, перевода на русский язык пока нет.
Греческий археолог из Оксфорда предлагает радикальный пересмотр границ человеческого разума.
Вместо традиционного представления о мышлении как процессе, происходящем исключительно в мозге, Малафорис доказывает, что наш разум физически распространяется через материальные объекты – от первобытных каменных орудий до современных смартфонов.
Его «теория материального взаимодействия» утверждает: мы думаем не просто о вещах, а буквально мыслим через них. Ведь незрячий человек с тростью – не метафора, а научный факт: трость становится частью его когнитивной системы, расширяя границы сознания за пределы кожи.
Именно Малафорис ввел термин «нейроархеология» – дисциплину, которая изучает эволюцию сознания через материальные остатки прошлого.
Элвин Тоффлер «Шок будущего» (1970)Книга, которая описала 2025 год в 1970-м и оказалась права почти во всем. Американский футуролог ввел термин, объясняющий состояние современного человека: «футурошок» – психологический паралич от слишком быстрых изменений.
Тоффлер предсказал удаленную работу, одноразовую экономику, информационную перегрузку и главное – что люди не успеют адаптироваться к скорости перемен.
Пророческий диагноз: человечество погибнет не от экологической катастрофы или войны, а от неспособности психики справиться с ускорением.
Автор предупреждал: «Неграмотным будет не тот, кто не умеет читать, а тот, кто не научился учиться». Сегодня книгу стоило бы переименовать в «Шок настоящего» (как и сказал в своей лекции Александр Григорьевич), ведь мы живем в мире, где каждый день приносит революционные изменения. К счастью, Тоффлер дал нам инструкцию по выживанию в эпоху перманентных трансформаций.
Виктор Франкл «Человек в поисках смысла» (1946)Психиатр Виктор Франкл три года провел в концлагерях и вынес из этого опыта главный урок: даже лишенный всего, человек сохраняет последнюю свободу – выбирать свое отношение к обстоятельствам. «Тот, кто знает, зачем жить, преодолеет почти любое как».
Книга стала основой логотерапии и бестселлером в кризисные времена. Франкл доказал: смысл можно найти в творчестве, любви и даже в страдании (смысл, а не удовольствие и необходимость).
В эпоху роста диагностированной депрессии и экзистенциальных кризисов его опыт – напоминание о несокрушимости человеческого духа.
Бруно Беттельхейм «Просвещенное сердце» (1960)Книга, написанная в аду и спасшая автору жизнь. Психоаналитик Беттельхейм два года провел в Дахау и Бухенвальде, где принял экстремальное решение: чтобы не сойти с ума, он стал изучать механизмы разрушения личности. Строчка за строчкой заучивал текст наизусть, превращая ужас в научное исследование.
Беттельхейм раскрыл технологию создания «идеального заключенного» – человека, лишенного воли и способности к сопротивлению, а его анализ поведения в экстремальных условиях стал классикой психологии выживания.
Умберто Эко «Открытое произведение» (1962)Манифест эпохи интерактивности, написанный за полвека до соцсетей. Эко совершил революцию в понимании искусства: произведение не имеет единственно правильной интерпретации, а читатель всегда становится соавтором. Каждый текст – от Шекспира до современных телеграм-каналов – провоцирует множественные толкования и живет только в диалоге с аудиторией.
Итальянский семиотик бросил вызов академической догме о «правильном прочтении» и предвосхитил культуру ремиксов, мемов и пользовательского контента.
Согласиться сложно, но доказательный ряд Эко настолько убедителен, что волей-неволей начинаешь иначе смотреть на механизм современной культуры. И не только современной: посмотрите, какими смыслами наполняются экранизации классической литературы.
Януш Корчак «Как любить ребенка» / «Право ребенка на уважение» (1929)Революция в детской комнате от человека, который пошел на смерть за свои принципы. Польский педагог Корчак в 1929 году написал манифест, который изменил основы воспитания: дети – не маленькие взрослые, а полноценные личности с правом на уважение. Он отказался от спасения в гетто и погиб в Треблинке вместе со своими воспитанниками.
Корчак разрушил миф о том, что взрослые всегда правы. Его главная идея: ребенок отличается от нас только отсутствием опыта, но имеет равное право на мнение, эмоции и достоинство.
Его подход, несмотря на постепенное угасание моды на «родителей-вертолетов» до сих пор кажется радикальным: не ломать волю, а направлять; не подавлять, а понимать. Именно книги Корчака превратили педагогику из науки о послушании в искусство взращивания личности.
Александр Асмолов «Психология достоинства: Искусство быть человеком» (2025)Манифест против эпохи унификации. Асмолов противопоставляет два мира: культуру обезличивания (где все должны быть одинаковыми) и культуру достоинства (где ценится уникальность каждого). Провокационный вопрос автора: возможно ли остаться человеком, когда конформизм стал нормой?
Книга с предисловием Татьяны Черниговской – это полувековой опыт исследований психологии личности, упакованный в экзистенциальный детектив.
Асмолов утверждает: страх потери смысла жизни сильнее страха смерти. Его центральная идея, уже знакомая нам по списку, – «надо возделывать свой сад» уникальности вместо погони за стандартным счастьем.
Вести образования
На развитие сайта
